Мой день полностью зависит от расписания школьной системы Оак Парк. Утром я встаю довольно рано, раньше жены и дочери, сажусь и некоторое время пишу в дневнике а затем готовлю завтрак для дочери. А потом мы с дочерью едем на велосипеде в школу. [легкая музыка] А потом я возвращаюсь и работаю с 8:00 до 2:45 или около того, а потом мне нужно забирать мою дочь из школы, так что… раньше я работал весь день и всю ночь в свои 20 лет или около того, но с возрастом и будучи отцом, я уже попросту не могу этого делать. [скрежет карандашом по бумаге] Быть названным художником безусловно, крайне приятно. И я об этом даже никогда особо не думал. Есть нечто такое в деятельности карикатуриста, что кажется по своей сути довольно смиренным, но мне это очень даже нравится. Я просто сижу за столом, и делаю свое дело. Я полагаю это один из возможных путей создания того, что можно назвать искусством. [фортепьянная музыка] Я был, ну, понимаете, не самым спортивным или популярным ребенком. Поэтому я начал рисовать комиксы, думаю, потому что это позволило мне заявить о себе среди своих сверстников и в то же время уйти в себя и я как будто так защищался от них,-- избегал, избегал физической... [смеется] борьбы или...или чего бы то ни было. Фактически это единственная вещь, которую я умею делать: рисовать. Это казалось для меня невероятной способностью. [звучит музыка] Обычно я начинаю каждую страницу с куска доски размером примерно 2 на 3 фута или около того. Я рисую все нефотографическим синим карандашом, пытаюсь понять, как фигуры расположены в пространстве в синем цвете. Затем, когда это сделано, я прохожусь черной тушью по тем выделенным линиям. И когда эта страница будет сфотографирована, синего карандаша не будет видно. Он исчезнет. И останется только черный контур. Затем я добавляю слой цвета. [звучит музыка] Как правило, на каждую страницу уходит около 40 часов, как ни странно. Не то чтобы я выбрал 40 часов, потому что это типичная рабочая неделя или вроде того. Но в среднем выходит именно так. И большую часть этого времени я просыпаюсь и слоняюсь вокруг, ненавидя себя и чувствуя себя неуверенно, и поддаваясь отчаянию или чувству, что задуманное не сработает или перечитываю, или пытаюсь избежать работу или другие дела. [играет музыка] Вы когда-нибудь просыпались с мыслью... "Боже... Что я делаю? Неужели это я?" Каждая линия, каждый шрифт, что вы видите это все дело моих рук. Но я понимаю, что подлинный ход создания комиксов это не просто картинки с текстом. Это психологический процесс чтения картинок. Это символическая система. [энергичная музыка] На какое-то время я полностью перестал использовать слова в своих комиксах. Я сам рассказывал о том, что произошло, вместо того, чтобы воплотить это на бумаге. Затем я стал более внимательным к внутренним ритмам и звукам, которые возникают в уме у читателя при чтении картинок про себя. Возникает некая странная невидимая беззвучная музыка. А потом, когда я начал снова вставлять слова в комикс, Я старался делать это более деликатно. [фортепьянная музыка] В моем понимании, композиция всей страницы важнее, чем отдельной панели. Когда я составляю композицию страниц, порядок, в котором отдельные панели складываются и взаимодействуют, является спонтанным. Но на странице всегда есть вещи, которые добавляют смысл к общей структуре истории. Когда я трачу неделю на страницу, на ее чтение уходит примерно 15 секунд. Это страница из главы одной очень длинной книги, над которой я работаю уже давно, называется "Расти Браун". Я начал в 2001 году и с тех пор работаю над этим более-менее непрерывно. с перерывами на другие истории, книги и проекты, так что... Объем первой половины книги составит более 300 страниц. Мне нравятся объемные книги. Знаете, есть что-то такое интересное в том, чтобы сидеть за столом несколько десятилетий и работать над книгой, прочтение которой занимает 3-4 часа. [тикают часы] [фортепьянная музыка] Недавно моя дочь сказала, "Мы какие-то странные, папа. У нас в доме нет ничего современного. Что с нами не так?" Я люблю упорядочивать и коллекционировать вещи. Возможно, это часть работы карикатуриста: упорядочивать вещи. Думаю, я начал интересоваться старыми игрушками, когда я увлекся старыми комиксами. И между этим, безусловно, есть связь. И я люблю смотреть на вещи. [играет музыка] [тикают часы] Именно "Пинатс" глубоко запал мне в душу. Мне кажется, что "Пинатс" это та точка, после которой комиксы стали служить источником эмоциональной связи с читателями. Чарли Браун первый персонаж комиксов, к которому действительно что-то