Искусство просить

«Не заставляйте людей платить за музыку, — говорит Аманда Палмер. — Позвольте им». В своей проникновенной речи, которую певица начинает с рассказа о своём опыте работы на улицах Нью-Йорка (подайте доллар 2х-метровой невесте!), она размышляет о новых отношениях между артистом и поклонниками.

(Вдыхает, выдыхает)

Я не всегда зарабатывала на жизнь музыкой.

На протяжении 5-ти лет после того,
как я окончила

крутой гуманитарный университет,

у меня была другая работа:

я фрилансила живой статуей по имени
«2х-метровая невеста».

Я люблю говорить людям,
что зарабатывала именно так,

ведь всем интересно,

кто эти чудаки в реальной жизни.

Вот, привет!

Однажды я покрасила себя в белый цвет,
стала на ящик

и положила у ног шляпу.

Когда прохожие проходили мимо
и кидали деньги,

я предлагала им цветок и пристально
смотрела в глаза.

Если они не брали цветок,

я изображала грусть и тоску

им вслед.

(Смех)

Это были очень проникновенные встречи,

особенно когда это были одинокие люди,

которые, казалось,
не говорили ни с кем неделями,

и у нас был этот восхитительный момент —

долгая встреча взглядов, прямо на улице,

и мы как бы немного влюблялись.

Мои глаза говорили: «Спасибо, я вижу тебя».

А их глаза отвечали:

«Меня никто никогда не замечает. Спасибо!»

Порой ко мне приставали,

кричали из проезжающих машин:

«Найди работу!»

Но ведь это и была моя работа!

Это было неприятно и наводило на мысль,

что я и в самом деле не работаю

и делаю что-то нечестное и постыдное.

Тогда я и не догадывалась, какой бесценный
для музыкального бизнеса опыт

я получала на этом ящике.

Присутствующим здесь экономистам

будет интересно знать, что у меня был
довольно стабильный доход.

Меня это шокировало:

хотя у меня не было постоянных клиентов,

у меня было 60 баксов по вторникам
и 90 — по пятницам.

Это был стабильный доход.

В это же время я выступала

в местных ночных клубах с моей группой
Dresden Dolls.

Я играла на пианино и писала тексты,

и у нас был гениальный барабанщик.

Со временем мы стали зарабатывать достаточно,
чтобы я могла бросить работу статуей.

Мы начали ездить на гастроли,

и я не хотела потерять это чувство

прямой связи с людьми,
потому что я любила это.

Поэтому после наших выступлений
мы всегда раздавали автографы,

обнимались с фанатами, тусовались и
общались с людьми,

и мы сделали обращение к людям
за помощью и поддержкой искусством.

Я выискивала
местных артистов и музыкантов,

они устраивались на выходе с нашего шоу

и пускали шляпу по кругу,

а потом поднимались на сцену
и присоединялись к нам,

так что получалась гремучая смесь
из разных странных гостей, настоящий цирк.

А потом появился Твиттер,

и всё стало вообще волшебно:
я могла мгновенно попросить

что угодно и где угодно.

Если мне нужно было пианино для репетиций,

уже через час я оказывалась в гостях
у своего фаната — это в Лондоне.

В самых разных странах мира
люди приносили нам за сцену

домашнюю еду, кормили нас
и сами ели с нами. Это в Сиэтле.

Фанаты, работающие в музеях, магазинах,

в любых публичных местах, помогали нам,

когда я в последнюю минуту решала устроить
спонтанный бесплатный концерт.

Это библиотека в Окленде.

В субботу я попросила в Твиттере
ящик и шляпу,

потому что не хотела тащить их
с восточного побережья,

и они нашлись благодаря этому парню,

Крису из Ньюпорт Бич,
который передаёт привет.

Как-то я спросила в Твиттере, где в Мельбурне
можно купить чайник для промывания носа,

и медсестра из больницы
тут же привезла его

прямо в кафе, где я была.

Я угостила её смузи,

и мы сидели и разговаривали
об уходе за больными и о смерти.

