Вам случалось встречать чудовище? | Эми Хёрди | TEDxSanJuanIsland

Основной посыл, касающийся предотвращения сексуальных посягательств, в основном нацелен на женщин и скрыт «полезнейшими» советами: не ходи в одиночку, не напивайся, не подвергай себя риску. По сути, не дай себя изнасиловать.

Почему бы нам не обратиться к другой части населения и не сказать: «Не насилуйте»? Что не так в нашем обществе, если оно продолжает порождать насильников?

Рассказывая проникновенную историю, удостоенный наград автор и криминальный журналист Эми Хёрди исследует цикличность сексуального насилия и опасные последствия отвержения самых жестоких преступников как «чудовищ».

На протяжении более 20 лет журналист и автор Эми Хёрди специализировалась на репортажах о нападениях, в частности об изнасилованиях. Профессиональная деятельность Хёрди включает в себя учебные семинары по журналистским расследованиям и репортажах о нападениях для Государственного департамента США в Лахоре, Карачи, и Исламабаде в Пакистане. В числе её наград премия «Эмми», награды Общества профессиональных журналистов, награда «Радио», награда Ассоциации директоров телевизионных новостей, премия «Ассошиэйтед пресс», две премии Американского общества редакторов новостей и награда «Военные репортёры и редакторы».

В 2011 году Эми Хёрди опубликовала отмеченные наградами мемуары о своей работе в «Денвер пост» — «Дневник хищника»; мемуары, освещающие дело серийного насильника Брента Брентса. В 2015 году она работала в качестве криминального журналиста для документального фильма «Охотничьи угодья». Сейчас она работает криминальным журналистом для Chain Camera Pictures и живёт на острове Сан-Хуан в штате Вашингтон.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Подробнее: http://ted.com/tedx

Вам случалось встречать чудовище?

Кого-то настолько страшного,
что ваш рептильный мозг бил тревогу?

Однажды утром я ехала на работу,
я была криминальным журналистом в Денвере.

Я стояла в переполненном лифте,

глядя перед собой,

и почувствовала:
кто-то сзади смотрит на меня.

Я обернулась

и увидела, как какой-то мужчина
оценивающе разглядывает меня

холодными акульими глазами.

Я посмотрела на него,

всем видом показывая,
что он ведёт себя грубо,

но он не опустил глаза.

Я закончила эту игру в гляделки
и снова отвернулась.

В голове раздался сигнал тревоги.

Я моментально решила, что не хочу,
чтобы он знал, на каком этаже я выхожу.

Поэтому когда лифт остановился
и двери стали закрываться,

я выскочила в последний момент.

Я взлетела вверх по лестнице
и вбежала в редакцию.

Сердце бешено колотилось.

Наш страх перед чудовищами инстинктивен.

В Денвере в 2005 году

жители были настолько напуганы
сообщениями о серийных изнасилованиях,

что некоторые носили с собой
бейсбольные биты.

Полиция озвучила имя — Брент Брентс,

и все СМИ ринулись раскапывать
любую информацию об этом человеке.

Репортёр из конкурирующей газеты
раздобыл номер сестры Брентса в Арканзасе.

Она сказала:

«В любом случае он это заслужил».

И повесила трубку.

Одна фраза, но нас опередили.

«Садись на самолёт до Арканзаса», —
сказали редакторы. —

«Найди его семью и заставь их говорить».

Я так и сделала.

Мать Брентса описала его
как умного и своенравного человека.

В детстве он охотился и рыбачил,

занимался бегом, борьбой, боксом.

Учёба давалась ему с трудом,

поэтому сначала в школе он расстраивался,
а потом стал агрессивным.

В десять лет он начал
выпивать и курить травку.

В том же возрасте он начал бить свою мать.

В тринадцать он переключил стрелку
на железной дороге

и попал в детскую колонию.

Он попадал туда периодически
до восемнадцати лет,

когда его обвинили
в изнасиловании двух детей.

Он провёл 16 лет в тюрьме и был выпущен
на волю без дальнейшего наблюдения.

Его сестра отметила,
что Брент сильно злился на отца,

который умер годом раньше.

Я повернулась к матери и сказала:

«Простите,

но это стандартный вопрос,
когда кто-то сексуально домогается других:

Брент в детстве пережил домогательства?»

Повисло долгое молчание,

и наконец она сказала, глядя в пол:

«Брент может выдумать что угодно».

Полиция задержала его
вскоре после Дня святого Валентина.

В начале тех выходных

детектив сказал ему по телефону:

«Сдавайся, мелкий говнюк».

Тогда Брентс ответил: «Поймайте меня».

В те выходные он изнасиловал пять человек,
в том числе двоих детей,

и почти забил молодую женщину до смерти.

