Тали Шарот: Склонность к оптимизму

Мы появляемся на свет, чтобы стать оптимистами, вместо того, чтобы реалистично смотреть на мир? Тали Шарот рассказывает о новом исследовании, предполагающем, что мозг человека настроен на позитивную волну, и что такое мировоззрение может быть одинаково опасно и полезно.

Я расскажу об оптимизме

или, точнее, о склонности к оптимизму.

Это когнитивная иллюзия,

которую мы исследуем уже несколько лет,

и 80 процентов людей ей подвержены.

Мы склонны переоценивать вероятность того,

что хорошие события произойдут в нашей жизни,

и недооценивать вероятность того, что произойдёт что-то плохое.

Мы недооцениваем вероятность того,

что заболеем раком или попадём в автокатастрофу.

Мы считаем, что жизнь наша будет долгой, а карьера — блестящей.

По жизни мы больше оптимисты, чем реалисты,

но мы этого не осознаём.

Например, брак.

На западе вероятность развода составляет 40 процентов.

То есть, две из пяти женатых пар

будут, в итоге, делить имущество.

Но если спросить молодожёнов о вероятности того,

что они разведутся, их оценка сводится к нулю.

И даже адвокаты по делам о разводе, знающие своё дело,

сильно недооценивают вероятность собственного развода.

Выходит, что вероятность развода у оптимистов такая же,

как и у всех остальных, но оптимисты чаще вступают в новый брак.

Или как сказал Сэмюель Джонсон:

«Новый брак — это победа надежды над опытом».

(Смех)

Если вы состоите в браке, скорее всего у вас будут дети.

И все мы уверены, что наши дети особенно талантливы.

А это Гай, мой двухлетний племянник.

И я хочу обратить ваше внимание на то,

что он — самый настоящий пример склонности к оптимизму,

потому что он, вообще-то, уникально талантлив.

(Смех)

И я не одна так думаю.

Трое из четырёх британцев сказали,

что оптимистично настроены насчёт будущего своих семей.

А это 75 процентов.

Но только 30 процентов сказали,

что в общем современные семьи живут лучше,

чем несколько поколений назад.

Это очень важный вывод,

потому что мы настроены оптимистично

насчёт себя, наших детей,

а также наших семей.

Но мы не так оптимистичны в отношении человека, сидящего рядом с нами,

и мы в некоторой степени пессимистичны

насчёт судьбы наших соотечественников и нашей страны.

Но личный оптимизм в отношении

собственного будущего остаётся неизменным.

Но это не значит, что мы думаем, всё по мановению волшебной палочки станет хорошо.

Скорее, мы сами обладаем уникальными способностями сделать всё именно так.

Я — учёный. Я провожу опыты.

Чтобы объяснить, что я имею в виду,

я с вами сейчас проведу опыт.

Я предложу вам список способностей и особенностей.

Подумайте, какое место на графике по каждой из способностей

вы занимаете по отношению ко всему населению.

Первое — отношения с другими людьми.

Кто из вас относит себя к 25 процентам и ниже?

Около 10 человек из 1 500.

А кто относит себя к 75 процентам и выше?

Большинство присутствующих.

Теперь оцените, как вы водите машину,

насколько вы интересны другим,

насколько вы привлекательны,

насколько вы честны

и, наконец, насколько вы скромны.

Большинство из нас ставят себя «выше среднего»

почти по всем способностям.

А это статистически невозможно.

Мы все не можем быть лучше остальных.

(Смех)

Но если мы думаем, что мы лучше, чем кто-либо другой,

то это означает, что у нас больше шансов сделать карьеру, сохранить брак,

потому что мы более общительны, более интересны.

И это глобальный феномен.

Склонность к оптимизму наблюдается

во многих странах:

как в западной культуре, так и в остальном мире;

у мужчин и женщин;

у детей и пожилых людей.

Это довольно распространённое явление.

Но вот вопрос: а хорошо ли это для нас?

Некоторые говорят, что нет.

Некоторые говорят, что секрет счастья —

в заниженных ожиданиях.

