Крис Андерсон: Джойя, вы и «Партнёры по здоровью» уже много десятилетий ведёте борьбу с эпидемиями в разных уголках мира. Не могли бы вы привести несколько примеров проведённой вами работы? Джойя Мукерджи: Да, «Партнёры по здоровью» — всемирная некоммерческая организация, которой уже более 30-ти лет. Нашим первым известным проектом была работа на Гаити, в поселении беженцев, занявших чужую территорию. В ходе разговоров с ними выяснилось, что они нуждаются в медицинском уходе, образовании, жилье, работе. Этот тесный контакт с людьми, претерпевающими лишения, сформировал наш подход к дальнейшей работе. Если задуматься о проблеме медицинского ухода и малоимущих, именно люди, изгнанные в ходе истории из общества, с родной земли, всегда претерпевали несоизмеримые страдания, как, например, сообщества, которым мы помогаем в Гаити. Поэтому мы поставили своей целью предоставлять медицинский уход именно самым бедным слоям населения нашей планеты. Мы начали международный диалог о возможности лечения резистентных форм туберкулёза и ВИЧ. А также о проведении хирургических операций, лечении онкологических заболеваний, психических и неинфекционных заболеваний. Мы считаем, что всё это возможно, и что это одно из основных прав человека — право на медицинский уход. Когда началась эпидемия COVID, нам стало сразу понятно, что в первую очередь этот вирус угрожает здоровью самых бедных. Сегодня «Партнёры по здоровью» работают в 11-ти странах, пять из них на Африканском континенте, в Латинской Америке, в странах Карибского залива, а также в странах бывшего Советского Союза. Мы немедленно начали готовиться к наращиванию мощностей в области тестирования, отслеживания контактов, лечения, ухода, но потом обнаружили, что в США этого не делается. Мы просто сидели и ждали, когда люди начнут болеть, и уже тогда лечили их в стационаре. Наша точка зрения стала известна губернатору Массачусетса, и мы стали помогать в этом штате с отслеживанием контактов для COVID, понимая, что это поможет выявить наиболее уязвимые группы населения и обеспечить их необходимыми ресурсами. КА: Парадоксально, что многолетний опыт, накопленный в ходе работы в развивающихся странах и других государствах, сейчас оказался таким важным и нужным для США. В особенности — ваши знания и опыт в области отслеживания контактов. Давайте поговорим поподробнее об отслеживании контактов: почему так важно его проводить и что из себя представляет хорошо налаженная система отслеживания контактов? ДМ: Самое главное, что хотелось бы сказать, — в программу борьбы с любым заболеванием должны всегда входить профилактика, диагностика, лечение и уход. Именно так выглядит комплексный подход, а что касается «ухода», в нашем понимании это — предоставление социальной и материальной поддержки, позволяющих людям получать необходимый уход. Сюда может входить и транспорт, и продукты питания. Комплексный подход в условиях эпидемии инфекционного заболевания подразумевает, что часть профилактики — это определение места распространения заболевания, способа его распространения, среди кого оно распространяется, чтобы направить основные ресурсы именно в области повышенного риска. Отслеживание контактов — неотъемлемый элемент системы здравоохранения, и суть его в том, что при каждом новом диагнозе COVID или любой другой инфекционной болезни, необходимо собрать сведения о всех, с кем этот человек общался, обзвонить их и сказать: «Вы подверглись риску заражения, вот что вам нужно знать. Во-первых, как вы себя чувствуете? Нужен ли вам медицинский уход?» И обеспечить этот уход. «Во-вторых, вот информация, которая вам нужна, чтобы обеспечить свою безопасность. О карантине, о профилактике». Эта процедура одинакова для любых инфекционных заболеваний, от Эболы до холеры, до заболеваний, передаваемых половым путём, как ВИЧ. А также сказать: «Теперь, зная всё это, есть ли у вас возможность обеспечить свою безопасность?» Потому что зачастую у самых незащищённых слоёв населения возможностей обезопасить себя нет. Именно на этом этапе так важен доступ к ресурсам и так важно их справедливое распределение, чтобы можно было остановить эту болезнь и иметь возможность предоставлять информацию и ресурсы людям, наиболее в них нуждающимся. КА: Во время пандемии среди тех, кто нуждается в ресурсах больше всего, как вы сказали, среди наиболее уязвимых — возможно, именно среди них заболевание распространяется больше всего. Поэтому это в интересах каждого из нас. Вы не просто озвучиваете благородную идею о справедливости, о необходимости