О роли Фейсбука в брексите и угрозе демократии

В этом выступлении, которое нельзя пропустить, журналистка Кароль Кадуалладр углубляется в одно из самых противоречивых событий нашего времени: почти равнозначное разделение голосов в вопросе о выходе Великобритании из Европейского Союза в 2016 году. Калуалладр проследила связь этих итогов с потоком диверсионных реклам на Фейсбуке, нацеленных на уязвимую прослойку колеблющихся избирателей, а также установила связь между теми же игроками с той же тактикой и президентскими выборами в США 2016 года. Она обвиняет «богов Силиконовой долины» за выбор неверной стороны истории и задаётся вопросом, осталось ли свободное и честное голосование в прошлом.

На следующий день после
голосования по брекситу

в июне 2016 года,

когда Великобритания проснулась в шоке,

обнаружив, что мы выходим
из Европейского Союза,

редактор британской газеты Observer

попросил меня вернуться в мой родной
Южный Уэльс и написать репортаж.

Так я оказалась в городе Эббу Вейл.

Вот он.

Он находится в долинах Южного Уэльса —
довольно своеобразном месте.

Здесь преобладает ярко выраженная
культура рабочего класса,

и он знаменит своими мужскими хорами,
регби и каменным углём.

Но ещё когда я была подростком,
угольные шахты и металлургию закрыли,

и вся эта территория пришла в упадок.

Я же поехала туда, потому что там был
самый высокий процент голосов за выход.

62% населения региона проголосовало
за выход из Европейского Союза.

Мне хотелось выяснить причину.

Прибыв на место, я была поражена,

потому что в последний раз,
что я была в Эббу Вейл,

он выглядел вот так.

А сейчас он выглядит вот так.

Это колледж дальнейшего образования,
стоивший более 37 миллионов евро,

бóльшая часть которых
была профинансирована Евросоюзом.

А это новый спорт-центр,

построенный на средства проекта
по восстановлению почти в 400 млн евро,

профинансированного Евросоюзом.

А это план по улучшению дорог
на 87 млн евро,

вот новая железная дорога, новый вокзал —

и всё это на средства Евросоюза.

Причём это не держится в секрете —

там повсюду стоят
такие вот огромные плакаты.

[Фонды ЕС: инвестиции в Уэльс]

(Смех)

Меня не оставляло странное
чувство нереальности,

пока я ходила по городу.

Оно достигло апогея,

когда я встретилась с одним парнем
у входа в спорт-центр.

Он сказал мне, что проголосовал за выход,

потому что Евросоюз
ничего для него не сделал.

Ему это надоело.

Я слышала то же самое
от людей по всему городу.

Они говорили, что хотят
вернуть себе контроль, —

что, кстати, было одним
из слоганов кампании.

А ещё мне говорили, что их достали

иммигранты и беженцы.

Мол, с них хватит.

Но странно то,

что, гуляя по городу, я не встретила
никаких иммигрантов или беженцев.

Я встретила одну польку, сказавшую,

что она там чуть ли
не единственная иностранка.

Тогда я сверилась с цифрами

и обнаружила, что в Эббу Вейл
действительно

один из самых низких процентов
иммигрантов по стране.

Я была в лёгком недоумении,

потому что никак не могла понять,

откуда люди получали эту информацию.

Ведь все эти истории об иммиграции

печатались в консервативной жёлтой прессе.

А здесь преобладал левосторонний
лейбористский настрой.

Но после того, как вышла моя статья,
со мной связалась женщина.

Она была из Эббу Вейла,

и она рассказала мне о том,
что видела тогда в Фейсбуке.

Я не поняла: «Вы о чём?»

Она сказала, что видела много
страшных постов об иммиграции,

особенно в отношении Турции.

Тогда я решила поискать сама.

Но не нашла ничего,

потому что не существует истории
показанной людям рекламы

или постов, которые им предлагались
в их ленте новостей.

Никаких следов, полное забвение.

Так референдум, который навсегда оставит
неизгладимый след для Великобритании...

Его последствия проявляются уже сейчас:

японские производители машин,
заменившие в Уэльсе и на северо-востоке

исчезнувшие с шахтами рабочие места, —

они уже сворачиваются из-за брексита.

И весь этот референдум
происходил подпольно,

так как происходил в Фейсбуке.

А всё, что происходит в Фейсбуке,
остаётся в Фейсбуке,

потому что увиденное вами
в новостной ленте бесследно исчезает,

так что исследовать ничего уже нельзя.

