Что монахиня может рассказать учёному об экологии

Чтобы спасти эчока — редкую (и прелестную) саламандру из озера в северной Мексике — учёные объединились с неожиданными партнёрами — монахинями, сёстрами «Immaculate Health». В прекрасном выступлении научная журналистка Виктория Гилл рассказывает историю необычного сотрудничества, которое спасло эчока от вымирания и наглядно показывает, как местное и коренное население могло бы сохранить в секрете спасение странного, замечательного вида.

Я бы хотела познакомить всех вас,
красивых, любознательных людей

с моим любимым в мире животным.

Это Питер Пэн в мире амфибий.

Это аксолотль.

Это разновидность саламандры,

но он никогда не вырастает полностью
и не вылезает из воды,

как саламандры.

Этот парень обладает
способностью, как у X-Man.

Если он теряет конечность,

она полностью регенерируется.

Это потрясающе.

Посмотрите на его морду —
он постоянно улыбается.

(Смех)

Она обрамлена перистыми жабрами.

Как это может не нравится?

А этот вид аксолотля

известен как эчок.

Он такой же милый

и живёт в одном месте,
в озере на севере Мексики.

Это озеро Пацкуаро,

и, как вы видите,

оно потрясающе красиво.

К сожалению, его так загрязнили,
в нём перелавливают рыбу,

что из-за этого вымирает и эчок.

И так события развиваются по всему миру.

Мы живём в кризисную эпоху
вымирания видов,

примечательных тем,
что в процессе эволюции остались лишь

в одном месте или, может, одном озере.

Но это TED, верно?

Я должна предложить вам
крутую идею, крутое решение.

Как спасти один странный вымирающий вид?

Ответ, по крайней мере мой ответ,

не в технологическом вмешательстве.

Ответ очень прост.

Нужно просто найти людей,
знающих всё об этом животном,

спросить их и выслушать,

а потом начать работу,
если они согласны помочь.

Поэтому я хочу рассказать,
как наблюдала это в науке,

особенно в области охраны природы:

если учёные не объединятся
с местными жителями,

обладающими ценными знаниями,

житейской мудростью, которую
не опубликуют в научных журналах, —

они могут упустить главное.

Учёные и наука как организация могут
не справиться с первой же преградой,

если начнут думать,
что всё знают лучше всех.

Но когда учёные отказываются
от подобных предрассудков

и прислушиваются к тем,
кто имеет абсолютной другой,

но очень важный взгляд на вопрос,

это правда может спасти мир,

ну или хотя бы одну прекрасную амфибию.

В случае с эчоком,

нам нужны такие люди.

(Смех)

Сёстры «Immaculate Health»,

монахини из монастыря в Пацкуаро,
они живут там

и понимают историю эчока.

И это так умопомрачительно прекрасно,

что я приехала туда, чтобы сделать
документальный фильм о них,

у меня даже есть не очень красивое сэлфи,

чтобы доказать это.

В центре их монастыря есть комната,

вот как она выглядит.

Она очень странная.

Она заставлена ёмкостями со свежей водой

и сотнями эчоков.

Это из-за того регенеративных
способностей этого существа:

считается, что они обладают
целебными силами при потреблении.

Сёстры при помощи эчоков создают
лекарства и продают их.

Я купила бутылку.

Вот она.

Это немного похоже на мёд,

но сёстры считают, что это полезно

для всех видов респираторных заболеваний.

Я хочу, чтобы вы послушали
запись сестры Офелии.

(Аудио) Сестра Офелия: (По-испански)

(Аудио) (Голос переводчика)
Наш монастырь был основан доминиканскими

монахинями в Пацкуаро в 1747 году.

Спустя некоторое время

наши сёстры начали делать сироп из эчока.

Не мы открыли его свойства.

Это знали местные жители
с незапамятных времён.

Но мы, как они, начали делать сироп.

Местные об этом узнали,

они пришли и предложили нам животных.

(Аудио) Виктория Гилл: Ясно.

Так что эчоки — часть процесса
изготовления этого сиропа.

Что лечит этот сироп, для чего он?

