Дэвид Бьелло: Для меня больша́я честь

представить доктора Джорджа Бенджамина,

исполнительного директора Американской
ассоциации общественного здравоохранения,

который прошёл длинный
и выдающийся карьерный путь

специалиста в сфере медицины
и общественного здравоохранения.

Пожалуйста, поприветствуйте
доктора Джорджа Бенджамина.

Джордж Бенджамин: Привет, Дэвид, как ты?

ДБ: Отлично, а как ваши дела,
доктор Бенджамин?

ДжБ: Всё ещё жив-здоров. (Смех)

ДБ: Хорошо, дéржитесь, значит.

ДжБ: Пока держимся.

ДБ: Насколько мы знаем, сейчас главная
тема — послабление карантинных мер.

Есть вероятность, что это произойдёт,

и нам известно,

что многие страны уже в той или иной 
степени сняли ограничения,

и, насколько я знаю, на сегодняшний день

все 50 штатов США так и или иначе
возвращаются к обычной жизни.

Как же подойти к этому
продуманно и безопасно?

ДжБ: Да, при послаблении карантина
очень важны безопасность и осторожность,

нужно помнить о мерах
для защиты здоровья общества —

именно ими пренебрегли в самом начале.

К таким мерам относятся

прикрывание носа и рта
во время кашля и чиханья,

ношение маски, мытьё рук,

дистанцирование от других людей.

Следует задумываться над всеми действиями,

например, во время поездки на работу

или на рабочем месте.

Меры предосторожности,
которые мы соблюдали

последние пару месяцев,

нужно выполнять ещё три месяца,

потому что опасность не миновала.

ДБ: Верно.

Есть вероятность новой волны,
о которой упоминал Ури [Алон].

Пожалуй, каждый из нас в некоторой степени

должен воспринимать заботу о здоровье
окружающих как вторую работу.

Не так ли?

ДжБ: Я часто пытаюсь
донести до собеседников мысль:

сейчас, когда все понимают
суть общественного здравоохранения,

каждый должен всегда воспринимать заботу
о здоровье окружающих как вторую работу;

не важно, работаете вы сборщиком мусора,
продавцом в продуктовом магазине,

водителем автобуса

или, как я, работаете
в сфере здравоохранения

врачом или медсестрой, —

каждый должен считаться
с общественным здравоохранением

в каждом своём действии.

ДБ: Хочу узнать ваше мнение.

Все мы сейчас профессионалы
в вопросе здравоохранения.

Как вы считаете, какие новые
нормы поведения у нас появятся,

когда страны вернутся к обычной жизни?

Как это будет выглядеть,

и на какие изменения вы, как специалист
в сфере здравоохранения, надеетесь?

ДжБ: Будь у меня волшебная палочка,

я бы точно сделал так,

чтобы люди принимали
больше мер по защите здоровья,

например, мыли руки,

и задумывались, как оставаться
в безопасности в общественных местах.

Совсем недавно

мы садились в машину и не пристёгивались
ремнём безопасности.

Сейчас мы делаем это

не задумываясь.

Большинство из нас не курит,

потому что знает о вреде для организма.

Большинство из нас смотрит в обе стороны
прежде чем переходить дорогу.

Большинство из нас

приводят в порядок свои дома́,
делают их безопасными для жизни.

Так что по мере развития этой вспышки,

надеюсь, люди будут
осмотрительнее пользоваться

вещами, от которых можно заразиться.

Я имею ввиду мыть их и дезинфицировать.

И, что важнее, не будут приходить
на работу простуженными.

Надеюсь, работодатели будут предоставлять
оплачиваемый больничный всем,

что позволит людям остаться дома.

Да, это дополнительные затраты,

но сейчас мы поняли одну важную истину:

уклонение от этого,

обходится в миллиарды
и миллиарды долларов.

Оплата больничного обходится куда дешевле.

ДБ: Думаю, в США мы завидуем

странам, которые имеют

более комплексную систему здравоохранения.

Вы согласны, что маски
стали неким символом

принятия мировоззрения «профессионал
сферы здравоохранения как вторая работа»?

ДжБ: Это на самом деле забавно.

Среди наших азиатских коллег

ношение масок уже много лет
является частью культуры.

