Джон Ронсон: Необычные ответы по психопатическому тесту

Есть ли чёткая граница между безумием и нормой? В своём будоражащем сознание представлении Джон Ронсон, автор книги «Проверка на нормальность», исследует пограничную область между ними. (В сопровождении живой музыки Джулиана Трежера и анимации Эвана Гранта)

История начинается так:
я был в гостях у подруги,

и на полке у неё стояла книга

«Руководство по диагностике
психических расстройств».

В ней перечислены все известные
психические заболевания.

В 50-е годы руководство представляло собой
тоненькую брошюрку.

Со временем оно становилось
всё толще и толще.

Сегодня в нём насчитывается 886 страниц,

и указано 374 психических расстройства.

Я листал эту книжицу, пытаясь выяснить,

страдаю ли я от какого-нибудь расстройства.

Я насчитал 12.

(Смех)

У меня генерализованное тревожное расстройство,

что само собой разумеется.

У меня навязчивые кошмары —

это когда человеку периодически

видятся сны, в которых он терпит неудачу
или становится жертвой преследования.

Во всех моих снах за мной всегда кто-то гонится

и кричит: «Ты — неудачник!»

(Смех)

Также у меня проблемы
в детско-родительских отношениях,

за что я виню своих родителей.

(Смех)

Я шучу. Я не шучу.

Нет, это шутка.

У меня симулятивное расстройство.

Вообще-то, это редкость —

сочетание симулятивного
и тревожного расстройств,

потому что выдуманные болезни
вызывают у меня тревогу.

Итак, я листал справочник, пытаясь выяснить,

настолько ли я сумасшедший,
насколько я полагал.

Возможно, это и плохая идея —
диагностировать у себя
психическое расстройство,

не будучи психиатром.

Может, психиатрам свойственно
странное желание

вешать ярлык психического расстройства
на нормальное человеческое поведение.

Я не знал, что же из этого правда,

но я подумал, что это очень интересный вопрос.

Я решил встретиться
с противниками психиатрии,

чтобы узнать их точку зрения.

Вот как я оказался за обедом с саентологами.

Его звали Брайан,

он руководит спецгруппой саентологов,

намеренных уничтожить психиатрию
во всех её проявлениях.

Они называют себя ГКПЧ.

Я спросил его: «Вы можете доказать,

что психиатрия — это псевдонаука,
которой нельзя доверять?»

Он говорит: «Да, можем».

А я говорю: «Как?»

Он ответил: «Мы познакомим тебя с Тони».

Я спросил: «Кто такой Тони?»

Он ответил: «Тони в Бродмуре».

Имелась в виду Бродмурская лечебница.

В своё время она была известна
как Бродмурская тюрьма
для душевнобольных преступников.

Туда посылают серийных убийц

и людей, которые за себя не отвечают.

Я спросил Брайана:
«Что же совершил Тони?»

Он ответил: «Ничего существенного.

Он кого-то избил или что-то вроде того,

и он решил притвориться безумным,
чтобы избежать тюрьмы.

Он притворялся слишком хорошо
и застрял в Бродмуре.

Никто не верит, что он не сумасшедший.

Хочешь, чтобы мы устроили тебе
встречу с Тони?»

Я ответил: «Да, пожалуйста».

Я сел на поезд до Бродмура.

Я начал безудержно зевать
около Кемптон-Парка.

Кажется, собаки тоже зевают,

когда нервничают.

Итак, мы добрались до Бродмура.

Меня вели через одну дверь,
и ещё одну, и ещё одну, и ещё одну

до рекреационного центра,

где посетители встречаются с пациентами.

Он выглядит как гигантский отель Хэмптон Инн.

Там всё в успокаивающих
зелёно-персиковых тонах.

Только кнопки вызова ярко красного цвета.

В комнату стали прибывать пациенты.

Они были полноватые, в спортивных трико

и выглядили вполне смирными.

Саентолог Брайан прошептал мне:

«Они находятся под действием лекарств» —

что для саентологов самое худшее,
что вообще можно представить,

но, на мой взгляд, это скорее на пользу.

(Смех)

Брайан сказал: «Вот Тони».

В комнату вошёл мужчина.

Он не был полным, он был
в очень хорошей физической форме.

На нём не было спортивных штанов,

он был одет в полосатый костюм.

Он протянул мне руку,

как герой телешоу «Кандидат».

Казалось, что он специально надел этот костюм,

чтобы убедить меня в своей вменяемости.

