Религия — добро или зло? (Вопрос с подвохом)

Множество добрых дел было сделано во имя религии. Так же как и множество плохих. Но что же такое религия? Добро или зло? Философ Куаме Энтони Аппиа предлагает свой удивительный ответ на этот вопрос.

Люди постоянно говорят о религии.

(Смех)

Покойный великий Кристофер Хитченс

написал книгу «Бог — не любовь»,

лейтмотив которой —
«Религия отравляет всё».

(Смех)

Но в журнале Time за прошлый месяц,

раввин Дэвид Уолп,
которого называют американским раввином,

для того, чтобы создать противовес
этой негативной характеристике, сказал,

что никакие важные общественные сдвиги,

не могут произойти без содействия этому
организованной религии.

Замечания подобного рода —
как негативные, так и позитивные —

делались ещё в древности.

У меня в кармане книга Лукреция,

автора «О природе вещей»,

трудившегося в 1-м веке до н.э.

Он сказал:
«Сколько зол могла внушить религия».

Хотелось бы мне заучить его наизусть,

ведь оно о том, что религия

может толкнуть людей на злодеяния.

Он говорил о конкретном случае —

решении Агамемнона
возложить свою дочь Ифигению

на жертвенный алтарь,

дабы сохранить
выгодную позицию своих войск.

Этот случай породил длинные дискуссии,

тянувшиеся веками,
и сейчас, тысячелетия спустя,

мы можем сказать,
что это был вопрос религии.

Люди много говорили об этом

и хорошего и плохого,

или проявляли безразличие.

Сегодня я хочу склонить вас

в сторону того довода,

что все эти дебаты

были в некотором смысле абсурдны,

потому что такой вещи как религия,

вокруг которой всё это развернулось,
просто не существует.

Такого явления как религия — нет,

а значит она
не может быть злом или добром.

Она не может быть безразличной.

И когда вы думаете о том,

что неких вещей не существует,

вполне подходящим способом

установления отсутствия какой-либо вещи,

является попытка дать ей определение

и посмотреть,
удовлетворяет ли оно этому явлению.

Я попробую пойти

именно этим путём.

Если вы заглянете в словарь

и посмотрите значение слова «религия»,

то увидите, что его описывают как нечто,

подразумевающее веру в богов или святых.

Так утверждают словари,

но это же определение вы найдёте

в трудах сэра Эдварда Тайлора,

который был первым профессором
антропологии в Оксфорде,

и первым современным антропологом.

В своей книге о первобытной культуре

он говорит, что суть религии — анимизм,

то есть вера в священное действие,

в духов.

Первая проблема этого определения

обнаруживается
в недавнем романе Пола Битти «Крутой».

Парень разговаривает с раввином

и тот ему говорит, что не верит в Бога.

Парень: «Вы же раввин,
как вы можете не верить в Бога?»

Ответ: «Вот почему здорово быть евреем.

Тебе не обязательно верить в Бога,

достаточно верить в то, что ты еврей».
(Смех)

Итак, речь о еврейском раввине.

Если для того, чтобы быть духовником
надо верить в Бога,

то мы приходим к парадоксальному выводу:

если возможно быть еврейским раввином

не веря в Бога,

то иудаизм — не религия.

Звучит и правда парадоксально.

Вот ещё один аргумент
против этого убеждения.

Мой индийский друг,

будучи ещё совсем ребёнком,

пошёл к деду и сказал:

«Я хочу поговорить с тобой о религии».

«Ты слишком мал, — ответил дед, —

приходи в подростковом возрасте».

Став подростком, он пришёл к деду

и сказал:

«Теперь уже несколько поздно,

потому что я понял,
что не верю в богов».

На что его дед — мудрый человек —
ответил:

«О, так ты примкнул
к атеистическому течению

традиционного индуизма». (Смех)

И вот мы добрались до того,

кто, как известно, не верит в Бога.

Далай Лама.

О часто шутит, утверждая, что является
главным в мире атеистом.

Но так и есть, ведь религия Далай Ламы

не подразумевает веры в Бога.

Теперь вы видите подтверждение тому,

что я предложил вам
неверное определение,

и что мне следовало бы
подобрать что-то получше,

вновь проверить его на годность
этим условиям

и попытаться найти что-то,
что сможет объять

атеистический иудаизм,
атеистический индуизм

и атеистический буддизм,
как формы религии.

Но я думаю, что это плохая идея,

потому что на мой взгляд

идея религии

не в этом.

