Можем ли мы редактировать воспоминания?

Травма и посттравматическое стрессовое расстройство изменяют наш мозг, особенно память, и могут вызывать деструктивные эмоциональные реакции. Можем ли мы устранить эти реакции, не стирая сами воспоминания? Удивительные клинические исследования невролога Эми Милтон по изменению воспоминаний направлены на искоренение разрушительных последствий болезненных событий и являются потенциальным путём к улучшению психического здоровья.

Память — такая обыденная вещь,
что мы принимаем её как должное.

Все мы помним, что ели на завтрак

или что делали на прошлой неделе.

И только когда наша память ухудшается,

мы начинаем по-настоящему ценить её,

и понимаем, насколько нас
определяет наше прошлое.

Но воспоминания не всегда
бывают приятными.

Как сказал когда-то американский поэт
и священник Джон Ланкастер Сполдинг:

«Память может быть как раем,
из которого нас не изгнать,

так и адом, из которого
невозможно сбежать».

Многие из нас переживают моменты,

через которые не хотелось бы проходить.

Согласно оценкам, почти 90% из нас

переживают за свою жизнь
некое болезненное событие.

Многие после этого сильно страдают,
но затем восстанавливаются,

и, возможно, это даже делает их сильнее.

Но некоторые случаи настолько
значительны, что у многих —

например, в случаях сексуального насилия,
это почти 50% пострадавших —

развивается посттравматическое
стрессовое расстройство,

или ПТСР.

ПТСР — это тяжёлое
психическое расстройство

с такими симптомами,
как сильный страх и тревожность,

а также репереживания
травматического случая.

Эти симптомы очень сильно
влияют на качество жизни человека,

и зачастую их провоцируют
определённые ситуации

или сигналы окружающей обстановки.

Реакции на эти сигналы могут
изначально быть адаптивными —

например, страх и поиск укрытия
в зоне военных действий —

но при ПТСР

они продолжают управлять поведением,
даже когда в этом нет необходимости.

Если участник боевых действий
после возвращения домой прячется,

услышав громкий выхлоп автомобиля,

если он не может выйти из дома
из-за высокой тревожности,

тогда реакция на эти
сигналы, эти воспоминания,

становится дезадаптивной.

Поэтому ПТСР можно рассматривать
как расстройство дезадаптивной памяти.

Здесь мне стоит остановиться,

потому что я говорю о памяти так,
как будто это единое целое.

Это не так.

Существует множество разных видов памяти,

и они зависят от разных
нейросетей и областей мозга.

Как видите, существуют два основных
отличия между видами памяти.

Есть те осознанные воспоминания,

о которых мы знаем,

и мы можем описать их словами.

В них входят воспоминания
о фактах и событиях.

Так как мы можем описать эти воспоминания,

мы относим их к декларативной памяти.

Другой вид — недекларативная память.

Это воспоминания, к которым
у нас нет осознанного доступа,

доступа к их содержанию,

и мы не можем передать их словами.

Классический пример
недекларативной памяти —

двигательный навык езды на велосипеде.

Поскольку мы в Кембридже,
наверняка вы умеете ездить.

Вы знаете, как передвигаться
на двух колёсах.

Но если я попрошу вас
написать руководство,

обучающее меня, как
кататься на велосипеде,

как сделал мой четырёхлетний
сын, получив велосипед

на день рождения,

вам будет сложно это сделать.

Как нужно сидеть на
велосипеде, чтобы не упасть?

Как быстро нужно крутить
педали, чтобы ехать?

Если вам в лицо подует ветер,

какую мышцу нужно
напрячь и насколько сильно,

чтобы вас не сдуло?

Буду удивлена, если вы сможете
ответить на эти вопросы.

Но если вы умеете ездить
на велосипеде, у вас уже есть ответы,

просто вы не осознаёте этого.

Возвращаясь к ПТСР,

ещё один вид недекларативной памяти —

это эмоциональная память.

Это понятие в психологии,

связанное с нашей способностью
распознавать сигналы среды

и их эмоциональную
и стимулирующую значимость.

Что это значит?

Подумайте о запахе свежеиспечённого хлеба

или о более абстрактном сигнале,
например 20-фунтовой купюре.

Поскольку эти сигналы ассоциируются
у нас с чем-то хорошим из прошлого,

они нам нравятся и влекут нас к себе.

Другие сигналы, например жужжание осы,
вызывают очень негативные эмоции

и достаточно театральную реакцию
избегания у некоторых людей.

Я терпеть не могу ос.

Этот факт легко передать словами.

Но я не могу передать вам недекларативные
эмоциональные воспоминания

о том, как я реагирую,
когда вокруг меня вьётся оса.

Я не могу передать учащённое сердцебиение,

вспотевшие ладони, чувство
нарастающей паники.

Я могу описать это,

но не передать вам.

Что важно, с точки зрения ПТСР,

стресс по-разному влияет на
декларативную и недекларативную память,

и на поддерживающие их
нейросети и области мозга.