Мы понятия не имеем, кто что видел,

какое влияние они оказали,

какие данные использовались
для выявления целевой аудитории.

Даже то, кто помещал рекламу,
сколько на это потрачено средств

или из какой страны были те люди.

Но это знает Фейсбук.

У них есть ответы,

но они отказались нам их дать.

Наш парламент неоднократно приглашал
Марка Цукерберга в Великобританию,

чтобы дать нам на это ответы.

Но каждый раз он отказывался.

Задумайтесь, почему?

Потому что я и другие журналисты
обнаружили

многочисленные преступления
во время референдума.

И происходили они в Фейсбуке.

Закон Великобритании ограничивает
количество средств,

которые можно вложить в выборы.

Он возник потому, что в XIX веке

люди буквально ходили по улицам
с тележками, полными монет,

и покупали голоса.

И наши строгие законы были
призваны положить этому конец.

Но эти законы больше не действуют.

Весь тот референдум практически
происходил в интернете.

А средства на рекламу в Фейсбуке, Гугле
или на Ютьюбе не ограничены,

и никто об этом не узнает,
так как это чёрные ящики.

Именно это и произошло.

Да, мы понятия не имеем
о его реальном размахе.

Но мы знаем, что в последние дни
перед голосованием по брекситу

официальная кампания «Голосуй за выход»

отмыла около 3/4 миллиона евро

через другую организацию кампании,

которую наша избирательная комиссия
признала нелегальной

и выдала полиции.

И со всей этой нелегальной наличкой

«Голосуй за выход» выпустила
мощную струю дезинформации.

Рекламу вроде этой.

[76 млн турок присоединяются к ЕС]

Это ложь, полная ложь.

Турция не присоединяется к Евросоюзу.

О присоединении к Евросоюзу
даже разговоров не ведётся.

И большинство из нас
никогда этой рекламы не видело,

потому что мы не были
её целевой аудиторией.

«Голосуй за выход» выделила
тончайшую прослойку людей,

которых определила как убеждаемых,
и им и показали рекламу.

Единственная причина,
по которой мы видим её сейчас,

это потому что парламент заставил
Фейсбук предоставить эти данные.

Возможно, вы подумаете:

«Ну подумаешь, немного переборщили.

Немного приврали».

Но это была крупнейшая махинация
в британском голосовании за 100 лет.

В исключительном голосовании
раз в поколение,

результат которого был определён
перевесом в 1% избирателей.

И это было лишь одним из преступлений,
произошедших на референдуме.

Была и другая группа,

которой руководил вот этот человек —
Найджел Фараж —

он справа от Трампа.

Его группа «Leave.EU» тоже нарушала закон.

За нарушение закона о выборах
и закона о персональных данных

их дело тоже передавалось в полицию.

А этот человек, Аррон Бэнкс —
он спонсировал эту кампанию.

И по совершенно другому делу

он проходил в Национальном агентстве
по борьбе с преступностью Британии —

это наш эквивалент ФБР, —

потому что наша избирательная комиссия

пришла к заключению, что не знает,
откуда у него взялись деньги.

И были ли они вообще британскими.

Я уже не говорю о том,
как Аррон Бэнкс лгал

о его тёмных связях
с российскими властями.

Или о том, что Найджел Фараж
встречался с Джулианом Ассанжом

и приятелем Трампа Роджером Стоуном,
который теперь попал под суд,

непосредственно перед двумя
массивными утечками WikiLeaks,

которые случайно оказались
на пользу Дональду Трампу.

Но я скажу вам, что брексит и Трамп
всегда были неразрывно связаны.

Этот человек сказал мне, что брексит
был для Трампа чашкой Петри.

А мы знаем, что это те же люди,
те же компании,

те же данные, те же методы,

та же тактика ненависти и страха.

Вот что они публиковали на Фейсбуке.

А это я даже не хочу называть ложью,

[Иммиграция без ассимиляции
равносильна вторжению]

потому что это больше похоже
на преступление на почве ненависти.

Мне не нужно говорить вам,

что ненависть и страх распространяются
в интернете по всему миру.

Не только в Британии и Америке,
но и во Франции и Венгрии,

в Бразилии, Мьянме и Новой Зеландии.

И мы знаем, что всех нас соединяет
тёмный невидимый поток.

Он растекается по интернет-платформам.

Только мы видим лишь малую толику того,
что происходит на поверхности.

