Как информаторы влияют на ход истории

Келли Ричмонд Поуп исследует аферы и снимает документальные фильмы. В этом выступлении она рассказывает о самых выдающихся информаторах прошлого, объясняя, как обнародованная ими информация повлияла на ход истории — и почему они нуждаются в нашем доверии и защите.

Скольким из нас случалось увидеть что-то,

подумать, что об этом нужно бы сообщить,
но решить этого не делать?

Я не прошу вас поднимать руки,

но я уверена, что с кем-то в этой комнате
такое раньше случалось.

Когда этот вопрос задали
группе сотрудников,

46 процентов из них ответили,
что им случалось видеть что-то,

о чём они не решились сообщить.

Если вы подняли руку
или готовы были это сделать,

не переживайте, вы не одни такие.

Призывы вроде: «Если ты
видишь что-то — скажи об этом»

окружают нас повсюду.

Вы видите их на рекламных щитах,
когда едете по шоссе,

они призывают нас анонимно
сообщать о преступлениях.

Но мне до сих пор кажется,
что многим тяжело

откликнуться на этот призыв
во имя правды.

Я преподаватель бухгалтерского учёта,
и я изучаю аферы.

Я поощряю своих студентов сообщать,

если они что-то видят.

Другими словами, я поощряю своих
студентов становиться информаторами.

Но, честно говоря,

я сама не до конца уверена в том,
к чему призываю своих студентов.

И вот почему.

Информаторы подвергаются опасности.

Заголовки подтверждают это один за другим.

Многие отказываются
становиться информаторам,

потому что бояться мести.

От понижения в должности
до угрозы жизни,

или угрозы потерять работу

и никогда не найти новую.

Жизнь информатора —
это бесконечное сражение.

Их лояльность оказывается под вопросом.

Их мотивы, их надёжность.

Так как же я, преподаватель,
который заботится о своих студентах,

могу поощрять их
становиться информаторами,

когда я знаю, как к ним относятся?

Однажды я готовила для своих студентов

ежегодную лекцию об информаторах.

И работала над статьёй
для журнала Forbes —

«"Уэллс Фарго" и информаторство
в эпоху миллениалов.

Что мы им говорим?»

Работая над этим и читая об этом деле,

я почувствовала возмущение.

Меня разозлил тот факт,

что сотрудники, которые пытались
сообщить о нарушениях,

были уволены.

Это заставило меня задуматься

о том, что я говорю своим студентам.

Я подумала: что, если бы мои студенты
были сотрудниками «Уэллс Фарго»?

С одной стороны, если бы они стали
информаторами, их бы уволили.

Но с другой стороны,

если бы они знали об афере
и не сообщили о ней,

то в соответствии с законом

сотрудники несут ответственность,

если им что-то известно
и они об этом не сообщили.

Угроза уголовного
преследования вполне реальна.

Что человек должен делать
при таком раскладе?

Я лучше многих знаю, какой ценный вклад

вносят информаторы.

Именно ими оказывается раскрыта
большая часть махинаций.

42 процента афер раскрывают информаторы,

в сравнении с другими методами,

вроде контрольной проверки
или внешнего аудита.

Если вспомнить
о некоторых классических делах

в истории мошенничества,

окажется, что все они
завязаны на информаторах.

Уотергейтский скандал —
дело рук информатора.

Афера Enron — разоблачена
благодаря информатору.

И разве можно забыть о Бернарде Мейдоффе,
которого разоблачил информатор?

Нужно невероятное мужество,
чтобы выступить в защиту правды.

Но когда мы задумываемся
о термине «информатор»

на ум приходит множество
образных выражений:

крыса,

змей,

предатель,

трепло, лиса.

И это ещё приличные слова,
те, что я могу произнести со сцены.

Когда я не преподаю,

я разъезжаю по стране и интервьюирую
бизнесменов-уголовников,

информаторов и жертв мошенничества.

Я искренне пытаюсь понять,
что их мотивирует,

и поделиться этим знанием
со своими студентами.

Но особенно важны для меня интервью,
взятые у информаторов.

Они заставляют меня

усомниться в собственной смелости.

Если подвернётся случай,
смогу ли я сказать то, что должна?

Вот пара историй, которыми
я хочу с вами поделиться.

Это Мэри.

Мэри Виллингхэм — информатор по делу
об академическом мошенничестве

из Университета Северной Каролины
в Чапел Хилл.

Мэри была методистом в университете,

она работала со студентами,
в основном со спортсменами.

И, работая с этими студентами,
она обратила внимание,

что сданные ими курсовые работы

написаны намного лучше,
чем позволяет их уровень.

Для начала она задала пару вопросов

и обнаружила, что существует база данных,

откуда студенты-спортсмены
могли брать курсовые работы и сдавать их.

Потом она обнаружила,
что некоторые её коллеги

собирали спортсменов в фейковые классы,
лишь бы те сохраняли возможность играть.

Обнаружив всё это, Мэри была возмущена.

Она попробовала обратиться
к своему непосредственному руководству.

Но они ничего не сделали.

Тогда Мэри попробовала обратиться
к университетской администрации.

Те тоже ничего не сделали.

Что происходит, когда тебя
никто не слушает?

Ты заводишь блог.

И Мэри решила завести блог.

Её блог раскрутился за 24 часа,

и с ней связался журналист.

Теперь, когда с ней связался журналист,

стало известно, кто она.

Её личность была раскрыта.

И когда это стало известно,
её понизили в должности,

ей стали угрожать расправой —
из-за студенческих соревнований.

Мэри всё сделала правильно.
Она не участвовала в афере.

Она правда думала, что выступает в защиту

студентов, которые молчали сами.

