Дэвид Роквел строит на Граунд Зиро.

В эмоциональной беседе журналист Курт Андерсон и архитектор Дэвид Роквел обсуждают строительство обзорной площадки на месте трагедии после событий 11 сентября.

Курт Андерсон: Дэвид, как и многие архитекторы, объект всеобщего внимания,

но при этом, он довольно скромный, или просто хочет таким казаться.

Он предпочел, чтобы наш разговор прошел в виде интервью, а не монолога.

На мой взгляд, вопрос, о котором сегодня пойдет речь,

лучше всего освещать путем обсуждения,

нежели путем обращения к зрителям.

И для начала давайте посмотрим информационный ролик.

Дэн Разер: после атаки на Всемирный Торговый Центр 11го сентября

множество людей съехалось в центр Нью Йорка,чтобы увидеть своими глазами

и почтить памятью место превратившееся в кладбище площадью 65 тыс. м2.

Сейчас, как сообщает Джим Акселрод из Си-Би-Эс, там ведутся завершающиеся работы

по строительству обзорной площадки.

Джим Акселрод: Забудьте Эмпайр Стейт Билдин и Статую Свободы –

в Нью Йорке появилось новое место

где яблоку негде упасть – Нулевой Уровень.

Турист: я приехал сюда из Индианаполиса с дочерью

Из всех туристических мест Нью Йорка –

она стремилась попасть именно сюда.

Д.А.: Тысячи людей выстраиваются в очередь на нижнем Бродвее.

Турист: С тех пор как это случилось, я не мог дождаться, когда смогу сюда приехать.

Д.А.: Даже сильные холода не останавливают людей,

которые едут сюда почтить память погибших.

Турист: Посмотрите – это реальность. Это случилось не где-то.

Это случилось здесь и с нами.

Д.А.: Такой поток посетителей, однако, стал

помехой для обзора.

Турист: Я думаю, что люди расстроены тем,

что не могут подойти ближе и увидеть происходящее

Д.А.: Но скоро все изменится.

В рекордные сроки,

команда архитекторов и строителей

спроектировала и отстроила обзорную площадку, которая позволит

увидеть все как на ладони.

Мужчина: Взглядам туристов откроется

поразительная панорама. Можно будет увидеть

полную картину разрушения.

Д.А.: Если подумать, Нулевой Уровень

не похож ни на одно туристическое место в Америке.

В отличии от Гранд-Каньона и Монумента Вашингтона,

люди приезжают сюда, чтобы увидеть то, чего уже нет.

Дэвид Роквел: Авторы проекта стремились, чтобы

впечатление на туристов производил не сам дизайн смотровой площадки,

а тот трагически волнующий вид, который с нее открывается.

Д.А.: По дизайну, стены площадки голые,

чтобы люди могли оставлять на них памятные записки,

как они делают сейчас вдоль периметра.

Турист: Это событие сильно повлияло на нас.

Д.А.: Рампы сделаны из простого материала, похожего на фанеру

которая часто встречается на строительных площадках –

именно в этом и заключается идея.

В центре самого страшного разрушения Америки,

люди строят все заново.

Джим Акселрод, для СИ-БИ-ЭС Ньюз, из Нью Йорка.

К.А.: Определенно, сегодня мы обсуждаем серьезную тему.

Дэвид, я знаю, вы не любите это слово, но известны вы как

архитектор развлекательных мест.

Ваша работа - развлекательные комплексы и места отдыха.

Д.Р.: Я не против этого титула.

К.А.: Хорошо, вы занимаетесь архитектурой мест отдыха – казино, отели и рестораны.

Как события 11 сентября, которые повергли всех в шок,

а особенно жителей Нью Йорка, вдохновили Вас

на разработку этого проекта?

На самом деле, сразу после событий 11 сентября,

я чувствовал себя причастным

во-первых, я живу в районе Трибека в Нью Йорке,

это один из районов, сильно пострадавший от бедствия,

также я работаю ближе чем в 2 км от туда,

поэтому, я чувствовал что должен помочь своим коллегам,

а это 100 человек, не потерять того рвения,

с которым мы работали раньше.

Например, мы заканчиваем работу над книгой с названием "Удовольствие"

она о применении принципов гедонизма в проектировании.

Но должен Вам сказать, мне не удалось сохранить энтузиазм.

