Я не чудовище: шизофрения | Сесилия Макгоу | TEDxPSU

Сесилия Макгоу даёт облик шизофрении и помогает студентам колледжа посредством некоммерческой организации «Студенты с шизофренией».
Студенты с шизофренией: http://sites.psu.edu/studentswithschizophrenia/
Я не чудовище: ШИЗОФРЕНИЯ: http://sites.psu.edu/ceciliamcgough/

Сесилия Макгоу является астрономом и писателем в колледже Schreyer Honors штата Пенсильвания, где она изучает астрономию и астрофизику. Сесилия является основателем и нынешним президентом виртуальной университетской лаборатории по исследованию пульсаров. Она участвовала в исследования пульсара с декабря 2009 года, была одной из открывателей пульсара J1930-1852, у которого самая широкая орбита вокруг нейтронной звезды из когда либо зафиксированных. Сесилия участвовала в международной космической олимпиаде в России, а также опубликовала в соавторстве своё исследование в Astrophysics Journal. Сесилия является активистом в сфере душевного здоровья и борется с предрассудками по поводу психических заболеваний. Она является основателем некоммерческой организации «Студенты с шизофренией» — единственной организации в США, которая специализируется на помощи студентам-шизофреникам.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Привет. Меня зовут Сесилия Макгоу.

Я изучаю астрономию и астрофизику
в университете штата Пенсильвания

и являюсь основателем и президентом

виртуальной университетской лаборатории
по исследованию пульсаров.

В старших классах школы
мне посчастливилось обнаружить пульсар

с помощью этой виртуальной лаборатории.

Пульсар — это очень плотная
нейтронная звезда,

которая излучает дипольную
электромагнитную радиацию.

По сути, представьте звезду
гораздо больше Солнца,

которая сбрасывает свои внешние слои,
после чего остаётся плотное ядро —

это ядро может стать пульсаром.

Это открытие дало мне много возможностей,

например, благодаря ему я представляла США

на международной космической
олимпиаде в России.

Это также позволило мне стать
стипендиатом космонавтики штата Виргиния.

Знаю, о чём вы подумали:

«Ну и ботаник!»

«Осторожно, зануда!»

Эта зануда очень долго хранила тайну.

Тайну, которой я боялась и смущалась
поделиться с кем-либо.

Секрет в том, что у меня шизофрения.

Что же такое шизофрения?

Важно воспринимать шизофрению,
как обобщающий диагноз.

Согласно Национальному альянсу
помощи душевнобольным,

для шизофрении характерно
наличие иллюзий и галлюцинаций.

Но важно знать, что человек
может быть болен шизофренией

при отсутствии иллюзий и галлюцинаций.

История каждого шизофреника уникальна.

Сегодня я расскажу историю
о своей шизофрении.

Считается, что у меня всю жизнь
была шизофрения.

Но она заметно усилилась в первый год
обучения в старших классах школы,

а в колледже ситуация только усугубилась.

На первом году обучения в колледже,
в январе 2014 года,

моя жизнь изменилась,

когда я попыталась
покончить жизнь самоубийством.

«Почему?» — спросите вы.

Потому что моя жизнь
превратилась в кошмар.

Следующие изображения
были отредактированы в Microsoft,

потому что они могут
вызвать у меня приступ.

В то время у меня начались галлюцинации.

Я начала видеть, слышать
и чувствовать то, чего не было.

Куда бы я ни пошла,
за мной следовал клоун,

который был очень похож на персонажа
экранизации романа Стивена Кинга «Оно».

Куда бы я ни пошла,

он хихикал, насмехался и толкал меня,

а иногда даже кусался.

Мне также мерещились пауки,

иногда маленькие паучки.

Это раздражало больше всего,

потому что в реальности
мы тоже видим таких пауков.

Это единственное, что представляет
сложность в определении

галлюцинация это или реальность.

Я легко отличаю
галлюцинации от реальности

и прекрасно понимаю, что это
химический дисбаланс у меня в голове.

Я даже не даю имена этим галлюцинациям.

Ещё мне мерещились огромные пауки.

На ум сразу приходит один паук.