помогать бедным. Это действительно в наших общих интересах? ДМ: Да. Именно так, мы все принадлежим к роду человеческому, и любая инфекционная болезнь, распространяющаяся по планете, представляет угрозу для нас всех. Конечно, моральный долг — одна из составляющих, но есть и «эпидемиологический долг», так как если не контролировать эти заболевания повсеместно, то опасность заражения будет повсюду. Если мы хотим создать общество, в котором нам хотелось бы жить, то именно здоровье — это тот капитал, который приносит огромную отдачу нам всем. КА: В некоторых странах с помощью отслеживания контактов удалось парализовать распространение пандемии, прежде чем она начала набирать обороты. В США этого сделать не получилось, и в некоторых кругах сформировалось мнение, что, следовательно, проводить отслеживание контактов нет смысла, что надо следовать стратегии снижения риска и закрыться на карантин. Вы были против такой позиции, утверждая, что даже в условиях карантина отслеживание контактов играет ключевую роль. Обрисуйте, пожалуйста, масштаб этой операции, когда случаев заражения много, каковы масштабы отслеживания случаев заражения, отслеживания лиц, контактировавших с заболевшим, и тех, кто контактировал с ними? Проблема быстро разрастается до огромных размеров. ДМ: Да, гигантских. КА: Какой штат сотрудников необходим, чтобы существенно повлиять на ситуацию, в которой сейчас находится США? ДМ: Проблема огромная. И масштаб на самом деле огромный, и нельзя этого недооценивать. «Партнёры по здоровью» это понимают. Мы готовы попытаться это осуществить, и я уверена, что если нам удалось остановить эпидемию Эболы в ряде самых бедных стран мира, то это однозначно нужно делать и здесь. Когда смертность от Эболы достигла 28 000 человек, поздно ли было начинать? Конечно, начинать всегда слишком поздно. Нужно было начать раньше, но никогда не поздно попытаться изменить ситуацию. Есть три аспекта, касающиеся временных рамок и масштаба операции. Во-первых, чем раньше начать, тем лучше, правда? Это было очевидно в Руанде. Там на ранней стадии стали проводить тестирование и отслеживание контактов, первые два заболевших въехали в страну 15-го марта, а через месяц, благодаря отслеживанию контактов, изоляции и постоянному тестированию, заболело в итоге всего 134 человека. Это великолепный результат. В штате Джорджия, где базируются «Центры по контролю и профилактике болезней», с похожим населением около 12 миллионов, через месяц после первых двух случаев заболевания их стало уже 4 400. А в Бельгии, с похожим населением, с двух заболевших количество возросло до 7 400. Чтобы остановить такое распространение, действительно нужен большой масштаб. И чем раньше начать это делать, тем больше пользы будет обществу в целом, в том числе и тем, кому требуется другое медицинское обслуживание, — беременным женщинам, людям с переломами, поскольку в США работа всех служб была сильно заторможена этой огромной волной заболеваний COVID. Поэтому, первый момент — хоть и поздно начинать, но лучше поздно, чем никогда. Почему? Потому что уязвимые слои населения — это открытая мишень для вируса, если представить, что кто-то из контактировавших работает сиделкой в доме престарелых. Одна сиделка может распространить вирус по всему дому престарелых. Насколько важно выявить этого человека как контакт и обеспечить, что он или она сможет уйти на карантин? Это невероятно важно. Поэтому нельзя думать: «Нет смысла это делать, если речь идёт об одном человеке, или о двух». Каждая жизнь важна, и все контакты этого человека в его окружении тоже важны. Это первый момент. Второй момент по поводу масштаба — людям нужна работа. Люди хотят участвовать в разрешении проблемы, ведь то отчаяние, вылившееся в виде протеста против самоизоляции — на самом деле из-за гнева, отчаяния, беспомощности, от чувства: «Что мы можем сделать?» Это даст людям почувствовать, что они участвуют в разрешении проблемы, и предоставит тысячи рабочих мест. И третье — чтобы снова открыть школы, церкви, предприятия, мы должны знать, где именно распространяется этот вирус, чтобы не продолжать идти по тому же пути. Отслеживание контактов обеспечивает платформу для осуществления контроля, а также отслеживания возникновения вспышек в режиме реального времени и быстрого на них реагирования. Причин, почему необходимо разворачивать отслеживание контактов, — множество, пусть и с запозданием. КА: Поскольку необходимость вернуть людей на рабочие места всё возрастает, отслеживание контактов обязательно должно