чувствуешь. Вы не только понимаете Чарли Брауна, но и сопереживаете ему. Он первый персонаж комиксов, который вызывает сочувствие. Тот факт, что Чарльз Шульц смог вложить в персонажа такую эмпатию и чувство связи позволило моему поколению, тогда, попробовать писать истории о настоящих человеческих чувствах а не о супергеройских сюжетах, на которых мы выросли. [мягкая электронная музыка]. Вся идея серийного комикса, по правде говоря, зародилась в Чикаго, начиная с газеты "Трибьюн". Издатели намеренно придумали идею как можно рассказать обычную историю так, чтобы читатели были увлечены ею каждый день. Все следили за "Гампс", или "Переулок Бензина", или "Маленькая Сирота Энни" и другими. Я в некотором роде ощущаю себя частью традиции. Такая фамильярность чикагской карикатуры привлекла меня с самого начала. И мне кажется, теперь я понимаю, почему. В Чикаго присутствует некая непритязательность. Тем более, что Нью-Йорк стал городом 1%, а Чикаго неизменно остается городом 99%. Здесь ощущается американская откровенность, и мне это нравится. – Ух ты! Нарисовал две полосы. Пора обедать. [неразборчивые разговоры] Я даже не предполагал, что буду зарабатывать на жизнь тем, чем сейчас занимаюсь. Я думал, что буду просто странным парнем, работающим в магазине товаров для творчества, в магазине рам или в пекарне, на которого люди будут показывать пальцем и говорить, "Это тот безумец, который работает над этим длиннющим графическим романом последние 30 лет или около того". И это они все еще очень легко могут сказать. Только что я не работаю в пекарне... Но я, конечно, благодарен за это, но я ни в коей мере этого не ожидал. [играет гитара]. Ну, я, конечно, не могу делать вид, что это не такая уж большая удача иногда делать обложку "Нью-Йоркера". На самом деле, я часто думаю: " Поверить не могу, что это происходит". Фактически это единственное периодическое издание в Америке, если не во всем мире, которое воспринимает своих художников как художников. Здесь вам не указывают, что делать, если только вы сами того не захотите или если вам понадобятся советы. В ином случае ваш рисунок будет расцениваться как отдельное изображение. Все, что вам нужно сделать, это убедиться, что название "Нью Йоркер" где-то присутствует. [играет музыка] "Строя истории" это книга над которой я работал 11 лет. Сама история вращается вокруг женщины, которая учится в арт школе, бросает искусство, а затем заводит семью в Оук Парке, где буквально находимся мы сами. [играет музыка] Неужели это так сложно время от времени уделить час жизни не на роль матери? Она ведь и его дочь тоже, господи. Вот примерно о чем эта книга, об обмене одной жизни на другую и о чувстве вины, которое за этим следует. Она вышла совершенно случайно в то время, когда все думали, что книги исчезнут, и мы все будем читать на маленьких светящихся экранах, что, к счастью, похоже, не так. Похоже, люди по-прежнему любят книги. Это коробка, содержащая 14 отдельных брошюр, книг, раскладушек и т.д., которые можно читать в любом порядке, так было задумано, поскольку я полагаю, что именно так мы переживаем жизнь и запоминаем ее. Эта конкретная книга рассказывает об одном дне из жизни главной героини. Она оформлена как "Маленькая Золотая Книжка". Это ее воспоминания, когда она, вроде как отказавшись от искусства и арт школы, живет одна в свои 20 в городе Чикаго. Книга сама по себе является идеальной метафорой самой сущности человека. У нее есть лицевая и тыльная стороны. У неё есть корешок, и внутри она больше, чем снаружи. [играет музыка] Я думаю, что здесь много внутренних потрясений и конфликтов. И именно в этом и заключается смысл историй в попытке понять суть всего происходящего. С самого начала я хотел попытаться создать истории, которые бы затрагивали эмоции, которые ощущались бы настоящими, полосы, в которых не было бы однозначно ясно, смешно должно быть или грустно. [играет музыка] Я не пытаюсь никого удручать. Я лишь пытаюсь изобразить, каково это быть живым. Именно эти вещи и остаются с нами, будь то чувство присутствия в комнате и общения с кем-то или чувство, когда ты наедине с собой в комнате, погруженный в свои неопределенные мысли. К этому все и сводится. И я думаю, что будучи людьми, мы не можем стать лучше или надеяться на что-то лучшее, пока не научимся сопереживать другим и пытаться чувствовать не только за них, но и, надеюсь, в некотором смысле даже немного через них. Так много историй, которые совсем не такие, и мне кажется, что комиксы отличное место для этого. [мягкая электронная музыка]. [мягкая электронная музыка].