Мой отец, психическое заболевание и смертный приговор | Клайв Стаффорд Смит | TEDxExeter

История Рики, признанного виновным в приставании к детям и убийстве, а также о матери убитого им ребёнка и о психическом заболевании, смертном приговоре, психологии жертвы и поисках понимания.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Привет!

Вы знаете, чувствую себя здесь как дома,

потому что я много раз
был в Гуантанамо, 34 раза.

Так что находиться в очень маленьком
замкнутом пространстве,

когда свет бьёт тебе прямо в глаза, как
на допросе, тебе не дают есть и пить...

ну, для меня это словно дом родной.

(Смех)

Я, конечно же, не хотел начать
с хамства в адрес организаторов TEDx,

на самом деле я хотел начать с того,

чтобы отдать дань уважения моей тёте,
которая недавно умерла.

Моей тёте Джин было 94 года,
и она прожила замечательную жизнь.

Но она выбрала
неправильное время для рождения.

Она родилась в 1920 году.

И поскольку она была девочкой,
то семья дала ей очень мало возможностей.

Она была выдающейся женщиной
с очень острым умом,

но все преимущества получил мой отец,
её младший брат:

поступил в Кембридж, получил там
степень бакалавра и всё в таком духе.

У тёти такой возможности не было, и я
иногда поддразнивал её, что если бы была,

а она была тори,

то она могла бы возглавить страну
и орудовать своей дамской сумочкой

лучше, чем Маргарет Тэтчер,
что мне казалось довольно устрашающим.

Как я уже сказал, все возможности
были предоставлены моему отцу,

но, к сожалению, вся его жизнь
была омрачена биполярным расстройством.

Поэтому, несмотря на его ум
и наличие всех возможностей,

ему было очень трудно чем-либо заниматься.

Хочу рассказать вам пару историй,
которые произошли как-то со мной.

Одна случилась, когда мне было 7 лет,
расскажу её просто для иллюстрации,

я нежно люблю своего отца
и ни в коей мере не хочу его опорочить.

Но когда мне было 7 лет,
он позвал меня в библиотеку и сказал:

«Клайв, ваше поколение
слишком долго не хочет взрослеть.

Честно говоря, тебе уже семь, и пора бы
тебе начать жить самостоятельно».

(Смех)

«Вот тебе 200 фунтов и убирайся отсюда».

Вы знаете, это сбивало с толку.

Тогда мне давали шиллинг в неделю
на карманные расходы.

Не думаю, что я проводил расчёты тогда,

но я подсчитал прошлой ночью
по дороге сюда,

что он дал мне
карманных расходов на 80 лет!

Тем не менее, я не чувствовал себя
готовым убраться,

и, к счастью, как обычно,
пришла моя мать и решила проблему,

забрав у меня деньги
и отправив меня спать.

И такие вещи довольно регулярно
происходили с моим отцом.

Была ещё история, которую я запомнил,
она произошла чуть позже,

когда я участвовал в деле со
смертным приговором в Южном Миссисипи.

Папа пришёл на помощь и,
как это обычно с ним бывало,

решил, что всё это вздор,

и ему удалось добраться автостопом
в Джексон, штат Миссисипи,

удалось попасть в особняк губернатора,

где он сообщил губернатору,
что, по его мнению,

следует не только казнить моего клиента,

но и на благо всего мира
одновременно казнить и меня.

(Смех)

Во властных кругах
штата Миссисипи многие были

согласны с ним по этому вопросу,

но меня это тогда слегка озадачило.

Что на самом деле помогло мне

и в конечном счёте привело меня
к работе со смертными приговорами,

так это то, что я понял своего отца,
понял, что кое-что из его выходок

не обязательно было
результатом рационального мышления.

Но, к сожалению, многие люди видели,
что вытворял мой отец,

и ненавидели его за это, считали
его мошенником, а то и кем-то похуже.

И правда, он за эти годы совершал
очень странные вещи.

Одним из таких людей была моя тётя.

Тётя Джин была
очень сердобольной женщиной,

но она просто не могла понять,
или, точнее сказать, принять,

что её голубоглазый младший брат
был психически болен.

Поэтому она всегда считала,
что он совершал плохие поступки,

а не страдал от психического заболевания.

И это очень печально, потому что
мне кажется, что, возможно,

если бы диагноз поставили раньше,
то ему бы помогли.

Его всего лишь один раз поместили
в психиатрическую больницу для лечения.

И это разрушило его жизнь.

Что закономерно привело меня
к Рики Лэнгли.

Рики Лэнгли — это парень,
чьи интересы я представляю в Луизиане.

И Рики Лэнгли — это педофил,
который приставал ко многим детям

и который в конце концов убил
шестилетнего Джереми Гиллори.