И мы в некоторой степени
посмеивались над этим.

Когда я бывал за границей,

я всегда посмеивался,
когда видел людей в масках.

Разумеется, когда всё это только началось,

мы рекомендовали носить маски
только заражённым людям

и работникам сферы здравоохранения,

которые подвергались повышенному риску.

Но я считаю, что ношение масок,

вероятно, станет частью культуры.

Как мы понимаем, вряд ли они станут
частью пляжной культуры,

хотя в данной ситуации зря.

Но я убеждён, что мы будем встречать
всё больше и больше людей в масках

в разных местах.

И я думаю, в этом есть смысл.

ДБ: Да, носи́те маску,
чтобы показать заботу об окружающих.

И продемонстрировать
некий дух заботы о здоровье.

Говоря об Азии,

кто справился на отлично?

Если говорить о других странах,
а вы следите за ситуацией в мире

и общаетесь с коллегами, —

так кто же справился хорошо,

и что можно почерпнуть
из этих удачных примеров?

ДжБ: Во многих аспектах Южная Корея
стала образцом для подражания.

Думаю, Китай в конечном счёте

действовал достаточно хорошо.

Но причина того, что в этих странах

ниже уровень заболеваемости
и смертности, по сравнению с нами,

кроется в том, что они с самого начала
проводили масштабные тестирования,

отслеживали контакты,
применяли изоляцию и карантин,

что, кстати, является основой в вопросе
общественного здравоохранения.

Они сделали это на ранних этапах,
предприняли много мер.

При этом, когда они снимают ограничения

и видят новые всплески,

они возвращаются к базовым
практикам здравоохранения —

тестированию, изоляции,
отслеживанию контактов —

и, по возможности, обеспечивают
прозрачность информации для общества,

ведь людям очень важно
знать о количестве заражённых,

об очагах распространения болезни —

без этого общество
не будет идти нам навстречу.

ДБ: Итак, тестирование, отслеживание
контактов и изоляция.

Но ведь это элементарные вещи,

почему тогда в некоторых странах
это оказалось сложно внедрить?

Что нас сдерживает?

Дело в электронных медицинских картах,

каких-то нововведениях

или мы просто привыкли
полагаться на систему

общественного здравоохранения,
которая лет 100 не давала сбоев?

ДжБ: Знаете, наше общество
стало крайне зависимо от лекарств.

Мы уверены, что от любой
болячки есть лекарство.

Если нет лекарства,

то тогда поможет операция.

Видите ли, профилактика даёт результаты,

а мы инвестируем в неё
пренебрежительно мало.

Мы катастрофически мало
инвестируем в крепкую, надёжную

систему здравоохранения.

Если посмотреть на американские будни,

можно легко определить,

что раскупят в продуктовом магазине,

Amazon знает всю
возможную информацию о вас,

но у врачей нет таких инструментов.

В три часа утра

всё ещё проблематично получить
доступ к вашей электрокардиограмме,

медицинской карте, списку аллергенов,

если только вы сами не предоставите
эту информацию сотруднику.

Мы просто–напросто
не инвестировали в надёжные системы.

Интересный факт об этой вспышке:

в создавшихся условиях

мы стали полностью
зависимы от телемедицины,

которую применяют уже несколько лет,

но раньше мы не использовали
её в полной мере.

Сейчас, вероятно,
она станет новым стандартом.

ДБ: Но судя по всему...

В общем, очевидно,

что страны с невероятно надёжной
системой здравоохранения,

например, Тайвань, справились хорошо.

Но, судя по всему, даже страны,
которые, на первый взгляд,

не могут похвастаться столь надёжной
системой, например Гана в Африке,

тоже неплохо справились.

Что было, скажем так,
секретным ингредиентом

в подобных странах?

ДжБ: Ещё рано судить,

и, надеюсь, у них не произойдёт
рост заболеваемости чуть позже,

а такая вероятность есть,

но в конечном счёте,

если кто-то справился с ситуацией хорошо,
то лишь при помощи санитарных мер,

то есть все отличившиеся страны

успешно их внедрили.

Мы живём в большой стране,
которая включает разные территории,

и мы не проводили
тестирование с самого начала.

