Хватит бояться лишнего веса

В обществе, помешанном на внешнем виде и боящемся лишнего веса, Келли Джин Дринкуотер сражается с фэтфобией при помощи творчества. Она способствует общественному принятию полных людей, показываясь с ними в местах, которые прежде были под запретом — от подиумов до Сиднейского Фестиваля — и призывает всех нас подумать ещё раз и избавиться от предвзятости. «Люди, не желающие оправдываться за свой лишний вес, поражают окружающих», — говорит она.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Сегодня я хочу поговорить с вами
об очень сильном маленьком слове.

Люди пойдут почти на всё,
лишь бы никогда не услышать

его в свой адрес.

Многодолларовая промышленность процветает

благодаря страху перед ним,

а те, кого точно
можно описать этим словом,

вынуждены брести сквозь безжалостную бурю,

окружающую его.

Не знаю, заметили ли вы,

но я толстая.

Не «толстая», написанное
строчными буквами или невнятно

произнесённое за спиной,
не «пухлощёкая» и не «пышечка».

Обо мне не скажешь даже
более утончённое «с роскошными формами».

Давайте не приукрашивать факты.

Я Толстая с большой буквы.

Я слон в посудной лавке.

Когда я вышла на сцену,

некоторые из вас могли подумать:

«О, это будет уморительно,

все ведь знают,
какие толстые люди забавные».

(Смех)

Или вы могли думать:
«Откуда в ней столько уверенности?»

Ведь уверенная в себе толстая
женщина — это почти невообразимо.

А те, кто интересуются модой,

возможно, подумали, что я
просто потрясающе выгляжу

в этом платье от Бет Дитто.

(Аплодисменты)

Спасибо большое.

В то время как другие могли подумать:

«Хмм, в чёрном она бы казалась стройнее».

(Смех)

Вы можете гадать, осознанно или нет,

больна ли я диабетом,
встречаюсь ли с кем-нибудь,

ем ли углеводы после семи вечера.

(Смех)

Может, вы заволновались о том,
что сами ели вчера углеводы после семи

и что вам надо бы обновить
свой абонемент в спортзал.

Эти суждения коварны.

Они могут быть направлены
на отдельные лица, на группы,

а ещё они могут
быть направлены на вас самих.

Такой образ мыслей
известен как фэтфобия.

Как любая форма
систематического угнетения,

фэтфобия глубоко укоренилась
в таких сложных системах,

как капитализм, патриархат и расизм.

Поэтому её так сложно замечать,
не говоря уже о том,

чтобы с ней бороться.

Мы живём в обществе,

в котором быть толстым —
то же, что быть плохим человеком:

ленивым, жадным, больным, безответственным

и подозреваемым в аморальности.

Мы склонны видеть в худобе

всё, что считаем хорошим:

надёжность, успешность,

способность контролировать
свои аппетит, тело и жизнь.

Эта идея снова и снова повторяется

в СМИ, в области
общественного здравоохранения,

в кабинетах врачей,

в повседневных разговорах

и в нашем собственном отношении.

Мы можем даже обвинять в дискриминации

толстых людей их самих,

ведь, в конце концов, если им
не нравится это, пусть просто похудеют.

Это легко!

Предвзятость к полным людям стала
так распространена, так глубоко проникла

в то, как мы оцениваем себя и других,

что мы редко интересуемся, почему
мы так презираем людей за их размеры

и откуда в нас взялось это презрение.

Но мы должны задаться этим вопросом,

потому что огромная ценность,
которую мы придаём внешнему виду,

влияет на каждого.

Хотим ли мы на самом деле жить в обществе,

где людям отказывают
в элементарной человечности,

если они не подходят под какие-то
произвольные формы приемлемого?

Когда мне было шесть лет,

моя сестра учила балету несколько
маленьких девочек у нас в гараже.

Я была сантиметров на тридцать выше
и настолько же толще, чем они.

Пришло время
первого нашего выступления.

Я была так рада, что надену
хорошенькое розовое трико!

Я собиралась блистать.

Другие девочки легко скользнули
в свои наряды из лайкры и тюля,

но ни одного трико
моего размера не было.

Решив не пропускать
выступление из-за этого,

я обратилась к маме

и, достаточно громко, чтобы все слышали,

сказала: «Мам, мне нужно не трико,

мне нужно четыреко».

(Смех)

Спасибо, мама.

(Аплодисменты)

Хотя тогда я не понимала этого,

то, как я настаивала на своём,
прося чудесное четыреко,

было первым шагом
к активной борьбе с фэтфобией.

Я не утверждаю сейчас,
что любовь к телу

была чем-то вроде лёгкой пробежки
по сверкающему пути принятия себя,

начавшейся тем днём на занятиях.

Отнюдь нет.

Вскоре я узнала, что выходить за рамки
того, что большинство считает нормальным,

может быть мучительно и одиноко.

Я потратила последние 20 лет
на обнаружение и исправление этих идей,

ощущая себя словно на американских горках.

Меня открыто высмеивали,
оскорбляли из проезжающих мимо машин,

говорили, что я просто брежу.

Но были и улыбки от незнакомцев,

понимающих, каково это,
идти по улице бодрым шагом

и с высоко поднятой головой.

(Одобрение)

Спасибо.

