Страх лишнего веса: то, о чём не принято говорить | Келли Джин Дринкуотер | TEDxSydney

Мы живём в мире, где быть толстым значит быть плохим, где следует опасаться полноты. Боязнь лишнего веса, вне зависимости от того, каковы размеры нашего тела сейчас, заставляет нас откладывать жизнь на потом. Келли Джин Дринкуотер распутывает наши сложные взаимоотношения со своим телом и показывает, как радикальная политика по отношению к внешнему виду может стать противоядием для нашей культуры осуждения тела.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx.

Сегодня я здесь, чтобы поговорить с вами
о маленьком, но могущественном слове.

Люди всеми силами стремятся избежать
состояния, которое оно описывает.

Многомиллиардные компании
наживаются на страхе перед ним.

Те из нас, кого без сомнений
можно так назвать,

вынуждены прокладывать дорогу
через бурю негодования, окружающую его.

Я не уверена, что кто-либо из вас
это заметил, но я толстая.

(Смех)

Не что-то неразборчивое,
тихо произнесённое за спиной,

или, на первый взгляд, невинное
вроде «полненькая» или «пухлая».

Даже не что-то столь возвышенное,
как «влекущая» или «соблазнительная».

Не будем приукрашивать.

Я просто Т-О-Л-С-Т-А-Я.

Я настоящий слон.

(Смех)

Когда я вышла на сцену,
некоторые из вас, возможно, подумали:

«О, намечается что-то смешное,

ведь все знают, что толстяки забавные».

(Смех)

Или, возможно, вы подумали:
«Откуда в ней столько уверенности в себе?»

Потому что уверенная в себе
толстая женщина — это почти немыслимо.

Те, кто интересуется модой,
вероятно, подумали о том,

как сказочно я смотрюсь
в этом платье от Бет Дитто.

(Возгласы)
(Аплодисменты)

Большое спасибо!

В тоже время некоторые,
возможно, подумали:

«В чёрном она бы выглядела стройнее».

(Смех)

Возможно, вы задумались,
осознанно или нет,

есть ли у меня диабет, есть ли партнёр,
ем ли я углеводы после семи.

(Смех)

Возможно, вы забеспокоились о том,
что сами ели углеводы вчера после семи

(Смех)

и что надо бы вам продлить
свой абонемент в спортзал.

(Смех)

Все эти суждения коварны.

Они могут быть направлены
на личность или группу людей,

а могут быть направлены на нас самих.

Такой образ мышления
называется «обезофобия».

Как и в случае любого систематического
угнетения, обезофобия произрастает

из сложных материй, таких как
капитализм, патриархат и расизм.

Всё это мешает её даже просто заметить,
не говоря уже о том, чтобы побороть.

Мы живём в мире, где быть толстым
всё равно что быть плохим,

ленивым, жадным, болезненным,
безответственным и безнравственным.

Мы рассматриваем худобу как универсальную
добродетель, которой присущи

ответственность, успешность, навык держать
под контролем аппетит, тело и жизнь.

Эта догма вновь и вновь повторяется
в СМИ, в здравоохранении,

в кабинете врача,
в повседневных разговорах

и в нашем собственном мировоззрении.

Возможно, мы даже виним толстых людей за
дискриминацию, с которой они сталкиваются.

Потому что, в конце концов, если тебе
это так не нравится — просто похудей.

Просто!

Эта предвзятость к лишнему весу
стала таким неотъемлемым,

укоренившимся способом
оценки себя и других людей,

что мы редко задаёмся вопросом,
почему так презрительно относимся

к людям в теле
и откуда в нас это презрение.

Но нам надо им задаться,

потому что мы придаём огромное значение
внешнему виду, и это влияет на всех нас.

Неужели мы и правда хотим жить в обществе,

где к людям не проявляют радушия,

если они не влезают
в надуманные рамки приемлемого?

Когда мне было шесть лет,

моя сестра преподавала маленьким девочкам
балет в нашем гараже.

Я была выше и шире остальных
сантиметров на тридцать.

Когда дело дошло до первого выступления,

я предвкушала, как надену
милую розовую пачку.

Я готовилась блистать.

В то время как другие легко проскальзывали
в эти творения из лайкры и тюля,

ни одна из пачек не подходила мне.

Я была полна решимости
участвовать в представлении,

поэтому повернулась к матери и так громко,
что каждый мог услышать, сказала:

«Мам, мне не нужна пачка, мне нужно две!»

(Смех)

Спасибо, мам.

(Аплодисменты)

Хотя я и не понимала этого в то время,

но запрашивая себе пространство
этой дополнительной пачкой,

я сделала первый шаг на пути к становлению
радикальной активисткой за лишний вес.

Я не говорю, что начиная с того дня

все эти штучки из разряда
«полюби тело своё» стали пропуском

на сверкающий путь принятия себя как есть.

Это далеко не так.

Вскоре я поняла, что жизнь за пределами
того, что в обществе считается нормальным,

может быть печальна и одинока.

Последние 20 лет я провела
меняя и опровергая все эти догмы,

и моя жизнь напоминала американские горки.

Надо мной открыто смеялись,
оскорбляли из проезжающих мимо машин,

мне говорили, что я несу бред.

Я также ловила улыбки незнакомцев,

которые понимали,
чего мне стоит пройтись по улице,

весело шагая с высоко поднятой головой.

