Chris Ware in "Chicago" - Season 8 | Art21

Мой день полностью зависит от расписания школьной системы Оак Парк.

Утром я встаю довольно рано, раньше жены и дочери,

сажусь и некоторое время пишу в дневнике

а затем готовлю завтрак для дочери.

А потом мы с дочерью едем на велосипеде в школу.

[легкая музыка]

А потом я возвращаюсь и работаю с 8:00 до 2:45 или около того,

а потом мне нужно забирать мою дочь из школы, так что…

раньше я работал весь день и всю ночь в свои 20 лет или около того,

но с возрастом и будучи отцом,

я уже попросту не могу этого делать.

[скрежет карандашом по бумаге]

Быть названным художником безусловно, крайне приятно.

И я об этом даже никогда особо не думал.

Есть нечто такое в деятельности карикатуриста, что кажется

по своей сути довольно смиренным, но мне это очень даже нравится.

Я просто сижу за столом, и делаю свое дело.

Я полагаю это один из возможных путей создания того, что можно назвать искусством.

[фортепьянная музыка]

Я был, ну, понимаете, не самым спортивным или популярным ребенком.

Поэтому я начал рисовать комиксы, думаю,

потому что это позволило мне заявить о себе среди своих сверстников

и в то же время уйти в себя

и я как будто так защищался от них,--

избегал, избегал физической... [смеется] борьбы или...или чего бы то ни было.

Фактически это единственная вещь, которую я умею делать: рисовать.

Это казалось для меня невероятной способностью.

[звучит музыка]

Обычно я начинаю каждую страницу с куска доски размером примерно 2 на 3 фута или около того.

Я рисую все нефотографическим синим карандашом,

пытаюсь понять, как фигуры расположены в пространстве в синем цвете.

Затем, когда это сделано,

я прохожусь черной тушью по тем выделенным линиям.

И когда эта страница будет сфотографирована,

синего карандаша не будет видно.

Он исчезнет.

И останется только черный контур.

Затем я добавляю слой цвета.

[звучит музыка]

Как правило, на каждую страницу уходит около 40 часов, как ни странно.

Не то чтобы я выбрал 40 часов, потому что это типичная рабочая неделя или вроде того.

Но в среднем выходит именно так.

И большую часть этого времени я просыпаюсь и слоняюсь вокруг,

ненавидя себя и чувствуя себя неуверенно,

и поддаваясь отчаянию или чувству, что задуманное не сработает

или перечитываю, или пытаюсь избежать работу или другие дела.

[играет музыка]

Вы когда-нибудь просыпались с мыслью...

"Боже... Что я делаю? Неужели это я?"

Каждая линия, каждый шрифт, что вы видите это все дело моих рук.

Но я понимаю, что подлинный ход создания комиксов

это не просто картинки с текстом.

Это психологический процесс чтения картинок.

Это символическая система.

[энергичная музыка]

На какое-то время я полностью перестал использовать слова в своих комиксах.

Я сам рассказывал о том, что произошло, вместо того, чтобы воплотить это на бумаге.

Затем я стал более внимательным к внутренним ритмам и звукам, которые

возникают в уме у читателя при чтении картинок про себя.

Возникает некая странная невидимая беззвучная музыка.

А потом, когда я начал снова вставлять слова в комикс,

Я старался делать это более деликатно.

[фортепьянная музыка]

В моем понимании,

композиция всей страницы важнее, чем отдельной панели.

Когда я составляю композицию страниц,

порядок, в котором отдельные панели складываются и взаимодействуют, является спонтанным.

Но на странице всегда есть вещи, которые добавляют смысл к общей

структуре истории.

Когда я трачу неделю на страницу, на ее чтение уходит примерно 15 секунд.

Это страница из главы одной очень длинной книги, над которой я работаю

уже давно, называется "Расти Браун".

Я начал в 2001 году и с тех пор работаю над этим более-менее непрерывно.

с перерывами на другие истории, книги и проекты, так что...

Объем первой половины книги составит более 300 страниц.

Мне нравятся объемные книги.

Знаете, есть что-то такое интересное в том, чтобы сидеть за столом несколько десятилетий

и работать над книгой, прочтение которой занимает 3-4 часа.

[тикают часы]

[фортепьянная музыка]

Недавно моя дочь сказала,

"Мы какие-то странные, папа.

У нас в доме нет ничего современного.

Что с нами не так?"

Я люблю упорядочивать и коллекционировать вещи.

Возможно, это часть работы карикатуриста: упорядочивать вещи.

Думаю, я начал интересоваться старыми игрушками,

когда я увлекся старыми комиксами.

И между этим, безусловно, есть связь.

И я люблю смотреть на вещи.

[играет музыка]

[тикают часы]

Именно "Пинатс" глубоко запал мне в душу.

Мне кажется, что "Пинатс" это та точка,

после которой комиксы стали служить источником эмоциональной связи с читателями.

