Обезуглеродить электроэнергию и всё электрифицировать

«На наше счастье, сейчас дешевле спасти планету, чем её разрушить, —говорит инженер и инвестор Джон Дуерр. — Но к сожалению, у нас катастрофически мало времени». В этом разговоре с экспертом по климатической политике Хэлом Харви два лидера устойчивого развития разъясняют, почему человечеству следует действовать сообща, быстро и масштабно навстречу невиданной по своей сложности задаче обезуглероживания всемирной экономики (которая на протяжении истории лишь увеличивала выбросы), и делятся полезными примерами эффективных энергетических решений в мире.

Здравствуй, Хэл.

Джон, рад тебя видеть.

Я тоже рад тебя видеть.

Итак, Джон, перед нами
стоит нелегкая задача.

Нам надо очистить атмосферу от углерода.

Необходимо снизить выбросы углерода и

к 2050 году довести их до нуля.

А снизить выбросы наполовину
нужно к 2030 году.

На каком этапе мы сейчас?

Как тебе известно, каждый год мы сливаем

55 миллиардов тонн
углерода в нашу драгоценную

атмосферу, словно это какая-то
бесплатная канализация.

Чтобы пройти полпути к
2030 году, нам необходимо

каждый год снижать ежегодные

выбросы на 10%.

А мы не снижали ежегодные выбросы ни

в один год за всю историю планеты.

Давай разложим все по полочкам.

75% выбросов приходится на 20 стран

с наибольшим количеством выбросов

из четырех секторов их экономики.

Первый - это энергетика.

Второй - транспорт.

Третий - здания.

Четвертый - промышленная деятельность.

Нам нужно все это быстро
и масштабно исправить.

Мы исправляем.

Во многих аспектах дела обстоят
гораздо хуже, чем казалось,

но где-то - лучше, чем мы
думали. Начнем с плохого.

Изменение климата - острая проблема.

Что я имею в виду под "острой проблемой"?

Это проблема, выходящая за

пределы географических границ.

Хотя, разумеется, отдельные
нации больше замешаны

в этом, чем другие. На
самом деле, самое ужасное

заключается в том, что
те, кто меньше всего

способствовал развитию проблемы,
пострадают больше всего.

В этом состоит великое неравенство.

Итак, у нас на руках имеется
неразрешимая в рамках

одной страны проблемы, и в
то же время международные

институты крайне слабы.

Вот часть этой острой проблемы.

Второй ее элемент
заключается в том, что она

выходит за нормальные
временные рамки. Мы привыкли

к ежедневным новостям,
квартальным отчетам в бизнесе

или же к циклу выборов - мы
привыкли далее не загадывать.

А климатические изменения
по сути длятся вечно.

Выбрасывая углекислый газ
в атмосферу, он остается

там, действуя на планету тысячу лет.

Это подарок, который мы
делаем не только своим

детям, но и внукам, а также
десяткам будущих поколений.

Напоминает налог, который
неизменно приходится платить.

Да, так оно и есть.

Однажды согрешив, платишь всю жизнь.

Третий же элемент проблемы
заключается в том, что

углекислый газ присутствует
во всех аспектах

нашей промышленной экономики.

Каждая машина и грузовик,
каждый самолет и дом,

каждая электрическая розетка
и промышленный процесс

теперь выделяет углекислый газ.

Какой же у нас есть выход?

Самый краткий путь
заключается в следующем.

Если вы декарбонизируете
электрическую сеть,

а затем переводите все на электричество,

то только при соблюдении этих двух условий

вы получите безуглеродную экономику.

Всего несколько лет назад
это казалось несбыточной

мечтой, потому что создание
энергосистемы с нулевым

выбросом углерода было дорогостоящим.

Но цены на солнечную энергию
и энергию ветра упали.

Солнечная энергия теперь самый
дешевый тип электричества

на планете Земля, на втором
месте - ветроэнергетика.

Это значит, что теперь
можно быстро перейти на

безуглеродную энергосистему,
сэкономив деньги потребителей.

У нас есть рычаги воздействия.

Думаю, ключевым вопросом,
Хэл, является следующий:

есть ли у нас необходимые
технологии для замены

ископаемых видов топлива
на новые безуглеродные?

Я думаю, нет.

Мне кажется, мы на 70-80
процентов это уже сделали.

Например, нам срочно нужен
прорыв в сфере аккумуляторов.

Аккумуляторы должны иметь более
высокую плотность энергии.

