Удивительные идеи Дэвида Кейта об изменении климата

Эколог Дэвид Кейт предлагает недорогой, эффективный и шокирующий путь решения проблемы климатических изменений: что если выпустить в атмосферу огромное облако пепла, чтобы отразить солнечные лучи и тепло?

Вы все видели много статей
об изменении климата.

Вот ещё одна статья «Нью-Йорк Таймс»,

такая же неинтересная
как те, что вы видели.

В ней говорится
о том же самом, что и в других.

В ней даже количество заголовков такое же.

Но, возможно, необычность её заключается
в том, что она написана в 1953.

И причина, почему я
обращаю на это внимание, в том,

что вы можете предположить, что
эта проблема появилась сравнительно недавно.

Что люди каким-то образом
пришли к этому, и сейчас

благодаря Киотскому протоколу
и губернатору Шварценеггеру и людям,

которые наконец-то начали делать что-то,
мы, возможно, найдём решение.

Но на самом-то деле — не тут-то было!

Мы знаем об этой проблеме
вот уже 50 лет, смотря как считать.

Мы говорим об этом постоянно
в течение последних десяти лет.

Но всё, чего мы добились, почти равно нулю.

Это график, демонстрирующий рост
уровня углекислого газа в атмосфере.

Вы видели всё это в различных формах,

но может быть, вы не видели этот.

Данная диаграмма показывает,
что уровень выбросов увеличивается.

И увеличивается даже быстрее

чем худший показатель,
предполагаемый нами несколько лет назад.

Итак, эта красная линия — это как раз то,
о чем многие скептики говорили

как только о предполагаемых
защитниками окружающей среды результатах,

дабы показать
худший вариант развития событий,

и что уровень выбросов не выйдет
за пределы этой красной линии.

На самом же деле, выбросы
увеличиваются даже быстрее.

Здесь приведены данные
всего лишь 10-дневной давности,

которые показывают минимальное количество льда
в Арктике за год, и это самый низкий показатель на сегодня.

Скорость, с которой арктический лёд тает,
значительно выше, чем на моделях.

Несмотря на всякого рода экспертов,
наподобие меня, которые летают по всему миру

и сжигают самолётное топливо, а также
политиков, подписывающих соглашения —

на самом деле, вы могли бы доказать, что
конечный результат всего этого скорее негативный,

так как на это всего лишь было
израсходовано много топлива. (Смех)

Но правда! В отношении того, что нам
действительно следует сделать, чтобы притормозить

эту высокоинертную штуку — нашу большую экономику —
мы едва ли приступили к действиям.

На самом-то деле, мы занимаемся
вот этим. Не слишком-то много.

Я не хочу вгонять вас в депрессию.

Проблема абсолютно решаема,
и решение её сравнительно недорогое.

Недорогое означает что-то вроде затрат
на армию, а не затрат на здравоохранение.

Недорогое означает
лишь несколько процентов от ВВП.

Это и вправду важно иметь
такое представление о стоимости.

Итак, проблема решаема,
и путь её решения, скажем,

имеет дело с производством электричества,

которое является причиной примерно 43%
и более выбросов углекислого газа в атмосферу.

Мы могли бы добиться этого при помощи
таких благоразумных методов,
как рациональное использование,

а также использование энергии ветра,
атомной энергии и угля для поглощения углекислого газа.

И всё это готово
для повсеместного внедрения и работы.

Всё, что нам необходимо сделать, —
вложить деньги, чтобы всё это заработало.

Вместо этого мы тратим время на разговоры.

Однако, это не совсем то, о чем
я хотел поговорить с вами сегодня.

Я хочу поговорить сегодня, что мы могли бы
сделать, если ничего не будет предпринято.

И это вот здесь, посередине,
то, что нужно сделать,

если мы не остановим выбросы
в достаточно скором времени.

То, что нужно сделать — это каким-либо образом
разорвать связь между действиями человечества,

которые меняют климат, и непосредственно
изменением климата. И это особенно важно,

потому как, конечно же, пока мы можем
приспособиться к изменению климата —

и здесь особенно важно быть честными,
в изменении климата всегда будет какая-то выгода.

О, да, я считаю, что это плохо. Я всю свою жизнь
работал над тем, чтобы прекратить это.