А я узнала об этой теневой стороне
лишь благодаря тому,

что стала выяснять связь
между Трампом и Фаражем

и вышла на компанию Cambridge Analytica.

Несколько месяцев я пыталась отловить
их бывшего сотрудника Кристофера Уайли.

Он поведал мне о том, как компания
на службе как Трампа, так и брексита,

копалась в политических
пристрастиях людей,

чтобы определить их личные страхи

и соответствующую рекламу Фейсбука.

Это было сделано путём
незаконного сбора данных

87 миллионов пользователей Фейсбука.

Понадобился целый год для того,
чтобы убедить Кристофера заговорить.

А мне вместо написания статей
пришлось заняться

журналистским расследованием.

Он оказался очень смелым,

потому что компания принадлежит
Роберту Мерсеру —

миллиардеру, профинансировавшему Трампа,

который неоднократно угрожал нам судом

в попытках остановить публикацию.

Но наконец мы были готовы,
от публикации нас отделял один день.

Мы получили ещё одну угрозу.

На этот раз не от Cambridge Analytica,

а от Фейсбука.

Нам сказали, что если мы выпустим статью,
они подадут на нас в суд.

Мы всё равно её опубликовали.

(Аплодисменты)

Фейсбук, в этом случае вы оказались
на неверной стороне истории.

И вы были на неверной
стороне истории тогда,

когда отказались ответить
на заданные нами вопросы.

И поэтому я здесь.

Чтобы обратиться лично к вам,
боги Силиконовой долины.

(Аплодисменты)

Марк Цукерберг...

(Аплодисменты)

Шерил Сандберг, Ларри Пейдж,
Сергей Брин и Джек Дорсей,

а также ваши сотрудники и ваши инвесторы.

100 лет назад

самой большой опасностью
в шахтах Южного Уэльса был газ.

Беззвучный, невидимый и смертельный.

Туда сначала отправляли канареек,
чтобы проверить воздух.

И в этом массовом, глобальном,
онлайн-эксперименте над всеми нами

канарейкой в шахте являемся мы, британцы.

Мы пример того, что происходит
с западной демократией,

когда вековые законы о выборах
нарушаются технологией.

Наша демократия сломана,
наши законы больше не работают,

и об этом говорю не я —

об этом говорится в отчёте
нашего парламента.

Вы изобрели потрясающую технологию.

Но теперь она стала сценой преступления.

И у вас есть тому доказательства.

И вам не отделаться обещанием
исправиться в будущем.

Потому что единственная надежда
предотвратить повторение этого в будущем —

это рассказать нам всю правду.

И если вам кажется:
«Подумаешь, пара каких-то реклам.

Люди не дураки, разберутся»,

то я вам отвечу на это: «Флаг вам в руки».

Потому что голосование
по брекситу показало,

что либеральная демократия сломана.

Вы её сломали.

Это не демократия —

распространение подпольной лжи,
финансированной незаконной наличкой,

взявшейся бог знает откуда.

Это диверсия,

а вы — её инструменты.

(Аплодисменты)

Наш парламент был первым в мире,

который попытался призвать вас к ответу,

но безуспешно.

Вы буквально недоступны
для Британского закона, и не только:

здесь представлены девять стран,

перед которыми Марк Цукерберг
отказался держать ответ.

И вы, похоже, не понимаете,
что проблема здесь поважнее вас.

Она важнее любого из нас.

И вопрос не в правых или левых,
«выйти» или «остаться», Трамп или нет.

Вопрос в том, возможно ли теперь

свободное и честное
голосование в принципе.

Судя по всему, думаю, что нет.

Поэтому я хочу спросить вас:
этого ли вы хотите?

Хотите ли вы остаться в истории

как прислужники авторитаризма,

который набирает силу во всём мире?

Ведь вы собирались объединять людей.

И вы отказываетесь признать,

что та же самая технология
теперь разъединяет нас.

А мой вопрос ко всем остальным:

хотим ли мы,

чтобы это сошло им с рук,

пока мы сидим в наступающем мраке
и играемся с нашими телефонами?

История долин Южного Уэльса —
это история борьбы за права.

И это не учения, это переломный момент.

Демократия — не гарантированная
и неизбежная данность,

мы должны за неё бороться и победить,

и мы не можем позволить ИТ-компаниям
иметь такую бесконтрольную власть.

Слово за нами — вами, мною и всеми нами.

Мы обязаны вернуть себе контроль.

(Аплодисменты)

(Одобрительные возгласы)

(Аплодисменты)