ДНК с места преступления проверили
в течение нескольких часов.

И охота, которая последовала,

завершилась ужасной
автомобильной погоней в горах.

Полиция взяла его на мушку и задержала.

От таких историй СМИ сходят с ума.

Они потоком хлынули в тюрьму,
но только не я.

Я не считала, что это даст
хороший результат.

Вместо этого я послала ему письмо
на простой бумаге, написанное от руки;

всего два предложения:

«Дорогой Брент,

в Арканзасе я встретилась
с твоими мамой и сестрой.

Если ты спросишь их,

они скажут, что я отнеслась к ним
достойно и с уважением,

и для тебя я сделаю то же самое».

Я оставила ему номер редакции,

сказав, что он может звонить
за их счёт когда угодно.

Так как я понимала,
что он получает множество угроз,

я приписала на обороте конверта:

«Пожалуйста, не бойся открыть это письмо».

В конце той же недели

полиция сообщила о другой
подтверждённой жертве Брентса.

И защищая личность жертвы изнасилования,

они озвучили только название перекрёстка,
рядом с которым всё и произошло.

Редакторы сказали: «Бери фотографа
и езжайте на тот перекрёсток.

Найди жертву и заставь её
поговорить с тобой».

Ладно.

Итак, мы поехали на тот перекрёсток

и увидели множество домов в аренду,

похожих на огромное лего.

Мы часами стучали в двери, но безуспешно.

Когда почти стемнело, мы увидели женщину,
выгуливающую собаку.

Люди с собаками —
отличный источник информации.

И, конечно,

она сказала, что слышала от дворника,
что здесь напали на женщину.

Она сказала, где живёт дворник,

а он сказал нам, где живёт жертва.

Я постучала, мне открыл мужчина,

и я увидела, что за дверью прячется
крошечная темноволосая женщина.

Я назвалась, она вышла вперёд и сказала:

«Вы напугали меня».

Её звали Маргарет,

и она рассказала мне свою историю.

На неё напали примерно три недели назад,

на шее ещё были видны
жёлтые следы от синяков.

Брентс набросился на неё у входной двери,

когда она возвращалась домой с покупками.

Она сопротивлялась,

и он избил и придушил её,

а потом изнасиловал.

Маргарет указала на кушетку —

из обивки был вырезан большой кусок.

Полиция забрала его как улику,

потому что именно там
произошло изнасилование.

Если вы не можете купить новую кушетку

или разорвать договор аренды и переехать —

а Маргарет не могла, —

тогда вам придётся жить среди вещей,
напоминающих о худшем из кошмаров.

В полиции ей сказали,

что анализ ДНК по её делу
займёт около двух месяцев.

Они не дали ей ни малейшей надежды,
что преступника найдут.

Но тогда она увидела
сообщение о розыске Брентса

и опознала на снимке насильника.

В конце беседы она сказала одну вещь,
которая потрясла меня до глубины души.

Она сказала: «Я ненавижу его,

но всё-таки мне его жаль.

Этот зверь — несчастное создание».

Через неделю мне позвонил Брентс.

Первое, что он сказал мне:
«Вы от меня ничего не добьётесь».

Обожаю, когда мне звонят и говорят:

«Я не буду с вами разговаривать».

Ну ладно.

Тогда он сказал:

«Я кое о чём спрошу вас,

а дальше всё зависит от вашего ответа».

И он сказал: «Люди говорят,
что ненавидят меня, что я чудовище.

Вы тоже так считаете?»

И, не задумываясь, я сказала:
«Нет, я так не считаю.

Ты совершал чудовищные вещи,

но я не считаю тебя чудовищем».

Тогда мы начали переписываться.

Однажды Брентс написал мне:

«Только не падай: однажды я стоял
в лифте в двух футах от тебя».

Я закатила глаза

и достала листок,
чтобы сразу написать ответ:

«Не говори ерунды. Мы договорились
всегда говорить только правду».

А потом я поняла, что тем утром
в лифте у меня спиной стоял он.

Человек, чьё присутствие

заставило меня испуганным кроликом
нестись со всех ног в редакцию.

Оказалось, что Брентс знал, где я работаю.

За несколько месяцев до его освобождения

я была соавтором трилогии о том,

как военные заминают факты
сексуального и бытового насилия,

и эта тема отозвалась в нём.

Не потому, что он был насильником,

а потому что озлобленный мужчина-ребёнок
внутри него считал себя жертвой.

Это фотография Брента в первом классе.

К моменту, когда сделан снимок,
отец насилует Брента уже три года.

На этом снимке Бренту 12,

и через несколько недель
отец изобьёт его так сильно,

что произойдёт,
как это назовут в медкарте,

«левый орбитальный перелом».

