Груминг — виртульное ли это преследование? | Себастьян Бортник | TEDxRíodelaPlata

Что такое груминг? Себастьян Бортник рассказывает о ряде опасностей, которые подстерегают детей и подростков при использовании интернета, и о том, как этого избежать. Оратор является экспертом в области информационной безопасности и президентом организации «Кибербезопасная Аргентина». Он хакер? Вовсе нет. Вот уже более десяти лет Себастьян занимается распространением знаний и исследованиями, связанными с кибератаками в Аргентине.

Это выступление записано на мероприятии TEDx, независимо организованном местным сообществом с использованием формата конференций TED. Узнайте больше на http://ted.com/tedx

Это страничка Нины Родригес на фейсбук.

У неё было три разных профиля

и 890 мальчиков в контактах,
возраст которых от 8 до 13 лет.

Вот отрывки из разговоров

с одним из этих мальчиков.

Здесь приведена точная копия переписки

из следственного досье.

Этот мальчик начал
высылать ей интимные фото,

пока его семья не узнала об этом.

Их заявление в полицию и последующее
расследование вывели следствие на адрес.

Это комната девочки.

На самом деле Нина Родригес
была 24-летним мужчиной,

который поступал так
со многими несовершеннолетними.

Микаэле Ортеге было 12 лет,

когда она встретила свою
новую подругу на фейсбуке,

девочку её же возраста,

представившуюся как «Рочи де Ривер».

На самом же деле Микаэла познакомилась
с 26-летним Джонатаном Луна,

который, будучи в итоге уличённым,
сознался в убийстве девочки,

потому что она не стала вступать с ним
в сексуальные отношения.

У него было четыре профиля на фейсбуке

и 1 700 женщин в контактах,

90% которых составляли
несовершеннолетние младше 13 лет.

Это два разных случая «груминга»:

когда взрослый вступает в контакт
с несовершеннолетним через интернет

и путём манипуляций или обмана

втягивает их в область секса,

от разговоров о сексе

до получения интимных фото,

записывания на веб-камеру

или даже до физического контакта.

В этом суть груминга.

Он происходит повсеместно
и наращивает обороты.

Возникает вопрос: «Что нам делать?»,

поскольку такое происходит,
когда дети остаются наедине.

Ужинают и уходят в свою комнату,

закрывают дверь,

включают компьютер, мобильный телефон

и попадают в боулинг-клуб,

на дискотеку.

Задумайтесь на секунду о моих словах:

они находятся в месте полном незнакомцев,

в поведении которых нет тормозов.

Интернет сломал физические барьеры.

Когда мы одни в комнате

и подключены к интернету,

на самом деле мы уже не одни.

Есть по крайней мере две причины,
по которым эта тема нас не занимает

или кажется незначительной.

Во-первых, мы уверены,

что всё происходящее в интернете
остаётся виртуальным.

Мы так и говорим: «виртуальный мир».

Если посмотреть в словаре,

то виртуальное — это нечто,
существующее неявно, нечто нереальное.

И мы используем это слово
по отношению к интернету:

что-то нереальное.

Но проблема груминга в том,

что он реален.

Взрослые развращённые дегенераты
используют интернет,

чтобы домогаться детей.
И среди прочего пользуются тем,

что дети и их родители думают
о происходящем там, как о нереальном.

Несколько лет назад мы с друзьями основали
организацию «Кибербезопасная Аргентина»,

призванную повысить осведомлённость
о безопасном использовании интернета.

В 2013 году мы участвовали в заседаниях

Палаты депутатов,

где обсуждался Закон о груминге.

Я помню, что для многих

груминг был лишь шагом на пути

к выходу на физический контакт
с детьми и склонению их к сексу.

Но они не думали,
что происходившее с теми детьми,

которые были вовлечены в разговоры
о сексе, сами того не зная, со взрослыми,

делились интимными фото,
как они думали, с другим ребёнком,

или даже хуже —

позировали перед веб-камерой,

никто не считал это насилием.

Уверен, большинство из вас
будет шокировано, узнав,

что один человек может изнасиловать
другого, не прикасаясь к нему.

Мы об этом даже не думаем.

У меня было подобное же отношение.

Я был просто инженером
по информационной безопасности,

пока не произошло следующее.

В конце 2011 года

в одном маленьком городе
провинции Буэнос-Айреса

я впервые услышал о таком случае.

После моего выступления

ко мне подошли родители,
чья 11-летняя дочь

стала жертвой груминга.

Взрослый принуждал её

к мастурбации перед веб-камерой

и записывал это.

И это видео было распространено
по многим сайтам.

В тот день убитые горем родители

просили у нас совета,

как удалить эти ролики из интернета.

Меня это глубоко затронуло,

и что-то во мне изменилось навсегда.

Главным разочарованием стало то,
что мне пришлось им сказать,

что над выложенным в интернет

мы уже не имеем никакого контроля.

С того дня я думал, каково той девочке,

которая вставала по утрам,
завтракала со своей семьёй,

видевшей это видео,

шла в школу

и встречала людей, видевших её раздетой,

приходила и играла с друзьями,
которые тоже это видели.

Так она жила.

Напоказ.

Конечно, никто не насиловал её тело.

Но разве не произошло насилия
над её сексуальностью?

Без сомнений, у нас разный подход
к виртуальному и физическому.

