Каково это — быть роботом?

Мы уже давно живём среди роботов: инструменты и автоматы, такие как, например, посудомоечные машины и холодильники, настолько прочно вошли в нашу жизнь, что мы уже никогда не подумаем назвать их роботами. Как будет выглядеть будущее с ещё большим количеством роботов? Специалист в области общественных наук Лейла Такаяма рассказывает о некоторых уникальных проблемах проектирования взаимодействия роботов и людей, а также о том, как эксперименты с роботизированным будущим на самом деле приводят нас к лучшему пониманию самих себя.

Есть только один шанс
произвести первое впечатление,

и неважно, человек вы или робот.

Впервые я увидела одного из этих роботов

в компании Willow Garage в 2008 году.

По приезде меня проводили в здание,

где я и встретила этого парнишку.

Он выкатился в коридор,

подъехал ко мне, остановился,

уставился куда-то сквозь меня,

некоторое время не двигался,

быстро повернул голову на 180 градусов

и уехал прочь.

Первое впечатление было так себе.

В тот день я поняла,

что роботы заняты своими делами

и ничего не знают о нас.

Наши эксперименты
с роботизированным будущим

в действительности помогают узнать
много нового о людях,

а не только о самих роботах.

В тот день я поняла,

что ожидала намного большего
от этого маленького чувака.

Предполагалось, что он
может ориентироваться

не только в физическом,
но и в социальном мире —

в моём пространстве; это же личный робот.

Почему же он меня не понимает?

Мой провожатый объяснил:

«Робот пытается добраться
из пункта А в пункт Б,

а ты преградила ему путь,

поэтому ему пришлось изменить траекторию,

проложить новый маршрут

и добраться туда другим способом»,

что в итоге оказалось не очень эффективно.

Если бы робот понял,
что я человек, а не стул,

и что я была готова уйти с его пути,

тогда он бы выполнил
свою задачу эффективнее;

если бы он понял, что я, человек,

способна на большее,
чем обычные стулья или стены.

Мы привыкли думать, что роботы —
это нечто из космоса,

из будущего, из научной фантастики.

Возможно, так и есть,

но я бы поспорила с этим —

роботы уже живут и работают среди нас.

Эти два робота живут у меня дома.

Они пылесосят и подстригают газон

каждый день;

даже будь у меня больше времени,
я бы всё равно не превзошла бы их

по количеству и качеству
выполняемой работы.

Вот этот робот ухаживает за моим котом.

Он чистит кошачий лоток
после каждого использования,

чего мне делать не очень-то хочется,

и это действительно
облегчает всем нам жизнь.

Думаю, помимо так называемых

роботов-пылесосов,
роботов-газонокосильщиков

и роботов-мусоросборщиков,

у нас на виду скрывается
множество других роботов;

они стали настолько полезными

и привычными,

например посудомоечные машины.

У них новые имена.

Их больше не называют роботами,

потому что они играют
важную роль в нашей жизни.

Точно так же термостат, верно?

Уверена, мои друзья-робототехники

содрогнутся, услышав,
что я называю его роботом.

Но он служит конкретной цели —

поддерживать в доме
температуру 19 градусов по Цельсию

и анализировать окружающую среду.

Он улавливает похолодание,

планирует, а затем действует.

Это робототехника.

Возможно, он не похож на робота Рози,

но он всё равно приносит много пользы,

так что мне не нужно беспокоиться

о регулировании температуры.

Сегодня эти приборы существуют
и работают среди нас,

причём, возможно,

вы сами управляете роботом.

Во время вождения кажется,

что вы управляете механизмом.

Вы также движетесь из пункта А в пункт Б,

но у машины, вероятно,
есть усилитель руля,

система автоматического торможения,

автоматическая коробка передач
и даже адаптивный круиз-контроль.

Пока это лишь частично
автономный автомобиль,

но то, что есть, уже приносит пользу

и делает нашу жизнь безопаснее,

мы лишь чувствуем эту незримую поддержку.

Так что, управляя автомобилем,

нужно лишь чувствовать, что вы едете
из пункта А в пункт Б.

Вы не чувствуете, что вам нужно
управлять этой махиной

с помощью кучи рычагов —

вы долго учитесь водить,
и все детали становятся

практически продолжением вас самих.

Когда вы паркуетесь в тесном гараже,

вы знаете габариты автомобиля.

Но за рулём арендованного или нового авто

вам нужно время, чтобы привыкнуть
к новому роботизированному телу.

То же самое характерно для людей,
которые управляют другими роботами,

и сегодня я хочу рассказать пару историй.

