Что плохого в смерти? | Лесли Хазлтон | TEDxSeattle

Ответ может показаться очевидным, но Лесли Хазлтон рассуждает на тему смерти невероятно остроумно и заставляет серьёзно задуматься о вечной жизни: а действительно ли мы этого хотим? Постоянная участница конференций TED и «Случайный Теолог», Хазлтон смело бросает вызов не только всеобщему представлению о смерти, но и предлагает своё видение полной жизни.

Лесли Хазлтон изучает причины возникновения конфликтов и уже написала об этом несколько книг, включая подробные биографии пророка Мухаммеда и Девы Марии, а также рассматривает «политику, религию и жизнь с точки зрения агностицизма» в своём блоге AccidentalTheologist.com. Её новая книга «Агностик: Вдохновляющий манифест» представляет позицию агностика как «преодоление таких двух противоположностей, как вера и скептицизм, что даёт новые возможности для самоопределения». Хазлтон исследует концепцию поиска смысла жизни, обращается к понятию вечности и предлагает по-новому взглянуть на то, что мы называем душой.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Большинство людей боятся смерти,

меня же приводят в ужас
коктейльные вечеринки.

(Смех)

Я не самый лучший собеседник,

поэтому, если влить в меня пару коктейлей,

невозможно предугадать,
чего от меня ожидать.

(Смех)

Примерно это произошло на одной вечеринке,

когда я уже допивала второй мартини.

Я вступила в дискуссию

с ярым приверженцем
идеи «Остановим старение» —

мечтой об увеличении
продолжительности жизни,

присущей миллиардерам из Кремниевой
долины, считающим, что никогда не умрут.

Один из них похвастался,

что ежедневно принимает
150 различных пищевых добавок,

чтобы избежать смерти —

тратя на это уйму времени,

не говоря уже о вреде желудку.

(Смех)

Мой собеседник

не считал это чем-то странным.

Он был вдвое моложе меня,

даже ещё моложе.

Так как смерть подобралась
ближе ко мне, чем к нему,

он ошибался, полагая, что я сильно
обеспокоена этим.

И моё бесстрашие его шокировало.

Он воспринял равнодушие

как признание поражения с моей стороны.

«Зачем вы ограничиваете себя там,
где это не нужно? — спросил он. —

Биотехнологии могут остановить старение:

они могут остановить даже смерть».

Тут-то всё и началось.

(Смех)

«А что плохого в смерти?» — возразила я.

Вопрос застал его врасплох

и, признаться, меня тоже.

Никогда бы не подумала,
что однажды спрошу об этом.

Ранее я не ставила вопрос так прямо,

но всё же он прозвучал

благодаря выпитому алкоголю.

(Смех)

Так мы перешли к сути вопроса:

оказывается, все должны бояться смерти.

Поспрашивайте людей об этом,

как это сделала я,

причём не всегда на вечеринках —

и большинство ответят, что боятся умереть,

думая уже о том, как бы поскорее
отделаться от вас.

Был такой психолог Уильям Джеймс,

который называл смерть злом

и червём в сердцевине устремлений
человека к счастью.

Или поэт Филип Ларкин,

который также рассуждал о сути вещей

и писал о лишении сна от страха

перед вечной пустотой.

Оказывается, мне так же нелегко
принимать что-то за данность,

как нелегко общаться на вечеринках.

Когда что-то кажется абсолютно очевидным,

я начинаю задавать вопросы:

ведь принимая что-то на веру,

мы не даём себе времени
на обдумывание вопроса.

Вы можете сказать,

что у меня не было возможности
задуматься о собственной смерти,

но я была близка к ней не один раз.

На Ближнем Востоке в меня стреляли
на журналистском задании,

бомбили с мирным населением,

мне угрожали правые экстремисты.

Но ближе всего к смерти я оказалась
исключительно по своей вине.

Я потеряла управление машиной

на третьем повороте гоночной трассы
на Среднем Западе США

и невероятно медленно

перевернулась,

и снова перевернулась, и да,
опять перевернулась.

А в это время всего одна мысль
крутилась у меня в голове,

словно какая-то мантра.

Я всё думала: «Как же глупо я умру».

(Смех)

Моей первой реакцией,

как только машина остановилась
и я поняла, что ещё жива,

было изумление

вместе с благодарностью

тому, кто изобрёл защитный шлем.

(Смех)

Это потом я задалась вопросом:

«А что такого глупого
было бы в этой смерти?»

То есть что можно рассматривать как
разумный вариант смерти?

(Смех)

И почему вообще я об этом подумала?

А дело было в моём
интеллектуальном тщеславии.

