В начале этого года

мне сообщили, что я буду выступать
на TED конференции.

Сперва я обрадовалась,
потом запаниковала,

снова обрадовалась и запаниковала,

и между радостью и паникой

я начала проводить исследование,

в основном загугливая
«как успешно выступить на TED?»

(Смех)

В то же время

я загуглила Чимаманду Нгози Адичи.

Многие ли из вас знают, кто это?

(Аплодисменты )

Я всегда её гуглю

не только потому, что я её фанатка,

но ещё потому, что она всегда говорит
важные и интересные вещи.

Эти два запроса

выдали её TED-выступление

об опасностях однобокого взгляда,

о том, чтó происходит, когда мы
смотрим с одной лишь точки зрения

на определённые группы людей.

Её речь была идеальна.

С такой речью я бы сама выступила,
если бы стала знаменитой первой.

(Смех)

Ну, вы понимаете, 
ведь она африканка и я африканка,

она феминистка и я феминистка,

она рассказчица и я рассказчица,

поэтому было реальное ощущение,
будто это моя речь.

(Смех)

Поэтому я решила, что могла бы
научиться программировать,

чтобы взломать интернет

и убрать все существующие копии этой речи,

потом я могла бы выучить эту речь,

прийти сюда и выдать её за собственную.

Всё шло по плану, если не считать
программирования,

пока однажды, пару месяцев назад,

я не проснулась

и не узнала, что жена некоего 
кандидата в президенты

выступила с речью...

(Смех)

(Аплодисменты)

которая была подозрительно похожа
на речь другой моей любимицы,

Мишель Обама.

(Одобрительные возгласы)

Поэтому я решила, что, видимо,
мне придётся написать собственную речь,

и вот теперь я здесь.

Я хочу поговорить о своих собственных
наблюдениях о повествовании.

Я хочу поговорить не только 
о значимости рассказов, разумеется,

но и о недостатках рассказов,

особенно для тех из нас, кто заинтересован
в социальной справедливости.

С тех пор как Адичи
выступила семь лет назад,

произошёл огромный бум в повествовании.

Рассказы повсюду,

и если раньше мы боялись рассказывать 
одни и те же банальные истории,

то теперь нам есть, чем гордиться —

процветанием стольких историй
и стольких голосов.

Рассказы — средства борьбы
с предубеждениями.

Сегодня любой человек среднего класса
с доступом в интернет

может скачать рассказ
лишь одним нажатием кнопки

или проведя пальцем по экрану.

Может послушать подкаст о том,

каково расти далитом в Калькутте.

Или рассказ человека
из коренного народа Австралии

о трудностях и победах воспитания
своих детей в достойных условиях

и в гордости.

Истории заставляют нас влюбляться.

Они залечивают раны 
и преодолевают разногласия.

Рассказы могут даже помочь нам

говорить о гибели людей, 
ничего не значащих в нашем обществе,

заставляя нас задуматься о них.

Не так ли?

Я не совсем в этом уверена,

а я работаю в месте, называемом 
«Центром рассказов».

Моя работа заключается в том, 
чтобы помогать рассказывать истории,

которые бросают вызов тому, 
что мы слышим каждый день о том,

каково это — быть чёрным, 
мусульманином или беженцем

и прочими, о которых речь всё время.

Я пришла на эту работу,

имея за плечами большой опыт
социальной активистки,

и меня очень интересует то,

как люди говорят 
о нехудожественной литературе,

будто это нечто большее, 
чем просто развлечение,

как будто это толкает людей
на социальный активизм.

Нередко мы слышим,

что рассказы делают мир лучше.

Но меня всё больше волнует,
что даже самые трогательные истории,

особенно о тех, о ком некому позаботиться,

часто могут помешать осуществлению
социальной справедливости.

Это не потому, что рассказчики
хотят причинить вред.

Совсем наоборот.

Очень часто рассказчики являются 
благодетелями, как и я, как и вы, полагаю.

Публика рассказчиков зачастую

состоит из глубоко 
сочувствующих и чутких людей.

Всё же, хорошие намерения
могут иметь непредвиденные последствия.

Поэтому я полагаю, что рассказы 
не так полезны, как кажется.

Вот вам три — всегда же
должно быть три — причины,

по которым, как мне кажется,

рассказы не всегда делают мир лучше.

Во первых, рассказы могут 
создать иллюзию некой солидарности.

Ни с чем не сравнимое 
чувство удовлетворения,

которое приходит, когда послушаешь 
отличную историю

и тебе покажется, будто ты сам 
взобрался на ту гору,

или будто ты сам дружил
с заключённым смертником.

Но это был не ты.

Ты ничего не сделал.

Слушать — очень важный,
но недостаточный шаг

на пути к социальной справедливости.

Во-вторых, мне кажется, 
нас часто притягивают

приятные и человечные персонажи

и главные герои.

Это логично, так ведь?

Когда тебе кто-то нравится, 
он тебе не безразличен.

Но обратное тоже верно:

когда кто-то тебе не нравится,

он тебя не интересует.

А если он тебя не интересует,

ты не чувствуешь себя морально обязанным

вникать в обстоятельства его жизни.

Я это поняла, когда мне было 14 лет.

Я поняла: чтобы признать чью-то мудрость,

необязательно ему симпатизировать.

Совсем необязательно 
кому-то симпатизировать,

чтобы стать на его сторону.

