Права животных: рождение активиста | Симон Рейес | TEDxOrangeCoast

В этом выступлении Симон Рейес рассказывает, почему она стала защитницей прав животных и как мы все можем стать активистами.

Симон была звездой передач телеканала Oxygen, а стала героем в сообществе защитников прав животных. Недавно в Индии заповедник "PETA's Animal Rahat Sanctuary" официально получил новое название "Simone’s Place" в честь её неутомимой преданности делу защиты прав животных.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Лили Томлин однажды сказала:
«Кто-то должен что-то с этим делать».

И вдруг я осознала, что «кто-то» — это я.

Впервые ощущение, что «кто-то» — это я,
пришло ко мне, когда я шла по улице

моего родного города Нью-Йорка

и натолкнулась на то,
что я могу описать только

как пульсирующий, коричневый, пушистый

и немного скользкий
маленький мячик у моих ног,

попавший в смертельную опасность
быть разрубленным на кусочки

очень злым мусорщиком
с очень большой лопатой.

Я понятия не имела, что это было
за маленькое инопланетное создание,

но инстинктивно я бросилась
к нему, крича: «Нет-нет-нет-нет!

Я это забираю».

Конечно, тот парень решил, что у меня
поехала крыша, но я забрала этот мячик,

положила в коробку,
отнесла в Центральный парк

и сидела там два часа,
глядя на него и не зная, что делать.

И вдруг коробка зашевелилась,

верхние створки её распахнулись,

и не одна, а две прекрасные летучие мыши

взлетели над моей головой
и растворились в ночном небе.

Очевидно, случилось то —
это лучшая гипотеза экспертов, —

что две летучие мыши вцепились
друг в друга в порыве страсти...

(Смех)

и свалились с какой-то крыши,
приземлившись у моих ног.

Словом, я не знала, что это было такое,

но оно же пульсировало, правда?

Значит, у него должен был быть пульс,
что, вероятно, означает сердцебиение,

и значит, оно могло страдать.

А такое просто не могло
происходить на моих глазах.

Я не знаю, что делает одних людей
наблюдателями, а других деятелями.

Я не знаю, кто сеет семена,
которые вырастают в призвание.

Но я знаю, что для меня обязательно

говорить за тех,
кто не может говорить за себя.

Хотя это может быть и неудобно той,

что никогда не поднимала руку в классе,

ненавидела, когда в школе
её вызывали читать вслух,

и кого каждый учитель описывал
как «болезненно застенчивую».

Похоже, во мне есть какая-то связь с теми,

кто кажется невидимым и безгласным.

Наверное, что-то внутри меня
видело меня одной из тех,

кто нуждается в спасении и в голосе.

Я знаю только, что у меня
нет больше выбора.

Я родилась для этого и поднимаю руку
за животных при каждом случае.

Я помню тот первый раз,
когда мне показали видеоматериал,

добытый при тайном расследовании,

где животные мучились и умирали
для моего обеда, моей одежды,

моих развлечений и моих
пожертвований на благотворительность.

Я стояла в оцепенении,
слёзы текли у меня по щекам,

я закрывала глаза руками,

и меня сразила такая ярость и такая боль,

что я едва могла говорить.

В отличие от тех коров,
которых вы могли видеть на YouTube,

видео, которое увидела я,
было тёмным и зернистым,

но те расширенные от ужаса глаза
будут преследовать меня всегда.

Животных на промышленных фермах,
в лабораториях, зоопарках, цирках,

аквариумах, луна-парках, родео, —
везде их всех регулярно бьют.

Их лишают всего для них естественного.

Их изолируют, прижигают,
бьют электрическим током,

им повреждают мозг, их ослепляют.

Их избивают, как я уже говорила,
и секут до полного подчинения.

Их оставляют лежать в холодных клетках,
одних, без всяких болеутоляющих

до тех пор, пока их не убьют.

До моего рассудка с трудом доходит,
что это законно.

Это то, как проживают жизнь
миллиарды миллиардов животных.

И это то, как они умирают.

Это то, что скрывается
за закрытыми дверями,

которые осмеливаются открыть
лишь страстные защитники животных.

Меня ударила такая волна вины,
что я едва узнавала себя.