Конечно, я была слишком умна,
чтобы так глупо умирать.

(Смех)

Получается, что мне невероятно важна
не только моя жизнь,

но и моя смерть —

притом, что когда я умру,

я не смогу оценить значимость
этого события.

Я вообще не смогу что-либо оценить —

и, к счастью, я не религиозна —

потому что я уже буду, наверное,

где-то в загробном мире.

И это, мягко говоря, отрезвляет:

смысл не в том, чтобы никогда не умирать,

а в том, что ваша текущая жизнь

может определить ход
вашей следующей жизни.

Иными словами, нынешняя жизнь

сама по себе не имеет какой-либо ценности.

Здесь даже не нужны иные слова,

хватит мотивирующего высказывания
мегапастора Рика Уоррена,

автора книги «Целеустремлённая жизнь»:

«Земля, — так он говорит,

и я не выдумываю, —

Земля — это перевалочная база, детсад,
испытание перед вечной жизнью».

Значит, жизнь — это тренировка?

Довольно банально.

Или вот ещё:

в Кремниевой Долине
приверженцы бессмертия

сводят свою идею к нецерковному варианту
того же самого:

вы навсегда останетесь в своём теле

вместо превращения в нечто бестелесное.

И вот мы встречаем сооснователя Paypal
Питера Тиля,

который говорит — и я цитирую —

«Когда люди думают о приближающейся
смерти, это их демотивирует».

(Смех)

Дальше — больше!

(Смех)

Он говорит: «Идея бессмертия —
вот что мотивирует!»

Я отношусь к тем безумцам, которые
могут представить свою смерть,

и меня поражает бойкое заявление Тиля.

Он сводит само человеческое существование
к языку корпоративного управления,

его мотивационной части.

Он уверен, что наши жизни обесцениваются
их неминуемым завершением,

и полагает, что жизнь — это только
количественные показатели,

и её ценность определяется числом лет.

По мнению Тиля, мы просыпаемся по утрам

не от любви к жизни, которую проживаем,

а лишь в надежде, что мы будем
так просыпаться всегда.

Меня, например, это ввело бы в депрессию.

(Смех)

(Аплодисменты)

Мечта Тиля — мой кошмар.

(Смех)

Задумайтесь об этом на минуту,

может, это и ваш кошмар тоже.

Но отбросим практические соображения

о том, кто сможет себе позволить
жить вечно.

Материальная сторона вопроса не важна,

если вы миллиардер, ну или не так важна,

потому как количество миллиардов —

лишь капля в море финансов ради вечности.

Я же предлагаю вам задуматься,
каково это — жить вечно,

постоянно двигаться вперёд,

как тот игрушечный кролик
в рекламе батареек,

бьющий в свой крошечный барабан.

(Смех)

И всё же мы можем представить вечность.

Это часто отражается в наших словах.

Когда мы рассказываем о лекции,

которой не было конца,

или жалуемся на чью-то
непрерывную болтовню,

или называем плохой фильм
бесконечно затянутым.

Осознанно или нет, мы понимаем,
что без своего завершения

жизнь станет плоским и безликим
пространством:

бесконечной чередой каких-то действий.

Бесконечность высосет всю жизненную силу,

лишит смысла,

и мы почувствуем лишь скуку
и бессмысленность,

а это признак хронической депрессии.

Поэтому я бы хотела однажды умереть.

Я не хочу жить вечно,

потому что бессмертие — это не то,
о чём можно мечтать,

напротив — это проклятие.

Вспомните греческий миф

о Сизифе, вечно толкающем камень в гору

и никогда не достигающем вершины.

Или истории о призраках и вампирах —

живых мертвецах, обречённых
на вечные скитания.

Или даже герой из комиксов — Супермен,

который был лишён обычной жизни
Кларка Кента:

ему было не суждено жить, любить
и умереть как человеку.

Нам нужны концы,

потому что базовый конец уже
есть в нас:

завершение жизни,

наша смертность —

неотъемлемая часть человека.

Мы конечны в нашей бесконечности,

и осознание этого факта

повышает ценность нашего существования,

представляет жизнь как путешествие.

Нет ничего плохого в том,
что я когда-нибудь умру,

ведь это придаёт смысл.

Побуждает к жизни.

Это то, что говорит мне:

«Цени жизнь!

Не принимай её как должное!

Напиши ещё одну книгу!

Смейся с друзьями!

Исследуй!

Съешь ещё одну дюжину устриц!»

(Смех)

Потому что не важно, как долго я проживу,

важно, как я проживу,

и я намерена жить в полную силу —

до конца.

Спасибо!

(Аплодисменты)