Моя судебная тяжба с отрицателем Холокоста | Дебора Липштадт | TEDxSkoll

Историк Дебора Липштадт много лет для одной из своих книг исследовала тех, кто отрицает Холокост. Она утверждает, что их расизм, антисемитизм и предрассудки выдаются за обоснованные мнения. Ей и в голову не приходило, что с одним из отрицателей Холокоста она встретится в суде. В своём выступлении она рассказывает потрясающую историю о том, как она на протяжении шести лет в суде доказывала факт Холокоста, а также предлагает способы борьбы за правду в эпоху «альтернативных фактов».

Дебора Липштадт — профессор Института новейшей еврейской истории и изучения Холокоста в Университете Эмори в Атланте. Её последняя книга «Холокост: Американское понимание» (Rutgers, 2016) посвящена исследованию того, как с 1945 года Америка понимала и интерпретировала Холокост. Её предыдущую книгу «Суд над Эйхманом» (Schocken/Nextbook 2011), опубликование которой было приурочено к 50-й годовщине судебного процесса, издание «Publisher’s Weekly» назвало «глубоким и убедительным исследованием важнейшего судебного разбирательства и его последствий».

В период президентства Клинтона и Обамы она состояла в совете Американского мемориального музея Холокоста, а при президенте Джордже Буше-младшем представляла Белый дом на 60-й годовщине освобождения Освенцима. В Американском мемориальном музее Холокоста Липштадт возглавляет Комитет по противодействию антисемитизму и поддерживаемому на государственном уровне отрицанию Холокоста. В данный момент она работает над книгой «Антисемитский обман: письма студенту», которая выйдет в 2018 году.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Сегодня я пришла сюда рассказать о лжецах,

судебных исках

и смехе.

Когда я впервые услышала
про отрицание Холокоста,

я рассмеялась.

Отрицание Холокоста?

Холокоста, который, к сожалению, известен

как самый задокументированный
факт геноцида в мировой истории?

Кто может думать, что его не было?

Только вдумайтесь.

Если те, кто его отрицает, правы,

кто тогда неправ?

Во-первых, жертвы,

те, кто выжил и поведал нам
свои ужасающие истории.

Кто ещё заблуждается?

Свидетели.

Люди, жившие во многих
городах, деревнях, местечках

на Восточном фронте,

те, кто видел, как их соседей —

мужчин и женщин, молодых и стариков —

собирали и выводили на окраину города,

где расстреливали и бросали в канаву.

Ошибаются поляки,

жившие по соседству с концлагерями

и ежедневно видевшие,

как переполненные людьми поезда прибывали

и возвращались пустыми.

Но кто неправ больше всех?

Виновные.

Те, кто говорит: «Мы это сделали,

я это сделал».

Может, они заявляют это с оговоркой.

Говорят: «У меня не было выбора.
Меня заставили».

Тем не менее, они утверждают:
«Я это сделал».

Подумайте над этим.

Со времён окончания Второй мировой войны
ни в одном военном трибунале

преступники всех национальностей
никогда не отрицали случившегося.

Возможно, они говорили, что их вынудили,
но не отрицали самого факта.

Учитывая это,

я решила, что не буду отрицание
даже рассматривать.

Было ещё, что исследовать,
о чём писать и беспокоиться,

чем я и занялась.

Прошло чуть более десяти лет,

и два серьёзных учёных,

два историка, специализирующихся
на исследовании Холокоста,

обратились ко мне:

«Дебора, давайте выпьем кофе.

У нас есть идея исследования,
мы думаем она вам идеально подойдёт».

Я была заинтригована и польщена тем,
что они обратились со своей идеей ко мне,

посчитали меня достойной.

Я спросила: «Что за идея?»

Они ответили: «Отрицание Холокоста».

Я рассмеялась во второй раз.

Отрицание Холокоста?

Те, кто верит, что Земля плоская?

Те, кто верит, что Элвис жив?

Мне этих людей изучать?

А двое учёных ответили мне:

«Да. Нам интересно знать,

что они хотят сказать?

Чего они добиваются?

Как они убеждают других?»

Подумав, что раз учёным
эта идея кажется стóящей,

я решила ненадолго переключиться —

год-два, может, три, или даже четыре —

с точки зрения науки, это всего лишь миг.

(Смех)

Мы обычно никуда не спешим.

(Смех)

Можно и взглянуть на этих людей.

Так я и поступила.

Провела исследование и многое выявила.

Двумя результатами
хочу с вами сегодня поделиться.

Первое:

те, кто отрицает Холокост, —
это волки в овечей шкуре.