входить в эту стратегию, так как без него через несколько недель нас ждёт очередная катастрофа. Независимо от того, какие результаты дала стратегия снижения риска. ДМ: Абсолютно верно. Это действительно очень важный элемент решения проблемы, Крис, и сейчас в США мы сильно заинтересованы в пересмотре взглядов на эту проблему. Каковы должны быть долгосрочные инфраструктуры системы здравоохранения, способные защитить нас от второй волны, третьей, и в будущем — от будущих пандемий? КА: Уитни. Уитни Пеннингтон Роджерс: В добавление к этой теме поступил анонимный вопрос от представителя общественности: почему отслеживание контактов до сих пор не является элементом нашей системы здравоохранения? Он представляется действенным средством пресечения распространения заболевания. Было бы интересно узнать ваше мнение. ДМ: Думаю, многие уже говорили — кстати, я не политик, — что система общественного здравоохранения в Америке основана на лечении, а не на профилактике. Она основана на процедурах, а не на поддержании здоровья людей. Одна из причин этого — ориентированность на прибыль, другая — недостаток средств, но, думаю, пора переосмыслить наши методы оказания медицинских услуг. УПР: «Существует много опасений по поводу конфиденциальности данных. Как укрепить доверие публики к этой процедуре?» ДМ: Да, это очень хороший вопрос, страх по поводу конфиденциальности данных действительно существует, и отчасти он связан с тем, что понимается под «отслеживанием контактов». Думаю, именно поэтому людей это так беспокоит, но если исходить из точки зрения, что его целью является забота о населении, направление ресурсов, информации и помощи тем, кто в них нуждается, то оно воспринимается совсем по-другому, чем просто выяснение, кто заболел, и кто опасен для общества. Самое важное — почему мы так рады участвовать в сегодняшнем выступлении TED, — что речь идёт прежде всего о взаимодействии. Речь не о наблюдении, а о взаимодействии, заботе и поддержке. Это первый момент. Что касается технологий — наши коллеги занимаются их разработкой и усовершенствованием. Технологии можно внедрить в систему медицинского ухода так, чтобы они стали ресурсом для обеспечения ухода и взаимодействия. Есть способы обеспечения людей медицинским уходом, не ставящие под угрозу конфиденциальность их данных, и у системы здравоохранения есть много связанных с этим законов. Всё это делается в рамках наших государственных законов о здравоохранении. Под «взаимодействием» здесь имеется ввиду следующее: как лучше заботиться друг о друге, как лучше заботиться о самых незащищённых членах общества. Если воспринимать отслеживание контактов как заботу, то разговор пойдёт совсем по другому руслу. КА: Мм. Джойя, опишите, пожалуйста, в подробностях ваши рекомендации правительству Массачусетса по поводу отслеживания контактов, в частности, относительно масштабов деятельности. ДМ: Хорошо, спасибо, относительно масштабов — В данный момент мы можем делать 10 000 звонков в день контактировавшим лицам. По каждому новому случаю заболевания сотрудник по телефону собирает сведения о заболевшем, записывает имена и телефоны людей, с которыми он общался в течение болезни и за несколько дней до этого. Чтобы иметь необходимое количество специалистов, занимающихся отслеживанием контактов, мы расширили штат сотрудников, фактически удвоив их число, они могут оказывать поддержку департаменту здравоохранения, занимаясь отслеживанием контактов. Сейчас у нас работает 1 700 человек на полную ставку, включая льготы, которые звонят контактам, и говорят: «Как вы себя чувствуете? Вот необходимая вам информация», а затем, и, на мой взгляд, это самая важная деталь, если у кого-то из них нет этой информации, то наш дополнительный штат сотрудников, «координаторы ресурсов медобслуживания», помогает этому человеку, этому контакту сделать всё необходимое для того, чтобы себя обезопасить. Это может быть доставка еды, подача заявления на пособие по безработице, организация медицинского обслуживания или теста. Именно в этом и заключается забота о людях. Именно так социальное дистанцирование вместо разрыва связей с обществом — смотрите, я сижу в своём уютном доме и самоизолируюсь — превращается в налаживание этих связей, когда вы начинаете обращать внимание на тех, кто нуждается в ресурсах. Да, масштаб огромный, мы наняли для этой цели 1 700 сотрудников, у них налажены связи с местными продуктовыми банками, церквями, учреждениями и центрами по первичному медико-санитарному обслуживанию. КА: Джойя, огромное вам спасибо.