Довольно большой, с жёсткой кожей,
чёрными ногами и жёлтым телом.

Он никогда не издавал ни звука.
Но когда он шевелил лапками,

их скрип напоминал детский смех.

Меня это очень пугало.

Но галлюцинации стали просто невыносимы,
когда мне начала мерещиться девочка.

Она напоминала персонажа
из фильма «Звонок».

Проблема в том, что она могла
говорить сама с собой

и точно знала, когда и что сказать,

чтобы выбить почву у меня из-под ног.

Самое жуткое — она носила с собой нож

и колола меня, иногда в лицо.

Из-за этого в колледже мне было
очень сложно, почти невозможно

сдавать тесты, экзамены,
выполнять домашние задания.

Иногда я даже не видела
лист бумаги перед собой,

потому что галлюцинации
были слишком сильными.

Обычно я не описываю
свои галлюцинации настолько подробно,

потому что после моих рассказов
люди смотрят на меня с опаской.

Но дело в том, что я не сильно
отличаюсь от вас.

Мы все видим, слышим
и чувствуем что-то, когда спим.

Я просто не могу избавиться
от кошмара, даже когда бодрствую.

У меня галлюцинации уже более четырёх лет.

Так что я научилась
мастерски притворяться,

что не вижу того, что вижу,

или игнорировать это.

Но у меня есть триггеры,
например, красный цвет.

Не знаю, заметили ли вы,

но для моего выступления
постелили ковер другого цвета.

Красный ковёр заменили на чёрный.

В этом есть некая ирония,
как чёрная комедия,

потому что у меня проблемы
только с красным и белым цветами.

А какие цвета у конференции TED?

(Смех)

В самом деле.

У меня проблемы с этими цветами,

потому что это цвета клоуна:

красные волосы и белая кожа.

Чтобы его игнорировать
я просто не смотрю на него,

но периферическим зрением я вижу,

где находится эта галлюцинация

из-за ярко-белого и красного цветов.

Но вы бы никогда не догадались,
что я галлюцинирую.

В действительности клоун
находится сегодня в этом зале,

но вы бы об этом и не узнали.

Перейдём к более весёлой теме,
кто ждёт церемонию Оскар?

Поднимите руки!

Я знала, что вам это будет интересно!

Если бы была номинация за игру
в «нормальность» в повседневной жизни,

шизофреников точно бы номинировали.

Когда я впервые рассказала,
что у меня шизофрения,

это шокировало даже моих близких друзей.

У меня ушло восемь месяцев,

восемь месяцев после попытки суицида,

на то, чтобы получить необходимое лечение.

У меня даже не было диагноза «шизофрения».

Именно подобные разговоры

не давали мне обратиться за помощью.

Я отчётливо помню

один телефонный разговор со своей мамой.

Я сказала маме:

«Мама, я больна.

Я вижу то, чего не существует,

мне нужны лекарства.
Мне нужно поговорить с врачом».

И что она ответила?

«Ни в коем случае.

Никому об этом не рассказывай.

Этого не должно быть в нашем анамнезе.

Подумай о своих сестрах, об их будущем.

Люди будут думать, что ты сумасшедшая,

что ты опасна; ты не сможешь
получить работу».

Сейчас я отвечу на это следующее:

«Не позволяйте никому убедить вас
не обращаться за медицинской помощью.

Оно того не сто́ит!

Это ваш выбор и ваше право».

Обратиться за медицинской помощью
было лучшим решением в моей жизни.

Я уверена, что меня бы здесь не было,

если бы я не получила надлежащую
медицинскую помощь.

Так я первый раз попала в больницу.

За последние два года я четыре раза
была в психбольнице.

Но я всё ещё не признавалась,
что у меня шизофрения,

вплоть до второй госпитализации,
когда дело дошло до полиции.

Однажды вечером я поняла,
что мне снова нужно в больницу,

чтобы поменять предписание.

Я обратилась в приёмный покой,

поговорила с врачами, и они сказали:

«Хорошо, давай поменяем лекарства,
ты можешь остаться здесь на ночь».

Всё было хорошо.