Это всё те же нацисты или неонацисты,

если вам угодно добавить приставку «нео».

Но если взглянуть на них,

не увидишь формы СС,

они не вешают свастики на стенах,

не вскидывают руку
в нацистском приветствии —

ничего подобного.

Напротив, как я выяснила,

с виду это были уважаемые учёные.

Что у них было?

У них был институт.

Так называемый
«Институт пересмотра истории».

Они выпускали журнал на приличной бумаге.

«Журнал пересмотра истории»,

в котором была куча документов,

снабжённых множеством сносок.

У них было новое имя.

Не неонацисты,

не антисемиты,

а ревизионисты.

Они заявляли: «Мы — ревизионисты.

Наша единственная цель —

пересмотреть историю на предмет ошибок».

Но стоило копнуть чуть глубже,

что же обнаруживалось?

То же преклонение перед Гитлером,

восхваление Третьего рейха,

антисемитизм, расизм, предрассудки.

Вот, что меня заинтересовало:

антисемитизм, расизм и предрассудки,
выдаваемые за обоснованные рассуждения.

Второе открытие было таким:

многих из нас учили,
что есть факты и есть мнения.

Изучив тех, кто отрицает Холокост,

я думаю по-другому.

Есть факты,

есть мнения,

и есть ложь.

Те, кто отрицает Холокост,
хотят взять ложь,

приукрасить её, выдать её за мнение,

пусть и спорное,

«нестандартное» мнение,

и с этим «мнением»

участвовать в обсуждении.

Затем они посягают на факты.

Я опубликовала работу,

книгу «Отрицание Холокоста:
рост нападок на правду и память»,

она вышла во многих странах,

в том числе в Великобритании
в издательстве Penguin.

Я всё сказала об этих людях
и могла сосредоточиться на своей работе.

Как вдруг из британского издательства
пришло письмо.

Я рассмеялась в третий раз...

а зря.

Я прочла письмо,

в нём было уведомление о том, что
Дэвид Ирвинг подал на меня иск о клевете

в суд Великобритании за то,

что я назвала его отрицающим Холокост.

Дэвид Ирвинг хочет со мной судиться?

Кто такой Дэвид Ирвинг?

Дэвид Ирвинг был писателем,
автором работ по истории,

в основном о Второй мировой войне.

И практически во всех
его книгах говорилось,

что нацисты были не так уж плохи,

а союзники — не так уж хороши.

А евреи, что бы там с ними ни случилось,

в общем-то это как бы заслужили.

Он был знаком с документами,

знал факты,

но как-то умудрился их извратить
и выдать такое мнение.

Он не всегда отрицал Холокост,

но в конце 1980-х годов

рьяно ухватился за эту точку зрения.

В том числе я рассмеялась,
потому что этот человек

не только отрицал Холокост,

но и, казалось, гордился этим.

Этот человек — цитирую —

сказал: «Я потоплю
военный корабль Освенцима».

Этот человек

ткнул на порядковый номер-татуировку
на руке бывшего заключённого

и спросил: «Сколько вы заработали

на том, что у вас на руке этот номер?»

Этот человек сказал:

«Больше людей погибло
в автомобиле сенатора Кеннеди

на острове Чаппаквиддик,

чем в газовых камерах Освенцима».

Американцам ясно, к чему он клонит,
но вы можете найти эту информацию.

Это был не тот человек,
кто бы стыдился или скрывал,

что отрицает Холокост.

Многие мои коллеги-учёные советовали мне

просто проигнорировать письмо.

Когда я объясняла, что иск о клевете
нельзя просто проигнорировать,

мне говорили: «Да кто ему поверит!»

Но в этом и была проблема:

по британскому законодательству
бремя доказывания лежало на мне,

мне нужно было доказать,
что я написала правду.

В США и многих других странах
было бы наоборот:

факт клеветы должен был бы доказать он.

Что это значило?

Если бы я не боролась,

он бы выиграл по умолчанию.

А если бы он выиграл по умолчанию,

то мог бы с полным правом утверждать:

«Моя, Дэвида Ирвинга,
версия Холокоста законна.

Дебора Липштадт оклеветала меня,

назвав отрицателем Холокоста.

Следовательно, я, Дэвид Иривинг,
не отрицатель Холокоста».

В чём заключается его версия?

Никто не планировал уничтожать евреев,

газовых камер не было,

массовых расстрелов не было,

Гитлер не был причастен
к происходившим бесчинствам,

а евреи всё это выдумали,

чтобы содрать с Германии денег

и создать своё государство.

