Чтобы покончить с массовым насилием, обратитесь к местным жителям

Северин Аутессере изучает Демократическую Республику Конго, где сейчас в разгаре самый смертоносный со времён Второй мировой войны конфликт; его называют «самым крупным в мире текущим гуманитарным кризисом». Он представляется безнадёжно, неразрешимо огромным. Но она, проникая в суть десятилетиями, вывела следующее: конфликты часто имеют под собой местную основу. И вместо того, чтобы сосредотачиваться на решениях в масштабах государств, лидеры и группы, оказывающие помощь, могут принести больше пользы, решая местные конфликты до того, как они разгорятся.

Я хочу рассказать о забытом конфликте.

Он редко освещается в СМИ.

Он происходит вот здесь,
в Демократической Республике Конго.

Большинство людей за пределами Африки
не знают о войне в Конго,

поэтому, если позволите,
я изложу ключевые моменты.

Конголезский конфликт — самый смертоносный
со времён Второй мировой войны.

Он стал причиной смерти почти
четырёх миллионов человек.

Дестабилизировал бо́льшую часть
Центральной Африки последние 18 лет.

Это крупнейший из текущих
гуманитарных кризисов в мире.

Поэтому в 2001 году я поехала в Конго,

чтобы оказывать гуманитарную помощь,
и познакомилась с женщиной моего возраста.

Её звали Изабелль.

Местные боевики атаковали её деревню.

Убили многих мужчин, изнасиловали женщин.

Разграбили всё.

Когда они хотели схватить Изабелль,

её муж вступился за неё,

он умолял: «Нет, пожалуйста,
не трогайте Изабелль!

Возьмите меня вместо неё!»

Он ушёл в лес вместе с боевиками,

и Изабелль больше никогда его не видела.

Из-за таких людей, как Изабелль и её муж,

я посвятила свою карьеру
изучению этой войны,

о которой мы так мало знаем.

Хотя есть одна история о Конго,
которую вы, возможно, слышали.

Это история о полезных ископаемых
и насилии.

Политические заявления и сообщения СМИ,

как правило, говорят об основной причине
насилия в Конго —

незаконном использовании и торговле
природными ресурсами —

и основном последствии —

сексуальном насилии над женщинами
и девочками как орудии войны.

Эти два вопроса важны и трагичны.

Но сегодня я хочу рассказать о другом.

Я хочу рассказать историю,
которая подчёркивает основную причину

текущего конфликта.

Насилие в Конго — в значительной степени
следствие местных конфликтов,

которые международные миротворческие усилия
не смогли помочь разрешить.

Конго известен не только
из-за самого жуткого

происходящего гуманитарного кризиса,

но это также место с активнейшей

международной миротворческой
деятельностью в мире.

В Конго самая большая
и дорогостоящая в мире

миротворческая миссия
Организации Объединённых Наций.

Страна также является местом первой
европейской миротворческой миссии,

и впервые

Международный уголовный суд решил
преследовать конголезских военачальников.

В 2006 году, когда в Конго впервые прошли
свободные национальные выборы,

многие наблюдатели думали, что насилию
в регионе пришёл долгожданный конец.

Международное сообщество высоко оценило
успешную организацию этих выборов

как пример успешного
международного вмешательства

в несостоявшееся государство.

Но восточные провинции

продолжали сталкиваться
с массовыми перемещениями беженцев

и ужасными нарушениями прав человека.

Незадолго до того, как я вернулась туда
прошлым летом,

в провинции Южное Киву
произошла ужасная бойня.

Тридцать три человека были убиты.

В основном женщины и дети,

многие из них были забиты до смерти.

На протяжении последних восьми лет

сражения в восточных провинциях
подливали масла в огонь,

разжигая полномасштабную гражданскую
и международную войну.

Каждый раз, когда кажется,
что мы приближаемся к миру,

конфликт разгорается снова.

Почему?

Почему огромные международные усилия

не смогли помочь Конго
достигнуть прочного мира и благополучия?

Мой ответ на этот вопрос включает
два главных наблюдения.