Я думаю, логика в этом такая:

если мы не надеемся, что произойдёт что-то великое,

что мы встретим любовь, будем здоровыми и успешными,

тогда мы не разочаруемся, если всё это не произойдёт.

Если мы не разочаруемся, когда с нами не произойдёт что-то хорошее,

и приятно удивимся, если хорошее произойдёт,

то мы будем счастливы.

Это очень хорошая теория,

но она неправильна и вот три подтверждения тому.

Первое: что бы ни случилось, достигните вы цели или нет,

люди с завышенными ожиданиями всегда чувствуют себя лучше,

потому что состояние человека, которого бросили или сделали работником месяца,

зависит от того, как он трактует это событие.

Психологи Маргарет Маршалл и Джон Браун провели исследование

среди студентов с завышенными и заниженными ожиданиями.

И они обнаружили, что люди с завышенными ожиданиями достигают цели,

потому что связывают успех со своими личностными особенностями.

«Я гений и поэтому я получил оценку «отлично»,

поэтому я всегда будут получать оценку «отлично» в будущем».

Если они провалили экзамен, то не из-за своей глупости,

а просто всё сложилось не в их пользу.

В следующий раз результат будет намного лучше.

Люди с заниженными ожиданиями мыслят по-другому.

Они не сдают экзамен, потому что ничего не знают,

а когда у них всё получается, так это оттого,

что экзамен просто оказался очень лёгким.

В следующий раз всё станет на свои места.

И чувствуют они себя хуже.

Второе подтверждение: независимо от результата

сам процесс ожидания делает нас счастливыми.

Поведенческий экономист Джордж Лоэнстейн

предложил студентам своего университета представить,

что их страстно поцелует какой-нибудь знаменитый человек.

Потом он предложил студентам решить, сколько они готовы

заплатить за поцелуй знаменитости,

если поцелуй они получат немедленно,

через три часа, через 24 часа, через три дня,

через год, через десять лет.

Выяснилось, что студенты готовы заплатить самую большую сумму

не за то, чтобы получить поцелуй немедленно,

а за то, чтобы получить его через три дня.

Студенты готовы заплатить больше ради того, чтобы подождать.

Они не готовы были ждать год или десять лет.

Постаревшая звезда никому не интересна.

Но, похоже, что три дня — оптимальный срок.

Почему?

Если вас поцелуют сейчас, то на этом всё и закончится.

Но если вас поцелуют через три дня, то это —

три дня трепетного ожидания и радостного волнения.

Студентам нужно было время,

чтобы представить, где это произойдёт

и как это произойдёт.

Ожидание сделало их счастливыми.

Вот почему люди предпочитают пятницу, а не воскресенье.

Это действительно любопытный факт,

потому что пятница — рабочий день, а воскресенье — выходной.

Поэтому разумно предположить, что люди

больше любят воскресенье, однако это не так.

Не потому что им так нравится сидеть в офисе

и они терпеть не могут прогулки в парке

или завтраки, медленно переходящие в обеды.

Мы все это знаем. Спросите кого-нибудь о том,

какой день недели является самым любимым,

не удивительно, что суббота — на первом месте,

потом пятница и только потом воскресенье.

Люди предпочитают пятницу, потому что она приносит с собой

радость предвкушения предстоящих выходных,

всё, что вы будете делать на выходных.

А в воскресенье всё, о чём можно мечтать —

это предстоящая рабочая неделя.

Поэтому оптимисты — это люди, ожидающие

больше поцелуев в будущем, больше прогулок в парке.

И это ожидание делает их жизнь лучше.

Действительно, без склонности к оптимизму

мы бы все находились в состоянии лёгкой депрессии.

У людей с лёгкой депрессией отсутствует

склонность к оптимизму, когда они думают о будущем.

Они более реалистичны, чем здоровые люди.

Но у людей с тяжёлой депрессией

наблюдается склонность к пессимизму.

Поэтому будущее им видится намного хуже,

чем то, что в действительности происходит.

Итак, оптимизм изменяет субъективную реальность.

Наше ожидание предстоящего изменяет то, как мы это предстоящее видим.

Но оптимизм меняет и нашу объективную реальность.

Он действует как самоисполняющееся предсказание.

