Гармоничный дизайн, вдохновлённый природой

Дизайнер Росс Лавгроув излагает свою философию дизайна без излишеств и предлагает взглянуть на некоторые из его необычайных изделий, в том числе бутылку Ty Nant и стул Go.

Моя фамилия Лавгроув. Я знаю
только девять человек с такой фамилией,

двое из которых — мои родители.

Они двоюродные родственники, и вы знаете,
что происходит, когда… ну вы понимаете…

У меня есть одна ужасно дурацкая черта,

с которой я постоянно борюсь. Итак,
чтобы подготовиться к сегодняшнему дню,

я наказал себя 18-минутным докладом.

Я хотел писать, но терпел.

Я думал,
если я продержусь достаточно долго,

может быть, это поможет мне
выстоять эти 18 минут.

(Смех)

Хорошо. Я известен как Капитан Органик,

это как философская позиция,
так и эстетические предпочтения.

А сегодня я хотел бы поговорить с вами
о любви к формам и очертаниям

и о том, как форма может коснуться
человеческой души и затронуть эмоции.

Не так давно,
всего несколько тысяч лет назад

мы жили в пещерах,

и я не думаю, что мы утратили
систему образов, сложившуюся в то время.

Мы отлично реагируем на формы,

но я заинтересован
в создании умных форм.

Мне совсем не интересен блобизм

или любая другая поверхностная чушь,
которую выдают за дизайн.

Я думаю, что это искусственно созданное
потребительство отвратительно.

Мой мир состоит из таких людей как

Эмори Ловинс,
Джанин Бенюс, Джеймс Уотсон.

Я нахожусь в этом мире,
но работаю чисто инстинктивно.

Я не учёный. Возможно, мог бы им стать,

но всё же я работаю в этом мире,
доверяя интуиции.

Я — воплотитель
технологий 21-го века в товары

которые мы используем каждый день
и с которыми естественно и приятно взаимодействуем.

И мы должны их совершенствовать —

должны разрабатывать оболочки для идей,
которые развивают человеческое восприятие,

и уважение к тому,
что мы выкапываем из земли

и преобразовываем в товары
для повседневного использования.

Например, бутылка воды.

Начну с понятия того,
что я зову ДПИ [DNA, англ. ДНК].

ДПИ: Дизайн, Природа, Искусство.
Эти три концепта определяют мой мир.

Перед вами рисунок Леонардо да Винчи

созданный 500 лет назад,
до появления фотографии.

Он показывает, как наблюдение,
любознательность и инстинкты вкупе
создают удивительное произведение искусства.

Промышленный дизайн —
это форма искусства 21-го века.

Такие люди, как Леонардо,
их было не так много,

обладали удивительным
инстинктивным любопытством.

Я работаю в аналогичном ключе.

Не хочу показаться напыщенным,

но этот мой рисунок, сделанный
на планшете пару лет назад,

отлично вписывается в 21-й век,
500 лет спустя.

Таково моё восприятие воды.

Импрессионизм — самое высоко ценимое
направление в искусстве на планете:

100 миллионов долларов за Моне — легко.

Я использую теперь
абсолютно новый подход.

Несколько лет назад я изменил его,

чтобы идти в ногу с такими людьми как
Грег Линн, Том Майн, Заха Хадид, Рем Колхас —

всеми теми, кто, как я думаю, продолжает
настойчиво развивать подходы к созданию формы.

Всё это создано в цифровом виде.

А вот это — физический прототип,
вырезанный из куска акрила.

Я показываю его клиенту и говорю:
«Это то, что я хочу сделать».

В этот момент я не знаю,
возможно ли это вообще.

Это вызов, но я просто нутром чувствую,
что это осуществимо.

Мы приступаем к работе.

Мы оцениваем наш инструментарий.
Мы смотрим, как это можно сделать.

Это мелочи, которые вы никогда
не замечаете в обычной жизни.

Это фоновый шум промышленного дизайна.

Это как симбиоз идей
Аниш Капур и Ричарда Серра.

Для меня это более ценно,
чем конечный продукт.

У меня такого нет. Когда заработаю
немного денег, заведу себе такой аппарат.

Это конечный продукт. Когда мне его прислали,
я подумал, что это провал.

Он был неощутим.
Но так и должно было быть.