Нам не следует повторять
ошибки последних трёх месяцев,

потому что у нас впереди
ещё несколько месяцев.

И теперь, зная, где именно мы ошиблись,

я призываю сделать
всё правильно в следующий раз.

ДБ: Звучит разумно.

ДжБ: Этот следующий раз
наступит уже завтра.

ДБ: Верно.

Он уже наступил.

Мне кажется,

если подобная метафора допустима,

некоторые из этих стран

уже имеют в своей системе антитела,

потому что они раньше сталкивались
с Эболой или первым SARS.

Возможно ли, что их секрет кроется

в перенесённых кризисах здравоохранения?

ДжБ: Ну, это совсем другой вирус.

И даже если есть несколько
преждевременные свидетельства,

что MERS и первый SARS

обеспечили нас некоторой
приобретённой защитой,

так говорят ранние
результаты исследований,

на самом деле это не решение.

Здесь секретный ингредиент — хорошая,
надёжная система здравоохранения.

Весь секрет в ней.

Не нужно искать мифическое волшебство

или ждать, что нас спасёт особая таблетка.

Всё зависит от хорошей,
надёжной системы здравоохранения.

Поймите,

эта ситуация ужасна,

но это не конец.

Нам нужно подготовиться
к следующей большой волне.

Нам кажется, что эта волна была тяжёлой,

но представьте, что было бы, если бы Эбола

или MERS передавались по воздуху.

На примере фильма это выглядит так:

даже если вам попался плохой фильм,

вы избежали просмотра
действительно отвратительного.

ДБ: Да, MERS — ближневосточный
респираторный синдром — это не шутки,

и мы должны радоваться, что он
не распространяется так же легко,

как SARS-CoV.

Правда ли, что...

Всё это зоонозные заболевания —

они передаются от животного человеку.

Очевидно, что человечество в некоторой
степени посягает на природу,

причём более масштабно
и стремительно, чем когда-либо,

влияет на изменения климата,
вырубает леса, да и мало ли что ещё.

Это новая разновидность нормы,

и нам нужно ожидать учащения пандемий?

ДжБ: Они вспыхивают
с определённой периодичностью,

это ведь не первая пандемия, не так ли?

Было уже несколько.

100 лет назад, в 1918 году, была испанка,

первый SARS тоже был серьёзной инфекцией,

хоть он и не достиг таких масштабов.

Потом был птичий грипп,

который вызвал сложности,

и затем свиной грипп.

Была лихорадка Зика.

Так что это не новость,
у нас уже были вспышки болезней.

Таких вспышек случается много,

они имеют разные проявления,

и нам повезло,

что их удалось выявить на ранних стадиях

и затем сдерживать.

Сейчас мы живём в мире,

где сам человек
может сотворить нечто подобное.

Но сейчас уже можно утверждать,
что этот вирус не искусственно выведенный.

Вероятно, его вызвала
не утечка в лаборатории.

Ещё во времена
моего студенчества все знали,

что для создания микроорганизма,
нужно приложить много усилий.

Это не наш случай сегодня.

Нам нужно защитить себя и от инфекций,
которые создаёт природа,

и от тех, что человек выводит в пробирке.

ДБ: К тому же, у нас есть некие
обостряющие угрозу факторы,

например, изменение климата,

из-за которого пандемия усугубляется.

ДжБ: Я бы назвал изменение климата
основной угрозой человечеству

до этой пандемии.

Но теперь они стали соперниками.

Я хочу сказать,

что на данный момент

наша главная проблема — пандемия,

которую нам пока не удаётся сдержать,

а тем временем начался сезон ураганов.

В дополнение, изменение климата

усугубляет разрушительную силу ураганов.

Так что нам предстоит
довольно интересное лето.

ДБ: А вот и Крис, я полагаю,
с вопросами от зрителей.

Крис Андерсон: Вопросов очень много.

Людям очень интересна тема,
о которой вы говорите, Джордж.

Итак, первый вопрос от Джима Янга:

«Как быть с людьми, которые не верят
в серьёзность происходящего»?

ДжБ: Просто продолжайте
рассказывать людям правду.

Одна из особенностей данной болезни —

она не щадит никого.