А это — третье доказательство того,

что заниженные ожидания не сделают нас счастливыми.

Эксперименты в контролируемых условиях показали,

что оптимизм не только связан с успехом,

но он также и приводит к успеху.

Оптимизм приводит к успеху в науке, спорте и политике.

И, наверное, самое удивительное — оптимизм благоприятно действует на здоровье.

Надежда на то, что будущее будет блестящим,

снижает уровень стресса и тревоги.

В общем, оптимизм приносит большую пользу.

Но меня поставил в тупик такой вопрос:

как мы сохраняем оптимизм перед лицом реальности?

Меня, нейробиолога, это запутало ещё больше,

потому что в соответствии со всеми теориями,

если ожидания не претворяются в жизнь, их надо изменить.

Но это не то, что мы обнаружили.

Мы предложили людям прийти в нашу лабораторию,

чтобы помочь нам понять, что происходит.

Мы попросили их оценить вероятность того,

что в их жизни произойдёт что-то ужасное.

Например, какова вероятность того, что вы заболеете раком?

А потом мы им сообщили о средней вероятности того,

что с ними произойдёт подобное несчастье.

Например, вероятность заболеть раком — около 30 процентов.

Потом мы их снова спросили:

«Какова вероятность того, что вы заболеете раком?»

Мы хотели проверить,

воспользуются ли люди нашей информацией,

чтобы изменить своё мнение.

И они его изменили,

но в основном, когда полученная информация

была лучше ожидаемой.

Например, если кто-то говорит:

«Вероятность того, что я заболею раком —

50 процентов».

Мы говорим: «Хорошие новости,

средняя вероятность составляет 30 процентов».

Тогда исследуемые говорят:

«Может быть, для меня вероятность составит около 35 процентов».

Они всё осознали быстро и с пользой для себя.

Но если кто-то начинает так: «Для меня средняя вероятность

заболеть раком составляет около 10 процентов»,

а мы говорим: «Нет, плохие новости,

средняя вероятность составляет около 30 процентов».

Тогда исследуемые говорят:

«Ладно, но я всё равно думаю, что около 11 процентов».

(Смех)

Но это не означает, что они ничего не поняли. Наоборот,

но только они уяснили намного меньше, чем когда

мы давали им позитивную информацию о будущем.

Это не значит, что они не запомнили цифру, которую мы им привели,

каждый помнит, что средняя вероятность заболеть раком —

примерно 30 процентов,

а средняя вероятность развода — примерно 40 процентов.

Но они не думали, что эти цифры относились именно к ним.

Это означает, что подобные предупреждающие знаки

могут воздействовать на человека ограниченно.

Да, курение убивает, но, зачастую, убивает кого-то другого.

Я хотела понять,

что в мозге человека заставляет нас

не принимать во внимание предупреждающие знаки.

Но, в то же время, услышав,

что рынок недвижимости подаёт надежды,

мы думаем: «Теперь уж точно цена на мой дом удвоится».

Чтобы это понять,

я попросила исследуемых

лечь в томограф.

Он выглядит так.

Используя метод функциональной магнитно-резонансной томографии,

мы смогли определить участки головного мозга,

включающиеся при получении позитивной информации.

Один из таких участков — левая нижняя лобная извилина.

Если исследуемый говорит, что его вероятность заболеть раком составляет 50 процентов,

а мы говорим, что средняя вероятность

составляет 30 процентов,

то тогда левая нижняя лобная извилина включается мгновенно.

Независимо от того, кто вы: экстремальный оптимист,

умеренный оптимист или немного пессимист,

левая нижняя лобная извилина у каждого исследуемого

работала очень хорошо,

будь вы Барак Обама или Вуди Аллен.

На другой стороне головного мозга, правая нижняя лобная извилина

включалась при получении плохих новостей.

И дело в том, что она плохо выполняла свою функцию.

Чем оптимистичнее человек,

тем менее активным был этот участок мозга,

реагируя на негативную информацию.

И если ваш мозг не может обработать

плохие новости о вашем будущем,

вы всегда будете смотреть на мир сквозь розовые очки.

Мы решили проверить, сможем ли мы это изменить.