Мы были скованны горем.

И в пятницу, через два дня

после 11 сентября,

я понял, что не в силах увлечь кого-либо работой.

Мы закрыли офис на пару дней.

Мы обсуждали свои идеи с другими архитекторами,

видели как в прессе люди просили

построить точно такие же здания, как раньше

некоторые говорили, что нужно построить их выше еще на 50 этажей.

И я понял - вот этот простор для воображения,

это своего рода соревнование на тему,

которая для многих очень болезненна.

Затем последовал ряд переговоров,

сначала с Риком Скофидио и Лиз Деллер, которые стали соавторами проекта,

и с многим другими,

мы чувствовали острую потребность сделать что-то важное.

И для нас, как архитекторов, это было идеальным способом помочь,

не разглагольствовать или писать сценарии,

но помочь прямо сейчас.

Мы долго думали, и решили создать команду,

что-то вроде Группа Дизайнеров Быстрого Реагирования.

Так мы определились со своей задачей.

КА: Как вы восприняли тот факт, что внезапно

превратились из дизайнера удовлетворяющего желания,

в дизайнера, отвечающего на нужды людей?

Д.Р.: Ну, я прекрасно осознавал то,

что нужны срочные меры.

Нас попросили принять участие в паре проектов.

Один из них касался школы Пи-Эс 234, которую эвакуировали с места разрушения.

Они переехали в заброшенное здание.

Мы собрали команду из 20 или 30 архитекторов, дизайнеров и художников,

и в течении четырех дней мы работали как кучка муравьев,

чтобы реконструировать это здание. Помочь хотел каждый.

Это было потрясающе.

Том Оттернес и Майра Калман внесли свой вклад.

Это дело принесло нам эмоциональную разрядку.

К.А.: Вам потребовалось три недели

вы закончили к 8 октября если не ошибаюсь?

Д.Р.: Да.

К.А.: Очевидно, когда пытаешься реализовать что-то

настолько масштабное, как этот проект – а он всего лишь один из четырех,

которые вы спроектировали вокруг места разрушения,

приходится сталкиваться с громадной стеной бюрократии,

которую выстраивает политика Нью Йорка

в отношении недвижимого имущества.

Д.Р.: Кстати, хорошо, что вы спросили.

После реконструкции школы мы ужинали в небольшой компании,

меня попросили стать членом реставрационного комитете Американского Института Архитектуры.

И я присутствовал на паре собраний.

В основном, там обсуждали грандиозные планы строительства,

требующие длительного времени и реконструкцию целого города,

тогда как людям нужна была срочная помощь и поддержка.

Выступали за то, чтобы проект носил общественный характер.

Хотя члены комитета это элитное общество.

И мы сказали: ...

К.А.: Общественная элита?

Д.Р.: Да, высокие слои общества.

В основном это белые, богаты люди, сотрудники крупных корпораций,

их нельзя назвать лицом города.

К.А.: Подумать только!

Д.Р.: Да, поразительно.

Итак мы с Риком, Лиз и Кевином придумали следующее.

Город стал нам ближе.

Сперва мы хотели начать с пирса № 94.

Но у нас уже был опыт школы Пи Эс 234

На этом пирсе собирались семьи жертв

и было бы крайне бесчеловечно трогать его тогда.

К.А.: На реке Гудзон?

Д.Р. Да, мы обратились сначала к адвокату Тиму Загату,

потом к Кристин Николас, и к мэру Джулиани,

сказав: "знаете, мы не хотим пока трогать пирс 94,

но у нас есть пара идей для обзорной площадки на Граунд Зиро

как превратить ее в более сокровенное место для семей погибших,

и защитить от непогоды.

Итак, мы пошли туда с Риком, Лиз и Кевином.

Должен сказать, это было самое волнующее переживание в моей жизни.

Это было ужасное зрелище, простая платформа из фанеры, с перилами

на которых семьи жертв оставляли свои записки.

Не было никакой границы между нами и местом трагедии.

Никакого разграничения.

И я вспомнил как 11 сентября, мы были на 14 улице,

с крыши нашего здания башни близнецы были хорошо видны,

крушение первого здания я увидел по телевизору,

в конференц зале на восьмом этаже.

Все сразу же побежали на крышу, я тоже.

Поразительно, насколько тяжелее оказалось

видеть все в живую, а не по телевизору.