Перелом левой глазницы.

Записи и интервью с другими
членами семьи показали,

что его отец был жестоким,
садистичным человеком.

Двоих детей от его второго брака

забрали из дома
из-за его жестокого обращения.

Брент и его брат вернулись домой,

хотя до сих пор непонятно почему.

Отец Брента сказал ему,

что в детстве его избивал и насиловал

его собственный отец, дед Брента.

Всё повторилось по той же схеме:

боль, унижение, стыд.

Брент Брентс делал с другими то,
что в детстве делали с ним.

В детстве он, как многие жертвы,
во всём винил себя.

Однажды он написал:

«Я мало помню о своём детстве,

только страх и стыд, и нерешительность».

Брентс сказал мне,
что, когда детектив заявил ему:

«cдавайся, мелкий говнюк»,

он, Брентс, пришёл в ярость.

И тогда он ушёл в свой последний
чудовищный криминальный загул.

Я не утверждаю,

что эти факторы оправдывают насилия,
совершённые Брентсом.

Он сам сделал выбор.

Он на сто процентов заслуживает
провести остаток жизни в тюрьме.

Но зная, что случилось с ним,

можно объяснить, почему люди
вроде Брентса совершают преступления,

не проявляя ни капли жалости, —

потому что его мозг
был предрасположен к этому

и произведённое над ним насилие
было его моделью поведения.

Это в человеческое природе —

хотеть отстраниться от таких людей,

заклеймить их чудовищами,
избавиться от них как от зла.

Мы не хотим иметь ничего общего
с этим чудовищем,

потому что это значило бы, что мы сами
способны на чудовищные поступки.

Приклеив насильнику ярлык «чудовище»,
мы чувствуем себя в безопасности сегодня,

но тем опаснее будет наше завтра,

когда мы не сможем поверить,
что «чудовищем» может быть наш сосед,

сослуживец, верный друг.

И так они смогут скрыть свою натуру,
находясь у всех на виду.

Сегодня основная часть вопроса
предотвращения изнасилований

маскируется «полезнейшими» советами:

«Не гуляй в одиночестве, не напивайся,
не подвергай себя опасности».

Главный совет —
в основном, для женщин —

«Не дай себя изнасиловать».

Почему бы нам не обратиться
к другой части населения и не сказать:

«Не насилуйте».

Почему бы нам не шагнуть дальше

и не спросить себя:

что в нашем обществе пошло не так,
что оно продолжает порождать насильников?

Неважно, говорим ли мы о бывшем
заключённом, который атакует незнакомок,

о студенте, который насилует свою девушку,

или о знаменитом человеке,
который накачивает жертв наркотиками, —

все они предпочли быть с другими людьми
агрессивными, властными, контролирующими.

Этот выбор уравнивает их.

Все они оставляют за собой много боли.

Я беседовала более чем с 50 жертвами
сексуального насилия на кампусе —

и это только за последние два года.

Детали, которые я узнала
об их насильниках,

рисуют картину множества молодых мужчин,
решивших стать хищниками.

Они изолируют жертву,

они накачивают её наркотиками и алкоголем,

они запирают дверь,

они не обращают внимания на слёзы
и просьбы остановиться,

они не обращают внимания, что жертва
обмякла от страха или потеряла сознание.

Десять лет назад Брент Брентс
был приговорён к 1 509 годам заключения.

Сегодня по всей стране мы наблюдаем
новые поколения насильников.

Почему это происходит?

Почему мы продолжаем укреплять
наших мальчиков и юношей в мысли,

что их ценность зависит
от способности доминировать?

Что, если мы будем вознаграждать
сострадание больше, чем силу?

Когда дети совсем маленькие, им говорят:

«Ведите себя хорошо в песочнице».

Они становятся старше, а мы им:

«Не деритесь во дворе.

Вдохните, досчитайте до 10 и уходите».

Они становятся ещё старше,

и мы преподаём им биологическую
сторону секса: здоровье и репродукцию.

А если мы, проводя эти беседы с юношами,

расскажем им, как чувство стыда,

бессилия, злобы —

всё, что вызвано болью и отвержением, —

может заставить их проявить силу
по отношению к другим людям?

И что они могут научиться распознавать
триггеры и не реагировать на них?

Хотя бы начните этот разговор.

Не молчите, когда сталкиваетесь
с проявлениями насилия, —

а вы сразу их узнаете.

Не оправдывайте и не прикрывайте их,
не отворачивайтесь.

Поскольку сексуальное насилие
разворачивается постепенно,

начинаясь со словесных домогательств
и вырастая до физической атаки,

не молчите, если слышите или читаете шутки
о сексуальном насилии или преследовании.

Это не смешно, это не сексуально.