Но одна из причин политической сложности
это наличие победителей и проигравших — а не только проигравших.

Но и конечно, природный мир, белые медведи.

Я провёл несколько недель кряду,
идя на лыжах по льдам Арктики.

Они точно проиграют.

Об адаптации и речи нет.

Поэтому проблема абсолютно решаема.

Эта геоинжиниринговая идея
в самых основных чертах заключается в следующем.

Можно запустить обозначенные частицы,
скажем, частицы серной кислоты — сульфаты —

в верхний слой атмосферы, в стратосферу,

где они будут отражать
солнечные лучи и охлаждать планету.

И я точно знаю, что это сработает.

Не то чтобы это не имеет побочных эффектов,
но я точно знаю, что это сработает.

Потому что это уже было сделано.

И сделано это было
не нами, не мной, а природой.

Это вулкан Пинатубо в начале 90-х.
Он изверг огромное количество серы

в стратосферу в виде облака,
напоминающего «ядерный гриб».

Результат этого был колоссальным.

После этого и нескольких более ранних
извержений вулканов произошло

довольно значительное
охлаждение атмосферы.

Вот эта нижняя шкала — это
верхний слой атмосферы — стратосфера,

и она нагревается
после извержения этих вулканов.

Но вы заметите по верхней шкале, которая
представляет нижний слой атмосферы

и поверхность Земли, что они охлаждаются,
потому что мы немного сэкранировали атмосферу.

Никакого секрета.

Секреты кроются в деталях,
и есть кое-какие плохие побочные эффекты,

как, например, то, что это частично разрушает
озоновый слой — и я вернусь к этому через минуту.

Но всё же планета охлаждается.

И, кроме того, это происходит быстро.

Это очень важно. Многие действия,
которые нам следует предпринять,

как, например, сокращение выбросов, по сути своей
занимают очень много времени, потому как

оно необходимо для создания технической базы,
помогающей сократить эти самые выбросы.

Но дело не только в этом, ведь
снижая выбросы, мы не снижаем концентрацию,

поскольку концентрация,
количество углекислого газа в воздухе,

это суммарное количество выбросов
в течение длительного времени.

Поэтому невозможно
резко нажать на тормоза.

Но если мы сделаем это,
то результат не заставит себя ждать.

И иногда хочется сделать что-то быстро.

Другой вопрос, который возможно
вас интересует, работает ли это?

Возможно ли приглушить солнечный свет и эффективно
скомпенсировать эффект от выброшенного углекислого газа,

и воссоздать тот климат,
который был изначально?

И скорее всего ответ будет: «Да».

Здесь графики, которые
вы раньше видели много раз.

Вот как выглядит планета, согласно
одной модели климатических изменений,

с двойным содержанием
углекислого газа в воздухе.

Нижний график показывает двойное содержание
углекислого газа при уменьшении количества солнечных лучей на 1.8%,

что возвращает нас
к первоначальному климату.

А вот график от Кена Калдейра.
Важно отметить, что он здесь потому, что

Кен — на встрече где, если мне не изменяет память,
Марти Хоффарт также присутствовал в середине 90-х —

Кен и я поднялись в конце встречи
и произнесли:

«Геоинжиниринг не сработает».

А человеку, который
продвигал данную идею, сказали:

«Атмосфера устроена намного сложнее».

Привели множество физических причин, почему она
не приведёт к эффективному уравновешиванию.

Кен ушёл, провёл свои эксперименты
и увидел, что это работает.

Эта тема стара.

Тот доклад, что попал на стол президенту Джонсону,
когда мне было два года —

было это в 1965 году.

Тот доклад, который в действительности,
включал в себя всю современную климатологию, —

в общем-то, единственное, о чем там
шла речь, — это геоинжиниринг.

Там даже не говорилось
о сокращении выбросов,

что является невероятным сдвигом
в нашем осознании этой проблемы.

Я не говорю о том, что не нужно
снижать уровень выбросов.

Нужно, но суть была именно в этом.

Итак, в некотором отношении,
не слишком-то много нового.

Единственное новшество —
это данное эссе.

Я должен сказать, что, полагаю,
со времён того доклада президенту Джонсону

и различных докладов
Американской Национальной Академии —

от 1977, 1982, 1990 —
люди всегда говорили об этой идее.

Не как о чем-то элементарном,
но как об идее для размышления.

