Роберт Мангоулд: Сол ЛеВитт и Музей Современного Искусства / "Эксклюзив" / Искусство 21

Эпизод #181: Художник Роберт Мангоулд, рассказывая о своей студии в северной части Нью Йорка в 2011 году, объясняет, каким образом его дружба с покойным художником Солом ЛеВиттом, а также его опыт работы охранником в Музее Современного Искусства в Нью Йорке повлияли на его сближение с искусством. Мангоулд работал в Музее в начале 1960-х годов, когда привычным занятием для художников и поэтов была охрана музейных выставок. Там же впервые он встретил ЛеВитта, а также Роберта Раймона. ЛеВитт стал одним из самых близких друзей Мангоулда.

Роберт Мангоулд переводит самые основные симметричные элементы — форму, линию и цвет — в картины, оттиски и чертежи, простота формы которых выражает сложные идеи. Он наносит на полотно едва заметные цветовые гаммы и ярко прорисованные графитные линии. Мангоулд работает над многочисленными циклами имеющих форму холстов, исследуя разные вариации в кольцах, колонках, трапецоидах, арках и крестах и композициях, не имеющих центра. 

Узнать больше о художнике:
http://www.art21.org/artists/robert-mangold

CREDITS: Producer: Ian Forster. Consulting Producer: Wesley Miller & Nick Ravich. Interview: Susan Sollins. Camera: Joel Shapiro. Sound: Roger Phenix. Editor: Morgan Riles & Mark Sutton. Artwork Courtesy: Robert Mangold. Archival Images Courtesy: Robert Mangold & Sylvia Plimack Mangold. Photography: John Sherman. Theme Music: Peter Foley.

(Роберт Мангоулд: Сол ЛеВитт и Музей Современного Искусства)

(Слышно пение птиц.)

Там, за амбаром, была тротуарная площадка. Но я понятия не имею, почему она там находилась.

Три громадных бетонных блока окружали её.

Каждый раз, когда я шел мимо, утром или вечером, я думал:

"Классное было бы местечко для одной из цементных блоковых скульптур Сола."

Поэтому я показал ему снимки, и мы устроили торг для большой росписи.

Сол, наверное, был моим лучшим другом на протяжении многих лет.

Мы дружили много-много лет.

Встретились мы в Музее Современного Искусства, когда оба служили охранниками в начале 1960-х годов.

Всего несколько людей работали там в то время, включая Раймона

и Флейвина... Хотя Флейвина там еще не было, а я уже работал там.

То была вершина айсберга Музея, так как раньше они нанимали поэтов и художников,

а также разнообразных писателей в качестве охранников.

То была классная работа: музей открывался в 11, а закрывался в 5.

Поэтому было неплохо. (Смеётся.)

Зарплата объединялась, и всем это нравилось.

Несмотря на то, что вас направляли в разные места -

сегодня у вас мог быть один этаж, а завтра другой, но...

Было замечательно приходить туда каждый день и становиться частью собрания.

Надо было стоять и смотреть на людей, которые разглядывали творения искусства, и самому любоваться искусством.

Я вспоминаю, как я ходил и рассматривал великие картины - современные картины -

как спешил добраться домой и попасть в свою студию,

а эти образы всё стояли у меня перед глазами.

Вся та глубина и эмоциональный контекст были всё ещё...

Таким образом я мог взглянуть на свою картину и сказать:

"Есть ли в ней хоть частица этого?" (Смеётся.)

"Есть ли хоть что-то?"

"Мне хотелось бы, чтобы там было что-то такое."

Когда я пишу новые картины или делаю новые работы,

я всегда задумываюсь обо всех видах межкультурных связей.

Например, о культуре людей, с которыми ты вырос.

Искусство подпитывает искусство в любом случае.

А художники вдохновляют художников.