Смирись с дрожью

Когда Фил Хансен учился в школе искусств, у него развилась неконтролируемая дрожь руки, что заставило его отказаться от создания картин в его любимом стиле живописи — пуантилизме. Хансен был буквально раздавлен, он жил, не видя перед собой цели. И так продолжалось до тех пор, пока невропатолог не дал ему простой совет: «Смирись c этим ограничением и превзойди его».

Когда я учился в школе искусств,

у меня развилась дрожь руки.

Это самая прямая линия,
какую я мог нарисовать.

Это очень полезно

для смешивания краски в банке
или проявки снимка Полароида,

но тогда это был смертный приговор.

Это означало конец
моей мечте стать художником.

Дрожь появилась

из-за моих упорных занятий пуантилизмом,

когда я годами рисовал крошечные точки.

В конце концов, из идеально округлых,

точки стали похожи
на головастиков, из-за дрожи в руках.

Я старался держать ручку крепче,

но дрожь от этого
становилась только сильнее,

а, в ответ, я сжимал
её ещё сильнее.

Это был заколдованный круг. В итоге,

из-за боли и проблем c суставами,

я вообще мог с трудом
что-нибудь держать.

Всю жизнь, я хотел
заниматься искусством,

но я ушёл из школы искусств,
а потом вовсе перестал творить.

Через несколько лет, я понял,
что не могу жить без искусства,

и решил проконсультироваться
у невропатолога на счёт тремора,

его диагноз был —
необратимое повреждение нерва.

Он посмотрел на мою
волнистую линию и сказал —

«Смирись-ка и прими свою дрожь?».

Я так и сделал.
Вернулся домой, взял карандаш

и стал рисовать, позволяя
руке дрожать сколько угодно.

Я рисовал
всевозможные рисунки каракулями.

Это было не то искусство,
которым я страстно увлекался,

но я чувствовал себя великолепно.

Как только я смирился с дрожью,

я осознал, что всё ещё могу творить.

Я просто должен найти иной способ,

чтобы создавать
то искусство, которое я хотел.

Мне по-прежнему нравилась
фрагментация пуантилизма,

нравилось видеть эти крошечные точки,

которые вместе создают единое целое.

Я экспериментировал с разными
способами фрагментирования изображения,

где дрожь не могла повлиять
на конечный результат,

например, я окунал ноги
в краску и ходил по холсту,

или на трёхмерной фактуре,
состоящей из досок,

создавал двухмерные рисунки,
прожигая их паяльной лампой.

Я понял? что если работать
с крупными масштабами и материалами,

то мои руки не будут болеть,

и, таким образом,
от единой техники творения,

я перешёл к целостному
подходу к процессу творчества,

который полностью изменил
мои возможности как художника.

Я впервые столкнулся с идеей,
что принимая ограничения

можно вдохновить творческое развитие.

Моё обучение в школе подходило к концу,
я был рад пойти работать

и наконец позволить себе
новые художественные принадлежности.

У меня тогда был ужасный,
маленький набор инструментов,

и я думал, что смогу сделать
намного больше с инструментами

которые должны быть
у настоящего художника.

У меня тогда даже ножниц
приличных не было.

Я использовал листовые ножницы,
пока не украл обычные

из офиса, в котором работал.

Я закончил школу, начал работать
и получил зарплату.

Я пошёл в магазин
художественного инвентаря

и скупил материалы словно сумасшедший.

Вернувшись домой, я сел

и поставил перед собой задачу создать

совершенно нестандартное, неординарное.

Я сидел часами, и ничего
не приходило в голову.

И так день за днём, день за днём —

у меня очень быстро
наступил творческий кризис.

Он продолжался очень долго,
я не мог творить.

Это было нелепо,
ведь у меня наконец была возможность

финансировать моё творчество,
но я был творчески пуст.

Пытаясь нащупать выход в этом тупике,

я осознал, что меня парализует
множество выбора

которого я не имел прежде.

И тогда, я снова вспомнил совет врача.

«Смирись с тем, что твои руки дрожат».

Я понял, что если я хочу
вернуть себе способность творить,

я должен перестать так упорно
пытаться создать что-то нестандартное,

а просто снова начать творить.

Я подумал, можно ли
стать более креативным

выискивая ограничения?

Могу ли я создать что-то,
из материалов стоимостью один доллар?

Я часто проводил вечера —

я и сейчас их часто провожу — в Старбаксе,

там можно попросить
дополнительный стаканчик,

я попросил 50.

К моему удивлению,
мне их сразу выдали.

Используя карандаши,
которые у меня уже были,

я создал этот проект за 80 центов.

Это был момент истины и ясности.

Мы должны быть изначально ограничены,

чтобы творить без ограничений.

Я применил этот, теперь
уже ординарный, подход,

изображениям на холсте.
Я решил, а что если

вместо холста, я могу лишь
рисовать на своей груди?