Эмоциоальную память поддерживает
небольшое миндалевидное тело,

или амигдала,

а также её связи.

Декларативная память, особенно данные
о месте, времени и событиях,

поддерживается областью мозга,
похожей на морского конька,

называемой гиппокампом.

Повышенный уровень стресса,
пережитый во время травмы,

имеет очень разный эффект
на эти области мозга.

Обратите внимание — при изменении
состояния человека

с нестрессового до слегка стрессового,

гиппокамп, действуя в поддержку
событийной памяти,

повышает свою активность,

и работает более интенсивно для сохранения
этого декларативного воспоминания.

Но как только уровень стресса
поднимается до среднего, высокого

и чрезвычайно стрессового,
как во время травматических случаев,

гиппокамп, по сути, отключается.

Это значит, что при высоком
уровне гормонов стресса,

что случается во время травмы,

мы не сохраняем подробные сведения,

чёткие данные о месте, времени и событиях.

Итак, стресс влияет
на гиппокамп таким образом.

Но давайте рассмотрим,
что он делает с миндалиной,

областью мозга, отвечающей
за эмоциональную, недекларативную память.

Она становится всё активнее и активнее.

При ПТСР это значит, что формируются

очень сильные эмоциональные
воспоминания — в данном случае страх —

не связанные с определённым
временем и местом,

потому что гиппокамп не хранит
данные типа «что, где и когда».

Таким образом, эти сигналы
могут влиять на поведение,

когда в этом больше нет необходимости,

и, следовательно,
становятся дезадаптивными.

Так как мы знаем, что причиной ПТСР
являются дезадаптивные воспоминания,

можем ли мы использовать это
для улучшения результатов лечения

пациентов с ПТСР?

Новый подход, разработанный
для лечения стрессового расстройства,

направлен на устранение дезадаптивных
эмоциональных воспоминаний,

лежащих в основе расстройства.

Такой подход стал возможным

только благодаря огромным изменениям
в нашем понимании памяти

за последнее время.

Традиционно считалось,
что работа памяти похожа

на записи в блокноте ручкой:

как только чернила высыхают,
информацию невозможно изменить.

Считалось, что все
структурные изменения,

происходящие в мозге
для сохранения воспоминаний,

занимают около шести часов,

после чего становятся перманентными.

Такой подход называется консолидационным.

Однако недавние исследования
показывают, что память

больше похожа на запись
в текстовом редакторе.

Сначала мы создаём воспоминание,
а затем сохраняем его.

Но при определённых условиях
мы можем изменить это воспоминание.

Этот реконсолидационный подход
подразумевает, что структурные изменения,

происходящие в мозге для поддержки памяти

могут быть отменены,

даже для старых воспоминаний.

Но этот процесс редактирования —
не постоянный.

Он происходит только
при определённых условиях

излечения воспоминаний.

Давайте предположим,
что извлечение воспоминания

подобно открытию файла.

Обычно мы просто
извлекаем событие из памяти.

Мы открываем файл
в режиме «только для чтения».

Но при определённых условиях,

мы можем открыть файл
в режиме редактирования

и изменить информацию.

Теоретически можно и
удалить содержание файла,

и когда мы нажмём «Сохранить»,

файл, то есть воспоминание,

будет сохранён именно в таком виде.

Этот реконсолидационный подход

позволяет учитывать
некоторые странности памяти,

например то, как иногда
память нам изменяет,

а также позволяет нам
уничтожать дезадаптивные страхи,

лежащие в основе ПТСР.

Для этого нужно следующее:

возможность сделать память нестабильной,

то есть открыть файл
в режиме редактирования,

и возможность удаления информации.

Лучше всего мы разбираемся в том,
как удалять информацию.

Ещё в самом начале исследований
мы обнаружили,

что препарат, часто назначаемый
для контроля артериального давления,

бета-блокатор пропранолол,

можно использовать для предотвращения
реконсолидации страхов у крыс.

Если им давали пропранолол, когда память
находилась в режиме редактирования,

крысы вели себя так, как будто уже
не боялись пугающего сигнала.

Как будто этот сигнал
их никогда и не пугал.

И это достигалось с помощью препарата,
безопасного для людей.

Вскоре после этого

выяснилось, что пропранолол может
устранять воспоминания страха и у людей,

но это возможно, только если воспоминание
находится в режиме редактирования.

Исследование проводилось
на здоровых волонтёрах,

но оно доказало, что показатели крыс

распространяются и на людей,
в том числе, на пациентов с ПТСР.

С людьми можно проверить,

влияет ли устранение недекларативного
эмоционального воспоминания

на декларативное событийное воспоминание.

И это очень интересно.

Даже если люди, принявшие пропранолол,

когда память была в режиме редактирования,

больше не боялись пугающего сигнала,

они по-прежнему могли объяснить связь

между сигналом и результатом.