Они должны быть более
безопасными и быстрее заряжаться,

а также занимать меньше
места и весить меньше.

Но прежде всего они должны
гораздо меньше стоить.

Фактически, нам нужны
новые химические продукты,

которые не зависят от
дефицитного кобальта.

И нам нужно много таких аккумуляторов.

Нам крайне нужны новые
исследования в области

экологически чистых видов энергии.

США вкладывает в них около
2,5 миллиарда долларов

каждый год. А знаешь, сколько
американцы тратят на чипсы?

Нет.

Я тебе скажу. Четыре миллиарда.

Как тебе такое?

Это зазеркалье.

Можно я задам тебе волнующий меня вопрос

о Кремниевой долине?

Кремниевая долина регулируется
законом Мура, согласно

которому производительность
удваивается каждые 18 месяцев

Это даже не закон, а скорее наблюдение.

Но как бы то ни было...

Мир энергетики регулируется гораздо более

прозаичными законами термодинамики, так?

Это физические законы в экономике.

Цемент, грузовики,
заводы, электростанции...

Атомы, а не биты.

Атомы, а не биты. Именно.

А преобразование больших
физических вещей происходит

медленнее, рамки ограничены,
а товары универсальны.

Так как же нам стимулировать
нужные нам в этих мирах

инновации, чтобы спасти планету?

Что ж, это отличный вопрос.
Инновации начинаются

с фундаментальной науки в
исследованиях и разработках.

И приверженность США
этому принципу ничтожна,

хотя в глобальном смысле
мы наиболее продвинуты.

Но она должна быть выше
в 10 раз, чем условные

2,5 миллиарда долларов в
год, которые мы тратим на

исследования в области
экологически чистых видов энергии.

Нам также надо выйти за рамки
НИОКР. Должна существовать

разработка, своего рода
предварительная коммерциализация,

чем в США занимается группа
под названием ARPA-E.

Также возникает вопрос о
создании новых компаний.

Да.

Думаю, что предпринимательская
энергия возвращается

в эту сферу. Конечно, это
займет больше времени и средств.

Но можно создать по-настоящему
ценное предприятие.

Да.

Прекрасными примерами являются
Tesla или Beyond Meat.

Они вдохновляют
предпринимателей по всему свету.

Однако этого недостаточно.

Нам также нужен сигнал спроса
в сфере политических мер и

покупательского спроса от
наций, как, например, произошло

в Германии с солнечной энергией.
И тогда возникнут рынки.

В душе я капиталист.

Я считаю, этот энергетический
кризис породит все рынки.

И это займет больше времени.

Однако рынок аккумуляторов
для электромобилей - это

500 миллиардов долларов
ежегодно. И еще 500 миллиардов

крутится на рынке стационарных батарей.

Хочу рассказать тебе
еще одну историю о мерах

экономической политики,
но, главное, о плановости.

Шэньчжэнь - это город с
15-миллионным населением,

современнейший город в Китае.

И там китайцы решили перейти
на электрические автобусы.

Поэтому сразу ввели это
требование. По сути им

нужно было построить парковки
с зарядными станциями.

И сегодня по Шэньчжэню
ездит 18 000 электробусов.

У них 21 000 электротакси.

И они не просто так
свалились на горожан сверху.

Их введение стало результатом продуманной,

прописанной пятилетки, пятилетнего плана,

а не просто предвыборного обещания.

Содействие или противодействие
этим пятилеткам ведет к тому,

что мэров либо повышают, либо увольняют.

Поэтому подход очень серьезный.

Когда дело касается
углерода, дело также касается

здоровья, работы и общей
экономической стабильности.

Подводя итог, хочу сказать,
что сегодня по Китаю

ездит 420 000 электробусов.

У Америки - менее тысячи.

Какие еще национальные
проекты приходят тебе на ум?

Это глобальные усилия, но не все

непременно будут делать одно и то же,

да и не обязаны.

Вот взять, к примеру, Норвегию.

Страна - месторождение
оффшорной нефти, но там также

понимают последствия ее сжигания.

Норвежцы поняли, что могут
увести свои навыки от

оффшорной нефтеразработки к
ветровой энергии на берегу.

Ветроустановки в океане поставить сложно.

В океане ветра гораздо сильнее.

И они более постоянны.

По факту энергетическая
система нашла свой баланс.

Однако на просторах океана
строить что-то проблематично.

А Норвегии это удается.