Решение проблемы
удалённого сотрудничества.

Мой коллега в Willow Garage Даллас

выглядел вот так.

Он работал удалённо из Индианы
в нашей компании в Калифорнии.

На совещаниях он был голосом,
доносящимся из ящика на столе.

Обычно всё было хорошо,

но когда обстановка накалялась
и нам не нравились его идеи,

мы просто вырубали его.

(Смех)

Потом мы могли провести
совещание уже без него

и принять все решения.

Для него это было не очень хорошо.

В Willow создают роботов,

поэтому у нас всюду валялись детали,

из которых Даллас
и его приятель Курт собрали это.

Получился некий гибрид
Skype и палки на колёсах.

Он казался глупой техноигрушкой,

но, по моему опыту, это один
из самых мощных инструментов,

созданных для удалённого сотрудничества.

Теперь, если я не отвечала
на вопросы Далласа по e-mail,

он буквально вкатывался в мой офис,

загораживал дверной проём
и повторял свой вопрос,

(Смех)

пока не получал ответ.

И я не могу его выключить, верно?
Это невежливо.

Таким образом ему было удобно
общаться с глазу на глаз,

а также присутствовать
на общих собраниях компании.

Втиснувшись в этот корпус,

он демонстрирует своё присутствие
и участие в проекте,

что очень важно

и способствует удалённому сотрудничеству.

Мы наблюдали за этим несколько лет

не только в нашей компании, но и в других.

Эти системы дают важное преимущество —

ощущение полного присутствия.

Это действительно вы, ваше тело,

люди фактически начинают уважать
ваше личное пространство.

Во время планёрки

сотрудники стоят вокруг вас,

словно вы присутствуете здесь лично.

Это здорово, пока ничего не сломается.

Увидев этих роботов впервые, люди говорят:

«Ого, а где все запчасти?
Вон там должна быть камера»,

и начинают тыкать вам в лицо.

«Не слышно, что вы говорите,
я сделаю погромче».

Это как если бы ваш коллега
подошёл к вам и сказал:

«Вы говорите слишком тихо,
я сейчас сделаю ваше лицо погромче».

Неловкая ситуация.

Поэтому мы создаём новые социальные нормы,

применимые к этим системам.

Та же ситуация: когда вы начинаете
чувствовать, что это ваше тело,

вы замечаете, что, например,
ваш робот низковат.

Рост Далласа 180 см,

а робота — 150 см, почти как у меня.

Когда мы брали его робота

на разные вечеринки,

он мне говорил:

«Знаешь, люди не особо
обращают на меня внимание.

Такое ощущение, что я теряюсь в море спин,

поэтому нам нужен робот повыше».

А я ему отвечаю:

«Нет.

Сегодня ты побудешь в моей шкуре.

Увидишь, каково это —
быть невысокого роста».

И он начал проявлять сочувствие —

это было здорово.

Когда он лично приходил ко мне,

он больше не нависал надо мной
во время разговора,

а садился напротив
и говорил глядя в глаза.

Это было замечательно.

Поэтому мы решили
изучить это в лаборатории

и понять, на что ещё могут повлиять
факторы вроде роста роботов.

Одна группа экспериментировала
с невысоким роботом,

а другая — с высоким.

Мы выяснили, что один и тот же человек

с тем же самым телом
и говорящий то же самое,

более убедителен
и вызывает большее доверие,

если использует высокого робота.

Это нелепо,

но именно затем мы и изучаем психологию.

Клифф Насс сказал бы,

что нам приходится иметь дело
с этими новыми технологиями,

при том, что мозги у нас очень старые.

Психология меняется
не так быстро, как техника,

и поэтому мы всегда играем в догонялки,

пытаясь осмыслить мир,

в котором существуют эти автономные штуки.

Обычно говорят люди, а не роботы.

Поэтому мы придаём большое значение
таким вещам, как рост робота,

а не человека,

и приписываем их человеку,
использующему робота.

На мой взгляд, этот факт важен,

когда речь идёт о роботах.

Мы не просто создаём
новую модель человечества,

мы расширяем свои возможности.

В конечном итоге мы используем вещи
нестандартным образом.

Эти ребята не могут играть в бильярд,
потому что у роботов нет рук,

но могут подшучивать над теми, кто играет,

а это очень важно для укрепления команды,

что тоже классно.

Люди, хорошо справляющиеся
с этими системами,

в итоге создадут новые игры,

например, полуночный футбол для роботов

с консервными банками вместо мяча.

Но не у всех получается.

У многих людей возникают проблемы.