У меня украли велосипед

в то время, как я на нём ехала,

(Смех)

что вполне возможно,
если ехать очень медленно.

(Смех)

Я срезала дорогу через поле

в районе Найроби, где я выросла,

и дорога была очень неровная,

а когда едешь на велосипеде,

сами понимаете, не хочется...

(Смех)

И вот я медленно кручу педали,

вдруг я падаю,

оказываюсь на земле, поднимаю глаза

и вижу мальчика на транспорте побега,

то есть на моём велосипеде, 
уносящегося вдаль.

Ему 11–12 лет, а я лежу в слезах,

потому что очень долго
копила на велосипед,

я встаю и начинаю кричать:

«Mwizi, Mwizi!»

что значит «вор» на суахили.

Из полей на мои крики выходят люди

и начинают его догонять.

Африка, самосуд во плоти.

Так ведь?

Я бегу вслед и вижу, что они его поймали.

Подозреваемый задержан,

и его заставляют вернуть велосипед

и извиниться.

Опять же, африканское правосудие.

Его заставляют извиниться.

Мы стоим лицом к лицу,

он смотрит на меня и извиняется,

но его взгляд... полон ярости.

Он был очень-очень зол.

Я впервые столкнулась с кем-то, 
кому не нравилась из-за того,

чтó я символизирую.

Его взгляд так и говорит:

«Ты, со своей блестящей кожей 
и вéликом, злишься на меня?»

Это был трудный урок,
он ненавидел меня, но был прав.

Я была ребёнком среднего класса, 
живущим в бедной стране.

У меня был вéлик, а у него 
не всегда была еда.

Порой именно то, чего мы не хотим знать,

то, от чего нам не комфортно,

и есть то, что нам больше всего 
нужно услышать.

За каждым трогательным рассказчиком, 
укравшим наше сердце,

стоят ещё сотни рассказчиков, 
голоса которых прерваны и невнятны,

тех, кто не имеет шанса вот так 
стоять на сцене в красивой одежде.

Есть миллионы историй 
про злого мальчика на велике,

и не нам их игнорировать лишь потому,

что нам не нравятся рассказчики,

или потому, что мы бы никогда

не привели его к себе домой из приюта.

Третья причина,

по которой рассказы
не всегда делают мир лучше,

заключается в том, что мы так увлекаемся
отдельными историями,

что забываем взглянуть на картину целиком.

Поддерживаем тех,

кто делится собственным чувством стыда,

но мы не всегда проводим связь 
с угнетением.

Мы понимающе киваем тому, кто говорит,
что чувствует себя ничтожным,

но не связываем это с дискриминацией.

Самые важные рассказы, особенно
для социальной справедливости,

это те, что носят не только
личный характер,

но и позволяют нам понять
политический аспект ситуации.

Дело не в том,
что одни рассказы нам нравятся,

а другие мы игнорируем.

Мы живём в обществе, 
где есть более важные компоненты,

где рассказы для многих людей 
начинают заменять новости.

Да?

Мы являемся свидетелями падения фактов

и триумфа эмоций,

а анализ — это скучно, не так ли?

Мы больше ценим то, что чувствуем,

чем то, что знаем.

В недавнем докладе Pew Center
о тенденциях в Америке говорится,

что лишь 10% молодёжи в возрасте до 30 лет

«доверяют средствам массовой информации».

Это очень важно.

Это значит, что рассказчики
завоёвывают доверие,

в то время

как СМИ теряют доверие публики.

Это не очень хороший знак,

поскольку хоть рассказы и играют 
важную роль в понимании некой ситуации,

СМИ нам необходимы.

Исходя из моего опыта
социальной активистки,

я уверена, что в добавок 
к мощным голосам рассказчиков,

нам необходимы достоверные факты от СМИ.

Именно это обеспечивает прогресс 
социальной справедливости.

В итоге, естественно:

именно справедливость делает мир лучше,

а не рассказы, правда?

Раз наша цель — справедливость,

то наше внимание должно быть 
не на СМИ и не на рассказчиках.

Наше внимание должно быть на слушателях,

на тех, кто когда-либо включал радио

или слушал подкаст,

а это значит, на всех нас.

Несколько слов в заключение о том,

что мы́ можем сделать,
чтобы мир стал лучше.

Во-первых, мир был бы лучше,

если бы люди были более 
любопытными и скептичными

и задавали больше вопросов
о социальном контексте,

где случаются интересующие их истории.

Во-вторых, мир был бы лучше,

если бы люди признали повествование
интеллектуальной работой.

На мой взгляд, слушатели могли бы

требовать больше опций
на своих любимых веб-сайтах,

например, в виде кнопок, позволяющих тем,

кому понравилась история,

одним кликом поддержать
благую цель, о которой идёт речь,

или конкретно поучаствовать
в следующем проекте рассказчика.

Мы часто привержены платформам,

но не всегда самим рассказчикам.

И, наконец, люди могли бы
сделать мир лучше,

если бы выключили телефоны,

отошли от экранов

и действовали в реальном мире, 
за рамками зоны комфорта.

Элис Уокер однажды сказала:

«Присмотритесь к настоящему, 
которое вы создаёте.

Оно должно быть похоже на будущее, 
о котором вы мечтаете».

Рассказчики историй могут
помочь нам мечтать,

но создание справедливости
зависит от всех вас.

Спасибо.

(Аплодисменты)