Я люблю такую случайную близость,

что очень удачно, потому что я —
активный каучсёрфер.

Мы ночуем в особняках, где для каждого
из моей команды находится своя комната,

но нет беспроводного интернета;
или в панковских берлогах,

где все размещаются на полу в одной комнате,
нет туалетов,

зато есть интернет,
что делает этот вариант предпочтительней.

(Смех)

Однажды нас с ребятами занесло

в совсем бедный район
в окрестностях Майами,

и мы узнали, что на эту ночь нас пригласила

18-летняя девушка, живущая с родителями —

нелегальными эмигрантами из Гондураса.

В ту ночь вся её семья

ютилась на диванах, а она спала
вместе со своей мамой,

чтобы мы могли занять их кровати.

Я лежала там и думала,

что эти люди имеют так мало...

Это справедливо?

А утром её мама учила нас,
как делать тортильи,

и хотела вручить мне Библию,

а потом она отвела меня в сторонку
и сказала на ломаном английском:

«Ваша музыка так помогает моей дочке!

Спасибо, что вы у нас остановились,
мы все очень благодарны».

И я подумала, что это справедливо.

Это — то самое.

Через пару месяцев я была в Манхэттене

и твитнула, что мне срочно нужно переночевать.

И вот в полночь я звоню в дверь
где-то на Лоуэр Ист-Сайд

и вдруг понимаю, что на самом деле
я никогда не делала этого одна,

я всегда была с моей группой,
с моей командой.

Может, так поступают глупые люди? (Смех)

Может, так глупые люди умирают?

И прежде чем я успеваю передумать,
дверь распахивается.

Она — художник,
он ведёт финансовый блог для Рейтер.

Они наливают мне бокал красного вина

и предлагают принять ванну,

и я провожу тысячи таких ночей.

В общем, я много занимаюсь каучсёрфингом,
и краудсёрфингом тоже.

Я считаю, что каучсёрфинг и краудсёрфинг —

примерно одно и то же.

Ты падаешь в аудиторию,

и вы доверяете друг другу.

Как-то я спросила группу,
которая была на разогреве перед нами,

не хотят ли они пойти в толпу
и пустить по кругу шляпу,

чтобы подзаработать ещё денег;
я сама это делала много раз.

И как обычно,
они начали собираться с духом,

но среди них был один парень,

который сказал, что просто не может
заставить себя пойти туда,

что он будет чувствовать себя попрошайкой,
стоя там с шляпой.

Мне хорошо знаком этот страх перед
«Это справедливо?» и «Найди работу!»

Тем временем моя группа становится
всё известнее,

мы подписываем контракт
с известной фирмой звукозаписи.

Мы играем в стиле панк-кабаре,

и наша музыка не для всех.

Вот вам она, наверное, понравится.

Контракт подписан, и начинается вся эта
рекламная шумиха о выходе нашего нового диска.

И когда он выходит, в первые несколько недель
продаётся 25 000 копий.

Фирма звукозаписи считает это провалом.

Я говорю им: «25 тысяч — разве это мало?»

А они: «Да, продажи падают. Это провал».

И они уходят.

Как раз в это время я даю автографы
и обнимаюсь после выступления,

и ко мне подходит парень,

протягивает мне 10 баксов

и говорит:

«Простите, я скопировал Ваш диск у друга».

(Смех)

«Но я читаю Ваш блог и знаю, что Вы ненавидите
Вашу звукозаписывающую компанию.

Я просто хочу, чтобы Вы взяли эти деньги».

И это начинает происходить постоянно!

Я стала «шляпой»
после своих собственных концертов,

но я сама должна была стоять там
и принимать помощь от людей,

и в отличие от парня из той группы на разогреве,

у меня очень богатый опыт вот так стоять.

«Спасибо!».

И именно в этот момент я решила,

что буду просто раздавать свою музыку
бесплатно онлайн,

при каждой возможности.

Так что в споре Metallica
и «плохой» компанией Napster

Аманда Палмер на стороне Napster;
я буду поощрять

торренты, скачивание, совместное использование,
но я буду просить помощи,

потому мой уличный опыт показал,
что это работает.