Так пусть они этим занимаются.

И как, занимаются?

Несомненно.

Да. Блестящий подход.

Еще один пример - это Индия.

В Индии сотни миллионов человек не имеют

доступа к электричеству.

Благодаря достижениям в
разработке солнечной энергии и

аккумуляторов им нет смысла
проводить сетевое хозяйство

в те деревни, в которых электричества нет.

Пропустим все эти шаги,

все грязные шаги - и сразу
перейдем на чистую энергию.

Но все это имеет отношение
к сфере регулирования.

Нам нужны критические
ускорители, как в области

НИОКР, так и во введении этих изменений.

Претворение их в жизнь - это инновация,

ведь именно оно снижает цены.

Правильные политические
меры могут все изменить.

И это уже произошло в
секторе электроэнергии.

Регулирующие органы в сфере
электроэнергетики потребовали

более чистых источников: больше
возобновляемых источников,

меньше угля, меньше природного газа.

И дело пошло.

Причем с блестящими результатами.

Но этого недостаточно.

Немецкое правительство
увидело возможность снизить

цены на экологически чистые виды энергии.

И они внесли это в закон.

Все согласились заплатить
дополнительную цену за первые

шаги в разработке солнечной
энергии с целью снижения цен.

С помощью экономических мер
немцы создали сигнал спроса.

А китайцы так же создали сигнал снабжения.

Они решили, что солнечная
энергия - стратегическая

часть их будущей экономики.

Между двумя странами возникло
негласное соглашение -

одни много закупают,
другие - много производят,

и это позволило снизить цены на 80%.

И нам всем надо это
осуществить благодаря 10

технологиям по всему миру.

Меры экономической политики
должны стать волшебной

пыльцой, которая сможет
пронизать эти четыре сектора

в самых крупных странах,
да и во всех странах.

И меня вдохновляет то,
что для этого нужны будут

люди, обеспокоенные проблемой
экологии, хотя все должны

быть ей обеспокоены. И эти
люди должны энергично пробить

принятие нужных мер и
достучаться до тех людей,

которые их, собственно, и принимают.

Если вы не знаете, кто принимает решение о

декарбонизации электростанций
или о производстве

электромобилей в области экономики,

то вы вне игры.

Хэл, ты эксперт в
регламентированном подходе.

Я знаю, потому что читал твою книгу...

Спасибо, Джон.

"Разработка климатических решений".

Что есть хороший вариант
экономической политики?

Здесь есть несколько
секретов, и они крайне важны,

если мы хотим решить
проблему изменения климата.

Приведу тебе два из них.

Во-первых, надо брать по-крупному.

Брать по-крупному.

Именно так.

И это совершенно очевидно,
но просто удивительно,

как много мер являются по сути полумерами.

Как я говорю, "замазывают
зеленой краской".

Нам нужно не замазывание,
а реальная экология.

Второе. При введении мер
настаивайте на постоянном

усовершенствовании. Что это подразумевает?

В 1978 году Джерри
Браун стал самым молодым

губернатором в истории
Калифорнии, и он ввел

тепловые строительные нормы.
То есть, при постройке

здания необходимо его утеплять.

Довольно простая идея.

Но в законе у него был прописан фокус.

Каждые три года нормы
ужесточались все сильнее.

И знаешь, какими в итоге они
стали? Все, что окупается

за счет экономии энергии, стимулируется.

Таким образом, за прошедшие
годы наши утеплители,

окна, печи и даже крыши

становились все лучше и лучше.

Сегодня при строительстве
в Калифорнии затрачивается

на 80% меньше электричества,
чем до введения этих норм.

А ведь Джерри Браун лишь
однажды использовал свои

возможности для разработки норм, которые

будут приносить свои плоды вечно.

Он все правильно услышал.

Именно так. Постоянное усовершенствование.

А вот и обратный пример,
тоже очень показательный.

Мы с тобой оба помним
первое эмбарго на поставки

нефти и последовавший за
ним энергетический кризис,

повлекший за собой стагнацию и инфляцию.

Тогда президентом был Джеральд Форд.

Если он понял, что, если
мы сможем удвоить топливную

эффективность новых
автомобилей, то мы сможем

вдвое сократить потребление ими энергии.

Поэтому он подписал закон
об удвоении топливной

эффективности продаваемых
в США автомобилей

с 20 километров на 3,7 литра

до 41 километра на 3,7 литра.

Мощный шаг.

