Техника дала нам очень многое:

полёт на луну, интернет,

возможность упорядочить геном человека.

Но она может быть и устрашающей,

около 30-ти лет назад

культурный критик Нил Постман

выпустил книгу под названием
«Забавляемся до смерти»,

в которой блестяще это описал.

Вот что он сказал,

сравнивая антиутопии

Джорджа Оруэлла и Олдоса Хаксли,

он сказал, что Оруэлл боялся,

что мы станем несвободным обществом.

Хаксли боялся, что мы будем
тривиальным обществом.

Оруэлл опасался, что правда

будет скрыта от нас,

а Хаксли — что мы утонем

в море ненужной информации.

Вкратце, это выбор между:

Большой Брат смотрит за вами

или вы смотрите «Большого Брата».

(Смех)

Но будущее не обязательно
должно быть таким.

Мы — не пассивные потребители
информации и техники.

Мы определяем, какую роль
они играют в нашей жизни,

и какой смысл мы из них извлекаем,

но, чтобы это сделать, мы должны

уделять такое же внимание тому,
как мы думаем,

как и тому, как мы программируем.

Мы должны задавать вопросы,
нелёгкие вопросы —

для того, чтобы продвинуться
от подсчёта вещей

к их осмыслению.

Мы постоянно слышим о том,

как много информации в мире,

но в случае больших данных

и трудностей их понимания,

размер — это ещё не всё.

Есть также скорость информации,

и множество различных типов информации,

вот только несколько примеров:

изображение,

текст,

видео,

аудио.

Объединяет
эти разные виды информации то,

что они создаются людьми

и им необходим контекст.

Есть группа учёных

в Иллинойском университете в Чикаго,

их название — Коллаборатория
о здравоохранении в СМИ,

они сотрудничают
с Центром по контролю заболеваний

чтобы понять, как люди говорят

о прекращении курения,

как говорят об электронных сигаретах,

и что может быть сделано для того,

чтобы помочь им бросить курить.

Интересно, что для того, чтобы понять

как люди говорят о прекращении курения,

сначала нужно понять,

что они имеют в виду
под словом «курение».

В Твиттере четыре основных категории:

1. Курение сигарет,

2. Курение марихуаны,

3. Копчение [курение] рёбрышек, и

4. Женщины, настолько горячие, что дым идёт.

(Смех)

Тогда вы задаётесь вопросом, как люди

говорят об электронных сигаретах?

Очень по-разному,

и, как видно на слайде,

это очень сложный запрос.

И это напоминает нам о том,

что люди создают язык,

а мы сложные, и хаотичные,

пользуемся метафорами,
и сленгом, и жаргоном,

и мы это делаем круглые сутки,
на множестве языков,

и как только мы разбираемся,
мы всё меняем.

Итак, помогла ли реклама,
которую выпустил ЦКЗ,

где показывали женщину
с отверстием в горле,

очень наглядно показали,

страшные ролики —

повлияли ли они

на курильщиков?

И учёные из Коллаборатории,
учитывая ограниченность своих данных,

пришли к выводу,

что эта реклама,
вы её, возможно, видели,

она встряхнула людей,

заставила их задуматься, и это может

повлиять на их поведение в будущем.

Что я люблю и ценю в этом проекте,

помимо факта, и включая тот факт,

что проект был
о реальной человеческой нужде,

то, что это потрясающий пример

смелости в море ненужной информации.

Итак, не только большие данные
представляют

сложность при интерпретации,
потому что, честно,

у нас у людей богатая история

неправильного понимания информации,

большого или маленького объёма.

Много лет назад, если вы помните,

бывший президент Рональд Рейган

подвергся критике за то, что сказал,

что факты — глупая вещь.

Признаем, это была оговорка.

Он хотел цитировать слова Джона Адамса

из его защиты бостонских солдат,

что факты — упрямая вещь.

А я думаю, в его оговорке

есть случайная мудрость,

потому что да, факты — упрямая вещь,

но иногда они и глупая вещь.

Я хочу рассказать вам личную историю

о том, почему для меня это очень важно.

Мне нужно перевести дыхание.

Моему сыну Айзеку, когда ему было 2,

был поставлен диагноз аутизм,

он был таким счастливым, радостным,

очень любящим мальчиком,

но показатели его развития,

которые определялись,
например, количеством слов —

в то время он не говорил вообще —

коммуникативными жестами,
минимальным зрительным контактом,

определили его уровень развития

как 9-месячного младенца.

Фактически, диагноз был правильным,

но он не отражал полной картины.

Примерно полтора года спустя,

ему было почти 4,

однажды, я застала его у компьютера,

он искал в гугле картинки женщин,

написав «жинщины».

Как любой одержимый родитель,

я сразу стала нажимать кнопку «назад»,

чтобы посмотреть, что ещё он искал.

Вот что: мужчины,

школа, автобус, компьютер.