Смотря на случившееся через такой щадящий фильтр,

рискуешь не разглядеть реальную картину происшедшего.

Поэтому для достижения максимального эффекта,

нужно делать все в очень простой манере.

Поэтому мы опять обратились к властям города,

и объяснили, что мы не будем совершенствовать эту платформу,

но это заняло какое-то время.

В тоже самое время город нуждался в этом.

Власти искали пути

как помочь 30 или 40 тысячам людей в день

которые не могут попасть к месту трагедии.

Движение по территории превратилось в проблему.

Срочно требовался генеральный план строительства.

Пути выхода были, их нужно было только найти,

чтобы люди могли свободно там передвигаться.

КА: Но позже, если пропустить

ту утомительной частью - получение разрешений и привлечение людей,

вы столкнулись с такой очевидной проблемой – финансирование.

Конечно, это звучит достаточно просто.

Но на деле, это был проект в пол миллиона долларов?

Д.Р.: Мы изначально знали, что без частных инвестиций

эта идея обречен на провал.

По правде говоря, мы понимали, что нужно успеть

до конца срока правления Джулиани,

ведь все те с кем мы работали, были частью его администрации

Министерство Транспорта, Полиция и другие,

а мы встречались с 20 или 30 людьми одновременно.

Но все решилось благодаря Офису Чрезвычайных Ситуаций.

Это был благородный жест с их стороны, они сами этого очень хотели,

и понимали, что это нужно людям.

К.А.: Но во времени вы были ограничены?

Ведь правление Джулиани заканчивалось через три месяца.

Д.Р.: Да, и первым делом мы должны были найти способы осуществления проекта,

мы должны были взаимодействовать с семьями погибших,

отыскать их по всему городу, и сообщить о нашей работе.

Потому что это не должно было стать для них неожиданностью.

И мы старались не привлекать внимание, насколько это возможно в Нью Йорке,

чтобы не вызывать ненужной шумихи,

быть тише воды, ниже травы.

Мы начали обдумывать над созданием фонда.

В основном потому, что даже если мы нашли бы подрядчика, кто построит это,

он отказался бы от работы, вопрос был даже не в деньгах.

Нужно было создать фонд для этого проекта.

Мы не оставили эту идею, и вот что случилось дальше:

один крупный застройщик Нью Йорка

К.А.: Я полагаю его имя останется тайной?

Д.Р.: Да, его инициалы Д.С. и он владелец Рокфелер Центра,

если это вам говорит о чем-то, он предложил помочь.

Мы встретились.

Цены контракта варьировались от 500 до 700 тыс. долларов.

И Atlantic-Heydt - крупнейшая строительная компания в стране,

согласилась работать по себестоимости.

Итак, этот застройщик сказал "Мы берем на себя все расходы"

А мы ответили: "Невероятно!"

Насколько помню это было 21 число,

а закончить мы должны были к 28-му.

Нужно было начать строительство на следующий день.

В этот же вечер мы встретились с подрядчиком,

которого выбрал застройщик. Он принес чертежи будущей площадки.

в два раза меньше, чем нарисованные нами.

К.А.: Напоминает сцену из фильма "Spinal Tap" -

маленькую копию Стоунхендж?

(смех)

Д.Р.: На самом деле, было похоже на леса для мытья окон.

Не было никакого смысла учитывать то, что рядом находится церковь Святого Павла.

Именно это место нужно было брать в расчет -

место скорби и памяти.

Должен сказать, что мы потратили много времени

чтобы воспроизвести эту атмосферу, мы наблюдали за прихожанами церкви

которая стоит справа и прямо напротив площадки.

Я сам живу в этом районе, поэтому мы долго наблюдали за происходящим.

Я считаю, что люди были потрясены двумя вещами:

Во-первых, самим разрушением

но думаю они не могли до конца поверить

в героизм жителей Нью Йорка, которым я лично был тронут.

Это своего рода героизм который Нью Йоркцы проявляют каждый день.

Итак, вернемся к той встрече с подрядчикам, он сказал:

"Я запру дверь, потому что застройщик

не отпустит вас, пока вы не подпишите контракт."

Мы ответили: "На этих чертежах все в два раза меньше,

и здесь не ни одного дизайнерского решения,

которые были утверждены всеми инстанциями в городе.

Нам придется опять начинать все заново".