Это опасно.

Если кто-то рассказывает вам
о пережитом сексуальном насилии,

поверьте этому человеку.

Ложные обвинения случаются редко,
поэтому да, верьте этим людям.

Выслушайте их без осуждения.

Помогите им найти силы

и поддержите их в любом решении.

Брентс сказал мне,

что групповое консультирование
для насильников в тюрьме не работает.

Если заключённого увидят направляющимся
в группу для насильников,

он окажется в опасности.

И находясь в тюрьме,
они не хотят казаться уязвимыми.

Трудно изменить себя,
если ты живёшь в страхе.

Если мы действительно хотим
помочь им измениться,

почему бы не предложить им
чуть больше уважения и сочувствия,

которые можно проявить
в беседе один на один?

Ведь травмированные люди
так отчаянно в этом нуждаются.

Вместо того, чтобы строить больше тюрем
и наказывать преступников,

можем ли мы попытаться
предотвратить преступления?

Брентс часто говорил,

что к девяти годам его мозг сломался.

Что, если бы кто-то вмешался
в его жизнь до этого?

Сосед, учитель.

Как вышло, что никто не заметил,
что мальчик приходил в школу с синяками,

что от него пахло мочой,

поскольку ночью он мочился в постель,

чтобы не идти по коридору в туалет,

рискуя разбудить отца?

Помогая ребёнку, над которым издеваются,

вы предотвратите страдание длиной в жизнь
сразу для нескольких человек.

Сейчас многие живут
в так называемых «гаражных домах»,

где гараж превалирует над остальным.

Эти люди заезжают в гараж вечером,

дверь поднимается, машина въезжает,
потом дверь опускается.

И они остаются там и уезжают
только на следующий день.

Они не смогут назвать имя семьи,
живущей в соседнем доме.

Они ни с кем не общаются
и, конечно, ни во что не вмешиваются.

Что, если мы отважимся проявить участие,
без колебаний, без условий?

Это суровая правда,

но наше общество проявляет
больше участия к жертвам изнасилования,

если это «правильные» жертвы.

Помните, полиция сказала Маргарет,

что ДНК по её делу
два месяца пролежит на полке?

Когда Брентс атаковал своих жертв
в престижном районе,

ДНК обрабатывали за несколько часов.

Фемида, возможно, и слепа,
но, безусловно, любит хорошее шампанское.

Я продолжала общение с Маргарет

по мере того, как её дело
продвигалось по судебной системе.

В июле 2005 года Брентс
был признан виновным в нападении на неё.

Страдая от посттравматического
стрессового расстройства,

Маргарет боялась выходить из дома.

Она видела кошмары, флэшбеки.

Она не могла работать.

Её брак распался.

За день до слушания

Маргарет попросила передать
Брентсу сообщение от неё,

и я согласилась.

Вот её сообщение:

«Скажи ему...

я прощаю его».

Удивительно, правда?

Как она могла простить человека,
нанёсшего ей такую рану?

Того, кто отнял у неё почти всё?

Она сказала:

«Я представляю не мужчину,
который пытался убить меня.

Я представляю мальчика,
с которым случилось то же самое».

Она добавила: «Ненавидеть нетрудно.

Но если я продолжу ненавидеть его,
я никогда с этим не справлюсь».

Она добавила:

«Если бы это случилось со мной,
я хотела бы, чтобы мне помогли, выслушали,

а не смотрели на меня
как на зверя или монстра».

Она вдохновляет меня.

Если Маргарет простила Брента Брентса,
мы можем простить кого угодно.

Этот случай сильно повлиял на мою жизнь.

Он показал мне,
что мы соединены друг с другом

и, поворачиваясь спиной к другим,
мы предаём себя.

Из-за него я поняла: мне не нравится,
какой журналисткой я стала.

Это Брентс показал мне,

что у нас есть кое-что общее:

мы оба испытывали азарт.

Я бросила эту работу вскоре после того,
как закончилось его дело,

и я больше никогда не работала в редакции,

поскольку отчаянная гонка за рейтингами

была вредна для меня.

Я больше не стучусь в дверь жертвы,
если меня не приглашали.

Я начала переписываться с Брентсом,

поскольку как журналист, всю жизнь
освещавший сексуальное насилие,

я хотела ответить на вопрос «почему».

Сначала он был для меня предметом
изучения, и я сказала ему об этом.

Но Брент Брентс стал уроком
человечности и сострадания.

Даже так называемые «чудовища»
чего-то боятся.

Брентс писал мне об этом.

Он писал:

«Больше всего я боюсь умереть,

так и не сделав ничего хорошего».

Поэтому я рассказываю его историю.

Спасибо, что выслушали.

(Аплодисменты)