(Возгласы)

Спасибо.

Всё это время

маленькая храбрая шестилетняя
девочка оставалась со мной.

Она помогает мне стоять сегодня перед вами
непримиримым, толстым человеком.

Человеком, который отказывается следовать
общепризнанным нормам,

указывающим как надо жить в этом мире
человеку с моим телом.

Я не одинока.

Я состою в международном сообществе людей,

которые вместо пассивного
согласия с тем, что наши тела,

возможно, всегда будут большими,

предпочитают радоваться
жизни в своём теле.

Они чтят наши достоинства

и работают с существующими
ограничениями, а не против них.

Они ценят здоровье намного больше,

чем цифры устаревшего индекса массы тела.

Вместо этого они ценят душевную
целостность, самооценку и самоощущения

как жизненно важные аспекты
нашего благополучия.

Они не верят,

что большое тело является препятствием
чему бы то ни было.

Доктора, академики, блогеры
пишут бесконечные трактаты

о всевозможных гранях
этой запутанной темы.

Есть полные модники, которые провозглашают
красоту своих тел,

надевая бикини и кроп-топы,

обнажая плоть, которую нас учат скрывать.

Толстые атлеты пробегают марафоны,
учат йоге и занимаются кикбоксингом,

показывая тем самым средний палец
принятому порядку вещей.

(Смех)

Эти люди научили меня тому,

что такие радикальные меры —
антидот культуре осуждения тела.

Но не поймите меня неправильно —
я не против того,

чтобы люди совершенствовали своё тело,
если они этого хотят.

Самосовершенствование —
самая прекрасная форма

выражения любви к себе, проявляющаяся
миллионом различных способов,

начиная от причёсок до татуировок,
контурной пластики тела, гормонов,

операций и да — даже до потери веса.

Это просто:

это твоё тело, и ты волен решать,
что с ним следует делать.

Я принимаю в этом участие,
совершая поступки,

которые от толстых никто не ожидает,

приглашаю других присоединиться
и создаю из этого произведения искусства.

Нить, связывающая
большинство этих работ, —

освоение пространства,

часто недоступного большим людям.

От дефиле до шоу в клубах,

от общественных бассейнов
до известных танцевальных площадок.

Освоение пространства в массе своей имеет
не только значимый художественный посыл,

но и является радикальной попыткой
построить общество.

Так и было с Aquaporko,

(Смех)

толстой женской командой по синхронному
плаванию, которую я организовала

с друзьями в Сиднее.

(Смех)

Нельзя недооценивать влияние вида
группы дерзких полных женщин

в цветастых шапочках и купальниках,

беспечно выбрасывающих

ноги из воды.

(Смех)

Работая, я поняла, что у толстых
политика в крови

и непримиримые толстяки
могут поразить воображение людей.

Когда Кейт Чемпион —

руководитель нашумевшей
танцевальной труппы Force Majeure —

попросила меня выступить в роли помощника
в работе, где участвовали только толстые,

я буквально набросилась
на это предложение.

Я имею в виду, буквально.

(Смех)

«Нечего терять» — проект, осуществлённый
совместно с исполнителями в теле,

которые использовали свой
собственный жизненный опыт

для более полного и достоверного
отражения ситуации.

Вы даже не представляете,
как далёк этот проект от балета.

Сама идея танцевального
проекта с толстяками,

созданного столь престижной компанией,
была, мягко говоря, спорной,

потому что ни на одной
из ведущих сцен мира

никогда ещё не создавалось
ничего подобного.

Люди были настроены скептически.

«Что значит толстые танцоры?»

«Толстые это 48-го или 50-го размера?»

(Смех)

«Где они учились танцевать?»

«Они смогут выдержать
целое представление?»

Но, несмотря на сомнения,

постановка «Нечего терять» стала
бестселлером на фестивале в Сиднее.

Мы получили восторженные отзывы,
гастролировали, выигрывали награды,

о нас написали на 27 языках.

Невероятные образы наших актёров
можно было увидеть по всему миру.

Я потеряла счёт, сколько раз люди
всевозможных размеров сказали мне,

что это представление
перевернуло их жизнь,

помогло изменить их отношение

к своему телу и облику окружающих

и противостоять
собственным предубеждениям.

Но, несомненно,

у работы, что задевает человеческие
болевые точки, найдутся противники.

Мне говорили, что я прославляю ожирение.

Я получала пожелания жестокой смерти
и оскорбления за постановку шоу,

в котором фигурируют толстяки и их жизни,

и где к ним относятся как к равным людям,
со своими ценными историями.

Меня даже называли
террористкой повсеместного ожирения.

(Смех)

Заявление смешное до абсурдности,

(Смех)

но оно также демонстрирует степень страха,

смертельного страха перед ожирением.

Страха, который кормит компании
по производству диетического питания,

что не позволяет столь многим из нас
добиться взаимопонимания со своим телом,

из-за надежды на положительный эффект,
обещающий нам начало нормальной жизни.

Потому что то, о чём умалчивается
в этой аудитории, — это обезофобия.

Про-толстые активисты отказываются
подчиняться этому страху,

выступая за самоопределение
и уважение к нам.

Мы можем повлиять на нежелание общества
принимать всё разнообразие телесных форм

и начать наслаждаться любой из тысячи
возможностей распоряжаться своим телом.

Спасибо.

(Аплодисменты)