Я понял это, когда налил внутрь воду.
Я понял, что я создал оболочку воды.

Она выражает саму суть воды,

и это улучшает
людское восприятие современного дизайна.

Все бутылки различаются, в зависимости
от уровня воды изменяется форма.

Это массовый индивидуализм на основе
одного единственного продукта.
Он удобно лежит в руке.

И в руке больного артритом.
И в детской ручке.

Это многообразие делает продукт сильным.

Это тысячецветник идей.

В будущем объекты будут выглядеть так,

потому что мы должны отойти
от тех типов полимеров, которые мы используем.

Для медицинского оборудования и, возможно, для более важных вещей.

Биополимеры —
эта новая концепция материала,

скорее всего начнут использоваться
в ближайшее десятилетие.

Выглядит не так круто, правда?

Но я могу это пережить. Это не проблема.

Я работаю с учётом этого условия,
биополимеров. За ними будущее.

Я снял это видео в Кейптауне
в прошлом году.

Это проявляются мои странности.

У меня особый интерес к таким вещам,
они меня поражают.

Я не знаю, падать ли мне на колени,
плакать ли, ну вы понимаете.

Не знаю, что и думать.
Я просто знаю, что природа развивается

следуя величайшему замыслу
из когда-либо существовавших,

и что инновационное мышление
создаёт странные вещи.

Которые выглядят вполне нормальными,
когда смотришь на них.

Но вот это развивалось на протяжении
многих лет, а что мы пытаемся сделать сейчас —

у меня есть три недели,
чтобы разработать телефон.

Как, черт возьми, я должен сделать
телефон за три недели,

если потребовались сотни миллионов лет,
чтобы возникло вот это?

Как можно так ужаться?

Возвращаемся к природному чутью.

Я не говорю о том, чтобы проектировать телефоны,
которые выглядят таким образом,

и я не смотрю
через эту призму на архитектуру.

Я просто заинтересован
в естественной модели роста,

и в красивых формах, которые,
на самом деле, создаёт только природа.

Как это преображается, проходя через меня,
и становится конечным результатом —

вот то, что я пытаюсь понять.

Это скан человеческого предплечья.
Затем на его основе
произведено быстрое прототипирование,

чтобы мы могли рассмотреть
клеточную структуру.
У меня есть такой в офисе.

Мой офис представляет собой помесь
Музея естественной истории
и космической лаборатории НАСА.

Это странное, жуткое место.

Вот один из моих образцов.

Он сделан, также как и кость, из смеси
неорганических минералов и полимеров.

В школе я изучал кулинарию четыре года.

Этот опыт, который назывался
«наука ведения домашнего хозяйства»,

был дешёвым трюком
в попытке закончить образование.

(Смех)

На самом деле, я добавлял марихуану
во всё, что готовил… (Смех)

и у меня был доступ к самым лучшим девушкам.
Это было невероятно.

Никто из парней из команды по регби
не мог этого понять,

но, в любом случае, — это безе.
Это ещё один мой образец.

Безе состоит, по моей оценке,
из тех же веществ, что и кость —

из полисахаридов и белков.

Если полить его водой, он растворится.

Может быть, нам стоит наладить
производство промышленных товаров
из продуктов питания в будущем?

Неплохая идея. Я не знаю.
Мне нужно поговорить с Джанин

и другими об этом,
но, интуитивно, мне кажется,

из безе можно сделать что-нибудь.
Я не знаю… автомобиль, например.

Я также интересуюсь структурами роста:

той необузданностью, с которой природа
выращивает что-то, будучи совершенно
не ограниченна формами.

Эти взаимосвязанные формы, они
вдохновляют меня на всё, что я делаю,

хотя иногда в конечном итоге
получается что-то невероятно простое.

Это фрагмент стула,
который я сделал из магния.

Здесь видно
взаимное расположение элементов

и красота инженерного и биологического подходов,
показанные на костной структуре.

Вы могли бы взять любой из этих элементов
и повесить его на стену как арт-объект.

Это первый в мире стул,
сделанный из магния.

Его разработка стоила 1,7 миллионов долларов.
Он называется «Go» и выпускается Bernhardt, США.

Он попал в журнал Time в 2001 году

как пример нового
визуального языка 21-го века.

Ого! Не плохо для того, кто вырос
в небольшой деревушке в Уэльсе.