Впервые я взялся за это дело в 1993 году.

История Рики намного дольше,
она началась ещё даже до его рождения.

Я хочу рассказать вам его историю,

потому что она ведёт к женщине
по имени Лорелай Гиллори,

матери убитого ребёнка,

которую я считаю
одним из величайших героев.

Ещё до рождения Рики
его мама и папа ехали по дороге,

а на заднем сиденье были двое их детей.

Элсид вёл машину, и он был пьян,

он съехал с дороги
и врезался в телеграфный столб.

Один из детей, сидевших сзади,

был мальчиком со взъерошенными волосами
по имени Оскар-Ли; светлые волосы, 6 лет.

Милый маленький мальчик, на которого
родители нарадоваться не могли.

Он умер мгновенно,

а его сестре, которая была чуть помладше,
оторвало голову и она тоже умерла.

Ужасное, ужасное происшествие.

Бесси, мать детей,

выбросило через лобовое стекло,
у неё были серьёзные травмы.

Она провела в благотворительной
больнице почти два года.

Она была в гипсе от шеи до лодыжек.

На суде у меня был доброволец
из Австралии, чтобы это смоделировать,

и должен сказать,
это должно предостеречь вас

от добровольного участия
в делах о помиловании.

Пока она лежала в гипсе, она забеременела.

В этом, конечно,
как-то поучаствовал Элсид,

у её мужа были довольно
отсталые взгляды на роль мужей и жён.

Никто не верил, что она беременна,
потому что: ну как же это возможно?

Хотя это была ещё одна вещь,
которую мы продемонстрировали в суде,

к радости судьи,
который был немного извращенец.

(Смех)

Правда, милый человек.

Итак, она была беременна,
но в течение 5 месяцев ей никто не верил.

И в течение этих 5 месяцев Рики,
который и был этим плодом,

находился под воздействием
персональной Хиросимы: рентгена

и всех лекарств, которые принимала мать,

которые запрещено давать
беременным женщинам,

и одно из лекарств
было причудливо связано с педофилией.

Если подвергать плод
воздействию этого лекарства,

то у такого человека намного выше
вероятность стать позже педофилом.

Это так невероятно, что мы даже
не предъявили это присяжным,

потому что, мне кажется, они бы решили,
что мы это придумали, но это правда.

Тем не менее, через 5 месяцев
врачи наконец признали, что она беременна,

сняли гипс с её тела и аж присвистнули.

Они сообщили ей:
«Необходимо сделать аборт,

тут двух мнений быть не может,

после всего, что вы и плод перенесли».

Но Элсид, муж, сказал:
«Нет, этому не бывать.

Я католик, мы не делаем аборты».

Итак, Бесси выносила и родила Рики.

Когда он родился, стало понятно,
что он не белокур, не голубоглаз,

как малыш Оскар-Ли, свет их очей.

Он выглядел странно, подозреваю,
это самое мягкое, что можно о нём сказать.

Уверен, обо мне в детстве
говорили так же, и сейчас говорят.

Но Рики, несомненно,
очень страдал от этого,

и было понятно, что весьма скоро
что-нибудь должно было случиться.

Он не был Оскаром-Ли,

его отец постоянно подкалывал его,
что он не Оскар-Ли.

Он сам был жертвой приставаний.

Затем, в возрасте 8 лет, он начал
спать на надгробиях на местном кладбище.

В 10 лет он повесил на школьной
доске объявлений записку:

«Я не Рики Лэнгли, я Оскар-Ли»,

который, как вы помните,
был его умершим братом.

У Рики уже развивался этот психоз,

якобы он был умершим братом, Оскаром-Ли,

или Оскар-Ли был его альтер-эго,
его мучителем,

который заставлял его делать вещи,
которые он не хотел делать.

Рики начал приставать к другим детям,
это не подвергается сомнению.

Тогда он не понимал, что происходит.

Но в конце концов оказался
в тюрьме Джорджии

за приставания к ребёнку,
это был ребёнок его двоюродной сестры.

Тогда же он впервые получил консультацию,

и консультант сказал ему:

«Ты педофил, ты психически болен,
мы не можем это вылечить, это неизлечимо.

Ты будешь продолжать
вести себя неподобающе.

И на самом деле, согласно этой
несколько странной теории,

примерно через год после того,
как мы выпустим тебя из тюрьмы,

ты неизбежно пристанешь
к ещё одному ребёнку».

Рики, как и мой отец, очень умный парень.

Существует стереотип,
что если ты по-настоящему умён,

то не можешь страдать психическими
расстройствами, что довольно глупо.