Я думаю, что идея религии
заключается в том,

что у нас есть список

образцовых религий

и их ответвлений,

и если появляется что-то новое,

что называет себя религией,

то мы задаёмся вопросом,
а похожа ли она на все остальные.

Ведь так?

И мы не просто так думаем о религии,

а так и есть.

С нашей точки зрения,

всему, что есть в списке
лучше быть религией,

именно поэтому я не думаю,
что определение религии,

исключающее буддизм и иудаизм,

имеет шансы на существование,

ведь эти религии в нашем списке.

Но зачем нам этот список?

Как случилось так,

что он вообще появился?

Я думаю, ответ довольно простой,

а потому надуманный и спорный.

Я уверен, многие воспротивятся,

но это моя история,

и, так или иначе,
я считаю, что эта история

хорошее объяснение тому,

как появился этот список,

а потому, может помочь понять,

каким этот список мог бы быть.

Я думаю, что всё дело
в европейских путешественниках,

которые начали странствия по миру

ещё во времена Колумба.

Они были носителями
христианской культуры,

и, прибыв на новое место,

они обнаружили,
что люди, жившие там — не христиане.

Они задались вопросом:

«Что же заменяет им христианство?»

Так и был создан этот список,

состоящий из тех верований,

которыми люди заменили христианство.

Но следовать этим путём дальше
довольно затруднительно,

так как христианство —

весьма своеобразная традиция.

Она включает в себя

весьма специфичные вещи,

являющиеся результатом

христианской истории,

и одна из них — самая главная,

самая важная в понимании христианства,

возникшая в результате
своеобразной истории христианства —

высокая степень догматичности.

Христиане крайне озабочены вопросом веры

в правильные вещи.

История христианства —
это история о том,

как люди убивали друг друга за то,

что они верили не в то, во что следует.

Так же это история

о борьбе с другими религиями,

начавшаяся в средние века

с борьбы против ислама,

который признали вероломным

опять же из-за веры не в то,
во что следует верить,

а это для христиан оскорбительно.

Но это отдельно взятая,

уникальная история христианства,

и не все религии из списка

прошли по тому же пути.

Но есть и другая проблема.

Одно очень своеобразное событие.

Его истоки берут начало
в далёком прошлом,

но само событие,

значительное для христианского мира,

который сосуществует рядом с нами,

преимущественно в США,

произошло в 19-м веке,

и это ничто иное,

как соглашение,

которое заключили между собой

наука —

новый способ контроля
над интеллектуалами —

и религия.

Интеллектуальные размышления

в 18-19 веках,

сводились к тому,

что о чём бы вы ни думали —

о материальном мире,

о мире людей,

о природе,
вне человеческого существования,

о морали, о чём угодно, —

вы думали, как и полагается христианину,

что всё это имеет

божественное происхождение.

Вы не могли говорить

о материальном мире,

не упоминая его связи

с историей сотворения мира

в известной нам авраамической традиции,

с историей мироздания,
описанной в 1-й книге Торы.

Именно таково было положение вещей.

Но изменения,
произошедшие в конце 19-го века,

впервые позволили людям

начать серьёзные научные изыскания

в духе натуралистов, подобных Дарвину.

Дарвина беспокоился
о связи его утверждений

и религиозной истины,

но он мог продолжать свой труд,

мог писать книги

без необходимости описывать эту связь

с религиозной доктриной.

Геологи так же получили
большую свободу слова.

Геологи начала 19-го века,

отваживавшиеся говорить
о возрасте Земли,

должны были указать,
согласуются ли их подсчёты

с подсчётами из книги Бытия,

и указать, каким образом

они согласуются с ней.

В конце 19-го века

можно было просто выпустить учебник,

в котором констатировался возраст Земли.

Таковы были кардинальные перемены,

произошедшие в среде
работников умственного труда,

к концу 19-го века

получившие вполне прочную
основу в Европе.

Появилось настоящее движение
интеллектуальных тружеников,

которые могли заниматься
любой серьёзной работой,

включая философию,

не будучи ограниченными мыслями вроде:

«Мои утверждения должны быть согласованы

с истиной, данной мне

нашей религией».

Представьте кого-нибудь,

из мира конца 19-го века,

попавшего туда, где я рос —

в Гану, в область Ашанти —

попавшего сюда

уже в 20-м веке,

с тем же вопросом, которым задаёмся мы:

«Что им заменяет христианство?»

Было бы кое-что,
что он бы непременно заметил,

и, кстати, был человек,
который это сделал.