По современным стандартам это смехотворно,

но тогда это было неслыханно.
Настоящее удвоение.

Но, определив цель в цифрах,
он создал 25-летнее плато.

Представь себе, что было
бы, если бы он прописал

повышение топливной эффективности
на 4% до конца времен?

Да, Хэл, цели определяют все.

Как же найти тех, кто задает эти цели?

И как на них повлиять?

Это, пожалуй, самый главный вопрос.

Если всех нас будет сильно
волновать проблема климата,

но целей мы видеть не будем,
то это рассеянное действие.

Временное достижение какого-то результата.

И так мы ничего не добьемся.

В каждом секторе, в каждой
стране есть люди, принимающие

решения. И обычно это не
сенаторы и не президент.

Обычно это уполномоченный
по качеству воздуха или

начальники комиссий коммунальной
службы. Это те люди,

которые регулируют энергетику в экономике.

Именно они решают, получим
ли мы более чистую энергию,

более качественные
здания, более совершенные

машины и так далее.

Сколько таких людей в
экономике, как у США?

Электроэнергетические
компании являются монополиями,

поэтому их деятельность
регулируются комиссиями.

Иначе они слишком задерут цены.

В каждом штате есть своя
комиссия по вопросам

деятельности коммунальных служб.

И каждая из них состоит их пяти членов.

Лишь 250 человек в США
определяют будущее энергосистемы.

Среди них - ни одного сенатора,
ни одного губернатора.

Их назначают на должность.

Сколько углеводорода
находится под их контролем?

40% углеводорода во всей экономике.

Ого. И всего 250 людей.

250 лиц.

Можно еще больше сузить
поиск. Возьмем 30 крупнейших

штатов. Для нас ведь главное
- брать по-крупному, так?

Так.

У нас остается 150 человек.
А если удовлетвориться

тем, что вы выигрываете
с 3 голосами против 2,

то у вас останется 90
человек и половина углерода.

Как заставить этих людей выбрать
чистые источники энергии?

У них так называемый
"квазисудебный процесс".

Они проводят слушания.

Собирают доказательства.

Выявляют, что им разрешено
делать в рамках закона.

И они принимают решение.

Им надо принимать в расчет
здоровье людей, экономику,

надежность, а также парниковые газы.

Есть ли какой-то прорыв или инновация,

которых ты с нетерпением ожидаешь?

Меня привлекает "зеленый" водород.

Нам необходимо снизить
стоимость электролиза,

а он всегда будет дороже,
чем простое электричество.

Таковы законы термодинамики.

Но когда появится водород,
можно будет с помощью

других химикатов преобразовать
его в жидкое топливо,

например, синтетическое
дизельное топливо для самолетов,

грузовиков или кораблей.
Использовать для производства

удобрений. И также
переосмыслить основы химии.

Химия построена на углеводородах,
и нам нужно построить

ее на карбогидратах. Другой тип молекул,

но в этом нет ничего невозможного.

Еще один термин меня особенно привлекает -

это термин "инвестиционные издержки".

Если сегодня у вас есть
угольная электростанция или

шахта, то вы - в любой точке
мира - несете издержки.

И вы свои деньги уже не вернете.

Потому что они нерентабельны.

Мы проанализировали
экономику каждой угольной

электростанции в США, и
75% из них дешевле будет

закрыть и заменить их
новыми фермами на солнечной

энергии или энергии ветра, чем оплатить

их эксплуатационные расходы.

Кто окажется на обочине следующим?

Это тоже важный вопрос.

Я думаю, природный газ.

Цена на него уже скользит вниз.

Думаю, что люди, вкладывающие
большие деньги в газовые

месторождения или газовые
турбины, проклянут этот день.

Джон, а какие инновации или прорывы

кажутся интересными лично тебе?

Лично мне нравится
разработка моего друга и

героя дня Эла Гора, который
работает с предпринимателями.

Благодаря ей путем интеграции
данных можно каждой

точке на планете дать
оценку по выбросам углерода

в реальном времени.

Меня учили смотреть на показатели.

Это точно.

Если у нас была бы карта
по типу Google Earth,

где можно было бы рассмотреть
деятельность конкретных

заводов, нефтеносных районов
или универмагов Walmart,

то это могло бы все изменить.

Я также считаю, что важен учет углерода.

Я видел, как предприниматели
создают системы,

которые позволят не только
владельцам, но и всем

сотрудникам организации увидеть, где у них

в цепочке поставок имеется углерод.