Я была поражена,

потому что мы не знали,
что он может писать,

не говоря о том, чтобы читать,
и я спросила его:

«Айзек, как ты это сделал?»

Он посмотрел на меня очень серьёзно,
и ответил:

«Напечатал в коробочке».

Он сам учился общению,

а мы не туда смотрели,

и такое случается, когда тесты

переоценивают один показатель —

в данном случае,
вербальная коммуникация,

и недооценивают другие, например,
находчивость при решении проблем.

Айзеку было тяжело с общением,

поэтому он нашёл другой способ

узнать то, что ему было нужно.

Если подумать, всё становится ясно,

потому что сформировать вопрос —

это действительно сложный процесс,

но он мог подойти ближе к своей цели,

набрав слово в поисковике.

И этот маленький случай

очень сильно повлиял на меня,

и на нашу семью,

потому что это помогло нам
по-новому думать

о том, что с Айзеком,

и переживать чуть меньше,
и чуть больше радоваться

его находчивости.

Факты — глупая вещь.

Ими могут неправильно воспользоваться,

нарочно или нет.

У меня есть подруга,
Эмили Уиллингхэм, учёный,

она недавно написала статью для «Форбс»

под заглавием «10 самых странных вещей,

когда-либо связываемых с аутизмом».

Довольно интересный список.

Интернет — его обвиняют во всём, так?

И, конечно же, матери — потому что.

Вообще-то, подождите, там

в категории «матери» ещё целый список.

Как видите, очень колоритный
и интересный список.

Лично мне больше всего нравится

«беременность рядом с шоссе».

Последний пункт интересен,

потому что термин «мать-холодильник»

был первой гипотезой

причины аутизма,

имелась в виду холодная, нелюбящая мать.

Вы, наверное, думаете:

«Хорошо, Сюзан, мы поняли,
можно взять

любую информацию и представить
её в любом свете».

И так и есть на самом деле,

но вопрос в том, что

у нас есть возможность

самим извлекать смысл,
потому что, честно,

информация не создаёт смысла.
Смысл создаём мы.

Как предприниматели, потребители,

пациенты, граждане,

мы ответственны, я считаю,

за то, чтобы развивать

своё критическое мышление.

Почему?

Потому что в данное время,

как мы не раз слышали,

мы можем с молниеносной скоростью

обрабатывать экзабайт информации,

и потенциально, мы можем
принимать плохие решения

намного быстрее, эффективнее,

и с большим резонансом, чем в прошлом.

Здорово, правда?

И что нам лучше делать —

это тратить больше времени

на такие вещи как гуманитарные науки,

социология и общественные науки,

риторика, философия, этика,

потому что они дают нам контекст,

который так важен
при работе с большими данными,

они помогают нам
лучше мыслить критически.

Потому что, если я могу подметить

проблему в суждении, не так важно,

выражена она словами или цифрами.

Это значит, если мы

научимся находить предвзятость

и ошибочные взаимосвязи,

и за версту будем видеть

эмоциональную притягательность,

потому что, если что-то
случается после чего-то,

это ещё не значит,
что оно случилось из-за первого.

И если вы мне позволите
минутку всезнайки,

римляне называли это
«post hoc ergo propter hoc»,

«после этого, значит из-за этого».

И это означает переосмысление
таких дисциплин как демография.

Почему? Потому что
они основываются на предположениях

о том, кто мы
в связи с нашим полом,

возрастом, местом жительства

вместо информации о том,
что мы думаем и делаем.

И потому что у нас
эта информация есть,

мы должны пользоваться ею
с должной конфиденциальностью,

с разрешением граждан,

и кроме того, мы должны

ясно понимать
собственные гипотезы

и какой методологией мы пользуемся

и свою уверенность в результатах.

Как говорила
мой школьный учитель алгебры,

покажи вычисления,

потому что если я не знаю,
какие шаги вы предприняли,

я не знаю, какие вы не предпринимали,

и если я не знаю,
какие вопросы вы задавали,

я не знаю, какие не задавали.

Это значит, что мы должны задать себе

самый тяжёлый вопрос:

«На самом ли деле
данные нам так показали

или мы чувствуем себя успешнее

и комфортнее с таким результатом?»

Так, учёные из Коллаборатории,

в конце проекта они обнаружили,

что 87% твитов

об этих пугающих роликах

против курения выражали страх,

Но заключили ли они,

что ролики на деле заставили
кого-то бросить курить?

Нет. Это наука, а не магия.

Так что, если мы хотим использовать

силу информации,

нам не нужно слепо идти

в оруэлльское тоталитарное будущее,

или банальное будущее Хаксли,

либо какой-то ужасный коктейль из них.

Что нам необходимо —

это с уважением относиться
к критическому мышлению

и вдохновляться примерами, такими как

Коллаборатория о здравоохранении в СМИ.

Как говорят в фильмах о супер-героях,

давайте использовать
нашу силу для добра.

Спасибо.

(Аплодисменты)