Это был капитан Раттрей,

отправившийся в путешествие в качестве
штатного британского антрополога,

и написавший книгу о религии Ашанте.

Это — диск души.

Их много в Британском Музее.

Я бы рассказал интересную,
отличную от других историю,

о том, как подобные вещи

попали из моего общества
в Британский Музей,

но у нас нет на это времени.

Итак, это — диск души.

Что это такое?

Его носили на шее

омыватели королевских душ Ашанти.

Их работа заключалась
в омовении душ королей.

Объяснение того, как душа

стала некоей вещью, которую можно омыть,

слишком долгое,

но Раттрей понял,
что имеет дело с религией,

так как дело касалось душ.

И кроме этого,

существовало много других
обрядов и знаков.

Например, каждый раз,
когда человек выпивал алкоголь,

он должен был пролить немного на землю,

для исполнения
так называемого возлияния —

он отдавал дань предкам.

Так делал мой отец.
Каждый раз, открывая бутылку виски,

что было не редкостью,

он снимал крышку
и немного отливал из бутылки на землю.

При этом он разговаривал

с Акрома-Ампим —
основателем нашего рода, —

или с моим дядей — Яо Антони.

Он разговаривал с ними,

предлагая свой напиток.

И, кроме того, существовали
массовые публичные церемонии.

Это рисунок

другого британского офицера,

описывающий эту церемонию,

в которой участвовал король.

Обязанностью короля,

помимо организации войны
и тому подобного,

было присматривать за могилами

своих предков.

Когда король умирал,

его трон окрашивали в чёрный цвет,

и помещали в королевский родовой храм.

Каждые 40 дней,

король Ашанти должен был
совершить преклонение

перед своими предками.

Это было важная обязанность,

при невыполнении которой,

люди полагали,
что всё вокруг пойдёт прахом.

Так что король, по словам Раттрея,

настолько же религиозная фигура,

насколько политическая.

Раттрей представлял всё это
в качестве религии,

но я обращаю ваше внимание на то,

что любая жизнедеятельность этих людей,

включала в себя постоянное внимание

к своим предкам.

Каждое утро, во время завтрака

вы можете выйти из дома

и принести жертву богу дерева
на алтаре — nyame dua, —

за пределами жилища.

Вы поговорите с богами —

высшими и низшими, —

со своими предками и так далее.

Это не тот мир,

в котором между религией и наукой

была проведена черта.

Религия здесь не была отделена

ни от одной из сфер жизни,

и, что наиболее важно

для понимания этого мира,

так это то,

что научные открытия,

совершаются тем,
что Раттрей назвал религией,

ведь если эти люди
хотят найти объяснение чему-либо —

почему не удался урожай,

почему идут дожди,

или не идут, когда они нужны,

если они хотят знать,

почему умер их дед,

они обращаются к тем же самым сущностям,

используют тот же язык,

разговаривают с теми же богами.

Иначе говоря, тотального разграничения

между наукой и религией не произошло.

Сейчас это
лишь историческая примечательность,

с той лишь разницей,
что в большей части света

это всё ещё реальность.

Я имел честь
быть приглашённым на свадьбу,

которая состоялась в северной Намибии,

в 20 км к югу от Анголы,

в деревне, где живут 200 человек.

Это были современные люди.

С нами была Уна Чаплин,

о которой вы возможно слышали,

и один из деревенских людей
подошёл к ней и сказал:

«Я видел вас в «Играх престола».

То есть эти люди
не изолированы от нашего мира,

но, тем не менее, для них

всё ещё существуют боги и духи,

и когда мы передвигались на автобусе,

следуя за разными стадиями церемонии,

они произносили не самые общие молитвы,

а во имя безопасности путешествия,

вкладывая именно такой смысл.

И когда они сказали, что моя мать —

бабушка жениха —

была с нами,
они говорили это не фигуративно.

Они подразумевали,
что хоть она и умерла,

но всё ещё находится среди нас.

Так что, в большей части
современного мира

разделение между наукой и религией

всё ещё не произошло,

и это не…

Этот человек работал
в «Чейз Манхаттан Банк» и во «Всемирном Банке».

Эти люди — граждане вашего мира,

но они выходцы из тех мест, где религия

играет совсем иную роль.

Я хочу, чтобы в следующий раз,
когда кто-нибудь в очередной раз

сделает
обобщающее утверждение о религии,

вы задумались о том,
что возможно такой вещи как религия

не существует вовсе,

а поэтому их утверждения

просто не могут быть правдой.

(Аплодисменты)