На его примере видно, как создаётся
одна целостная форма,
как в автомобильной промышленности,

а потом вычленяется то, что нужно.

Это прекрасный способ работы.

Это божественный способ работы.

Он органичен и это очень важно.

Это дизайн без излишеств,
и когда вы смотрите на него,

вы видите за ним человека.

Когда в производстве вы переходите к полимерам,
вы можете изменить эластичность, текучесть формы.

Это идея производства цельного стула
из полимера с впрыскиванием газа.

Природа создаёт отверстия в формах.
Она освобождает форму.

Она убирает всё лишнее.
Я делаю так же.

Я делаю гармоничные вещи,
предметы первой необходимости.

У меня нет…
да, эти вещи выглядят прикольно…

но у меня нет установки
делать прикольные вещи,
потому что такая цель — абсолютный позор.

У меня есть установка
отталкиваться от природных форм.

Если вы решите развить
фрактальную технологию, возьмите мембрану,

уменьшайте её постоянно,
как это происходит в природе,

она может стать сидением стула,

она может стать подошвой спортивной обуви,

она может стать машиной.

Ничего себе!
Давайте так и сделаем.

Это то, что существует в природе.
Наблюдение позволяет нам

привнести этот естественный процесс
в повседневный дизайн.
Это именно то, что я делаю.

Это выставка, которая
сейчас проходит в Токио.

Она называется «Супертекучесть».
Это моё скульптурное исследование.

Оно как Генри Мур 21-го века.
Когда вы видите работы Генри Мура,

ваши волосы до сих пор встают дыбом.
Существует какая-то удивительная духовная связь.

Если бы он был автомобильный дизайнер,
мы все водили бы машины придуманные им.

В своё время он платил
больше всех налогов в Великобритании.

Вот она, сила органического дизайна.

Он вносит огромный вклад
в наше чувство бытия,

в наше отношение к вещам,

нашу чувственность и, вы знаете, даже

в какой-то социально-эротический аспект,
который очень важен.

Это мои творения.
В этом весь мой метод работы.

Они на самом деле продаются
как произведения искусства.

Это очень большие полотна.
А вот как я к этому пришёл.

По иронии судьбы, этот объект
был создан с применением Килларни.

Это совершенно новый метод для 21-го века,

и я уже слышу как Грег Линн
умирает со смеху от моих слов.

Я расскажу об этом позже.

Когда я смотрю на эти информационные изображения,
я вижу что-то новое.

Это само по себе меня вдохновляет.
Двухатомные структур, радиолярии,

вещи, которые мы не смогли бы увидеть,
но которые мы можем теперь создать —

опять же, из порошка.
Они сделаны практически из ничего.

Они сделаны из оксида кремния.
Почему бы не делать такие машины?

Кораллы, все эти природные силы,
уберите всё им ненужное,

и они создают выдающуюся красоту.

Мы должны творить в этом ключе.
Я хочу делать такие вещи.

Это новый стул, который должен
поступить в продажу в сентябре.

Он был создан
для итальянской компании «Moroso».

Это стул из полимера
с впрыскиванием газа.

Эти отверстия, которые вы видите,

это обработанные, упрощённые версии
края двухатомной структуры.

Это происходит в струе полимера,
и вы увидите…

вот прямо сейчас будет
изображение объекта целиком.

Здорово, что в Италии есть компании,
которые поддерживают эти мечты.

Если вы видите тени,
проходящие через них,

они на самом деле, вероятно,
более важны, чем сам продукт,

но это необходимый минимум.

Отверстия в спинке позволяют дышать.

Удалён весь ненужный материал,

и это также создаёт запас по изгибу,

так что хоть танцуй на нем.

Это некоторые мои текущие проекты.

Я исследую структуры
с единой поверхностью

и как они текут и тянутся.
Основываюсь на типологии мебели,

но это не конечная цель.
Это сделано из алюминия,

но в отличие от алюминия,
оно выращено.

Сначала оно выросло в моей голове,
а затем — в рамках всего

моего технологического процесса.

Это две недели назад в «CCP» в Ковентри,
они делают запчасти для Bentley и тому подобное.

Всё идёт, как мы и договаривались,

и это будет на выставке аукционного дома
Phillips в Нью-Йорке в следующем году.

Там много чего будет.

Когда я вижу эти анимации,
о Господи, они улётные.

