Клэй Ширки: Почему SOPA — плохая идея

Что такие законопроекты, как PIPA и SOPA, означают для нашего мира с его всеобщим обменом? В офисе TED, Клэй Ширки выступает с достойным манифестом — призывом защитить нашу свободу создавать, обсуждать, ссылаться и делиться, а не просто пассивно потреблять.

Я начну со следующего.

Это рукописное объявление,

которое появилось в семейной пекарне

в старом квартале Бруклина несколько лет назад.

Пекарня владела одной из тех машин,

которые печатают на глазури.

Дети могли принести рисунок,

а пекарня печатала его на глазури

сверху торта на день рождения.

К сожалению, дети любят рисовать

мультяшных героев.

Они любят рисовать Русалочку,

они любят рисовать смурфов, Микки Мауса.

Но оказывается, что печатать

детский рисунок Микки Мауса

на глазури незаконно.

Это нарушение авторского права.

И следить за нарушениями авторского права

на тортах для дней рождения

было настолько сложно,

что пекарня подумала и решила:

«Мы больше этим не занимаемся.

У любителей больше не будет

доступа к нашему оборудованию.

Если вы хотите печатное глазурное покрытие,

используйте одно из наших

готовых профессиональных изображений».

В Конгрессе сейчас два законопроекта.

Один называется SOPA, второй называется PIPA.

SOPA означает Stop Online Piracy Act [Закон против Онлайн Пиратства].

Его предложил Сенат.

PIPA — сокращение от PROTECTIP,

которое является сокращением от

«Предотвращение настоящих онлайновых угроз

коммерческому творчеству

и кражи интеллектуальной собственности» —

потому что у помощников конгрессменов,

дающих эти названия, много свободного времени.

Цель у SOPA и PIPA

следующая.

Они хотят повысить стоимость соответствия

нормам авторского права до уровня,

когда люди будут вынуждены закрывать бизнес,

предлагающий услуги любителям.

Они предлагают сделать это

путём идентификации сайтов,

которые существенно нарушают авторские права —

однако нигде не упомянуто, как именно

эти сайты будут определяться —

и они хотят удалить их из системы доменных имён.

Они хотят убрать их из системы доменных имён.

Система доменных имён — это система,

переводящая такие адреса, как Google.com,

т.е. понятные людям, в адреса,

понятные машинам —

74.125.226.212.

Проблема этой модели цензуры —

идентификация сайта и его удаление

из системы доменных имён — в том,

что она не работает.

Можно подумать, что это довольно большая проблема для закона,

однако Конгресс это не сильно волнует.

Причина, по которой это не работает, такова:

можно по-прежнему набрать 74.125.226.212 в браузере

или сделать это активной ссылкой,

и по-прежнему попасть на сайт Google.

Итак, именно цензурная часть закона

является настоящей угрозой

этого закона.

Чтобы понять, как Конгресс дошёл до написания законопроекта,

который не достигнет своих целей,

а произведёт много разрушительных побочных эффектов,

нужно знать и понимать предысторию.

Предыстория такова:

Законопроекты SOPA и PIPA

были написаны в основном медиакомпаниями,

основанными в 20-м веке.

20-й век был золотым веком для медиакомпаний,

потому что дефицит сопровождал вас повсюду.

Если вы снимали телепрограмму, ей не надо было

быть лучше всех других программ,

она всего лишь должна была быть лучше,

чем две другие телепрограммы,

выходящие в то же время —

это было весьма низкой планкой

конкурентоспособности.

Это означало, что если

вы производили средненькие программы,

вы получали треть аудитории США бесплатно —

десятки миллионов пользователей,

потому что ваша программа была

«не так уж ужасна».

Это как лицензия на печать денег

и бочка бесплатных чернил.

Однако технологии развивались, как им свойственно.

И шаг за шагом к концу 20-го века

дефицит стал исчезать —

и я не говорю о цифровой технологии,

я говорю об аналоговой.

Кассеты, видеомагнитофоны,

даже простые копиры Ксерокс,

создавали новые возможности

для творчества людей,

которые поражали медиакомпании.

Как оказалось,

мы не лежебоки.

Нам не нравится лишь потреблять.