И они это сделали благодаря помощи
и по науськиванию союзников —

сфабриковали документы и свидетельства.

Я не могла допустить этого

и смотреть в глаза пережившим Холокост

или их детям.

Я не могла допустить такое

и считать себя ответственным историком.

Мы боролись.

И, внимание, спойлер для тех,
кто не видел фильм «Отрицание» —

мы выиграли.

(Смех)

(Аплодисменты)

Суд признал Дэвида Ирвинга

лжецом,

расистом

и антисемитом.

Его взгляд на историю был предвзятым,

лживым, искажающим факты,

и, что наиболее важно,

всё это он делал намеренно.

Мы указали на явные взаимосвязи
в более 25 различных эпизодах.

И это были не мелочи.

Многие из вас пишут книги,

мы всегда делаем ошибки, и потому рады,
когда выходят следующие издания:

можно исправить ошибки.

(Смех)

А здесь всё сводилось к одному:

вините во всём ереев,

реабилитируйте нацистов.

Как же мы выиграли?

Мы отследили первоисточники его идей.

Что мы обнаружили?

Не во многих

и не в большинстве,

а абсолютно во всех
упоминаниях о Холокосте

то, что выдавалось
за якобы «свидетельства», было искажено,

было полуправдой:

были изменены даты,

нарушены причинно-следственные связи,

среди участников встреч
упоминались те, кого там не было.

То есть доказательств у него не было.

Его свидетельства ничего не подтверждали.

Мы доказали не то,
что произошло на самом деле,

а то, что всего,
о чём он говорил, не было.

Таким образом, также лгали
все те, кто отрицал Холокост,

так как либо он на них ссылался,
либо они ссылались на него.

Что бы они ни утверждали,

у них нет доказательств.

Почему моя история —
это больше, чем история

длившегося шесть лет
запутанного судебного разбирательства,

когда меня, американского профессора,
затащил в суд тот,

кого суд своим решением
впоследствии признал

приверженцем неонацистской идеологии?

Какой посыл несёт моя история?

Думаю, что в контексте вопроса об истине,

посыл очень значим,

потому что сегодня,

как нам хорошо известно,

правда и факты подвергаются нападкам.

Социальные сети,
при всей их пользе для нас,

размыли границу
между установленными фактами

и ложью.

И третье:

экстремизм.

Сейчас не ходят в мантиях ку-клукс-клана,

нас не пугают горящими крестами,

не встретишь откровенно
расистские высказывания.

Экстремизм может скрываться
за альтернативными правыми,

«Национальным фронтом» —
называйте, как хотите,

но по сути это всё тот же экстремизм,
стоя́щий за отрицанием Холокоста

и выдающий себя
за якобы обоснованную аргументацию.

Мы живём в век, когда правде
приходится защищаться.

Мне вспомнилась карикатура,

недавно опубликованная
в журнале «The New Yorker».

Ведущий викторины говорит
одной из участниц:

«Да, вы ответили правильно.

Но ваш соперник кричал громче вас,

поэтому очко присуждается ему».

Что мы можем сделать?

Во-первых,

нас не должна вводить в заблуждение
видимость обоснованности.

Нужно присмотреться поближе

и разглядеть там экстремизм.

Во-вторых,

нужно понимать,
что истина не относительна.

В-третьих,

нужно нападать,

а не отбиваться.

Когда кто-то выступает
с возмутительным заявлением,

каким бы высокопоставленным
ни было это лицо

в стране или даже мире,

мы должны ответить:

«Где доказательства?

Где свидетельства?»

Они не должны это делать безнаказанно.

Нельзя приравнивать их ложь к фактам.

И, как я уже говорила,
правда не относительна.

Многие из нас были воспитаны
в образованной,

просвещённой среде,

где нас учили,
что всё поддаётся обсуждению.

Но это не тот случай.

Есть вещи, которые по-настоящему правдивы.

Есть неоспоримые факты,

объективные истины.

Галилей преподал нам этот урок
много веков назад.

Хотя католическая церковь вынудила
его отречься от своей идеи,

что Земля движется вокруг солнца.

Он в итоге признался,

и что же, по легенде, он сказал?

«И всё-таки она вертится».

Земля не плоская.

Климат меняется.

Элвис мёртв.

(Смех)

(Аплодисменты)

И самое главное:

правда и факты подвергаются нападкам.

Стоящая перед нами задача,

работа,

проблема

необычайно важна.

У нас мало времени на борьбу.

Нужно действовать прямо сейчас.

Потом будет поздно.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)