Во-первых, одна из основных причин
продолжения насилия в Конго

принципиально местная —

и когда я говорю местная,

я имею в виду на уровне личности, семьи,

клана, муниципалитета,
сообщества, округа,

иногда этнической группы.

Вы помните историю Изабелль?

Причина, по которой боевики
атаковали её деревню,

состояла в том,
что они хотели забрать землю,

которая нужна деревенским жителям
для выращивания пищи и выживания.

Второе наблюдение состоит в том,
что международные миротворческие усилия

не смогли помочь разрешению
местных конфликтов

из-за присутствия культуры
доминирующего миростроительства.

Вот что я имею в виду:

западные и африканские дипломаты,

миротворцы ООН, доноры,

сотрудники
неправительственных организаций,

работающие над разрешением конфликта,

сморят на мир специфически.

Я была одной из них
и разделяла эту культуру,

я хорошо знаю, насколько она сильна.

Во всём мире и во всех зонах конфликта

эта общая культура формирует понимание

причин насилия

как чего-то, находящегося в основном
в национальной и международной сферах.

Она формирует наше понимание путей к миру

как чего-то, что требует
вмешательства сверху вниз

для решения проблем национальной
и международной напряжённости.

Она формирует наше понимание
роли иностранных деятелей

как участия в национальных
и международных миротворческих процессах.

Даже более важно, что эта общая культура

позволяет международным миротворцам
игнорировать напряжённость на микроуровне

и часто ставит под угрозу
урегулирование на макроуровне.

Например, в Конго

из-за того, в каких кругах общаются
и как обучены

должностные лица ООН, доноры, дипломаты,

сотрудники большинства
неправительственных организаций,

они считают, что продолжающиеся сражения
и бойни — проблема, решаемая сверху вниз.

Для них насилие является

следствием напряжённости
между президентом Кабилой

и его различными местными оппонентами,

а также напряжённых отношений между
Конго, Руандой и Угандой.

Кроме того, эти международные миротворцы
видят местные конфликты

как простое следствие национальной
и международной напряжённости,

неудовлетворительной
государственной власти

и, как они утверждают, присущей
конголезцам склонности к насилию.

Доминирующая культура
также вмешивается

и на государственном
и международном уровнях,

так как это единственная легитимная
задача сотрудников и дипломатов ООН.

Это делает организацию
всеобщих выборов,

которая сейчас лекарство от всех болезней,

самым важным механизмом реконструкции
государства — важнее,

чем более эффективные подходы
государственного строительства.

И это происходит не только в Конго,
но и в других зонах конфликта.

Но давайте копнём глубже,

посмотрим на другие причины насилия.

В Конго длительное насилие

мотивируется не только национальными
и международными причинами,

но и многолетними противостояниями,
идущими снизу,

зачинщиками которых выступают
местные жители, вожди,

общественные или этнические лидеры.

Многие конфликты завязаны на политической,
социальной и экономической сферах

явно на местном уровне.

Например, соперничество

на уровне деревни или округа

из-за того, кто будет главой деревни
или области

согласно традиционному закону

и кто может управлять распределением земли

и использованием месторождений.

Эта конкуренция часто приводит
к локальным стычкам,

например, в одной деревне или области

и довольно часто развивается
в боевые действия

по всей провинции

или даже на территории соседних стран.

Взять конфликт между конголезцами
руандского происхождения

и так называемым коренным
населением Кивю.

Этот конфликт начался в 1930-е годы
во время бельгийской колонизации,

когда эти группы сражались
за право на землю и местную власть.

Затем, в 1960 году, после обретения
Конго независимости

конфликт усугубился, потому что каждая
сторона пыталась равняться

на национальных политиков,
хотя и продолжала продвигать свои местные планы.

Позже, во время геноцида в Руанде
в 1994 году, местные деятели

объединились с конголезскими
и руандскими вооружёнными группами,

опять же, чтобы осуществлять
свои локальные планы в провинциях Кивю.

С тех пор эти локальные разногласия
по поводу земли и местной власти

разжигали насилие

и регулярно ставили под угрозу

национальные и международные
соглашения.

