Сила женского гнева

Гнев является значимой эмоцией, которая возникает, когда нам угрожают или когда нас пытаются оскорбить или ранить. Тем не менее, во всём мире девочек и женщин воспитывают таким образом, чтобы они скрывали свою злость, считает автор книги на эту тему Сорайя Чемали. Почему это происходит и к каким последствиям может привести? В своём интересном и глубокомысленном выступлении Сорайя Чемали рассматривает опасное и неверное предубеждение о том, что женственность и гнев являются несовместимыми понятиями, а также показывает, почему женский гнев может быть абсолютно обоснованным, важным для здоровья и способным привнести положительные изменения в нашу жизнь.

Иногда я злюсь,

и чтобы сказать эти самые слова
мне потребовалось много лет.

Когда я занимаюсь своей работой,

меня иногда всю колотит от ярости.

Но независимо от того,
насколько мой гнев оправдан,

всю мою жизнь

мне внушали то,
что я перебарщиваю, если злюсь,

что моя злость неоправданна,

и при этом я выгляжу грубой и неприятной.

Ещё в детстве я поняла,
что гнев — это такая эмоция,

которую нужно хорошенько прятать.

Расскажу короткий случай
на примере своей мамы.

Однажды, когда мне было 15 лет,
я вернулась из школы домой,

а она в это время находилась на длинной
террасе, примыкающей к кухне,

и держала в руках
внушительную стопку тарелок.

Представьте, как сильно я была поражена,
когда она начала бросать их как фрисби...

(Смех)

прямо в жаркий, влажный воздух.

Когда все тарелки без исключения
разлетелись на мелкие кусочки,

ударившись внизу о землю,

она зашла в дом и весело
спросила меня: «Как у тебя прошёл день?»

(Смех)

Теперь становится ясно, что ребёнок
может увидеть подобный случай

и подумать, что гнев — это тихая,
замкнутая, вредная, даже пугающая эмоция.

Особенно если злится девочка или женщина.

Вопрос состоит в том, почему?

Гнев — это свойственная человеку эмоция,
ни хорошая, ни плохая.

На самом деле, это показательная эмоция.

Она предупреждает нас об оскорблении,
угрозе, издевательстве или обиде.

Однако во многих культурах
моральное право злиться

имеют только мальчики или мужчины.

Безусловно, существуют различия.

В США, например,

злой темнокожий мужчина
воспринимается как преступник,

тогда как злой светлокожий мужчина —
это представитель гражданского общества.

Как бы то ни было, независимо от страны,
гнев соотносят с полом.

Мы учим детей порицать проявления гнева
у девочек и женщин,

и мы вырастаем людьми,
которые наказывают их за это.

А могло ли быть иначе?

Что, если не считать гнев
эмоцией, далёкой от женственности?

Делая так, мы отбираем у девочек и женщин

эмоцию, которая лучше всего защищает нас
от несправедливости.

Мы могли бы развивать вместо этого
понимание эмоций

среди мальчиков и девочек.

Но на практике мы продолжаем
воспитывать наших детей

исключительно исходя от пола ребёнка.

Мальчикам прививают бестолковые
и устойчивые нормы мужественности,

говоря им, что только девочкам
свойственно грустить или бояться,

а если ты злой и напористый,
значит, ты по-настоящему мужественный.

Девочкам, напротив, внушают,
что они должны вести себя сдержанно, —

а гнев и сдержанность
противоречат друг другу.

Наподобие тому, как нас учат
скрещивать ноги и собирать волосы,

нас также учат держать язык за зубами
и оставлять свою гордость при себе.

Часто случается так, что для всех нас

бесправие неизбежно становится
атрибутом женственности.

Давно существуют личные или политические
вымыслы, разделяющие нас.

Если мы злимся, значит мы избалованные
принцессы или у нас бушуют гормоны,

а ещё хуже — самовлюблённые или
стервозные надоедливые выскочки.

У нас есть своя собственная изюминка.
Выберите свою.

В бешенстве вы становитесь острой
и горячей латиноамериканкой?

Или грустной девочкой азиаткой?
Белой или темнокожей сумасшедшей?

Выбор за вами.

Но на деле, когда мы пытаемся
высказать то, что нас тревожит,

а именно в этом и помогает нам гнев,

люди подвержены ответной злобе,
потому что вы позволяете себе злиться.

Где бы вы ни были — дома, в школе,
на работе или на политической арене,

гнев является признаком мужественности
и недостатком женственности.

Мужчин поощряют демонстрировать гнев,

а женщин за это наказывают.

Подобное отношение ставит нас
в очень уязвимую позицию,

особенно когда нам нужно защитить
себя или свои интересы.

Когда мы встречаемся с уличным бандитом,
домогающимся начальником,

сексистом, расистом-одногруппником,

внутри себя мы кричим:
«Вы что, с ума посходили?»

А вслух произносим: «Простите, что?»

(Смех)

Правда?

И подобный ответ несовместим
с гневом, который переплетается

с тревогой и страхом, с риском и местью.

Если вы спросите женщин, какую реакцию
на свой гнев они боятся больше всего,

они не ответят, что ожидают насилия.

Они ответят, что боятся насмешек.

Задумайтесь, что это означает.

Дело не только в насмешках, поскольку
если настоящую вас не приняли в обществе,

и вы положили начало защитной реакции,

в этом могут таиться страшные последствия.