Он сел.

Я спросил: «Правда, что ты притворился,
чтобы попасть сюда?»

Он ответил: «Да. Так точно.
Я избил кое-кого, когда мне было 17».

Я был в тюрьме и ждал суда,

и мой сокамерник сказал мне:

«Знаешь, что тебе нужно сделать?

Симулировать безумие.

Скажи, что ты сумасшедший.
Тебя отправят в какую-нибудь
плюшевую больницу.

Сёстры будут кормить тебя пиццей.

У тебя будет собственная игровая приставка».

Я спросил: «И как же ты это провернул?»

Он ответил: «Я попросился к тюремному психиатру.

Я тогда только посмотрел фильм «Столкновение»,

в котором люди получали
сексуальное удовольствие,
когда разбивали машины о стену.

Вот я и сказал психиатру:

«Я получаю сексуальное удовольствие,
когда врезаюсь на автомобиле в стену».

Я спросил: «А что ещё?»

Он ответил: «Ах, да, я сказал психиатру,

что мне хотелось наблюдать за тем,
как умирают женщины,

это помогло бы мне чувствовать себя
более нормальным».

Я спросил: «Откуда ты всё это выдумал?»

Он ответил: «О, я прочитал об этом
в биографии Теда Банди,

которую нашёл в тюремной библиотеке».

В общем, как он сказал,
он притворился безумным
слишком убедительно.

Они не отправили его
в какую-нибудь безобидную лечебницу.

Они отправили его в Бродмур.

Как только он туда попал,

он попросился на приём к психиатру.

Он ему сказал:
«Произошло ужасное недоразумение.

У меня с психикой всё в порядке».

Я спросил: «Как долго ты здесь уже находишься?»

Он ответил:
«Срок за первоначальное преступление

предполагал 5 лет тюрьмы.

В Бродмуре я уже 12 лет».

Тони говорит, что намного сложнее
убедить людей в своём здравомыслии,

чем убедить их в своём безумии.

Он говорит:
«Я думал, что убедительнее всего будет

говорить с людьми нормально
о нормальных вещах,

например, о футболе или о телевидении.

Я подписался на журнал New Scientist,

недавно там была статья

о том, как вооружённые силы США
тренируют пчёл искать взрывчатку.

Вот я сказал медсестре:

«Вы знали, что вооружённые силы США
тренируют пчёл

искать врывчатку?»

Когда я читал заметки в моей истории болезни,

я увидел, что они написали:

«Пациент верит,
что пчёлы могут находить взрывчатку».

Он говорит: «Ты знаешь, они всегда выискивают

невербальное подтверждение
моему психическому состоянию.

Но как сидит психически здоровый человек?

Как человек в здравом рассудке
кладёт ногу на ногу?

Это невозможно изобразить».

Когда Тони мне об этом рассказал,

я подумал: «Сижу ли я, как журналист?

Кладу ли я ногу на ногу, как журналист?»

Он рассказывал: «У меня с одной стороны —
Стоквеллский душитель,

с другой — насильник.

Так что обычно я остаюсь у себя в комнате,
так как они меня пугают.

А они интерпретируют это
как свидетельство безумия.

Он говорят, что это знак равнодушия
и мании величия».

Только в Бродмуре считается ненормальным
желание держаться подальше

от серийных убийц.

Он показался мне совершенно нормальным,
но разве я могу судить об этом?

Когда я вернулся домой,
я связался с его врачом, Энтони Мэденом.

Я спросил: «Какова его история?»

Он ответил: «Мы согласны,
что Тони симулировал безумие,
чтобы избежать тюрьмы,

потому что его галлюцинации,
итак довольно шаблонные,

сразу исчезли, как только он попал в Бродмур.

Тем не менее в результате обследования

мы поставили ему диагноз психопатия».

Вообще-то, симуляция безумия

очень характерна для хитрого
и манипулятивного поведения психопата.

Вот они в перечне симптомов:
коварство и манипулятивность.

Так что симуляция расстройства рассудка

как раз о нём и свидетельсвует.

Я разговаривал и с другими экспертами,

они утверждали:
костюм в полоску — типичный психопат.

Соответствует пунткам один и два в перечне:

раскатистые речи, поверхностное обаяние
и гипертрофированное чувство
собственного достоинства.

Я спросил: «А то, что он не хотел общаться
с другими пациентами?»

Типичный психопат: мания величия
и отсутствие эмпатии.