Мы злимся на социальные сети,

потому что злиться на самих себя

гораздо больнее и честнее.

И это подводит нас

ко второй причине
нашего равнодушия к этой теме.

Дело в том, что мы уверены в том,

что дети не нуждаются в нашей помощи,

ведь они с технологиями «на ты».

Когда я был маленьким,

в какой-то момент меня начали
отпускать в школу одного.

После многих лет,
что мои старики водили меня за руку,

в тот день они посадили меня,

дали ключи от дома

и сказали: «Береги их хорошенько,
никому не давай,

иди по дороге, которую мы показывали,
возвращайся не позже оговоренного часа,

пред тем как переходить дорогу,
посмотри по сторонам

и, самое главное,
не разговаривай с незнакомыми».

Я отлично знал дорогу,

и, конечно, рядом был взрослый,

ответственный за мою безопасность.

Одно дело — знать, как что-то делать,

и другое — знать, как быть осторожным.

Представим такую ситуацию:

мне 10 или 11 лет, я просыпаюсь утром,

мне швыряют ключи от дома и говорят:

«Себа, сегодня можешь идти в школу сам».

И если приду поздно,

мне скажут: «Так не пойдёт!
Ты должен приходить в оговорённое время».

И две недели спустя

мимоходом добавят: «Знаешь, что?

Прежде чем перейти улицу,

посмотри по сторонам».

И спустя два года:

«А! И не разговаривай с незнакомцами».

Нелепо, да?

Вот так же нелепо
мы обращаемся с технологиями.

Мы предоставили детям полный доступ к ним

и ждём, что однажды, рано или поздно,

они научатся осторожности.

Это разные вещи — уметь что-то делать,

и понимать, что такое осторожность.

И когда мы выступаем перед родителями,

обычно они говорят, что технологии

и социальные сети их не интересуют.

Я всегда переспрашиваю,
а интересуют ли их собственные дети.

Для взрослых сближение с технологиями

равносильно сближению
с собственными детьми.

Интернет — часть жизни детей.

Развитие технологий
обязывает нас переосмыслить

взаимоотношения между взрослыми и детьми.

Образование всегда имело
в своей основе два принципа:

опыт и знания.

Как же мы можем учить
безопасному пользованию интернетом,

если ничего об этом не знаем?

Сегодня задача взрослых —
направлять детей в области,

о которой зачастую
мы не имеем представления,

а они разбираются в ней лучше.

Но невозможно найти ответ,

не вникая в те новые вещи,
которые кажутся нам неудобными

и непривычными.

Многие из вас подумают,
что для меня-то это легко,

ведь я сравнительно молод.

И в основном так оно и было.

Было.

До прошлого года,

когда я ощутил тяжесть прожитых лет,

впервые открыв Снапчат.

(Смех)

(Аплодисменты)

Я абсолютно ничего не понимал!

Он показался мне ненужной соцсетью,

бесполезной и непонятной.

Был похож на фотокамеру!

Не было меню с опциями!

Тогда я в первый раз почувствовал разрыв,

существующий между миром детей
и миром взрослых.

Но в то же время
это была возможность почувствовать,

каково это: неудобство, нежелание делать.

У меня было чувство, что я никогда
не буду пользоваться Снапчатом.

Но потом я попросил свою кузину-подростка

показать мне, как им пользуются.

А также зачем им пользуются.

Что в нём такого интересного?

Мы мило поболтали.

Она показала мне свой Снапчат,
рассказала, как и что,

мы хорошо пообщались, посмеялись.

Сейчас я им пользуюсь...

(Смех)

не знаю, насколько успешно,

но главное, что я знакóм
с этим приложением, разбираюсь в нём.

Основным моментом было заставить себя

начать разбираться с чем-то новым.

Чем-то новым.

Сегодня мы можем общаться по новому.

Какое последнее приложение ты загрузил?

В какой социальной сети ты общаешься
со своими друзьями?

Какого рода информацию
ты выкладываешь в сеть?

Пытался ли общаться с тобой
кто-то незнакомый?

Могут ли общаться таким образом
дети и взрослые?

Мы все обязаны вести такое общение.

Прямо здесь полно молодёжи,
которая нас слышит.

Много раз, когда мы выступали в школах

или в социальных сетях,

дети спрашивали нас о чём-то
или рассказывали что-то нам,

о чём они не могли сказать
своим родителям или наставникам...

рассказывали нам, даже не зная нас.

Эти дети должны знать,

чем они рискуют, путешествуя по интернету,

как соблюдать осторожность,

но, пожалуй, самое важное —

пока они дети, они могут научиться этому
от кого-то взрослого.

Безопасное пользование интернетом
должно стать темой обсуждения

в каждой семье и в каждом классе страны.

Опрос, который мы провели в этом году,

показал, что в 15% школ
были случаи груминга

на их территории.

И это число растёт.

Развитие технологий изменило
все аспекты нашей жизни,

включая то, с какими рисками
мы сталкиваемся

и как от них предостеречься.

Явление груминга демонстрирует
в наиболее болезненной форме

необходимость вмешательства в дела детей.

Давайте же активно вмешаемся,
чтобы это предотвратить.

И решение лежит на поверхности:

обсуждайте эту тему.

Большое спасибо.

(Аплодисменты)