Сможем ли мы изменить склонность к оптимизму,

вмешиваясь в деятельность этих участков головного мозга?

Вот как мы проводили этот эксперимент.

Мне помогал Риота Канаи.

Сейчас он передаёт слабый магнитный сигнал

через череп участника нашего эксперимента

в нижнюю лобную извилину.

И таким образом он вмешивается

в активность головного мозга

примерно на полчаса.

Уверяю вас, после этого эксперимента человек вернулся к своей нормальной жизни.

(Смех)

Давайте посмотрим, что получилось.

Вначале я вам покажу

средние показатели склонности к оптимизму.

Если бы я сейчас провела с вами тест, то это был бы

тот объём информации, который вы воспримите,

когда вам сообщат хорошие новости, по отношению к плохим.

А сейчас мы вмешиваемся в активность участка мозга,

интегрирующего негативную информацию в нашем эксперименте,

и склонность к оптимизму возросла.

Мы сделали людей ещё более необъективными в отношении того, как они воспринимали информацию.

Теперь мы вмешиваемся в активность участка мозга,

интегрирующего позитивную информацию в нашем эксперименте,

и склонность к оптимизму исчезла.

Полученный результат нас поразил,

потому что мы смогли удалить склонность к оптимизму,

глубоко сидящую в человеке.

И тогда мы задумались:

а действительно ли мы хотим развеять оптимистические иллюзии?

Если бы могли так сделать, захотели ли бы мы лишить людей склонности к оптимизму?

Я уже рассказала вам о пользе склонности к оптимизму,

с которой вы уже, несомненно, ни за что не расстанетесь.

Но существуют и опасности,

о которых забывать никак нельзя.

Например, это сообщение, которое мне прислал

пожарный из Калифорнии, в котором говорится,

что расследование смертельных случаев при пожаре

часто включает заявление: «Мы не думали, что пожар будет таким серьёзным»,

даже когда пожарные знали,

как обеспечить безопасность.

Выводы о склонности к оптимизму, полученные нами в ходе исследований,

будут использованы для объяснения пожарным,

почему они думают именно так,

чтобы они всегда знали о склонности к оптимизму.

Нереалистичный оптимизм может привести к рискованному поведению,

финансовому краху и ошибочному планированию.

Например, правительство Великобритании

признало, что из-за склонности к оптимизму

люди могут занижать

стоимость и сроки проектов.

Поэтому бюджет Олимпиады 2012 года был отредактирован

с учётом склонности к оптимизму.

Мой друг, вступающий в брак через несколько недель,

так же изменил свой свадебный бюджет.

Но на мой вопрос о вероятности его развода

он с уверенностью ответил: «ноль процентов».

Поэтому было бы идеально, если бы

мы могли уберечь себя от опасностей оптимизма,

но, в то же время, сохранить надежду,

пользуясь выгодой от оптимизма.

И я верю, что это можно сделать.

Ключом к этому является знание.

Мы не появляемся на свет с врождённым пониманием своих склонностей.

Они определяются в ходе научных исследований.

Но спешу вас порадовать, что осознание собственной склонности к оптимизму

не развеивает иллюзии.

Это наподобие зрительных иллюзий,

осознание которых не прекращает их действие.

И в этом ничего плохого нет, потому что

найти баланс всё равно получится —

строить планы и придумывать правила для того,

чтобы защитить себя от нереалистичного оптимизма,

но, в то же время, сохранить надежду.

Это хорошо изображено на рисунке.

Если вы — пессимистичный пингвин,

который не верит в то, что сможет летать,

то вы и не полетите никогда.

Ведь, чтобы у вас что-то получилось,

нужно уметь себе представить другую реальность,

и потом поверить, что это может произойти.

Если вы — чрезмерно оптимистичный пингвин,

прыгающий в бездну с закрытыми глазами, надеясь на лучшее,

вы можете очень неудачно приземлиться.

Но если вы оптимистичный пингвин,

который верит в то, что сможет летать,

но который надевает парашют на тот случай,

если вдруг всё пойдёт не по плану,

вы будете парить в небе как орёл,

не смотря на то, что вы всего лишь пингвин.

Спасибо.

(Аплодисменты)