Это то, что происходит в моей студии каждый день.
Я гуляю, я путешествую. Я возвращаюсь.

Кто-нибудь сделал такое на компьютере —
вот как это, о боже.

Я каждый день пытаюсь создать атмосферу
изобретательства в моей студии.

Это бурлящая, накалённая смесь,
которая поставляет идеи.

Продукты с единой поверхностью.
Мебель — хороший пример.

Как бы вырастить ноги из поверхности?

Я хотел бы создать это однажды,
и, возможно, я бы хотел сделать его

из муки, сахара, полимеров,
деревянных щепок,

я не знаю, человеческих волос.
Я не знаю. Я хотел бы попробовать.

Я не знаю. Найти бы время на это.

Это снова выходит наружу
та самая моя странность,

и многие компании меня не понимают.

Три недели назад я встречался
с представителями Sony в Токио.
Они сказали: «Дайте нам мечту.

Какова наша мечта?
Как нам обойти Apple?»

Я ответил: «Ну, не надо
копировать Apple, это точно».

Я сказал: «Нужно взяться за биополимеры».
Они смотрели сквозь меня.

Какая потеря! Короче… (Смех)

Нет, правда. Да пошли они.
Да пошли они! Ну вы меня понимаете…

(Смех)

Я объясняю; они не понимают.
У меня это изображение 20 лет.

20 лет это изображение капли
было моим источником вдохновения.

Для меня это изображение автомобиля.

Это автомобиль будущего. Это капли воды.

Я бился с этим так,
что невозможно поверить.

В автомобилях всё неправильно.

Сейчас я собираюсь показать вам
кое-что немного странное.

По всему миру надо мной смеялись,
когда я показывал это.

Единственное место, где не смеялись,
была Москва.

Это автомобиль собранный
из 30 000 деталей.

Какая нелепость!
Нельзя ли сделать из 300?

У него углеродо-нейлонный
поддон вакуумной формовки.
Все интегрировано воедино.

Он открывается и закрывается,
как хлебница.

У него нет двигателя.
Но сзади есть солнечная панель

и батареи в колёсах.

Они установлены, как на Формуле-1.
Вы снимаете их со стены.

Вы подключаете их сюда и радостно едете.

Трёхколёсный автомобиль: медленный,
женственный, прозрачный, так что вы

можете видеть людей внутри.
И поэтому вы ведёте по-другому.

(Смех)

Вы видите это. Именно так.

Без анестезии, без отделения от жизни.

Там спереди есть отверстие,
и на то есть причина.

Это городской автомобиль.
Вы едете на нем. Вы выходите.

Вы подъезжаете к хоботку.
Выходите. Он поднимается.

Он подставляет солнцу
панель солнечных батарей,

а ночью это уличный фонарь.

(Аплодисменты)

Вот что происходит, если вы сначала
вдохновляетесь уличным фонарём,

а затем делаете автомобиль.
Эти пузырьки…

Я вижу эти пузырьки
в водородной упаковке,

катающиеся по земле под управлением
искусственного интеллекта.

Когда я показал это в ЮАР,

все потом постоянно говорили:
«Да, ого, автомобиль на палке».

Вот так, представляете?
Автомобиль на палке.

Если вы поставите его рядом
с современной архитектурой,

по-моему, он смотрится естественно.

И то же самое с моей мебелью.

Я больше не использую
мебель Чарльза Имса в зданиях.

Забудьте об этом. Мы пошли дальше.

Я пытаюсь создать мебель,
которая соответствует архитектуре.

Я пытаюсь построить
транспортную систему.

Я работаю над самолётом для Airbus.

Я делаю такого рода вещи
в попытке воплотить естественные,

вдохновлённые природой мечты в жизнь.
Я собираюсь закончить
рассказом о двух вещах.

Это прототип лестницы, созданный
методом лазерной стереолитографии.

В некотором роде я здесь отдаю дань
Джеймсу, Джеймсу Уотсону.

Я сделал эту вещь для моей студии.

Её создание обошлось мне
в 250 000 долларов.

Большинство людей пойдут и купят
Aston Martin. А я сделал это.

Это исходные данные к ней.
Невероятно сложные.

Её создание заняло около двух лет,
потому что я стремлюсь к дизайну без излишеств.

Лаконичные, практичные вещи.
Здоровые товары.