Эти образы изменили меня.

Они меня выпотрошили.

Они заставили меня понять,
что все ненавидимые мной ярлыки,

такие как «тиран» или «угнетатель»,

можно точно так же применить и ко мне,
независимо от намерений,

так как я поддерживала индустрии,
которые видели в животных

не более чем собственность и механизмы.

Поэтому маленькая девочка, которая
не осмеливалась поднять руку в классе,

выросла, чтобы защищать животных,

ибо я поняла, что больше
не могу жить спокойно,

когда против животных ведётся война.

Я не могу чувствовать сытость,
когда они голодают,

или тепло, зная, что они
заточены в холодных клетках.

Я не могу быть в безопасности,
когда их подвергают насилию,

и я определённо не могу чувствовать
себя свободной, когда их угнетают.

Активизм разрушает меня,

но он и лечит меня каждый день.

Каждый день мы сталкиваемся
с новыми испытаниями.

Как просветить общество
в удобоваримой форме?

Потому что давайте признаем:
если мы слишком прямолинейны,

люди отворачиваются, они не хотят знать.

Если мы чересчур мягки,
это не имеет эффекта.

Поэтому иногда мой активизм
бывает громкий и агрессивный,

он трубит в мегафоны снаружи боен.

Но в других случаях
он в мягких, сдержанных тонах

рассказывает о косатках и дельфинах,
находящихся в плену,

маленьким детям, пришедшим в Sea World.

А иногда моё послание бывает заразительно,

и меня уводят со сцены в наручниках.

Я верю, что активизм зарождается
как шёпот в нашей душе,

как голос, идущий глубоко изнутри,
почти как интуиция,

проявляющий себя как безошибочное знание,

побуждающее нас смотреть
своей совести прямо в глаза

и задавать себе трудные вопросы, вроде:

«Это этично?»

«Это верный для меня выбор?»

«Могу я спать ночью,
зная то, что я знаю сейчас?»

«Живу ли я по правде?»

И зачастую ответы будут нас удивлять.

Революция начинается с идеи, правды
внутри нас, которую мы не можем отрицать

и чувствуем себя обязанными
распространять, несмотря на то,

что да, она может отделить нас
от тех, кто нам близок,

может забрать нашу безопасность,
нашу свободу, подвергнуть риску,

может привести нас
в темнейшие бездны отчаяния

и разбить нам сердца.

Но она сто́ит того. О да, она сто́ит!

Потому что революция несёт перемены,
время которых уже пришло,

и мы сейчас находимся
в переломной точке этой революции,

которая происходит, когда каждый из нас

осознаёт то, что мы знаем эту правду

в самых священных уголках своего сердца,
и действует в соответствии с ней.

Я считаю, что давая этим животным голос,

этим бесправным существам,

мы помогаем высветить эти тёмные,
холодные, полные пыток ограждения,

из-за которых доносятся —
среди криков боли, одиночества и пыток —

голоса, умоляющие о том,
чтобы их заметили и признали,

чтобы знали, что они
не одни, и что да, их слышат.

И, может, это как-то помогает мне
чувствовать себя менее одинокой.

Действия во имя этих животных,
которых я никогда не встречу,

но за которых борюсь каждый день,

соединили меня с глобальным
криком за справедливость,

который сдвинул горы ради других
движений социальной справедливости.

Они помогли мне чувствовать
себя не бессильной одиночкой,

а важной, проактивной частью того колеса,

которое является движущей силой,
чтобы сделать этот мир

более добрым, более мягким
и более подходящим местом для жизни,

соединили меня с моим высшим «я»
как жителя мира, в котором я живу.

Я посадила семя перемен

и с восторгом слежу, как оно растёт,

как всё больше и больше животных
награждаются правами

и веганизм занимает
своё место в мейнстриме.

У нас всех внутри это есть,
независимо от нашего призвания.

Мы все можем изменить этот мир.

Мы все можем поднять руки.

А я обещаю вам, что не остановлюсь,

пока не опустеет каждая клетка

и каждая водная тюрьма для животных.

А чем это может стать для вас?

Спасибо.

(Одобрительные возгласы) (Аплодисменты)