Этот парень подключился к роботу,

видоискатель которого
повернулся влево на 90 градусов.

Он не знал об этом,

поэтому слонялся по офису,

врезался в столы, смущался,
сопровождая всё громким смехом, —

динамики робота были не настроены.

А парень на этом фото говорит:

«Роботу нужна кнопка отключения звука».

Он имел в виду, что мы не хотим,
чтобы роботы кому-то мешали.

Поэтому, будучи робототехниками,

мы добавили роботу систему
уклонения от препятствий.

Встроенный лазерный дальномер
распознаёт препятствия,

и, если на пути возникнет стул,

он не позволит роботу в него врезаться,
а проложит другой маршрут.

Неплохая идея, правда?

Эта система позволяет избежать
большинства столкновений,

но некоторые люди тратили больше времени

на прохождение нашей полосы препятствий,

и мы хотели знать причину.

Оказалось, у человека
есть важное свойство —

локус управления,

люди, у которых он сильно развит,

привыкли всё контролировать,

поэтому они не могут позволить
роботу управлять собой,

он развит настолько,
что они будут бороться с роботом.

«Если я хочу наткнуться на этот стул,
я на него наткнусь».

В итоге автономная
помощь им только мешала.

Нам эта информация была очень важна,

поскольку мы создаём

сверхавтономные механизмы,
например автомобили.

Как люди справятся с потерей контроля?

Всё зависит от характера самого человека.

Нельзя воспринимать людей
как нечто однотипное.

Мы отличаемся личными
качествами, культурой,

изменчивостью эмоционального состояния.

Поэтому при разработке

этих систем взаимодействия
человека с роботом

мы должны учитывать качества людей,

а не только технические характеристики.

Наряду с чувством контроля
существует чувство ответственности.

Когда вы управляете роботом,
используя одну из этих систем,

интерфейс будет выглядеть так.

Похоже на видеоигру,

что очень удобно,
поскольку люди с этим знакомы.

Недостаток в том,

что люди начинают
воспринимать это как видеоигру.

В Стэнфорде у нас была куча детей,
которые играли с роботами,

управляли ими в нашем офисе в Менло-Парке,

и дети начали говорить:

«10 очков, если ты ударишь этого парня.
20 — если того».

Роботы гонялись за людьми по коридору.

(Смех)

Я сказала им: «Это реальные люди.

От ваших ударов
им больно, и может пойти кровь.

Они ответили: «Хорошо. Понятно».

А через пять минут они говорят:

«20 очков за того парня —
похоже, он хочет, чтобы его пнули».

Немного похоже на «Игру Эндера», верно?

По ту сторону существует настоящий мир,

и на нас, как на разработчиках интерфейса,
лежит ответственность за то,

чтобы помогать людям помнить

о реальных последствиях их действий,

они должны осознавать ответственность,

когда управляют этими
всё более автономными штуками.

Это великолепный пример

экспериментов с возможным
будущим миром роботов,

я считаю, очень круто попробовать
расширить возможности человека

и узнать, до какой степени
мы можем усовершенствоваться

с помощью машин,

и одновременно как мы можем
выразить свою человечность

и индивидуальность.

Мы также учим сопереживать другим людям,

будь они ниже или выше ростом,
быстрее или медленнее,

возможно, даже безрукие, —

и это здорово.

Мы учим сопереживать и самим роботам.

Один из моих любимых роботов —

его зовут Твинбот.

У этого парня есть флажок с надписью:

«Я пытаюсь добраться
до перекрёстка на Манхэттене».

Этот милашка просто катится вперёд и всё.

Он не умеет рисовать карты, познавать мир,

он просто просит о помощи.

Люди не подкачали —

этот робот фактически
зависит от доброты незнакомцев.

Он проехал через парк
на другую сторону Манхэттена,

что очень круто,

потому что люди поднимали его
и задавали ему правильное направление.

(Смех)

Это великолепно, правда?

Мы пытаемся создать мир
человекоподобных роботов,

в котором мы будем сосуществовать
и сотрудничать друг с другом,

и нам не нужно быть
полностью самостоятельными.

По сути, мы делаем всё вместе,

и чтобы это произошло,

нам необходима помощь людей —
художников, дизайнеров,

политиков, юристов,

психологов, социологов, антропологов.

Нам нужно раздвинуть рамки,

если мы собираемся, как говорил Стью Кард,

создать будущее, в котором
мы действительно хотим жить.

И мы можем продолжать эксперимент

с этими разнообразными роботами,

в процессе которого мы сможем
лучше узнать самих себя.

Спасибо.

(Аплодисменты)