Но её лояльность оказалась под вопросом.

Её надежность и её мотивы.

Информаторство не всегда оборачивается

понижением и угрозами расправы.

В 2002 году обложка журнала Time

была посвящена
трём смелым информаторам,

которые выступили в защиту правды.

Исследования свидетельствуют о том,

что о попытках мести сообщают
22 процента информаторов.

Огромная масса людей сообщает
о нарушениях и не преследуется за это,

и это вселяет в меня надежду.

Это Кэти.

Кэти Суонсон из города Диксон,
муниципальный чиновник на пенсии.

Однажды Кэти занималась
своей обычной работой

и наткнулась на весьма интересное дело.

Был конец месяца,

и Кэти составляла отчёт
для городской казны.

Обычно её шеф Рита Крандуэлл
давала ей список счетов и говорила:

«Кэти, позвони в банк
и запроси конкретно эти счета».

И Кэти делала свою работу.

Но в тот день

Риты не было в городе,
а Кэти было некогда.

Она позвонила в банк и сказала:
«Пришлите мне по факсу все счета».

И когда она получила факс,
она обнаружила счёт,

с которого снимались и начислялись деньги

и о котором ей ничего не известно.

Оказалось, что этот счёт
контролирует Рита.

Ознакомившись с информацией, Кэти
сообщила о ней своему прямому начальнику,

тогдашнему мэру Берку,

и это вылилось в крупное
шестимесячное расследование.

Выяснилось, что шеф Кэти
Рита Крандуэлл присваивала деньги.

За 20 лет Рита присвоила
53 миллиона долларов,

и Кэти случайно это обнаружила.

Кэти — герой.

У меня была возможность
взять у Кэти интервью

для моего документального фильма
«Вся королевина конница».

Но Кэти не искала известности.

Она довольно долго
не хотела со мной говорить,

но я не оставляла её в покое,
и в итоге она дала интервью.

(Смех)

Но она хотела справедливости, а не славы.

Если бы не Кэти,

кто знает, была бы эта афера
когда-нибудь разоблачена?

Помните о той статье для Forbes,

над которой я работала до лекции?

Я опубликовала её,
и произошло нечто фантастическое.

Я начала получать письма
от информаторов со всего мира.

И, получая эти письма и отвечая на них,

я находила в них одно и то же,

вот что писали все эти люди:

«Я подал сигнал тревоги,
и теперь люди меня ненавидят.

Меня уволили, но знаете что?

Я бы сделал это снова, если бы мог».

Читая эти письма, все эти письма,

я думала, что мне сказать моим студентам.

Я обдумала всё это, и вот к чему я пришла.

Нам нужно культивировать надежду.

Информаторы полны надежд.

Вопреки расхожим представлениям,

не все они — недовольные работники,
имеющие зуб на компанию.

Надежда побуждает их
выступать в защиту правды.

Мы также должны
культивировать чувство долга.

У информаторов оно есть.

Неравнодушие к делам компании —

вот что заставляет их выступать.

Информаторы скромны.

Они не ищут известности,
но ищут справедливости.

Мы должны и дальше
культивировать храбрость.

Информаторы храбры.

Часто они недооценивают

влияние, которое информаторство
оказывает на их семьи,

но они продолжают упоминать о том,
как тяжело утаивать правду.

Я хочу назвать вам
напоследок ещё одно имя:

Питер Бакстун.

Питер Бакстун был 27-летним сотрудником
службы здравоохранения США.

Его наняли брать интервью у людей

с заболеваниями,
передающимися половым путём.

В ходе работы он обратил внимание

на клиническое исследование,
которое велось в организации.

Шло наблюдение за тем, как прогрессирует
сифилис, если его не лечить.

В этом исследовании участвовали

600 мужчин-афроамериканцев.

Они согласились участвовать в исследовании

в обмен на бесплатные медосмотры
и похороны за счёт страховки.

Так вышло, что в то время,
как шло это исследование,

был изобретён пенициллин,
которым успешно лечили сифилис.

Питер обратил внимание,

что участникам исследования
пенициллин для лечения сифилиса

не назначали.

И участники не знали об этом.

Подобно Мэри, Питер попробовал поговорить
со своим непосредственным начальством,

но никто его не слушал.

Питер посчитал это несправедливым

и попытался сообщить об этом снова,

и в конце концов, как и Мэри,
он поговорил с журналистом.

В 1972 году это оказалось
на первой полосе New York Times:

«Страдающие сифилисом жертвы
науки не получали лечения 40 лет».

Сегодня этот эпизод известен нам как
«Исследование сифилиса Таскиги».

И Питер был информатором.

Вам, наверное, интересно,
что произошло с этими 600 мужчинами?

28 из них умерли от сифилиса.

100 умерли от осложнений сифилиса,

40 жён были заражены

и 10 детей родились
с врождённым сифилисом.

Кто знает, какими были бы эти числа,

если бы не мужественный поступок Питера?

Мы все обязаны Питеру.

Если ваши знакомые участвую
в клинических испытаниях,

знайте: тем, что сегодня у нас
есть информированное согласие,

мы обязаны мужественному поступку Питера.

Позвольте мне задать вам вопрос,

похожий на тот, что я задавала в начале.

Скольким из нас случалось
использовать слова

«доносчик»,

«крыса»,

«трепло»,

«змей»,

«лиса»,

«стукач»?

Кто-нибудь?

Когда захотите сделать это снова,

я хочу, чтобы вы задумались.

Это может быть человек,
подобный Мэри, Питеру или Кэти.

Вы можете стать тем,
кто повлияет на ход истории,

или один из них может стать тем,
кто изменит вашу историю.

Спасибо.

(Аплодисменты)