Чарли Браун первый персонаж комиксов, к которому действительно что-то чувствуешь.

Вы не только понимаете Чарли Брауна,

но и сопереживаете ему.

Он первый персонаж комиксов, который вызывает сочувствие.

Тот факт, что Чарльз Шульц смог вложить в персонажа такую эмпатию и чувство связи

позволило моему поколению, тогда,

попробовать писать истории о настоящих человеческих чувствах

а не о супергеройских сюжетах, на которых мы выросли.

[мягкая электронная музыка].

Вся идея серийного комикса, по правде говоря,

зародилась в Чикаго,

начиная с газеты "Трибьюн".

Издатели намеренно придумали

идею как можно рассказать обычную историю так,

чтобы читатели были увлечены ею каждый день.

Все следили за "Гампс", или "Переулок Бензина",

или "Маленькая Сирота Энни" и другими.

Я в некотором роде ощущаю себя частью традиции.

Такая фамильярность чикагской карикатуры привлекла меня с самого начала.

И мне кажется, теперь я понимаю, почему.

В Чикаго присутствует некая непритязательность.

Тем более, что Нью-Йорк стал городом 1%,

а Чикаго неизменно остается городом 99%.

Здесь ощущается американская откровенность, и мне это нравится.

– Ух ты! Нарисовал две полосы.

Пора обедать.

[неразборчивые разговоры]

Я даже не предполагал, что буду зарабатывать на жизнь тем, чем сейчас занимаюсь.

Я думал, что буду просто странным парнем, работающим в магазине товаров для творчества,

в магазине рам или в пекарне, на которого люди будут показывать пальцем и говорить,

"Это тот безумец, который работает над этим длиннющим графическим романом последние 30 лет или около того".

И это они все еще очень легко могут сказать.

Только что я не работаю в пекарне...

Но я, конечно, благодарен за это,

но я ни в коей мере этого не ожидал.

[играет гитара].

Ну, я, конечно, не могу делать вид, что это не такая уж

большая удача иногда делать обложку "Нью-Йоркера".

На самом деле, я часто думаю: " Поверить не могу, что это происходит".

Фактически это единственное периодическое издание в Америке,

если не во всем мире, которое воспринимает своих художников как художников.

Здесь вам не указывают, что делать, если только вы сами того не захотите или если вам понадобятся советы.

В ином случае ваш рисунок будет расцениваться как отдельное изображение.

Все, что вам нужно сделать, это убедиться, что название "Нью Йоркер" где-то присутствует.

[играет музыка]

"Строя истории" это книга над которой я работал 11 лет.

Сама история вращается вокруг женщины, которая учится в арт школе,

бросает искусство, а затем заводит семью в Оук Парке,

где буквально находимся мы сами.

[играет музыка]

Неужели это так сложно время от времени уделить час жизни

не на роль матери?

Она ведь и его дочь тоже, господи.

Вот примерно о чем эта книга,

об обмене одной жизни на другую и о чувстве вины, которое за этим следует.

Она вышла совершенно случайно в то время, когда все думали, что

книги исчезнут, и мы все будем читать на маленьких светящихся экранах,

что, к счастью, похоже, не так.

Похоже, люди по-прежнему любят книги.

Это коробка, содержащая 14 отдельных брошюр, книг, раскладушек и т.д.,

которые можно читать в любом порядке, так было задумано,

поскольку я полагаю, что именно так мы переживаем жизнь и запоминаем ее.

Эта конкретная книга рассказывает об одном дне из жизни главной героини.

Она оформлена как "Маленькая Золотая Книжка".

Это ее воспоминания, когда она, вроде как отказавшись от искусства и арт школы,

живет одна в свои 20 в городе Чикаго.

Книга сама по себе является идеальной метафорой самой сущности человека.

У нее есть лицевая и тыльная стороны.

У неё есть корешок, и внутри она больше, чем снаружи.

[играет музыка]

Я думаю, что здесь много внутренних потрясений и конфликтов.

И именно в этом и заключается смысл историй

в попытке понять суть всего происходящего.

С самого начала я хотел попытаться создать истории, которые бы затрагивали эмоции, которые ощущались бы настоящими,

полосы, в которых не было бы однозначно ясно, смешно должно быть или грустно.

[играет музыка]

Я не пытаюсь никого удручать.

Я лишь пытаюсь изобразить, каково это быть живым.

Именно эти вещи и остаются с нами,

будь то чувство присутствия в комнате и общения с кем-то

или чувство, когда ты наедине с собой в комнате, погруженный в свои неопределенные мысли.

К этому все и сводится.

И я думаю, что будучи людьми, мы не можем стать лучше или надеяться на что-то лучшее,

пока не научимся сопереживать другим и пытаться чувствовать не только за них, но и,

надеюсь, в некотором смысле даже немного через них.

Так много историй, которые совсем не такие,

и мне кажется, что комиксы отличное место для этого.

[мягкая электронная музыка].

[мягкая электронная музыка].