Она не признаёт политические партии,

не знает географических границ.

Множество людей, преимущественно
жителей сельских местностей,

не принимали болезнь всерьёз,
пока она не добралась до них.

И они не верили в её существование!

Сейчас болезнь опустошила
многие такие общины.

Так что нам просто нужно...

В данном случае не подобает
говорить «Я предупреждал».

Уместно сказать:
«Теперь, когда вы с этим столкнулись,

присоединяйтесь и помогите
справиться с проблемой».

Так будет происходить некоторое время.

Если это превратится в эпидемию,

то есть заражения будут происходить
постоянно, но в небольших объёмах,

то с ней столкнётся каждый.

КА: Спасибо.

Пишет Роберт Перковитц:

«Мне кажется, что мы игнорировали дефицит
финансирования сферы здравоохранения

и в итоге оказались не готовы к вирусу».

Попытаюсь отобразить вопрос на экране,

но, думаю, здесь поможет только чудо.

«Что должно быть в приоритете сейчас,

чтобы подготовиться к следующему
кризису здравоохранения»?

ДжБ: Теперь нужно убедиться,
что мы вкладываем достаточно средств,

ресурсов, занимаемся обучением
и подбором кадров.

Кстати, следующий кризис здравоохранения

случится не через 10 и не через 20 лет.

Вполне возможно, он начнётся

с гриппом, который, как мы знаем,
разгорится уже этой осенью, —

он вспыхивает каждый год —

на волне постепенного
распространения или обострения COVID.

Нам предстоит иметь дело с гриппом,

течение которого очень похоже на COVID,

при этом нужно будет
различать эти болезни.

От гриппа у нас уже есть вакцина,

а от COVID — нет.

Надеемся, вакцина
появится примерно через год.

Но нам всё ещё предстоит это выяснить.

ДБ: Так что сделайте прививку от гриппа.

КА: Да.

Кстати, Дэвид Коллинс задал
именно этот вопрос —

«Какова вероятность создания
вакцины до следующей волны»?

ДжБ: Быстрее всего
мы разработали вакцину от кори —

на это ушло четыре года.

Но сейчас многое изменилось, не так ли?

Мы начали разработку
вакцины от первого SARS.

Было проведено много
испытаний на животных,

и началась ранняя стадия
испытаний на людях.

Как вы знаете, недавно нам сообщили,

что она вроде бы эффективна
для макак-резусов,

и есть несколько свидетельств
её безопасности и эффективности

для небольшой группы людей.

Под небольшой группой я подразумеваю,

что их можно по пальцам пересчитать.

Теперь нам предстоит вторая
и третья фазы испытаний.

Так что, [Дэвид] поднял две руки вверх,

верно, это очень небольшое
количество человек.

Это говорит о том, что либо этим
ребятам несказанно повезло,

либо вакцина работает.

Мы не узнаем, пока
не вколем её тысячам человек.

КА: Теперь важный вопрос
от стипендиата TED:

«Как развить в человеке понимание
смысла общественного здравоохранения?

Особенно у людей,

которые уверены,
что ничего не должны обществу?»

ДжБ: Лично я напоминаю таким людям,

что когда общественное
здравоохранение работает правильно,

проблем не возникает.

Конечно, когда нет проблем,
мы попросту об этом не задумываемся.

За то, что никто в этой стране

не должен просыпаться
по утрам и кипятить воду,

нужно благодарить
общественное здравоохранение.

Когда вы попадаете в аварию

и автомобили врезаются друг в друга,

ремень и подушка безопасности

спасают вас от гибели —

это заслуга общественного здравоохранения.

Чистый воздух,

безопасная еда —

всё благодаря общественному
здравоохранению.

Ваши дети не носят огнеопасную одежду,

потому что у нас есть
огнестойкие материалы.

И это обязательное требование.

Вы не падаете с лестницы,

потому что её спроектировали так,

чтобы люди не спотыкались,
когда поднимаются и спускаются.

И здесь не обошлось
без общественного здравоохранения.

Созданная нами среда,

лекарства,

вакцины — всё это
общественное здравоохранение,

для этого оно и существует.

Вы можете не верить в его значимость,

но жить без него вы не сможете.