В итоге мы убедили его, что

строительство должно идти строго по проекту.

На следующий день я получил письмо от застройщика,

с отказом финансировать проект.

Мы не знали что делать дальше.

И мы решили наугад стучать во все двери.

Мы разослали электронные письма всем кому только возможно,

среди них есть и присутствующие здесь, которые очень помогли.

К.А.: Была ли мысль бросить все на этом этапе?

Д.Р.: Нет, более того, я дал добро подрядчику.

Он уже заказал строительные материалы к тому времени.

Мы знали, что так или иначе, проект осуществится.

Мы просто были в этом уверенны.

К.А.: Вы финансировали проект сами, потом с помощью пожертвований и этого фонда.

Я думаю, Ричард, изначально

принял правильное решение -

пресек появление ненужных предложений.

Это как если бы команда докторов навязывала вам

советы, как правильнее дышать.

Здесь же я вижу,

прямо противоположное.

Потому что это был беспрецедентный и единый дизайн.

Д.Р.: Дело вот в чем.

Мы знали, что это не тот случай, когда смотришь

на что-то и думаешь о мемориале. Мы не хотели,

чтобы это превратилось в мемориал.

Наоборот, мы стремились создать место, где люди могли бы

вспомнить и подумать в тишине.

Для этого мы использовали дизайнерские решения,

которые создали минимальные разграничения

между местом разрушения и зрителями.

Использовался очень простой материал.

Строительные леса и фанера.

Площадка начинается с подъема в районе собора Св. Павла

и заканчивается спуском с другой стороны.

Расстояние подъема около 92 метров, высота площадки 4 метра.

От туда открывается обзор на 360 градусов.

Дизайн должен был быть быстрым, дешевым, гибким и основательным.

Кроме всего прочего площадка должна быть подвижная.

Потому что, когда смотришь на четыре платформы в периметре,

одна из них обновленная семейная платформа,

мы знали, что они должны быть подвижными,

чтобы успевать за изменением ситуации,

а Граунд Зиро, по определению, не вечен.

К.А.: Ваша работа, как уже отмечалось,

большая часть вашей работы, я думаю,

основывается на понимании, что все не вечно и мимолетно.

И выражение: "Веселись пока не сыграл в ящик"

имеет право на существование.

Очевидно, что это работа не на века.

Вы понимаете, что через пару лет этой площадки здесь уже не будет.

Это как нибудь влияет на Вас,

как на архитектора, в процессе работы?

Знать, что это временно?

Д.Р.: Нет, я так не думаю.

Это в корне отличается от всего,

что мы когда либо делали и планировали.

Этот проект и наша профессия имеют важную точку соприкосновения,

это идея прилагать совместные усилия чтобы добиться желаемого.

Кевин Кеннон, Рик Скофидио, и Лиз Дилер

и другие жители этого города -

Норман Лиар, за четыре часа до решения вопроса о финансировании,

предложили временный кредит, чтобы мы как-то справились.

И это еще раз доказало нам

насколько важна поддержка окружающих.

Возвращаясь к теме не долгосрочности проекта,

мы не ставили перед собой цель,

построить что-то, что будет существовать дольше чем нужно.

Я думаю, главное к чему мы стремились - это

начать обсуждать вопрос, который продолжал висеть в воздухе,

о том, что на самом деле происходит.

За день или за два до открытия, Джулиани выступил с прощальной речью,

в которой предложил превратить Граунд Зиро в мемориал.

Это вызвало много споров, но большинство людей поддержало идею.

Я считаю, что не важно каким именно образом использовать

этот памятный участок земли,

главное, на мой взгляд, было начать работу на этом месте,

и привлечь внимание общественности.

А это и было нашей целью.

Такой ход вещей и был целью,

которую я преследовал.

К.А.: Среди прочего, я бы еще отметил важную общественную позицию.

И здесь уже разговор приобретает серьезный характер.

Спустя шесть месяцев после трагедии,

и всего лишь через один месяц после расчистки территории

мы очень быстро подходим к тому моменту,

когда серьезно встает вопрос о том, что должно стоять на месте Башен-близнецов.

У вас, как у человека, принимающего активное участие

в реализации этого проекта, есть какие-нибудь идеи о том,

что должно быть на этом месте?

Д.Р.: Ну, я считаю, что пока не нужно торопиться с такими решениями,

я думаю сейчас идут закрытые обсуждения генерального плана.