Я прошла через всё это вместе с той
сильной шестилетней малышкой,

и с её помощью я стою́ сегодня перед вами

как толстый человек,
не желающий оправдываться,

как человек, который просто
отказывается присоединяться

к мнению большинства о том,

что мне следует делать с моим телом.

(Аплодисменты)

Я не одинока в этом.

Я часть международного
сообщества людей,

которые выбирают
не принимать безучастно тот факт,

что наши тела есть и,
наверно, всегда будут большими,

а активно преуспевать
с такими телами, какие они сейчас.

Людей, уважающих свою силу
и работающих с учётом, а не против

наших предполагаемых ограничений,

людей, которые считают здоровьем

нечто большее,

чем цифры на устаревших
таблицах индекса массы тела.

Вместо этого мы считаем психическое
здоровье, самооценку и самоощущение

жизненно важными аспектами
нашего общего благополучия.

Людей, отказывающихся
верить, что эти толстые тела

действительно в чём-то нас ограничивают.

Есть докторá, академики и блоггеры,

написавшие бесчисленное количество слов

о многих гранях этой сложной темы.

Есть полные модницы, требующие
прав на свои тела и свою красоту,

нося бикини и короткие топы,

выставляя напоказ полноту,
которую нас учат скрывать.

Есть толстые спортсмены,

которые бегают марафоны,
преподают йогу и занимаются кикбоксингом,

показав средний палец
существующему положению вещей.

Эти люди научили меня тому,
что радикальная политика тела —

это противоядие для нашего
позорящего людей за их тела общества.

Чтобы внести ясность: я не хочу сказать,
что люди не должны менять свои тела,

если они этого хотят.

Самосовершенствование,

возможно, один из лучших способов проявить
любовь к себе миллионами разных путей,

от создания новой прически,
до контурирования тела,

гормонотерапии, операций
и, да, даже похудения.

Всё просто: это твоё тело,

так что тебе решать,
что с ним лучше сделать.

Я участвую в этом движении,

делая всё,
что не положено делать толстякам —

а это много чего, —

и приглашая других людей

присоединиться и превратить это
в творчество. Основная идея проекта —

восстановить право полных людей быть там,

где их зачастую не принимают:
от подиумов до клубных шоу,

от публичных бассейнов
до знаменитых танцевальных эстрад.

«Cовместное закрытие пробелов» —
это не только сильная художественная

формулировка, но и основной подход
к построению общества.

Так было и с «Аквапорко!» —

(Смех)

командой толстых женщин

по синхронному плаванию, которую
я организовала в Сиднее с подругами.

Впечатление от встречи
с группой дерзких толстушек

в цветастых шапочках для плавания,

беспечно вскидывающих ноги в воздух,

нельзя недооценивать.

(Смех)

За время своей работы я узнала,

что не желающие оправдываться толстые люди

могут ошеломить других людей.

Когда режиссёр Кейт Чемпион

известного театра танца Форс-Мажор

попросила меня быть её
художественным коллегой

в произведении обо всех толстых танцорах,

я буквально ухватилась за возможность.

В прямом смысле.

«Нечего терять» создано

при сотрудничестве актёров,
использовавших свой жизненный опыт,

чтобы создать произведение
с теми же разнообразием

и достоверностью, что есть в нас,
и оно вышло настолько далёким от балета,

насколько можно себе представить:
сама идея работы о полных танцорах

от такой престижной компании
была, мягко говоря, сомнительной,

потому что ничего подобного
на популярных танцевальных сценах

не было никогда и нигде.

Люди были настроены скептично.

«В каком смысле "полные танцоры"?

40 размера, 42 или какого?

Где они репетируют номера?

Хватит ли у них выносливости
на полнометражное представление?»

Но, несмотря на скептицизм,

«Нечего терять» стало хитом по продажам

на фестивале в Сиднее. Мы получили
восторженные отзывы, турне,

награды, о нас написали
более чем на 27 языках.

Потрясающие фотографии
наших исполнителей видели во всем мире.

Я потеряла счёт, сколько раз
люди всех форм и размеров

говорили мне, что это шоу
изменило их жизнь,

помогло поменять отношение

к своим и чужим телам,

бросило вызов их предвзятости.

Но, конечно, произведение,
заставляющее людей задуматься,

не может избежать критики.

Мне говорили, что я прославляю ожирение.

Мне жестоко угрожали смертью и насилием

за то, что я осмелилась
создать произведение о телах

и жизнях толстых людей, показывающее нас
ценными личностями со значимыми историями.

Меня даже назвали

«ИГИЛ эпидемии ожирения».

(Смех)

Комментарий, нелепый до смеха.

Но это говорит о той панике,

о настоящем ужасе,

которые порождает страх ожирения.

Страх, подпитываемый индустрией похудения,

скрывающий столь многих из нас
со своими телами от мира,

вынуждающий ожидать «обработки фото»,

прежде чем мы начнём жить по-настоящему.

Потому что настоящий слон
в посудной лавке — фэтфобия.

Движение против фэтфобии
отказывается терпеть этот страх.

Выступая за самоопределение
и взаимоуважение,

мы сможем побороть нежелание
общества принять разнообразие

и начнём прославлять бесчисленное
множество способов быть собой.

Спасибо.

(Аплодисменты)