Мы воспроизводим подобную модель поведения
не прямо, в явно выраженном виде,

а в повседневных жизненных мелочах.

Когда моя дочь ходила в детский сад,
каждое утро

она старательно строила зáмок
из ленточек и кубиков,

и каждое утро один и тот же мальчик
с радостью смахивал его на пол.

У него были родители,
но они не хотели вмешиваться.

Им было приятно сказать дежурную фразу:

«Это же мальчики, что с них взять».

«Ну хочется ему, вот он и делает».

Я реагировала так, как учат многих
девочек и женщин.

Я изначально пыталась
не допустить конфликт,

и этому же учила свою дочь.

Она говорила с ним.

Она пыталась аккуратно
загородиться от него.

Она выбрала укромное место в комнате, —
но ничего не помогало.

Так мы с другими родителями сами поставили
мальчиков в привилегированное положение.

Ему можно носиться как угорелому везде,
где ему вздумается,

а она молча должна это терпеть
и подстраиваться под него.

Мы оказали им медвежью услугу,
не дав девочке выразить свой гнев

решительно, как он того заслуживал.

Это миниатюра, отображающая
значительно более сложные проблемы.

Дело в том, что в разных культурах
по всему миру

господствуют типично мужские ценности,

вместе с присущими им
властью и привилегированностью,

которые подавляют права, нужды и мнения
детей и женщин.

Наверное, никого из вас не удивит то,

что женщины сообщают о подавлении
своих порывов гнева,

который проявляется сильнее
по сравнению с мужскими.

Это отчасти связано с тем, что нас
воспитывают задумываться,

сдерживаться и снова обдумывать.

Но мы также должны найти социально
приемлемые способы

выразить накопившиеся внутри эмоции,

и дать понять обществу,
как нестабильны мы из-за них бываем.

Мы достигаем эту цель
несколькими способами.

Если бы мужчины знали, как часто женщины
в слезах доведены до белого каления,

они были бы просто в шоке.

(Смех)

Но мы почти ничего не рассказываем.

«Я просто расстроилась.
Да ладно, всё в порядке».

(Смех)

Мы заботимся о том, как выглядим
со стороны, и теряем способность

даже распознать физиологические изменения,
которые свидетельствуют о гневе.

В большинстве случаев мы заболеваем.

Из-за вспышек гнева, как выяснилось,
провоцируется целый перечень заболеваний,

которые принято считать
типично «женскими заболеваниями».

Мы чаще страдаем от хронической боли,
аутоиммунных заболеваний,

бесконтрольного питания, психических
расстройств, тревожности,

депрессии и чаще наносим себе увечья.

Гнев пагубно влияет на наш иммунитет
и сердечно-сосудистую систему.

По результатам ряда исследований
гнев также влияет на уровень смертности,

особенно среди больных раком
темнокожих женщин.

Я не могу больше видеть, как мои знакомые
женщины больны и измучены.

Наша злость доставляет нам дискомфорт,

и в этом кроется противоречие,
потому что мы созданы создавать комфорт.

Существуют моменты гнева,
которые абсолютно объяснимы.

Бывает, мы злимся, когда нас ограничивают,
или когда ничего не меняется.

Будучи мамами и учителями,

можно сходить с ума, но нельзя злиться
на высокую цену воспитания.

Мы можем злиться на наших матерей.

Например, подростки, которым не нравятся
устаревшие нормы и правила,

злятся именно на матерей,
а не на что-то ещё.

Мы можем злиться и на других женщин, —
кому не нравится женская перебранка?

Ещё мы можем злиться на мужчин
с пониженным статусом в иерархии,

поддерживающей расизм или ксенофобию.

Но в нашем гневе есть огромная сила,

потому что наши чувства олицетворяют
степень нашего авторитета,

а общество не привыкло к тому,
что мы демонстрируем гнев.

Мы должны сделать так, чтобы люди
привыкли к неприятному ощущению,

когда женщины беззастенчиво говорят «нет».

Мы должны уметь разбираться в эмоциях,
а не разделять их в зависимости от пола.

Люди, умеющие анализировать свой гнев
и понимать, откуда он берётся,

более творческие, позитивно настроены,

они чаще занимаются любовью,

они лучше справляются с разными задачами

и более эффективно ведут
политическую деятельность.

Я — женщина, которая пишет о женщинах
и об их чувствах,

и очень немного мужчин,
обладающих властью,

серьёзно воспримут то, о чём я пишу,
из политических соображений.

Мы видим в гневе и политике такие вещи,
как презрение, высокомерие, остервенение,

которые подпитывают в мире
сознание мужского превосходства.

Но если всё это является ядом,
оно же служит и противоядием.

Когда мы злимся, мы на что-то надеемся,
и это происходит повсеместно

у женщин, которые сдерживают гнев,
и среди изгоев общества.

Гнев может быть связан с сочувствием,
сопереживаем и любовью,

и подобный гнев распознать не менее важно.

Если гнев женщины игнорируют,
значит, в этом обществе её не уважают.

Настоящая опасность женского гнева
кроется не в поломанных костях или посуде,

а в том, что он точно показывает нам,
насколько серьёзно мы себя воспринимаем,

и мы ожидаем, что другие люди
тоже воспримут нас серьёзно.

Когда это произойдет,
велика вероятность того,

что женщины начнут улыбаться тогда,
когда они сами этого захотят.

(Аплодисменты)

Спасибо.

(Аплодисменты) (Возгласы одобрения)