Но когда климат, в политическом смысле,
стал горячей темой для обсуждения —
позвольте сыграть словами —

за последние 15 лет, это стало настолько
неполиткорректным, что мы просто
не могли говорить об этом.

Тема канула в лету.
О ней нельзя было говорить.

Но в прошлом году,
Пол Крутцен опубликовал это эссе,

в котором в общих чертах выразил всё то,
о чем уже говорилось ранее:
что, принимая во внимание низкий темп

прогресса в решении этой проблемы
и неопределённые последствия,

мы вероятно должны
задуматься о подобных вещах.

Он в общих чертах выразил то,
что уже было сказано ранее.

Важным было то, что он получил Нобелевскую премию
за достижение в области атмосферной химии.

И люди серьёзно восприняли
его призыв задуматься над этим,

несмотря на то, что этот подход окажет
некоторое влияние на озоновый слой.

Но на самом деле у него были идеи,
как избежать этого.

Это получило широкое освещение
в прессе по всему миру,

вплоть до таких выражений, как «Доктор
Стренджлав спасёт Землю» в «Экономист».

И это заставило меня задуматься.
Я работал над проблемой время от времени,

но не слишком углубляясь.
Однажды ночью я лежал в постели и думал.

И думал я об этой детской игрушке —
отсюда и название моей речи —

и я думал, можно ли использовать те же
физические процессы, которые заставляют эту штуку вращаться

в детском радиометрическом приборе, для того,
чтобы поднять частицы в верхние слои атмосферы

и заставить их оставить там.

Одна из проблем сульфатов в том,
что они быстро опускаются.

Другая проблема в том,
что они попадают в озоновый слой,

а мне бы хотелось, чтобы они были над ним.

На следующее утро, когда я проснулся,
я начал это просчитывать.

Было очень сложно проводить расчёты
на чисто теоретической основе. Я был в тупике.

Но потом я обнаружил, что существует
масса опубликованных статей,

которые были посвящены этой теме, потому что
такое уже случалось в чистой атмосфере.

Оказывается,
что существуют мельчайшие частицы,

которые уже были подняты в так называемую
мезосферу, на высоту примерно 100 км,

и уже производят этот эффект.

Я быстро расскажу вам,
как работает этот эффект.

Есть много интересных сложностей,

о которых я мог бы говорить весь вечер,
но я не буду.

Давайте предположим, что солнечный свет
падает на какую-то частицу,
и она нагревается неравномерно.

Сторона, повёрнутая к солнцу — теплее,
сторона, повёрнутая от него — холоднее.

Молекулы газа, которые
отскакивают от тёплой стороны,

отскакивают
с дополнительной скоростью из-за тепла.

Таким образом, вы видите суммарную силу,
направленную от солнца.

Такая сила называется фотофоретической.

Есть множество других версий данного явления,
над разработкой которых задумывались

я и некоторые из моих коллег.

Конечно же, мы можем ошибаться —

это всё не рассматривалось
особо пристально, мы как раз размышляем над этим —

но пока мысль кажется хороша.

Кажется, мы могли бы добиться
более долгого пребывания в атмосфере —

намного более долгого, чем ранее,
потому что частицы подняты в воздух.

Мы можем перемещать частицы
из стратосферы в мезосферу,

тем самым
решая проблемы с озоновым слоем.

Я уверен, что будут и другие проблемы.

В конце концов, мы могли бы
заставить частицы перемещаться за полюса,

и таким образом смогли бы настроить
климатическую инженерию так,
что она сосредоточится на полюсах.

Что привело бы к минимальному
вредному влиянию в середине планеты,

где мы живём, и к максимальному
выполнению нужных работ,

таких как охлаждение полюсов, например,
в случае экстренной ситуации планетарного масштаба.

Это новая идея, которая, по сути,

более разумна, нежели
использование сульфатов.

Окажется ли правильной
эта идея или какая-то другая,

я полагаю, что мы
в конце концов абсолютно точно

задумаемся о более разумных вещах,
чем использование сульфатов.

Если бы инженеры и учёные на самом деле
сосредоточились на этом вопросе,

просто удивительно, как мы
смогли бы повлиять на нашу планету.

Всем однозначно ясно, что это даёт нам
колоссальный рычаг управления.