КА: Возможно, однажды мы представим
в Америке систему здравоохранения,

обладающую стимулами,

которые нацелены
на общественное здравоохранение.

Это было бы здорово.

Дэвид, если вы не против, нам нужно
перейти к следующим вопросам —

уже поступило много новых.

Этот вопрос от Жаклин Эшби.

Важный вопрос для каждого родителя.

«Каковы ваши рекомендации
по возобновлению занятий в школах»?

ДжБ: Для меня это тоже сложный вопрос,
у меня самого трое внуков.

Прекрасно то, что мои внуки
разбираются в технологиях лучше меня,

и сейчас они занимаются дистанционно.

Думаю, для нас будет проблематичным

отправить детей обратно в школы.

Нам действительно нужно понять,
насколько заразны дети,

и как легко они справляются с болезнью.

В данный момент кажется,

что дети довольно легко
переносят это заболевание,

за небольшим исключением
малышей с редкими болезнями.

Главный вопрос:

сколько микробов дети передадут вам,

а также дедушкам и бабушкам.

Это очень важно.

И запретить восьмилетнему ребёнку

общаться с друзьями

может быть проблематично.

Кстати, попытка убедить
17–летку не общаться с друзьями

тоже вызовет массу проблем.

Нам нужно правильно обучить этих детей,

выяснить, как регулировать их расписание.

Идея, которую Ури
разработал для работников,

может оказаться интересной
концепцией для школ —

идея в том, чтобы уменьшить
количество учеников в классе.

Кстати, чем меньше учеников в классе,
тем выше качество обучения.

Однако тогда нам
понадобится больше учителей.

А это может оказаться
сдерживающим фактором.

КА: Хорошо, последний на данный
момент вопрос задал [Стивен] Петранек.

Маски. Совет по маскам.

Ой, случайно переключил, вот он.

Судя по всему, советы
касательно масок изменились.

«Стоит ли большинству американцев,

которые живут и работают
в крупных городах, носить маски,

чтобы защититься
от загрязнённого воздуха,

которым они дышат каждый день»?

ДжБ: Конечно, это может помочь.

Но я бы предпочёл,
чтобы прекратили делать следующее:

сжигать ископаемое топливо,

делать все эти ужасные вещи,

которые уничтожают климат.

Все обсуждают

поразительное снижение

выбросов углекислого газа из–за того,
что мы сейчас не ездим на автомобилях.

Должен сказать,

это лучшее подтверждение того,
что изменение климата вызвано людьми.

Все скептики в вопросах изменения климата,

которые отрицают антропогенную
природу этих изменений,

только что получили
глобальную демонстрацию того,

что человеческие действия
приводят к изменениям климата.

И нам крайне важно прекратить это

и переключиться на зелёную экономику.

ДБ: Отлично.

КА: Спасибо вам огромное.

Я вернусь к вам в конце, возможно,
ещё с парой вопросов.

Спасибо.

ДБ: Так что мы все выступаем за маски.

Также, сейчас можно чётко

осознать один важный факт:

COVID–19 не является великим уравнителем,
как бы ни надеялись на это некоторые люди.

Некоторые слои населения
страдают гораздо больше,

и последствия для них
гораздо более плачевные.

Почему так?

ДжБ: В основном речь идёт
об афроамериканских

и латиноамериканских сообществах,

которые, судя по всему, пострадают
гораздо сильнее в случае заражения.

И это в первую очередь
из-за прямого контакта.

Их работа часто предполагает
прямой контакт с людьми.

Водители автобусов,

продавцы в продуктовых магазинах,

сотрудники учреждений
для хронических больных,

домов престарелых,

мясокомбинатов, птицеферм.

Именно поэтому они
более подвержены болезни.

Восприимчивость,

множество хронических болезней.

В частности, нам известно,
что у афроамериканцев

непропорционально часто
встречается диабет, болезни сердца

и лёгких.

Из-за этих хронических заболеваний,

как мы ранее обнаружили,

вирус более опасен
для этих групп населения.

И это серьёзная проблема.

Она вызывает огромные различия

и сложности,

потому что зачастую

многим из этих людей,

которые попадают в категорию
необходимых специалистов,

приходится выходить на работу.

ДБ: Верно.