(Аудио) СО: (По-испански)

(Аудио) (Голос переводчика)
Он помогает от кашля, астмы,

бронхита, болезней лёгких и спины.

(Аудио) ВГ: Вы использовали это

в сиропе, лекарстве.

Расскажите, как он сделан.

Вы киваете и улыбаетесь. (Смех)

ВГ: Да, они не поделятся своим
старинным секретным рецептом.

(Смех)

Но снижение численности эчоков

чуть не остановило производство лекарства,

поэтому сёстры занялись этим.

Это первая в мире ферма эчоков.

Они хотели здоровую,
стабильную численность,

чтобы продолжить производство лекарства,

но то, что они создали, в то же время

было программой разведения
вымирающих видов.

Несколько лет

учёные с этой фотографии,

из зоопарка Честера в Великобритании,

недалеко от места, где я живу,

и из университет Мичоаканы
в Морелии в Мексике

уговаривали сестёр —
на это ушли годы переговоров —

позволить присоединиться
к их исследованиям.

Монахини показали биологам,

как разводить здоровых
пацкуарских эчоков,

и учёные вложили средства

в ёмкости, фильтры и насосы

в этой странной, нелепой,
но прекрасной комнате.

Такое партнёрство может спасти вид.

Но я не часто вижу подобное,

хотя мне безумно везёт в работе.

Я была во множестве мест,
буквально забитых

талантливыми людьми, пытающимися
научно ответить на большие вопросы

и решить проблемы.

Я работала с учёными, которые разгадали

происхождение менопаузы,
наблюдая за косатками

на севере Тихого океана.

Я сопровождала учёных,

которые устанавливали камеры
в колониях пингвинов в Антарктике,

чтобы увидеть влияние
климатических изменений

в действии.

Но эта команда запала мне в душу,

она реально показала важность

такого непростого, но значимого
взаимодействия учёных и местных жителей.

Я думаю, мне запала она в душе

ещё и потому что это необычно.

Одна из причин, почему это так —

традиционные представления

об иерархии научных достижений

не поощряют человеческое отношение

учёных с не-учёными

и просьбы о помощи извне.

Я думаю, что мы привыкли,

особенно на Западе,

к определённому научному высокомерию,

которое определяло науку
как элитный класс.

Думаю, что, несмотря на подвижки,

это остаётся большим недостатком.

Вот мой пример

и моё разоблачение героя-учёного.

Сэр Эрнест Шеклтон

и его Трансантарктическая экспедиция
более века назад —

то знаменитое злополучное приключение.

По дороге туда

Шеклтон не послушал китобоев
в Южной Джорджии.

Они знали местность и сказали ему,
что в этом году он не пройдёт через льды.

Они слишком распространились
на север, слишком опасные.

И гляньте, что вышло.

То есть это великое приключение,

история героического лидера,
о которой мы всё еще говорим,

который спас весь экипаж,

и мы бы не рассказывали эту историю,
если бы он удрал домой,

послушав их совет.

Но это стоило ему судна,

я могу только представить количество
обморожений экипажа,

посттравматический стресс

и миссис Чиппи, кошку, которую
пришлось пристрелить,

потому что экипаж не могут прокормить её.

Это было давно,

но я готовилась к выступлению

и перечитала многие истории,

в которых необычное сотрудничество
дало положительные результаты.

Я говорила с бывшими браконьерами,

чьи знания о незаконной охоте
в определённых местах

теперь очень важны для сохранения

этих же самых мест.

Я говорила с замечательным художником,

чей опыт борьбы
с психическими заболеваниями

помог ему в дизайне и разработке

нового инновационного
психического отделения в больнице.

Недавно я работала здесь,
в зоне чернобыльского взрыва,

вместе с командой учёных,
работающих тут десятилетиями.

Один из их экспериментов
по выращиванию культур

обернулся этим.

Это первая чернобыльская водка.

(Смех)

Хорошая, кстати! Я пробовала.

И хоть это похоже на нишевый продукт,

это первый продукт
для потребления из зоны взрыва

после аварии.