Это повышенный научный и технический энтузиазм,
хотим мы этого или нет,

даёт нам всё больше и больше
возможностей влияния на нашу планету,

контроля планеты,

даёт нам возможность контролировать
погоду и климат — не потому что мы планируем это,

не потому что хотим этого, но просто потому что
наука предоставляет нам шаг за шагом такую возможность,

предоставляя лучшее понимание
того, как работает система,

и лучшие технические средства
для осуществления этого.

А сейчас давайте предположим,
что к нам прибыли пришельцы.

Возможно, они собираются приземлиться
где-то в районе штаб-квартир ООН, тут неподалёку,

или предпочтут более подготовленное местечко,

но предположим,
они приземлились и дали вам коробку.

И на ней есть два переключателя.

С помощью одного переключателя можно
контролировать глобальную температуру.

Ну, а второй переключатель контролирует
концентрацию углекислого газа.

Представьте, что вокруг этой коробочки
разразились бы войны.

Поскольку у нас нет возможности договориться,
в какие позиции установить данные переключатели.

У нас нет единого руководства.

И разные люди будут хотеть
установить их в разные позиции.

В общем-то, не думаю, что это случится.
Это не слишком вероятно.

Но мы конструируем эту коробочку.

Учёные и инженеры всего мира

конструируют её
шаг за шагом в своих лабораториях.

Даже если они делают это
по другим причинам.

Даже если они думают, что занимаются
защитой окружающей среды.

Им совершенно не интересны сумасшедшие идеи
типа разработки технологических мер
воздействия на планету целиком.

Они развивают науку, которая
всё больше и больше позволяет сделать это.

Мой взгляд на это заключается не в том,
что я хочу это сделать — я, собственно, не хочу —

но в том, то нам необходимо поднять этот вопрос
на поверхность и поговорить о нем серьёзно.

Потому что рано или поздно мы столкнёмся
с принятием решений по этому вопросу,

и лучше будет, если мы
хорошенько подумаем над ним,

даже если мы подумаем над причинами,
почему нам этого делать не стоит.

Я предложу вам два разных пути размышления
над этой проблемой, которые являются

началом моих размышлений о том,
как, собственно, думать об этом.

Но нам нужны не просто пара чудаков
как я, которые размышляют над этим вопросом.

Нам нужна более широкая дискуссия.

Дискуссия, которая включала бы
музыкантов, учёных, философов, писателей,

увлечённых и вовлечённых в данный вопрос
о климатическом инжиниринге

и серьёзно задумываются
о его возможных последствиях.

Итак, вот один путь размышлений на эту тему,

который состоит в том, что мы просто сделаем так,
вместо сокращения выбросов, потому что это дёшево.

Я думаю, что не сказал об этом,
но это до смешного дёшево.

Как можно представить, используя метод
с сульфатами или тот, что предложил я,

мы могли бы создать ледниковый период
с затратами, составляющими примерно 0,001% ВВП.

Это очень дёшево.
У нас много рычагов управления.

Это не очень хорошая идея, но это важно.
(Смех)

Я скажу вам, каких размеров рычаг:
он вот такой.

И по поводу расчётов
практически нет разногласий.

Вы можете поспорить насчёт здравого смысла идеи,
но рычаги управления абсолютно реальны. (Смех)

Так что благодаря этому,
мы могли бы решить проблему,

просто прекратив сокращать выбросы,

и как только концентрации вредных веществ
возрастут, мы можем увеличить

долю геоинжиниринга.

Не думаю, что кто-либо
серьёзно воспринимает эту идею.

Поскольку, используя данный сценарий,
мы будем всё дальше и дальше уходить

от климата, который имеем на сегодняшний день.

У нас есть также и разные другие проблемы,
как подкисление океанических вод,

которые происходят от присутствия
углекислого газа в атмосфере.

Никто, кроме пары чудаков,
на самом деле не предполагает это.

Но есть кое-что,
с чем трудно не согласиться.

Предположим, мы отказываемся применять геоинжиниринг,
мы делаем то, что нам следует делать,

а именно начинаем серьёзно относиться
к вопросу сокращения выбросов в атмосферу.

Но на самом деле мы не знаем,
насколько быстро мы должны сократить их.

Слишком много неопределённости вокруг того,
какие изменения климата считать очень значительными.