Да-да.

Я хотел бы увидеть появление
законопроекта, согласно

которому Административно-бюджетное
управление

оценит каждый законодательный акт

на предмет углеродного воздействия.

Да.

Если мы серьезно собираемся
что-то менять, надо

обязательно измерять важные показатели.

Да-да.

Давай поговорим о Париже
и Парижском соглашении.

Многие люди утверждают, что нации слишком

забегают вперед, другие
так не думают и даже

полагают, что повестка
дня достаточно слабая.

Она не приведет нас к
желаемому результату.

Что ты думаешь о Парижском соглашении?

Это довольно любопытная зверушка.

Это не национальное и не
международное обязательство.

Оно не является обязательным.

Оно не является обязательным.

Это "определяемые на
национальном уровне вклады".

Такой термин дан в Парижском соглашении.

Что он означает?

Он означает, что Европа,
например, говорит:

"В 2030 году мы будем
выбрасывать на 40% меньше

углерода, чем в 1990 году". Если этого

достигнуть не удастся, то
последствий не последует.

Если они превысят эту цифру - тоже.

Но это не означает, что
соглашение бессмысленно.

Это очень знаковое соглашение.

Хотя бы потому, что в
нем обозначены цели по

продвижению вперед, а не
падению вниз. Соглашение

определяет динамику, где
люди стремятся к лучшему.

Оно создало прозрачность в сфере выбросов

углеводорода. И некоторые страны

восприняли эти обязательства
всерьез, включая

Европейский союз и Китай.

Я немного подытожу. Что нам нужно...

Да.

Так это план.

Продолжай.

Я полагаю, что сегодня у нас
имеются цели, но не план.

И, мне кажется, что
план должен состоять из

20 целенаправленных экономических
мер, каждая из которых

была бы нацелена на нужных
лиц, принимающих решения,

в нужных местах, для
этих 20 крупнейших стран

в четырех секторах их экономики.

И эти четкие кампании должны
хорошо финансироваться,

быть очень целенаправленными, во главе

должен стоять прекрасный
лидер, директор, основатель,

и должен присутствовать
штат отличных сотрудников,

подотчетный набор целей
и ключевых результатов,

и чтобы все это укладывалось
в какой-то срок.

И чтобы мы поквартально
могли бы измерять результаты.

Такой подход дал бы мне
надежду на то, что к 2030

году наши цели будут
достигнуты. Что ты думаешь?

Позволь мне добавить
к уже сказанному тобой

еще пару характеристик.

Нам нужно иметь глубокое
понимание того, кто принимает

решения, в идеале - индивидуально,
обязательно по должности,

и точно понимать, что именно
мотивирует лицо или мешает ему

принять решение, чтобы в
нужный момент на него надавить.

Одно дело - просто беспокоиться
за экологию и за планету.

И совсем другое -
сосредоточиться на принятии

самых главных решений для планеты.

Именно это нам необходимо сделать.

Мне нравится эта идея.

Хорошо. Учесть, кто принимает решения.

Есть еще кое-что, что
мы можем предпринять.

Нам надо активнее
выступать за организацию,

активизацию, привлечение
к проблемам климата своей

компании, соседей, молодежи ,

а также своих друзей.

Да.

Надо голосовать.

Да.

Голосовать, будто от
этого зависит ваша жизнь.

Итак, Хэл, что у нас есть по итогу?

Какой основной вывод?

Я оптимист, Джон. Я верю,
что это осуществимо.

Я видел, как нации объединились, и вместе

они способны на великие шаги.

Вспомни электрификацию
сельских районов Америки или

построенную нами систему
автомагистралей между штатами.

Это огромные проекты,
преобразовавшие лицо страны.

Или построенные нами 300
000 самолетов за 4 года

Второй мировой войны. Если
мы решили что-то сделать

или если немцы, китайцы
или индийцы решили принять

меры, как и любая другая страна,

то им все по плечу.

Но если мы так и будем болтаться без цели,

то мы никуда не придем.

Как ты считаешь? Ты веришь в лучшее?

Я не скажу, что я оптимист,
но у меня есть надежда.

Я считаю, что самый главный
вопрос заключается в следующем:

"Можем ли мы осуществить
это быстро и масштабно?"

Но хорошо уже то, что
сегодня спасать планету

стало гораздо дешевле, чем ее разрушать.

Плохо то, что время у нас на исходе.