В ответ на услышанное Рики сказал:
«Слушай, ты меня убедил».

Он написал письмо в комиссию Джорджии
по помилованию и досрочному освобождению:

«Не выпускайте меня,
ради всего святого.

Поместите меня в психбольницу,
где мне самое место».

Но бюрократия — она всегда бюрократия,

они проигнорировали обращение
и выпустили Рики.

Конечно же, примерно через год всё
закончилось тем, что он убил малыша

Джереми Гиллори, шести лет от роду,
сына Лорелай Гиллори,

женщины, которую я уже упоминал.

Вы знаете, когда я впервые говорил с ним
и он рассказал мне об этом, он заявил:

«Я думал, что это был Оскар-Ли, мой
мучитель, я пытался избавиться от него!»

Безусловно, одна из самых
существенных проблем в таких делах

это то, что ты пытаешься говорить
бесспорно рациональным людям

что-то иррациональное.
Это невероятно трудно понять.

Но была небольшая догадка по поводу Рики:

у нас была фотография Оскара-Ли

и фотография Джереми Гиллори,

и даже тётя Оскара-Ли не могла
отличить их друг от друга.

Возможно, это была небольшая догадка
по поводу образа мыслей и видения Рики.

Но не вызывает сомнений,
что он убил этого бедного ребёнка.

В первый раз его приговорили к смерти.

Присяжные признали,
что он психически болен.

Они сказали: «Да, но он опасен,
лучше его убить».

Мы добились пересмотра дела,

и перед началом нового суда
я узнал Рики намного лучше,

и я познакомился с Лорелай,
матерью убитого ребёнка.

Лорелай была потрясающим персонажем.

Она лечилась от алкоголизма,
была плохо образована,

но её переполняло чувство сострадания.

Как мать жертвы, она больше всего

хотела понять: «Почему?»
Понять, почему это произошло.

Я разговаривал с ней и сказал:

«Послушайте, если вы действительно
хотите понять, поговорите с Рики.

Я знаю, что это будет нелегко,
но Рики хочет поговорить с вами,

чтобы извиниться, потому что он знает,
что отнял жизнь у вашего ребёнка,

но и чтобы объяснить,
насколько он болен психически.

Мне кажется, если вы это сделаете,
это не даст ответы на все вопросы,

потому что это был иррациональный
поступок, но вам станет легче».

Я думаю, для Лорелай это было
большим облегчением, и она сказала:

«Да, я так и сделаю».

И она самостоятельно
пошла в тюрьму к Рики.

Я сказал: «Поговорите с Рики,

если вам не понравится то, что он скажет,

вы сможете свидетельствовать
против него, если захотите».

Итак, она пошла туда.
Она всегда называла его «Лэнгли».

Безусловно, вначале она
была сильно настроена против него.

Она села, Рики рассказал историю
всей своей жизни и извинился перед ней.

В самом конце трёхчасовой беседы,

обращаясь к человеку,
который убил её шестилетнего сына,

она говорит ему, впервые назвав «Рики»,

она говорит: «Рики,
я буду за тебя бороться!»

И она покинула тюрьму и пошла
в кабинет окружного прокурора.

Я не буду упоминать его имя,
он мне очень не нравился.

Она входит в его кабинет
и объясняет всё это.

Говорит: «Я думаю, Рики Лэнгли
психически болен,

я не хочу, чтобы этого человека казнили,
это бессмысленно.

Это снова заставит меня
пройти через боль, это ужасно,

и это ничему не поможет».

И, по её словам, прокурор ответил:

«Мисс Гиллори, вы очень странный
ответчик, то есть потерпевший».

И после этого он продолжил
настаивать на смертном приговоре.

Более того, власти пытались
отнять у неё другого её ребенка,

как у нерадивой матери,
потому что она странно отнеслась

к человеку, убившему её первого ребёнка.

Итак, начался суд и это милое занятие,

я обожаю эти дела
о тягчайших преступлениях в Америке:

ты задаёшь людям всякие вопросы.

Хотел бы я вас поспрашивать:

«Вы под присягой
и должны отвечать на все мои вопросы».

Очень весело.

(Смех)

Конечно, очень весело мне, а не вам.

Я участвовал в отборе жюри присяжных,
они были милыми людьми.

Мы набрали 12 людей,
у которых близкие родственники

страдали серьёзными
психическими расстройствами,

которые много в этом понимали.

И они смеялись над моими плоскими шутками,

так что я был уверен,
что исход дела нас порадует,

потому что им очень не нравился прокурор.

Итак, я поговорил с Лорелай.