Получается, то, что казалось
самым нормальным в Тони

по мнению его врача,

подтверждало его безумие
в этом новом смысле.

Он — психопат.

Его врач сказал мне:

«Если Вы хотите узнать больше о психопатах,

Вы можете записаться на курс
по выявлению психопатов,

его ведёт Роберт Хаэр,
автор перечня симптомов психопатии».

Так я и поступил.

Я пошёл на курс по выявлению психопатов,

и сейчас я сертифицированный

и, должен отметить, невероятно способный,

диагност психопатов.

Такова статистика:

Один из ста обычных людей — психопат.

В этом зале 1500 человек.

Среди вас пятнадцать психопатов.

Хотя число поднимается до 4%

среди исполнительных директоров и начальников.

Так что, я думаю, вполне возможно,

что в этом зале 30 или 40 психопатов.

Вечер может закончиться массовой дракой.

(Смех)

Хаэр говорит, что причина в том,
что капитализм

в своей жестокости
поощряет психопатическое поведение:

отсутствие эмпатии, льстивые речи,

коварство, манипулятивность.

По сути, можно сказать,
что капитализм в своей жестокости —

это физическая манифестация психопатии.

Это форма психопатии,

которая влияет на нас всех.

Хаэр говорит мне:
«Забудь про парня из Бродмура,

который, может, симулировал безумие,
а, может, и нет.

Какая разница? Что на самом деле важно,

так это корпоративная психопатия.

Ты бы лучше взял интервью
у корпоративных психопатов».

Попытаться стоило.
Я написал людям из компании Enron.

Я написал: «Могу ли я
навестить Вас в тюрьме
и взять у Вас интервью,

чтобы выяснить,
являетесь ли Вы психопатами?»

Они не ответили.

Поэтому я изменил подход.

Я написал Элу Данлэпу
по прозвищу «Бензопила»,

скупщику активов из 1990-х.

Он мог прийти на убыточные предприятия
и сократить 30% работников.

Он превращал американские города
в города-призраки.

Я написал ему в письме:

«Я полагаю, что у Вас необычная аномалия мозга,

которая делает Вас особенным,

бесстрашным и безжалостным.

Могу ли я приехать и взять у Вас интервью

о Вашей необычной аномалии мозга?»

И он ответил: «Приходите».

Я приехал к Элу Данлэпу
в его гигантский особняк во Флориде,

который был заставлен скульптурами хищников.

Львами и тиграми.

Он провёл меня по саду.

Там были соколы и орлы.

Он сказал: «А вот там акулы, посмотрите».

Он это говорил не в такой уж безобидной манере.

«Здесь у нас опять акулы, а там тигры».

Всё это было похоже на Нарнию.

(Смех)

Потом мы прошли в кухню.

Эла Данлэпа нанимали спасать
убыточные предприятия.

Ему ничего не стоило
сократить 30% работников.

Он частенько увольнял работников с шуткой.

Например, есть одна известная история о нём.

Кто-то пришёл к нему и сказал:
«Я только что купил автомобиль».

А он ответил:
«Возможно у тебя теперь новый автомобиль,

но я тебе скажу,
чего у тебя теперь нет — работы».

Итак, он стоял на кухне со своей женой Джуди

и телохранителем Шоном.
Я говорю: «Вы помните, как я написал в письме,

что, возможно, у вас аномалия мозга,
которая делает Вас особенным?»

Он говорит: «Да, интересная теория.

Это как в «Звёздном пути».
Ты направляешься туда,
куда ещё не ступала нога человека».

Я говорю:
«Вообще-то, некоторые психологи полагают,

что это говорит о том,
что Вы...» (Бормотание)

(Смех)

Он спросил: «Что?»

Я сказал: «Что Вы психопат».

Я говорю: «У меня в кармане
список психопатических черт.

Мы можем вместе по ним пройтись?»

Поневоле он был заинтригован

и согласился: «Ну, давайте».

Я начал перечислять:
«Гипертрофированное самомнение».

Должен заметить,
ему было бы сложно это отрицать,

потому что он стоял как раз
под огромным портретом себя самого.

(Смех)

Он сказал: «Ну надо же верить в себя!»

Я сказал: «Манипулятивность».

Он ответил: «Это признак лидерства».

Я продолжил: «Неспособность испытывать

эмоции широкого спектра».

Он сказал: «Кто хочет нагружать себя
ненужными эмоциями?»

Он шёл по списку психопатичесских симптомов,

отнекиваясь от каждого из них.