Какие меры в сфере
общественного здравоохранения

нужно предпринять, чтобы защитить
необходимых специалистов?

У вас есть идеи на этот счёт?

ДжБ: Разумеется, идеи есть.

Изначально наша стратегия предполагала
тестирование только людей с симптомами.

Теперь, когда у нас достаточно тестов,

нужно убедиться, что тесты проводят
не только по клиническим показаниям

и при наличии симптомов,

но также в приоритете стоят
общественные работники,

признанные необходимыми.

Разумеется, это сотрудники
в домах престарелых, больницах и т.д.,

но также это и водители
автобусов, охранники,

продавцы в продуктовых магазинах.

Их нужно проверять,

причём с периодичностью,

которая обезопасит их самих, их семьи,

и даст каждому веру в то,

что они не заразятся,

что мы их не заразим.

Например,

работники мясокомбинатов.

Мы наблюдали трагедию,

происходящую на мясокомбинатах, —

они работают в условиях,
где приходится стоять плечом к плечу.

Есть и другие вопросы,

связанные с обеспечением
дистанции на конвейере,

и их очень важно решить.

Опять же, идея Ури не плохая

в плане применения её для нации,

об этом стоит задуматься
многим индустриям.

ДБ: Да, мне кажется,
нужно убедиться, что этих людей

воспринимают как необходимых
работников, а не работников–жертв.

Очевидно, это касается не только США.

ДжБ: Безусловно.

Мы видим такое неравенство
не только в Соединённых Штатах,

но и в других странах.

Это связано прежде всего
с расой, классом

и типами выполняемой работы,

а также профессиями.

Честно говоря,

мы должны были подумать об этом,
когда увидели первые данные,

которые показали, что в Китае

люди с хроническими заболеваниями
были гораздо более подвержены риску,

и их здоровье пострадало сильнее.

Стоило сразу ускорить наши действия,

потому что это происходит
с каждой болезнью,

которая попадает в страну.

ДБ: Так что, похоже,
многое восходит к этому посылу:

общественное здравоохранение не оксюморон,

оно касается каждого,

и мы должны принять это.

Как, по вашему мнению,

выглядит надёжная инфраструктура
общественного здравоохранения?

Как она будет выглядеть?

ДжБ: Знаете,

всегда, когда в обществе
возникает новая угроза здоровью,

мы должны быть в состоянии
быстро выявить её,

сдержать,

а также, если возможно,
смягчить или даже устранить её,

а затем применить все защитные меры,

которые у нас уже имеются.

Это значит, нам необходима
хорошо укомплектованная

и подготовленная государственная
организация общественного здравоохранения,

подобная пожарной службе, полиции, почте.

Они должны получать достойную зарплату

и быть хорошо обеспечены.

Знаете, некоторые наши исследователи

всё ещё используют ручки и блокноты,

и передают данные в виде Excel-таблиц.

Нам нужна такая же надёжная технология,

которую использует

любой интернет–магазин, тот же Amazon.

Мы всё ещё смотрим
на данные двухлетней давности

и на их основе строим решения.

Нам нужно принимать
более актуальные решения.

Например, Тайвань —

вы упоминали его ранее.

Я был на Тайване и видел,

как данные об инфекционных болезнях
поступают в режиме реального времени

из их базы электронных медицинских карт.

Мы можем это сделать,
технология уже существует.

ДБ: Вы только представьте!

Вау, информация о здоровье
в реальном времени.

Какие изменения это может принести!

Как думаете, смогут ли в этом
деле помочь технологии,

например, совместные
усилия Google и Apple?

ДжБ: Технологии могут помочь,

но нас самих они не заменят.

Мы ещё далеки от момента,
когда можно сидеть сложа руки

и доверить всю работу
нашим электронным аватарам.

Но технологии могут улучшить нашу работу.

Они могут обеспечить
осведомлённость в ситуации,

получение информации в реальном времени,

отправку информации из пункта А в пункт Б

для анализа.

Это позволяет нам задуматься,

и мы строим все эти модели,

что позволяет другим
сразу проверять наши цифры.

Следовательно, они могут
ускорить исследования.

Но для этого нужны инвестиции,

постоянные инвестиции,

так как моральное устаревание технологий
всегда будет второй стороной медали.