А в Америке при рассмотрении дела
с возможным смертным приговором 2 суда:

первый решает,
виновен ли ты в тяжком убийстве,

и только если ты виновен
в тяжком убийстве,

ты попадаешь на второй суд,
где решается вопрос жизни или смерти,

пожизненного заключения или казни.

Я сказал Лорелай: «Это милые люди,

они не хотят выносить решение
о тяжком убийстве.

На этапе назначения наказания
у вас не будет шанса дать показания,

чтобы сказать, что смертный приговор
окажет на вас ужасное влияние.

У вас просто не будет такой возможности.

Я должен это вам сказать, потому что,
боюсь, это будет именно так.

Я очень рад, но я вам сочувствую».

Она ушла тем вечером и,
как очень религиозный человек, молилась,

и вернувшись следующим утром, сказала:

«Логика моей позиции такова...»

её южно-луизианский акцент
был намного сильнее,

«Логика моей позиции такова:
он психически болен,

его не следует держать в тюрьме,
он должен быть в психиатрической клинике.

Я хочу свидетельствовать, что его следует
признать невиновным из-за невменяемости,

потому что в момент убийства
моего ребёнка он был невменяем».

Я сказал: «Хорошо».

Она сказала: «Но мне нужна гарантия,

что его никогда не выпустят
из психиатрической клиники,

и он не сможет навредить
ещё одному ребёнку».

Я сказал: «Это просто».

Рики только этого и хочет.

Он хотел быть подопытным кроликом,

потому что понимал,
кем является и что совершил.

И ещё одно, и я здесь
не противоречу сказанному,

как это когда-то постоянно
делали «Новости мира».

Дело в том, что никто не ненавидит
Рики Лэнгли больше самого Рики Лэнгли.

Он хотел быть подопытным кроликом,
чтобы его могли изучать,

чтобы другие люди не страдали
от того, от чего страдал он,

и чтобы другие дети не страдали
от того же, что он совершил.

Он подписал всё, что должен был подписать,

и я спросил Лорелай: «Какой вопрос ты
как свидетель хочешь услышать от меня?»

Она сказала: «Задай мне
только один вопрос».

Так я и сделал.

Извините, у меня всегда немного
перехватывает дыхание от волнения,

когда я рассказываю о Лорелай,
потому что это было незабываемо.

Итак, она на месте свидетеля,
и я задаю ей один вопрос:

«Мисс Гиллори, что вы думаете по поводу
того, был ли вон тот человек,

убивший вашего шестилетнего ребёнка,
психически болен, когда это совершил?»

Она повернулась к жюри и сказала:
«Да, я действительно так считаю.

Я считаю, что Рики Лэнгли молил о помощи
со дня своего появления на свет.

По какой-то причине его семья,
общество, правовая система

просто его не слушали.

Сидя на месте свидетеля, я слышу
предсмертные крики моего сына, Джереми.

Но я также слышу, как этот человек
молит о помощи.

Я думаю, что он был психически болен,
когда убил моего сына».

Когда вы выступаете в заключительных
прениях в деле со смертным приговором,

а я делал это часто,

это трудно, это большая ответственность.

Это совсем не так весело, как до этого,

во время допросов.

Но в этот раз было просто, не так ли?
Я просто обратился к жюри:

«Послушайте, что говорит эта леди,
мне нечего к этому добавить».

И конечно, они решили, что он не виновен
в убийстве первой степени,

хотя мы всё ещё ведём борьбу, вместе с ним
и с Лорелай, за истинную справедливость.

Я рассказываю вам об этом
по двум причинам.

Первая: она — жертва.

Одна из ужасающих вещей,
связанных с нашим обществом сегодня,

это то, как правительство,
главный, кто учит,

что такое хорошо и что такое плохо,
пытается учить жертв ненависти.

Лорелай для меня — одна из величайших
героинь, потому что она попыталась понять,

и это, очевидно, именно то,
что надо делать.

Но вторая причина —
это психические заболевания.

Рики понимает, что он психически болен,

чего никогда не мог понять
мой бедный отец.

Но что важно, в конце концов,

так это то, что хотя моя тётя была
сострадательной и умной,

она никогда не могла понять,
с чем именно борется мой отец,

что он был психически болен.

А Лорелай Гиллори смогла.

Лорелай Гиллори смогла увидеть
не только то, что Рики психически болен,

но и то, что мы должны его понять,
а не просто его ненавидеть.

Вот в чём суть — понимать людей

и, возможно, стремиться создать общество,
в котором мы могли бы предотвращать

некоторые из таких событий в будущем.

Вот причина, почему я хотел
рассказать вам эту историю,

потому что Лорелай Гиллори —
одна из великих невоспетых героев,

или героинь, этого мира,

и я хотел рассказать вам её историю.

Большое спасибо!

(Аплодисменты)