Я нарисовал 30 рисунков,
один за другим,

один поверх другого,

с изображением того,
что повлияло на мою жизнь.

Или вместо кисти,
я мог рисовать только

рубящими ударами
ладонью как в карате? (Смех)

Я так и сделал,
я окунал руки в краску

и буквально нападал на холст,
я бил так сильно,

что набил синяки
на костяшках мизинца,

и они не сгибались несколько недель.

(Смех) (Аплодисменты)

Или вместо того,
чтобы полагаться на самого себя,

я положусь на других людей,

чтобы создать тему для моего творчества?

В течение шести дней,
я жил перед веб-камерой.

Спал на полу, а еду заказывал домой.

Я попросил звонить мне
и делиться своими историями

о моментах, которые изменили их жизнь.

Их истории стали картиной,

когда я написал их
на вращающемся холсте.

(Аплодисменты)

Или вместо создания
произведения искусства напоказ,

я должен был его уничтожить?

Это казалось предельным ограничением,

быть художником, но не иметь работ.

Идея разрушения
вылилась в годовой проект,

называющийся — «Прощай, искусство»,

где каждое произведение должно
быть уничтожено после создания.

В начале проекта «Прощай, искусство»,
я концентрировался

на принудительном уничтожении,
как с этим изображением Джимми Хендрикса —

оно сделано из более чем 7 000 спичек.

(Смех)

Но, потом я начал создавать
самоуничтожающиеся объекты.

Я искал недолговечные материалы,

такие как выплюнутая еда —

(Смех) —

тротуарный мел

или даже замороженное вино.

Последнее воплощение идеи уничтожения

было создание того, что
никогда по сути не существовало.

Я расставил свечи на столе,
зажёг их, а затем задул,

потом повторил это много раз
с тем же набором свечей,

а затем собрал видеоклипы,
в одно большое изображение.

Следовательно, конечное изображение
никогда физически не существовало.

Оно было уничтожено прежде,
чем было реально создано.

В рамках проекта
«Прощай, искусство»,

я создал 23 работы, но у меня

не осталось ничего, что можно
было бы выставить на показ.

То, что я считал
невероятным ограничением,

обернулось высшей степенью свободы,

каждый раз, когда я что-то создавал,

разрушение возвращало
меня к нейтральной позиции,

где я чувствовал себя освежённым
и готовым начать новый проект.

Все это не произошло в одночасье.

Иногда, мне не удавалось
запустить свои проекты,

или, хуже того, я тратил на них
огромное количество времени,

а в итоге мне было стыдно за результат.

Посвятив себя этому процессу,
я не останавливался,

и пришёл к весьма любопытному итогу.

Когда я уничтожал свои работы,

я учился освобождаться,

не зацикливаться на результатах,
не думать о просчётах

и не думать о несовершенстве.

Я обрёл непрерывный
процесс создания искусства,

не обременённый конечным результатом.

Я стал жить, постоянно созидая,

думая только о том, чем я займусь дальше,

придумывая больше, чем когда-либо ещё.

Когда я провёл три года без искусства,

отказавшись от своей мечты,
двигаясь на автопилоте,

вместо того, чтобы искать новые пути
и продолжать следовать за мечтой,

я всё бросил, я сдался.

А если бы я не смирился с дрожью?

Смириться и принять дрожь,
оказалось для меня не только

об искусстве и наличии
этих творческих навыков,

а так же для жизни,
как жизненно важные умения.

Ведь большая часть того,
что мы делаем,

мы делаем здесь, в ординарном мире,
используя ограниченные ресурсы.

Учиться созидать в рамках
наших ограниченных возможностей,

это лучшее, что мы можем сделать,
чтобы изменить себя,

а затем, всем вместе,
изменить и наш мир.

Находить вдохновение в ограничениях,

изменило ход моей жизни.

Сталкиваясь с препятствием,

или переживая творческий спад,

я всё же иногда буду мучиться,

но я продолжу этот творческий процесс,

напоминаю себе о всех возможностях,

например, чтобы создать изображение
из сотен настоящих живых червей,

или при помощи канцелярской кнопки
нанести татуировку на банан,

или нарисовать картину
жиром от гамбургеров.

(Смех)

Одна из моих недавних затей
заключается в попытке

перевести мои творческие привычки,
которые я открыл для себя,

в нечто такое,
что другие могли бы повторить.

Мы едва ли рассматриваем
ограничения как источник творчества

но быть может

это лучший способ вытащить себя
из застоя и переосмыслить категории,

а так же бросить
вызов общепринятым нормам.

И вместо того чтобы говорить
друг другу — «Лови момент!»,

нужно каждый день самим себе напоминать,

что нужно «ловить ограничения».

Спасибо!

(Аплодисменты)