Как будто они знали, что должны бояться,

но им не было страшно.

Это предполагает, что пропранолол
избирательно влияет

на недекларативную эмоциональную память,

при этом оставляя нетронутой
декларативную событийную память.

Но очень важно помнить, что пропранолол
может влиять на память только тогда,

когда она в режиме редактирования.

Как этого достичь?

Как перейти в режим редактирования?

Мы с моими сотрудниками проделали
большую работу над этим.

Нам известно, что для этого необходимо
ввести в воспоминание некоторое,

но не слишком большое,
количество новой информации.

Нам известны химические
соединения, используемые мозгом,

которые дают сигнал, что память
должна быть обновлена,

и файл — отредактирован.

Мы работаем в основном с крысами,

но другие исследователи обнаружили, что
те же факторы изменяют воспоминания людей,

даже дезадаптивные воспоминания,
как в случаях с ПТСР.

На самом деле многие
исследователи в других странах

начали клинические испытания
по изменению воспоминаний

на небольших группах пациентов с ПТСР

и добились многообещающих результатов.

Несомненно, эти исследования необходимо
будет провести в более крупном масштабе,

но они показывают перспективность
метода удаления воспоминаний

для лечения ПТСР.

Возможно, мы не обречены навсегда хранить
наши травматические воспоминания.

Хотя этот подход, устраняющий
воспоминания, подаёт большие надежды,

это не значит, что всё так просто

и бесспорно.

Этично ли уничтожать воспоминания?

А как насчёт случаев, когда нужны
свидетельские показания?

Что, если мы не можем
дать кому-то пропранолол,

потому что его нельзя сочетать
с другими лекарствами?

Что касается этики
и свидетельских показаний,

я бы сказала, что важно помнить о том,

что мы узнали в ходе
этих клинических испытаний.

Так как пропранолол действует только
на недекларативную эмоциональную память,

скорее всего, он не повлияет
на дачу свидетельских показаний,

потому что они опираются
на декларативную память.

По сути, лечение, связанное
с устранением воспоминаний,

направлено на ослабление
эмоциональной памяти,

а не полного избавления
от травматического воспоминания.

Оно способствует тому,
что реакция пациентов с ПТСР

становится такой же,
как у тех, кто перенёс травму,

но не страдает ПТСР,

а не такой, как у тех, кто совсем
не переживал травмирующее событие.

Я думаю, большинство сочтут
это более этически приемлемым,

чем лечение, направленное
на создание некого «чистого разума».

Так как же насчет пропранолола?

Мы не можем прописать пропранолол каждому,

и не все хотят принимать лекарства
для лечения психических расстройств.

В этих случаях нам может помочь Тетрис.

Да, Тетрис.

Работая совместно
с медицинским персоналом,

мы изучали, могут ли
поведенческие вмешательства

также влиять на реконсолидацию памяти.

Каким образом?

Всем нам известно, что почти невозможно

выполнять две задачи одновременно,

если они обрабатываются
одной и той же областью мозга.

Например, подпевать,
слушая песню по радио,

и одновременно писать письмо.

Один из этих процессов
препятствует другому.

То же самое происходит
при извлечении воспоминания,

особенно в режиме редактирования.

Если взять визуальный симптом,
такой как репереживания при ПТСР,

и перевести его в режим редактирования,

а затем дать пациенту выполнить
увлекательную визуальную задачу,

например поиграть Тетрис,

можно ввести так много
перебивающей информации

в это воспоминание,

что в результате оно станет бессмысленным.

Это теория,

и она подтверждается данными
от здоровых волонтёров.

Наши волонтёры смотрели
очень неприятные ролики и фильмы —

например, об операции на глаза,
рекламу о безопасности на дорогах,

«Бритье по-крупному» Скорсезе.

Эти травмирующие фильмы
вызывают у здоровых добровольцев

что-то вроде репереживаний
на протяжении недели после просмотра.

Мы обнаружили, что когда мы просили
участников вспомнить эти моменты —

худшие сцены из тех неприятных фильмов —

и одновременно играть в Тетрис,

это значительно снижало
частоту репереживаний.

Ещё раз подчеркну: воспоминание
должно быть в режиме редактирования.

Мои сотрудники позже
опробовали это на пациентах.

Они проверили это
на пострадавших в автокатастрофах

и на матерях, которым сделали
экстренное кесарево сечение, —

эти травмы часто приводят к ПТСР.

Они обнаружили многообещающее
сокращение симптомов

в обоих случаях.

Поэтому, хотя нам необходимо продолжать
исследования и оптимизировать процеccы,

устранение воспоминаний очень перспективно

для лечения таких психических расстройств,

как ПТСР.

Возможно, мы не обречены навсегда хранить
наши травматические воспоминания.

Я верю, что этот подход

может позволить желающим

перелистнуть ту страницу жизни,

которую они не хотели бы переживать снова,

и улучшить своё психическое здоровье.

Спасибо.

(Аплодисменты)