Проведя в больнице лишь ночь,

я вернулась в общежитие
университета Пенсильвании,

где меня встретили обеспокоенные соседи,

и я понимала их беспокойство —

будь я на их месте, я вела бы себя так же.

Там также был человек из администрации
и организации CANHELP.

Пообщавшись, мы решили, что мне нужно
ещё побыть в психбольнице.

Всё было хорошо. Я вовсе не отказывалась.

Я была готова поехать.

Но то, что они сделали потом,
было непозволительно.

Они привели полицейского ко мне в комнату.

Они скрутили меня прямо
перед моими соседями по комнате,

и мне пришлось убеждать их
не надевать на меня наручники.

Потом меня посадили в полицейское авто,

припаркованное на дороге

рядом с одной из столовых — Redifer.

Мои друзья проходили мимо и видели,
как меня сажают в полицейское авто.

Когда я вернулась, всё тайное стало явным.

Люди знали, что что-то произошло,
и мне пришлось рассказать свою историю;

я рассказала о шизофрении

в блоге,

но я отправила
все свои блог-посты на Facebook.

Меня поразило то,
какую поддержку я получила.

Я также поняла,

что в мире так много людей,
похожих на меня.

Я была шокирована!

Несколько моих друзей признались,
что у них шизофрения.

Сейчас я являюсь
защитником душевнобольных.

Я не собираюсь жалеть себя
по поводу своего диагноза.

Вместо этого я хочу использовать его
в качестве общего знаменателя

и помочь другим больным шизофренией.

И я не успокоюсь, пока в мире будут люди,

которые боятся сказать:

«У меня шизофрения».

Быть шизофреником нормально,

это факт.

1,1% населения Земли старше 18 лет

имеют одну из форм шизофрении.

Это 51 млн человек по всему миру

и 2,4 млн человек в США.

Но есть проблема.

Каждый десятый шизофреник

кончает жизнь самоубийством.

Ещё четыре из десяти как минимум один раз
пытались покончить жизнь самоубийством.

Я попадаю в эту статистику.

Возможно, вы думаете, что у нас уже есть
некоммерческие организации,

которые помогают студентам-шизофреникам,

ведь большинство шизофренических срывов
происходит в молодости —

как раз в возрасте студентов колледжа.

Но это не так.

В США нет некоммерческих организаций,

которые этим занимаются.

А некоммерческих организаций, которые
занимаются всеми душевными болезнями,

недостаточно.

Даже в среде людей
с душевными заболеваниями

от шизофрении стараются отгородиться,

потому что из-за неё люди
испытывают «дискомфорт».

Именно поэтому я решила

основать некоммерческую организацию
«Студенты с шизофренией»,

где студенты колледжа смогут
получить всё необходимое,

чтобы остаться в колледже и преуспеть,

потому что успеха можно добиться
даже с шизофренией.

Нам нужно изменить облик шизофрении,

потому что сегодняшние
представления о ней ошибочны.

Не позволяйте никому говорить, что вы
не можете быть психически устойчивыми

из-за душевных заболеваний.

Вы сильные, смелые, вы бойцы.

К сожалению, многие не дождались
помощи этой некоммерческой организации.

С тех пор, как я рассказала,
что у меня шизофрения,

меня приглашали в разные классы

в университете Пенсильвании,

чтобы я рассказала студентам
о своём опыте жизни с шизофренией.

Один класс мне особо запомнился.

В начале семестра одна из студенток

рассказала классу, что у неё шизофрения.

Я хвалю её за смелость.

Однако к тому моменту,
как я пришла поговорить с классом,

она уже покончила жизнь самоубийством.

Мы не успели помочь ей.

Я опоздала.

Здесь, в университете Пенсильвании,
мы должны подать пример всем,

потому что подобное
происходит не только у нас,

это происходит по всему миру.

Но именно в университете Пенсильвании

мы должны показать,
что мы работаем ради наших студентов,

мы обсуждаем психическое здоровье

и мы не боимся говорить о шизофрении.

Меня зовут Сесилия Макгоу.

У меня шизофрения,

и я не чудовище.

Спасибо.

(Аплодисменты)

(Бурные овации)