Можно задаться вопросом:
почему в таких обстоятельствах

международные миротворцы
не смогли помочь осуществить

местные миротворческие программы.

Ответ состоит в том,
что участники международных вмешательств

видят разрешение идущего снизу конфликта

как нечто неважное, несанкционированное,
находящееся вне их компетенции.

Сама идея вмешательства на местном уровне
фундаментально противоречит

существующим культурными нормам

и угрожает ключевым интересам организации.

Например, сама суть
Огранизации Объединённых Наций

как дипломатического
органа высшего уровня

была бы поставлена с ног на голову,
если бы ООН занялась местными конфликтами.

Итог в том,
что ни внутреннее сопротивление

основным методам работы,

ни внешние потрясения

не преуспели в убеждении международных
деятелей в необходимости переоценить

их понимание насилия и вмешательства.

Было лишь несколько исключений
из этого правила.

Они случались, но очень редко.

Всё происходит именно так.

Итак, история,
которую я сейчас рассказала, —

это история о том, как доминирующая
культура построения мира

формирует понимание вмешивающейся
стороны о причинах насилия,

о том, как создаётся мир,

и что должно быть достигнуто
вмешательством.

Это понимание позволяет
международным миротворцам

игнорировать основы,
лежащие на микроуровне,

которые так необходимы
для прочного мира.

Следующая из этого
невнимательность к местным конфликтам

ведёт к безрезультатным усилиям
по установлению мира в ближайшей перспективе

и потенциальному возобновлению войны
в долгосрочной перспективе.

Очень интересно то, что этот анализ

помогает нам лучше понять
множество причин затяжного конфликта

и неудач международного вмешательства
в Африке и где-либо ещё.

Местные конфликты часто разжигают насилие
в военных и послевоенных условиях,

от Афганистана до Судана
и Восточного Тимора,

и в редких случаях, когда происходила
всеобъемлющая

идущая снизу миротворческая деятельность,

именно такие попытки завершились успешным
установлением прочного мира.

Один из лучших примеров —
это отличие

между сравнительно мирной
обстановкой в Сомалиленде,

где принесла пользу устойчивая идущая
снизу активность по установлению мира,

и насилием, преобладающим
в остальном Сомали,

где установление мира происходило сверху.

Есть несколько других случаев,

в которых местные, идущие снизу
разрешения конфликтов

оказали решающее влияние.

Чтобы международные миротворческие
усилия имели результат,

в добавок к любым вмешательствам сверху

конфликты должны решаться снизу.

Дело не в том, что национальные
и международные конфликты не важны.

Они важны.

И не в том, что национальное
и международное миротворство

не нужно.

Оно необходимо.

А в том, что деятельность и на макро-
и на микроуровнях необходима

для построения прочного мира,

и местные неправительственные организации,

местные власти и представители
гражданского общества

должны быть главными действующими лицами
в идущем снизу процессе.

Конечно, есть препятствия.

Местным деятелям часто
не хватает финансирования

и иногда материальных возможностей
и технического потенциала

для выполнения эффективных
местных миротворческих программ.

Международные активисты должны расширить
финансирование и поддержку

разрешения местных конфликтов.

Что можно сделать для Конго?

После двух десятилетий противостояния
и смертей миллионов

ясно, что необходимо изменить подход.

Исходя из исследований на местах,

я пришла к убеждению, что международные
и конголезские активисты

должны уделять больше внимания
решению местных конфликтов о разделе земли

и продвижению межобщинного
примирения.

Например, в провинциях Киву

Институт жизни и мира
и его конголезские партнёры

организовали межобщинные форумы

для обсуждения специфики
местных конфликтов о владении землёй,

и на этих форумах были найдены решения,
как помочь справиться с насилием.

Такие виды программ чрезвычайно нужны

во всём восточном Конго.

С такими программами

мы можем помочь таким людям,
как Изабелль и её муж.

Они не разрешат всё
мановением волшебной палочки,

но принимая во внимание
глубоко укоренившиеся причины насилия,

они определённо смогут
изменить правила игры.

Спасибо.

(Аплодисменты)