Протек Гэлери недавно проводило презентацию проектов,

своего рода оригинальные идеи строительства.

К.А.: Но эти предложения были ужасные.

Д.Р.: Я тоже считаю, что этот конкурс проектов был не совсем нужен,

все усилия лучше было направить на разработку генплана и его применение.

Думаю, нужно смотреть шире, и это сейчас удается

благодаря открывающемуся диалогу

каким должно быть это место.

Я искренне считаю, что пока не оставят идею с мемориалом

будет трудно вести продуктивную беседу.

Как раз сейчас обсуждают пару неплохих проектов,

о том, чтобы опустить Вест Сайд Хайвей и объединить это место,

чтобы остался сплошной участок земли.

К.А.: Это интересно.

Другой вопрос, который неудобно было обсуждать шесть месяцев назад,

но вероятно сейчас уже можно.

Мало кому нравились Башни Близнецы как предмет архитектуры,

то, какой облик они придавали городу, и масштабы плазы.

Есть ли возможность, хоть крошечная надежда

на то, чтобы отстроить все

в более традиционном стиле для города, или нет?

Д.Р.: Я думаю, что вполне возможно коснуться

вопроса - почему мы живем в городах.

И почему мы живем в городах, где люди с другими взглядами,

вступают в конфликт с нами каждый день?

Я не думаю, что дело здесь совсем не в количестве офисных помещений,

будь их 50, 60, 70 или 80.

И да, я вижу в этом возможность взглянуть еще раз на наши города.

И сейчас уже обсуждают предложение для седьмого корпуса.

К.А.: Это то здание что стояло севернее от Близнецов?

Д.Р.: Да, на которое они рухнули.

Работу задерживают в основном коммунальные службы,

они не открывают улицу

которую нужно заново соединить с остальной частью города.

Поэтому я думаю, что придав огласке этот вопрос,

мы привлечем международное участие,

и получим множество идей.

К.А.: Будь то творческие или жилищные проекты,

либо торговые центры?

Д.Р.: Совершенно верно. Мы заинтересованы и в другой помощи.

Мы организовали этот небольшой фонд, чтобы найти способы помочь делу.

Внося любой малозначительный вклад в это дело,

и пригласили 10 архитекторов которые пока не популярны

в архитектурном искусстве в Нью Йорка.

Мы пытаемся найти способы, чтобы вдохновить

людей не мыслить узко, и не искать единого решения,

а наоборот призвать к многогранности.

К.А.: В конце нашей беседы, я бы хотел спросить вас о видео

снятом об обзорной площадке.

Д.Р.: Джон Кеймен, который сейчас в зале, снял ролик

на две с половиной минуты, где показана площадка в действии.

Я подумал, что это подойдет для конца передачи.

Д.Р.: Это вид с улицы Фултон на запад.

Одна трудность, которая возникла с администрацией Джулиани,

то, что я забыл, что он противник графити.

А наша конструкция предполагает, что на ней будут оставлять записи.

К.А.: Как вы и сказали, это не мемориал.

Но, вы изучали другие памятники, например войне во Вьетнаме?

Их облик?

Д.Р.: Конечно мы насколько возможно исследовали

и изучили другие мемориалы.

И то сколько времени и сил было потрачено на их строительство.

Комитет города Оклахома состоит из 350 человек,

поэтому мы отнеслись к проекту как к временному и спонтанному,

который будет располагаться на Юнион Сквер,

как и остальные временные мемориалы в городе.

Строительные леса, которые видны на улице, легко разбираются.

Интересно, что весь облик площадки полностью поменялся,

и сейчас взгляд притягивает

не только место разрушения Башен-близнецов,

но и все здания вокруг,

и даже следы повреждения на окружающих зданиях, которых огромное множество.

Здесь слева виден собор Святого Павла.

К.А.: Я только хотел поблагодарить Вас от лица жителей Нью Йорка,

что положили начало и воплотили в жизнь этот проект.

То, насколько стремительно отстроилась эта платформа,

и сам факт ее существования,

хотя трудно поверить в

в успешное завершение работы таких масштабов,

говорит об одном -

Божественном присутствии

в нашей жизни.

Д.Р.: Для меня это честь.

Мы глубоко благодарны за возможность показать это видео здесь.