Michael Rakowitz: Haunting the West | Art21 "Extended Play"

Я помню моя мать повела нас в
Британский музей,

в Лондоне.

Ее семья была из Ирака.

Она привела нас прямиком в Ассирийские
галереи

и тот зал с Охотой на львов
Ашшурбанипала.

Нет ничего круче, чем когда тебе 10 и ты
узнаешь

что это первый комикс и твой народ
создал его.

Она повернулась к нам и сказала:

"Что это делает здесь?"

Это заставило нас остро осознать,что

эти музеи не только вежливые реликварии

предметов обмена между культурами-

что эти были были извлечены насильно.

Это был музей, но так же

дворец преступности.

[Майкл Раковиц: Призраки Запада]

"Невидимый враг не должен существовать"

это текущая работа

которую я начал в 2006 году.

После вторжения США в Ирак,

более восьми тысяч артефактов были
украдены

из Национального музея Ирака.

Я начал думать о том, что могло
значить для этих артефактов

возвращение в виде призраков

чтобы являться западным музеям.

К сожалению, этот проект расширился
и теперь включает

археологические памятники, которые

были разорены такими группами, как ИГИЛ.

Эта инсталляция - Комната F в северо-западном

дворце Нимруда.

Когда он был разрушен в 2015 году,

в нем было двести барельефов.

Однако изначально там было более
шестисот таких рельефов.

Большинство этих рельефов
были раскопаны в середине 1800-х гг,

а затем отправлены в разные западные
учреждения.

Запад наделяет ценностью объекты из этой
части света,

но это совсем не симметрично
когда вы рассматриваете то,

как были девальвированы люди из
этих мест.

Рельефы расположены в соответствии

с оригинальным архитектурным следом.

Этот проект стремится поставить зрителя
в положение

иракца внутри этого дворца

за день до того, как ИГИЛ уничтожило его,

и показать все то из их истории,

к чему у них нет доступа и те пробелы

на которые они вынуждены наблюдать и
смотреть сквозь.

Эти артефакты были насильно удалены,
так же как и семья моей матери

из их родных мест.

Семья моей матери покинула Ирак
в 1947 году

в результате появления

националистических идеологий
на Ближнем Востоке.

Иракские евреи были в своего рода
в безвыходной ситуации.

Въехав в США, они наверняка подверглись

всем видам давления чтобы
ассимилироваться.

История их ассимиляции не была той,

в которой они отказались от всего.

Мои бабушка и дедушка были первые

художники-инсталяторы,

которых я когда-либо встречал.

Дом в Грейт-Нек, Лонг-Айленд,

все, что было на полу, было из Ирака.

Все, что было на стенах, было из Ирака.

И то, что исходило из кухни, определенно
было из Ирака.

Когда я учился в старшем классе
средней школы,

первая война в Персидском заливе

произошла на глазах у меня
и моих братьев

Моя мама сказала нам:

"Вы знаете, что в Нью-Йорке нет иракских
ресторанов?"

Она указывала на то, что иракская культура

в США не видна за нефтью и войной.

Когда мы приближались к очередной
войне в Ираке,

Я начал проект, над которым я мог бы

сотрудничать с моей мамой.

Это стало «Вражеской кухней».

Моя мама распространяла рецепты
нашей семьи

и я готовил их с разными группами.

--Сделай небольшое углубление,

--Теперь возьми кусочек мяса и

--положи его в центр.

«Вражеская кухня» предложила какую-то
оппозиции тому,

как война все подставляла

когда мы говорили об Ираке.

Я всегда говорю о том, что случилось

в 2006 году с группой школьников.

Школы, в которые они ходили,

запретили многим учителям

напрямую говорить о войне в своих
классах,

потому что многие из них

были связаны с братьями и дядями,

матерями и отцами-

которые находились в Ираке.

Это было так невероятно жестоко,

что никто никогда не думал спросить их

что они думали о войне.

Теперь «Вражеская кухня» - фудтрак

в котором работают иракские повара.

Помощники повара и официанты

американские ветераны боевых действий.

которые служили в Ираке.

Эти истории теперь мобилизованы.

Цветовые схемы, которые мои
студия и я выбрали,

это немного похоже на то как

цвет возвращается к телу.

Так что есть целый ряд разных
материалов,

которые можно увидеть представленными.

Пакетики с анисовым чаем придали
желтоватый оттенок

палитре для одежды этого «апкаллу».

Это один из моих любимых цветов.

Этот оранжевый на самом деле
оранжевый, с которым я вырос:

обертка абрикосовой пасты.

Это было похоже на оригинальный
Fruit Roll-Up.

Если призрак собирается как следует
преследовать,

он должен выглядеть иначе, чем

выглядела сущность когда была жива.

Эти рельефы используют упаковку

продуктов питания Ближнего Востока.

Из-за внутренней безопасности,

все, что идет из Ирака,

слишком запрещено чтобы кто-либо
это импортировал.

Банка финикового сиропа с этикеткой
«продукт из Ливана»

фактически перерабатывается
в иракской столице,

а затем его отвезут в Ливан, где
его продают остальному миру.

Объект в музее сохраняет свою ценность

потому что он может сказать вам,
откуда он.

Финиковый сироп, неспособный рассказать
откуда он-

вот так кожа, которую должны носить
эти артефакты

когда они возвращаются призраками.

Более восьми тысяч артефактов, до сих пор
находятся на свободе.

Из них мы сделали чуть больше девятисот.

Этот проект переживет меня и мою студию.

--Привет!

--Салам!

[АССИСТЕНТ] - Как дела?

[ВСЕ СМЕЮТСЯ]

[АССИСТЕНТ]- Я приготовила у себя дома

несколько шипов для крыльев.

- О, как красиво, Дениз!

Как только студия была закрыта
в из-за пандемии,

Я был очень непреклонен в отношении того,

чтобы все в студии были в порядке.

Я хотел, чтобы они могли

продолжать работать.

Помощники приходят в гости

каждые несколько недель.

и они собирают больше материалов.

- Сейчас я работаю над надгробным бюстом.

- Я только начал работать над артефактом
из восточного Ирака.

- Это фигура из Месопотамии,
конкретно из региона Хафадже.

В этот момент, когда мы потеряли
близость друг к другу

и мы делаем эти потерянные объекты,

у нас все еще есть эти моменты
где мы можем найти друг друга

и чувствуем, что мы не одни.

Когда я был номинирован в 2015 году на
проект

Четвертого постамента в Лондоне,

ИГИЛ напало на Ниневию и Нимруд.

«Ламассу» в основном были превращены
в обломки камней.

Я осознал тот факт, что собирался работать

в общественном месте на пьедестале-

что это был город Лондон,

сердце империи -

и очень короткая прогулка ведет
в Британский музей,

который я посетил с мамой несколько
десятилетий назад,

где у них есть несколько «ламассу».

Галерея Тейт Модерн обратилась ко мне