Поэтому я порвала с моей звукозаписывающей компанией,
и для следующего проекта

с моей новой группой, the Grand Theft Orchestra,

я обратилась к краудфандингу.

Я бросилась в те тысячи связей, что создала,

и попросила мою толпу поймать меня.

Целью было 100 000 долларов,

но мои фанаты собрали почти 1,2 миллиона,

что на сегодня является крупнейшим
музыкальным краудфандинговым проектом.

(Аплодисменты)

И вы видите,
сколько людей в этом участвовало —

примерно 25 000.

СМИ меня спрашивали: «Аманда,

музыкальный бизнес тонет,
а ты поощряешь пиратство.

Как ты заставила всех этих людей
платить за музыку?»

А суть в том, что я их не заставляла.
Я их попросила!

Именно через это действие —
обращение к людям с просьбой —

я с ними сближаюсь,

а когда люди с тобой сближаются,
они хотят тебе помочь.

Для многих артистов это неестественно,

они не хотят что-то просить.

Это нелегко.
Это совсем непросто — попросить.

У многих артистов с этим проблемы,

ведь обращение с просьбой
делает тебя уязвимым.

После того, как моя кампания
краудфандинга удалась,

в интернете бросились меня критиковать

за то, что я продолжала
мою безумную краудсорсинговую деятельность,

и особенно за то, что я просила
своих фанатов-музыкантов

присоединиться к нам на сцене
на несколько песен

в обмен на любовь, билеты и пиво.

После этого в интернете появилась

моя поддельная фотография,

и это было больно и весьма знакомо.

Люди, говорившие: «Ты больше не можешь

просить о такой помощи»,

очень напомнили мне тех,
которые кричали из машин: «Найди работу!»

Потому что они не стояли
с нами на тротуаре

и не могли видеть того обмена,

который происходил
между мной и моей толпой,

обмена, который был очень справедлив для нас,
но чужд для них.

А это меня несколько компрометирует.

Это краудсорсинговая вечеринка в Берлине.

В конце вечера я разделась
и позволила всем рисовать на мне.

Могу сказать, что если вы хотите испытать

всем нутром чувство доверия незнакомцам,

то я очень это рекомендую,

особенно если эти незнакомцы —
пьяные немцы.

Это был высший уровень доверия фанатам,

ведь на самом деле этим я говорила:

«Я настолько вам доверяю!

А не зря ли? Покажите мне!»

Исторически музыканты и артисты

соединяли и объединяли общество

и не были недоступными звездами.

Потом знаменитости стали позволять
простым смертным любить себя на расстоянии,

но интернет и информация,

которую мы можем через него
свободно распространять,

возвращают нас назад.

Это когда немного людей любят тебя вблизи,

но их оказывается достаточно.

Многих людей приводит в замешательство

отсутствие чёткого ценника.

Они видят это как непредсказуемый риск,
но то, что делала я —

сайт Kickstarter, работа на улице,
звонок в дверь незнакомцу —

я не смотрю на это как на риск.

Я вижу здесь доверие.

И онлайн-инструменты делают обмен

таким же простым и инстинктивным,
как на улице,

они работают.

Но никакие самые совершенные инструменты
не помогут,

если мы не можем встречаться лицом к лицу,

сближаться друг с другом без страха

и, что ещё важнее, —

просить, не испытывая при этом стыд.

Моя музыкальная карьера включает

общение с людьми в интернете

так же, как я раньше делала это,
стоя на ящике.

Я веду блог и пишу в Твиттере
не только о датах моих туров

и о моём новом видео,
но и о нашей работе и нашем искусстве,

о наших страхах и похмельях,
и о наших ошибках,

и мы видим друг друга.

Я думаю, что когда мы
действительно видим друг друга,

мы пытаемся друг другу помочь.

И я думаю, что люди задаются
не тем вопросом. Они спрашивают:

«Как нам заставить платить за музыку?»

Может, стоит начать спрашивать:

«Как нам позволить платить за музыку?»

Спасибо.

(Аплодисменты)