(Смех)

Но я кое-что заметил в тот день,
когда встретился с Элом Данлэпом.

Каждый раз, когда он говорил мне
что-то вроде бы совершенно нормальное —

он отрицал преступное поведение
в подростковом возрасте.

Он рассказал, что его приняли в Вест-Пойнт,

а в Вест-Пойнт не берут хулиганов.

Он ответил отрицательно на вопрос
о коротких брачных отношениях.

Он был женат только дважды.

Стоит признать, что его первая жена
записала в документах на развод,

что он однажды угрожал ей ножом

и сказал, что он всегда хотел узнать,
какова человеческая плоть на вкус;

но люди говорят глупости во время ссоры,
если они несчастливы в браке.

А во втором браке он уже 41 год.

Каждый раз, когда он рассказывал о чём-то,
что казалось совершенно нормальным,

я думал про себя:
«Нет, в свою книгу я включать это не буду».

И тогда я осознал,
что, учась выискивать психопатов,

я сам стал немного психопатом.

Поскольку я постоянно старался
запихнуть кого-нибудь в ящик
с пометкой «Психопат».

Я стремился описать характер людей
по самым странным чертам.

И меня осенило: о, Боже, это то,
чем я занимался последние 20 лет.

Это то, чем занимаются журналисты.

Мы путешествуем по миру с блокнотом в руке

в посках жемчужин.

А жемчужины —
это ведь самые выдающиеся черты

личности героя.

И мы сшиваем их вместе,
как средневековые монахи,

оставляя всё обыденное на полу.

В нашей стране диагностируют
слишком много умственных растройств.

Биполярное расстройство —
детям четырех лет

ставят такой диагноз,

если у них бывают приступы гнева,

что в разы поднимает их
по шкале биполярного расстройства.

Когда я вернулся в Лондон, мне позвонил Тони.

Он спросил:
«Почему ты не отвечал на мои звонки?»

Я ответил: «Ну, мне сказали, что ты психопат».

Он сказал: «Я не психопат.

Ты знаешь, что один из симптомов —
это неспособность сожалеть,

но в перечне также есть
хитрость и манипулятивность.

Так что когда ты говоришь,
что сожалеешь о содеянном,

они говорят: «Типичный психопат —

так хладнокровно врёт, что раскаивается».

Это как колдовство. Они всё переворачивают
с ног на голову».

Он сказал: «У меня скоро суд.

Ты придёшь?»

Я согласился.

И я пошёл на суд.

После 14 лет в Бродмуре
он был выпущен на свободу.

Они решили,
что не могут держать его бесконечно,

потому что у него высокий балл по тесту,

что может говорить
о высокой вероятности рецидива.

Так они его выпустили.

В корридоре он мне сказал:

«Ты знаешь, Джон,

каждый немного психопат».

Он сказал: «Ты. Я. Ну, я-то уж точно».

Я спросил:
«Что ты теперь будешь делать?»

Он ответил: «Я поеду в Бельгию.

Там живёт женщина, которая мне нравится.

Но она замужем,
поэтому мне придётся сделать так,
чтобы они расстались».

(Смех)

Это было два года назад,

и так закончилась моя книга.

Последние 20 месяцев всё было хорошо.

Ничего плохого не случилось.

Он живёт под Лондоном с одной девчонкой.

Он, по словам саентолога Брайана,

навёрстывал упущенное —
я знаю, это звучит зловеще,

но в этом не обязательно должно быть
что-то зловещее.

К сожалению, спустя 20 месяцев

он всё-таки опять попал за решётку на месяц.

Он попал в потасовку в баре, так он это назвал,

в результате ему дали месяц тюрьмы.

Что, конечно, плохо,

но, по крайней мере,
короткий срок говорит о том,

что потасовка не была серьёзной.

И потом он мне позвонил.

По-моему, это хорошо,
что Тони выпустили.

Потому что нельзя судить о человеке
по его наихудшим чертам.

Тони — полупсихопат.

Он — неопознанная серая зона в мире,
который не любит неопределенность.

Однако серая зона находится там,
где ты натыкаешься на сложности,

это то, в чём заключается человечность,

это там, где находится правда.

Тони сказал мне:

«Джон, могу я угостить тебя в баре?

Я просто хотел поблагодарить тебя за всё,
что ты для меня сделал».

Я не пошёл. А что бы Вы сделали?

Спасибо.

(Апплодисменты)