ДБ: Похоже, Крис
вернулся с новыми вопросами.

КА: Да, полагаю, мы подходим к завершению,

но вопросы продолжают приходить.

Вопрос от Нилэй Бхатт.

«Какую роль могут сыграть парки,
тропы и открытые пространства

в достижении глобальных целей
общественного здравоохранения?»

ДжБ: Безусловно,
зелёные зоны крайне важны.

Возможность прогуляться, заняться спортом,

наличие тротуаров, позволяющих
людям всех возрастов

передвигаться пешком или на велосипедах
среди зелёных насаждений,

всё это полезно как для психического,
так и для физического здоровья.

Я всегда говорю людям:

если кто–то действует вам на нервы,
это отличное место, куда можно сбежать.

КА: В самом деле!

У нас есть анонимный вопрос.

По возможности,
не отправляйте вопросы анонимно —

в конце концов, здесь все свои.

Может, кто-то... Ладно.

Посмотрим, это хороший вопрос.

«Многие люди крайне подозрительно
относятся к словам экспертов.

У вас есть совет,
как развеять у таких людей

подозрения и привить более
доверительное отношение?»

ДжБ: Говорите правду.

Если вы допустили ошибку,
признайте её и сразу исправьте.

Будьте последовательными.

И не говорите глупостей.

Подобное случается слишком часто.

Мы и сами совершали такие оплошности,

когда давали рекомендации
по ношению масок.

Коллективным разумом мы пришли
к мнению, что маски должны носить

только заболевшие люди

и сотрудники медицинских учреждений,

которые более подвержены риску заражения.

А потом мы заявили:

нет, если маски носят все — это нормально.

Дело в том, что мы в конце концов узнали

довольно правдоподобный факт —

встречаются случаи
бессимптомного распространения.

Но мы сработали не очень профессионально.

Мы сказали: «Всё, мы поменяли мнение —

каждый должен носить маски!»,

и это после того, как заявили,
что маски носить не нужно.

При этом мы не удосужились
объяснить людям причины этого.

В итоге мы потеряли доверие.

Так что нужно делать работу качественнее.

А наши лидеры

должны осторожно подбирать слова,
которые они кричат в мегафон.

Кстати, я сам тоже допускал ошибки.

Я давал неверную информацию,
когда выступал на ТВ,

потому что я просто-напросто ошибался.

И я очень старался исправить эти ошибки

как можно быстрее.

Все мы совершаем ошибки,

но нужно иметь смелость

и мужество, чтобы признавать

и исправлять их.

Потому что, когда вы
в итоге потеряете доверие,

вы потеряете всё.

КА: Если можно так выразиться:

нужно общаться так,
как вы общаетесь в данный момент.

Я имею в виду,
что ваш способ общения

вызывает доверие.

Я не знаю, какие у вас есть тайные приёмы,

но ваша речь очень убедительна.

Большое спасибо вам за это.

Дэвид, у тебя есть ещё какие-нибудь мысли?

ДжБ: Я совершил много ошибок.

ДБ: Было очень приятно пообщаться с вами,

спасибо, что присоединились к нам.

Если можно, последний вопрос.

Вы давно этим занимаетесь,

что даёт вам надежду на будущее?

ДжБ: Позвольте, я кое-что расскажу.

Единственное, что даёт мне надежду —

возможность видеть, как люди
заботятся о друзьях и семье.

Например, вечеринка на колёсах
в честь дня рождения —

я видел такую сегодня в новостях.

Люди, которые звонят друзьям.

Мне звонили люди,
с которыми я не общался много лет,

чтобы просто сказать:

«Мы давно не виделись. У тебя всё хорошо?»

Так что делайте больше таких вещей.

Доверие друг к другу,

любовь, которой мы делимся, —

всё это дарит мне надежду.

ДБ: Человечность в конечном счёте победит.

ДжБ: Согласен.

ДБ: Большое спасибо, доктор Бенджамин,

что были с нами и поделились
своей мудростью.

ДжБ: Рад быть здесь.

КА: Спасибо.

ДжБ: Ребята, берегите себя

и свои семьи.

ДБ: Спасибо, взаимно.