Нам нравится потреблять,

но каждый раз при появлении новых инструментов

оказывалось, что нам нравится и творить,

и мы любим делиться творчеством.

Это свело медиакомпании с ума —

это сводило их с ума каждый раз.

Джек Валенти, главный лоббист

Американской ассоциации кинокомпаний,

однажды сравнил беспощадный видеомагнитофон

с Джеком Потрошителем,

а бедный беспомощный Голливуд —

с одинокой женщиной.

Да, риторика достигала такого уровня.

Медиаиндустрия

молила, настаивала, требовала,

чтобы Конгресс что-нибудь сделал.

И Конгресс согласился.

В начале 90-х Конгресс принял закон,

который всё изменил.

Это был Закон о домашней аудиозаписи

от 1992-го года.

Закон о домашней аудиозаписи 1992-го года полагал,

что если люди записывали материал с радио

и микшировали кассеты для своих друзей,

это было законно. В порядке вещей.

Записать, смикшировать и

поделиться с друзьями было законно.

А вот делать большое количество высококачественных записей

на продажу было противозаконно.

Ну а домашние записи —

не беда, пусть живут.

Они думали, что вопрос решён,

потому что указана чёткая разница

между легальным и нелегальным копированием.

Однако медиабизнес хотел другого.

Они хотели, чтобы Конгресс

поставил копирование вне закона. Точка.

Поэтому когда Закон о домашней аудиозаписи 1992-го года был принят,

медиабизнес бросил идею различий

между легальным и нелегальным копированием,

потому что стало ясно,

что если Конгресс действует в этих рамках,

это может усилить права граждан

на создание своей собственной медиа среды.

Поэтому они перешли к плану Б.

Формулировка плана Б заняла некоторое время.

План Б впервые появился в зрелой форме

в 1998-м — в виде так называемого

Закона об авторских правах в цифровую эпоху (DMCA).

Это был сложный закон с множеством составных частей.

Суть DMCA была в следующем:

было легально продавать

некопируемый цифровой материал —

проблема в том, что некопируемый цифровой материал не существует.

Эд Фелтон однажды сказал:

«Это как разливать воду,

которая не мокрая».

Биты — копируются. Компьютеры для этого предназначены.

Это побочный эффект их работы.

Поэтому для подделки возможности

продавать некопируемые биты

DMCA сделал законным принуждение

к использованию систем,

которые повреждали функцию копирования.

Каждый проигрыватель DVD, игровая приставка,

телевизор и компьютер в вашем доме —

что бы вы ни думали при покупке —

могли быть повреждены медиакомпаниями,

если это было обязательным условием при продаже продукта.

И чтобы убедиться, что вы не догадаетесь

и не попытаетесь использовать их возможности

как вычислительных устройств общего назначения,

они сделали незаконными

попытки восстановить

возможность копирования содержания.

DMCA отмечает собой момент,

когда медиаиндустрия

отказалась от попыток различать

законное и незаконное копирование

и просто попыталась предотвратить копирование

техническими средствами.

DMCA оказывал и продолжает оказывать много сложных эффектов,

но в одной области, в ограничении коллективного использования,

он по большей части не сработал.

Главной причиной его провала оказалось то,

что интернет стал намного более популярным и мощным,

чем кто-либо представлял.

Миксы, фанатские журналы —

просто мелочь по сравнению

с наблюдаемым сегодня в интернете.

Мы живём в мире,

где большая часть американских граждан

старше 12 лет

посылают друг другу ссылки онлайн.

Мы делимся литературой, картинками,

аудио, видео.

Что-то из посылаемого сделано.

Что-то из посылаемого найдено.

Что-то из посылаемого

сделано из того, что найдено,

и всё это ужасает производителей.

Итак, PIPA и SOPA являются

второй серией.

Однако если DMCA вмешивался хирургически —

добирался до внутренностей компьютера,

телевизора, игровой приставки

и запрещал функции,

обещанные при продаже в магазине —

то PIPA и SOPA как атомная бомба:

они будут цензурировать

всё в мире.

Механизм, как я уже сказал,

состоит в преследовании любого,

кто указывает на «не те» IP-адреса.

Их нужно убрать из поисковиков,

их нужно убрать из онлайн-каталогов,

их нужно убрать из заметок пользователей.