Давайте предположим, что мы
очень стараемся и не просто нащупываем тормоза,

а давим по ним что есть мочи
и действительно сокращаем выбросы в атмосферу,

и в конечном счёте
сокращаем концентрации вредных веществ.

И возможно однажды —
например, 23 октября 2075 года —

мы наконец доживём до того знаменательного дня,
когда концентрации вредных веществ

достигнут максимума и начнут опускаться.

И у нас будет всемирное празднование,
и мы уже начали — ну, вы знаете,

мы и не такое видали.

Но быть может, в этот день мы также
обнаружим, что ледяной покров Гренландии

и вправду тает ужасающе быстро, быстро
настолько, что уровень воды в океане повысится

на метры в ближайшие 100 лет

и сотрёт с лица земли
некоторые их самых больших городов мира.

И это абсолютно возможный сценарий.

Мы могли бы согласиться на этом этапе, что,
хотя геоинжиниринг достаточно неоднозначный

и морально не принесёт счастья, это всё-таки
лучше, чем отсутствие геоинжиниринга.

И это абсолютно другой путь
рассмотрения проблемы.

Он использует его для контроля
над рисками, но не вместо действий.

Он предполагает использование
геоинжиниринга на короткое время,

дабы ослабить самые ужасные последствия потепления,
но не означает использование как замену действиям.

Но и в этом подходе есть проблема.

И состоит она в следующем:

осознание того, что
геоинжиниринг возможен, приводит к тому,

что изменения климата
выглядят менее устрашающими,

а это приводит к ослаблению обязательств
в отношении сокращения выбросов сегодня.

Именно это экономисты называют
угрозой недобросовестности.

И это одна из главных причин, почему
об этой проблеме так трудно говорить,

и в общем и целом, я думаю,
это и есть подоплёка того,

что говорить об этой проблеме
было политически неприемлемо.

Но умалчивание — это тоже
не слишком хорошая политика.

Я напоследок задам вам три вопроса,
а затем произнесу заключительную цитату.

Нужно ли нам
серьёзно изучать эту проблему?

Нужна ли нам национальная программа
по изучению данного вопроса?

Ну, и не только о том,
как бы вы это улучшили,

но и какие риски и недостатки существуют?

В настоящий момент у нас есть несколько энтузиастов,
рассуждающих на эту тему: некоторые с положительной стороны,

некоторые — с отрицательной,
но это очень опасное состояние,

потому что у нас слишком мало
знаний по этому вопросу.

Очень незначительные затраты смогли бы
помочь получить кое-какие знания.

Многие из нас — быть может сейчас я —
думают, мы должны это сделать.

Но у меня слишком много сомнений.

Мои сомнения главным образом касаются
проблемы риска недобросовестности,

и я на самом деле не знаю,
как лучше всего избежать этого риска.

На мой взгляд, это серьёзная проблема:
когда ты говоришь об том,

люди начинают думать, что им не нужно
прилагать столько усилий, чтобы сократить выбросы.

Другой вопрос в том,
что быть может нам нужно соглашение.

Соглашение, которым определяется,
кто имеет право делать это.

В настоящий момент мы можем считать, что это может делать
большая, богатая страна, как, например, США.

Но вполне вероятно и то, что Китай
проснётся в 2030 году и осознает,

что изменения климата просто неприемлемы,

они возможно не будут слишком заинтересованы
нашими моральными беседами на тему, как это сделать,

и быть может они просто решат,
что мир с геоинжинирингом лучше,

чем мир без геоинжиниринга.

И у нас не будет никакого международного механизма
определения того, кто же имеет право принимать решения.

И напоследок мысль,
которая была намного лучше

выражена 25 лет назад в докладе
Национальной Академии США.

Мне кажется, она на самом деле
резюмирует всё, к чему мы пришли.

Проблема углекислого газа, проблема
изменения климата, о которой мы слышали,

заставляет развивать множество вещей —
инновации в энергетических технологиях,

которые позволят сократить выбросы —

но, кроме того, я думаю, неизбежно
заставит нас задуматься о контроле

климата и погоды, нравится нам это или нет.

И уже пора начинать
задумываться об этом,

даже если причиной наших размышлений на тему
является придумывание аргументов,

почему мы не должны этого делать.

Спасибо большое.