И это результат годов взаимодействия

с местными сообществами, которые всё ещё
живут на этой заброшенной периферии

и хотят знать, могут ли они, если вообще
могут, выращивать еду безопасно,

строить бизнес и перестраивать
общество и собственные жизни.

Это результат человечности,

диалога,

и в Пацкуаро я видела это в избытке.

Я наблюдала за опытным
биологом по сохранению природы,

Херардо Гарсией,

который внимательно смотрел и слушал,

как монахиня в полном облачении
и в латексных перчатках

показывала ему, что если нежно
погладить эчока по голове,

он откроет рот и можно будет взять мазок
ДНК ватной палочкой.

(Смех)

Когда учёные объединяются,
прислушиваются и слушают людей,

у которых есть ценный взгляд
на происходящее,

пусть и совершенно другой,

может произойти что-то важное.

Этому есть всемирный и амбициозный пример:
Межправительственная научно-политическая

платформа по биоразнообразию
и экосистемным услугам.

Ничего себе название, но послушайте.

Эта организация включает в себя 130 стран

и хочет всего лишь оценить
состояние мира природы

всей планеты.

Недавно она опубликовала мировую оценку

природного состояния,

и это могло бы быть основой
всемирного соглашения,

в котором все эти страны могли бы
договорить о действиях,

чтобы преодолеть кризис биоразнообразия,
который происходит на Земле

прямо сейчас.

Из своего опыта привлечения
внимания к подобным отчётам,

к подобным оценкам
и попыток их популяризации

я понимаю, что такие престижные
мировые сообщества кажутся

недосягаемыми и непонятными,

но они всё равно состоят просто из людей,

авторов отчёта,

перед которыми стоит
трудная задача собрать

всю биологическую
и экологическую информацию,

которая бы прояснила картину

состояния мировой природы.

За 10 лет до решения о формировании
этой экспертной группы

всеобщей оценки,

они создали так называемую
«рамку культурной концепции».

Это необходимый словарь,
объясняющий культурную концепцию

всего, что мы говорим о мире природы.

Он распознаёт, например,

«Мать Земля» и «природа» как синонимы.

Это значит, что знания местного
коренного населения

можно собрать в такой же документ

и признать по достоинству
их вес и значение

в оценке состояния природы.

Это очень важно,

потому что инуитскую охотницу никогда
не опубликуют в научном журнале,

но ручаюсь, что она знает об изменениях
в её арктическом сообществе

в связи с климатом

намного больше, чем учёный,
который провёл в этом регионе многие годы,

делая измерения.

Все вместе взятые ингуиты заботятся

о примерно 25% всей земной поверхности,

включая самые биоразнообразные
места планеты.

Представьте, сколько всего мы упустим,

если не преодолеем культурные предрассудки

или хотя бы не попытаемся,

стараясь понять, как работает наш мир

и как его защитить.

Каждое предложение о научном исследовании
это новая возможность попробовать.

Что если каждый раз, когда нам
будут предлагать новый проект,

мы будем звать человека или группу людей —

местных фермеров, ингуитов,
вождей, монахинь,

которых исследователи захотят привлечь,

пригласить в команду и выслушать их?

Я хочу дать слово сестре Офелии о том,

почему для неё так важно

спасение эчоков.

(Аудио) ВГ: Сестра Офелия, почему вы
считаете, что спасение этого вида —

ваш долг перед Богом?

(Аудио) СО: (По-испански)

(Аудио) (Голос переводчика)
Это обязанность

каждого человека —

не причинять вред окружающим нас.

Это живые создания.

Мы созданы не для выживания, но чтобы быть
счастливыми и делать такими других.

Мы все здесь счастливы,
потому что спасаем этих животных

и тем самым делаем счастливым и Его.

(Аудио) (Монахини поют)

ВГ: Мне кажется, что мне нужно незаметно
удалиться, пока монахини поют —

это так красиво.

Вы слышали?

«Мы распространяем счастье».

И такого не услышишь в заготовленной речи,

как обычно делается в научных докладах.

(Смех)

Это то, что на самом деле стоит за самой
успешной программой разведения

в мире —

разведения вида, который чуть не исчез.

Это ли не прекрасно?

Спасибо вам.

(Аплодисменты)