А так как крупнейшие производители аудио и видео в интернете

не Google и не Yahoo,

а мы, люди,

именно мы и подвергаемся досмотрам.

Потому что, в итоге,

настоящей угрозой

для исполнения PIPA и SOPA является

наша возможность делиться друг с другом.

PIPA и SOPA рискуют взять

многовековую юридическую концепцию

«невиновен, пока не доказана вина»,

и перевернуть её —

«виновен, пока не доказана невинность».

Ты не можешь распространять,

пока не покажешь нам,

что ты не распространяешь ничего,

что нам не нравится.

Внезапно всё бремя доказательства законности и незаконности

перекладывается в превентивном порядке

на нас и на сервисы,

которые могут предлагать нам новые возможности.

И даже если следить за пользователем

стоит копейки,

это сокрушит сервис

с сотней миллионов пользователей.

Именно таким они представляют себе интернет.

Представьте этот знак повсюду —

но представьте, что он не гласит «Университетская Пекарня»,

а гласит YouTube,

и Facebook, и Twitter.

Представьте, что он гласит TED,

потому что комментарии не могут цензурироваться

ни при какой цене.

Настоящий эффект SOPA и PIPA

будет отличен от предложенных эффектов.

Угроза, на самом деле,

в перекладывании бремени доказательства,

где внезапно

все считаются ворами каждый раз,

когда пользуются своим правом

творить, делать или делиться.

А люди, дающие нам такие возможности —

YouTube'ы, Facebook'и, Twitter'ы и TED'ы —

оказываются обязанными

следить за нами,

или же рискуют стать соучастниками нарушения.

Чтобы это остановить,

есть два пути:

один простой, второй сложный;

один лёгкий, второй трудный.

Простой путь, лёгкий путь, таков:

если вы американский гражданин,

позвоните вашему представителю, позвоните вашему сенатору.

Если посмотреть на людей,

подписавших законопроект SOPA,

на людей, подписавших законопроект PIPA,

можно увидеть, что вместе взятые, они получили

миллионы долларов

от традиционной медиаиндустрии.

У вас нет миллионов долларов,

но вы можете позвонить своим представителям

и напомнить им, что вы голосуете,

попросить их не относиться к вам, как к вору,

и что вы бы хотели, чтобы интернет

оставили в рабочем состоянии.

А если вы не американский гражданин,

вы можете связаться с вашими американскими друзьями

и воодушевить их сделать то же самое.

Это кажется делом национального масштаба,

однако это не так.

Эти индустрии не остановятся

на сломе нашего интернета.

Если они его сломают, от этого пострадают все.

Это простой путь.

Это лёгкий путь.

Трудный путь таков:

готовьтесь, самое сложное — впереди.

SOPA всего лишь перефразировка COICA,

который был предложен год назад, и не прошёл.

Всё это начинается

с провала DMCA запретить копирование

техническими средствами.

А DMCA начался с Закона о домашней аудиозаписи,

который испугал индустрию.

Потому что весь процесс указания,

что кто-то нарушает закон,

сбора свидетельств и доказательства

оказался очень неудобным.

«Мы бы предпочли этого не делать», —

говорит медиаиндустрия.

Они не хотят этого делать.

Им не нужны юридические различия

между законным и незаконным распространением.

Они просто хотят, чтобы возможность распространять исчезла.

PIPA и SOPA не странности, не аномалии,

они не случайность.

Они — очередной виток этой специальной гайки,

которая закручивается уже 20 лет.

И если мы победим этот виток, как я надеюсь,

то будут следующие.

До тех пор, пока мы не убедим Конгресс,

что с нарушениями авторского права

нужно поступать как в случае с Napster, YouTube,

т.е. устраивать суд с предоставлением свидетельств,

фактов и оценкой мер защиты,

как принято в демократических обществах.

Именно так нужно к этому подходить.

А тем временем, будьте готовы,

это и есть тот тяжёлый путь.

В этом настоящий смысл PIPA и SOPA.

Time Warner опять заговорила,

она хочет снова посадить нас на диван

в качестве лежебок-потребителей,

не творящих, не распространяющих.

А мы должны сказать: «Нет».

Спасибо.

(Аплодисменты)