Это сделано из составных деталей.
Это отдельный элемент,

он вращается,
создавая эффект целостности,

а это перила из углеродного волокна,

которые крепятся только в двух местах.

Современные материалы позволяют нам
делать современные вещи.

Это фото из студии.

Вот как это обычно выглядит.

С боязнью высоты
по ней лучше не спускаться.

Там практически нет перил.
Она не соответствует никаким стандартам.

(Смех)

Кого это волнует?

(Смех)

Да, и там есть внутренние перила,
они придают ей прочности.
Это целостная интеграция.

Это моя студия.
Она находится под землёй.

Это в Ноттинг Хилл,
рядом со всем этим дерьмом —

ну вы знаете, проститутки и все такое.

Это рядом с первой студией Дэвида Хокни.

Там стоит система освещения,
которая меняет свет в течение дня.

Мои ребята идут на обед. Дверь открыта.
Они возвращаются обратно,

потому что обычно идёт дождь,
и они предпочитают оставаться внутри.

Это моя студия. Череп слона
из Оксфордского университета, 1988 год.

Я купил его в прошлом году.
Такие вещи очень трудно найти.

Я бы… если у кого-нибудь есть
скелет кита на продажу,

я куплю его и размещу в студии.

А сейчас я просто буду комментировать

по поводу некоторых вещей,
которые вы увидите в этом видео.

Это домашнее видео,
я его сделал сам в три часа ночи,

чтобы показать вам,
как выглядит мой настоящий мир.
Вы никогда не увидите подобного.

Никогда архитектор или дизайнер
не покажет вам свой настоящий мир.

Это называется «Plasnet».

Это новый стул из био-поликарбоната,
который я делаю в Италии.

Первый в мире велосипед
из бамбука с откидным рулём.

У нас у всех должен быть такой.

Пока Китай покупает
все эти дерьмовые автомобили,

мы должны ездить на таких.
В противовес им.

Как я уже сказал, это нечто среднее
между Музеем естественной истории

и лабораторией NASA.
Здесь повсюду прототипы и детали.

Это вдохновляет меня. То есть,
в те редкие моменты, когда я там,

я действительно наслаждаюсь этим.
И ко мне приходит много детей,

много-много детей приходит.

Я оказываю дурное влияние на всех этих
детей банкиров-придурков.

Это… извините… (Смех)

это солнечное семя.
Это концепция новой архитектуры.

Эта штука сверху —
первый в мире ландшафтный светильник
на солнечных батареях —

первый из произведённых. Джилс Ревилл,
он должен говорить сегодня здесь —

поразительные фотографии вещей,
которые вы не можете видеть.

Первая скульптурная модель, которую
я сделал для той выставки в Токио.

Много вещей. Вон кресло-лист —
эта золотистая штука называется «Лист».

Он сделан из кевлара.

На стене моя книга
под названием «Сверхъестественное»,

которая позволяет мне помнить,
что я сделал, потому что я забываю.

Газобетонный блок, который я сделал
в Лиможе в прошлом году.

Концепция новой керамики в архитектуре.

[неразборчиво], работает в 3:00 ночи —

а я не плачу сверхурочные.

Сверхурочные — в этом страсть дизайна,
и вы либо с нами, либо нет. (Смех)

Нет, это правда. Это правда.
Такие люди, как Том и Грег,

мы путешествуем так, как вы не можете,
мы умеем уместить всё в одном.
Я не знаю, как мы это делаем.

На следующей неделе
я в Electrolux в Швеции,

а в пятницу я уже в Пекине.
Это вы сами узнаете.

И когда я вижу фотографии Эда, я думаю,

какого черта я собираюсь в Китай?

Это правда.
Потому что во всем этом есть душа.

Нам нужен новый инстинкт,
инстинкт 21-го века.

Мы должны объединить все эти вещи.

Если бы все люди,
которые говорили за это время,

работали вместе над машиной,
это было бы здорово, просто здорово.

Это новая X-световая система,
которую я делаю в Японии.

Обувь туарегов из Северной Африки.
Маска Кифуэбе.

Это мои скульптуры.

Медная литейная форма-желе.

Похоже, на какую-то телевикторину,
или типа того, не так ли?

Итак, мы закругляемся.

Спасибо, Джеймс,
за твоё великое вдохновение.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)