Задолго до того, как критики прозвали её

одной из самых опасных женщин в Америке,

молодая женщина по имени Эмма Голдман

с головой ушла в танец.

Хотя она была политической активисткой,

которая пришла на событие, чтобы привлечь поддержку,

она также любила танцевать -

настолько, что один из её сторонников отвёл её в сторону

чтобы осудить её за фривльное и недостойное поведение.

Разве может серьёзная активистка

так веселиться?

Разъярённая от того, что её прервали,

Голдман посоветовала молодому человеку

не лезть в чужие дела,

потому что свобода, за которую она боролась

не подразумевала "отказ от жизни и удовольствия".

Наоборот, сказала она,

"Я хочу свободы,

свободы для самовыражения,

права каждого делать прекрасные вещи."

Для Голдман, революция без танцев

не стоила того, чтобы её совершать.

Она родилась в 1869 году в еврейской семье

в Российской империи и выросла у

холодной матери и жестокого отца,

который пытался насильственно выдать её замуж в 15 лет.

Когда она отказалась, он швырнул её книгу

по французской грамматике в огонь, сказав при этом:

"Девушки не должы столько учиться!

Всё, что должны знать еврейские дочери это то,

как приготовить фаршированную рыбу,

как нарезать лапшу и подарить мужчине

много детей."

Немного женщин в ту эпоху бросили бы вызов

этой идее женственности, особенно так,

как это сделала Голдман.

Когда ей было 16, она сбежала от отца,

эмигрировав в США,

где она обнаружила своё истинное призвание:

она стала политической бунтаркой и пламенной ораторкой,

которая проведёт всю свою жизнь,

призывая к революции.

Она пришла в ужас от трагической истории

о нескольких профсоюзных активистах, которые были казнены

в Чикаго, и оказалась вовлечена в профсоюзное

движение а затем и в анархизм.

Воперки названию,

философия Голдман не подразумевала

беспорядок и хаос.

Ей философия была о личной свободе

и отвергании институций, которые,

по её мнению, были репрессивными:

правительство, религия, война,

деловые интересы,

и даже брак.

Хотя она была замужем несколько раз,

для удобства или получения гражданства,

Голдман отвергала традиционное понятие брака

и решила никогда не заводить детей.

Голдман быстро стала одной из самых

известных радикальных персон в Америке,

силу слов которой иногда

сравнивали с кувалдой.

Она путешествовала по стране,

разговаривая столь страстно,

что известная репортёрка Нелли Блай

прозвала её "маленькой Жанной Д'Арк."

В течение жизни, Голдман несколько раз

попадала в тюрьму из-за своих идей,

один раз за поддержку контроля над рождаемостью,

один раз за то, что она пыталась отговорить

мужчин от поступления в армию,

и один раз за то,

что предложила безработным,

лишённым работы и еды,

"отбирать хлеб" у богатых.

Несмотря на её поддержку женской независимости,

она часто конфликтовала с суфражистками,

считая менее важной борьбу за права женщин

в системах, которые она считала репрессивными,

чем полное разрушение этих систем.

Эмма говорила:"право голоса, или равные гражданские права,

могут быть хорошими требованиями, но истинное освобождение

не начинается с опросов или судов."

Она говорила:"оно начинается в женской душе."

Она верила, что женщины должны отвергать

сексистские правила обществ и правительств

и отстаивать свои права на принятие решений

о своих жизнях и телах.

Только это, говорила Голдман, по-настоящему

освободит женщин.

Хотя она была гетеросексуальна,

Голдман была одна из первых

американских защитниц прав гомосексуалов,

а также контроля над рождаемостью

и сексуальной свободы женщин.

"Я требую независимости женщин,

её права самой себя обеспечивать,

жить для себя,

любить кого захочет,

или столько, сколько захочет" - писала она.

"Я требую свободы для обоих полов,

свободы действия, свободы любви,

и свободы материнства."

Много её идей относительно пола, гендера и сексуальности

считаются провокационными даже сейчас -

а в конце 19 века

они были поистинне шокирующими.

Голдман на многие годы стала занозой

для американских органов власти.

В 1919 они окончательно признали

её американское гражданство недействительным

и депортировали её обратно а Россию,

в которой недавно произошла

своя собственная революция.

Но, как она поняла позже,

это привело не к воплощению её мечты,

а к появлению другого репрессивного режима,

готового разрушить права своих граждан.

После встречи с Лениным,

она глубоко разочаровалась

в новом коммунистическом правительстве.

Она начала ездить за границу и разговаривать

о гнёте советского режима,

из-за чего от неё отвернулись многие соратники,

а также она была изгнана

из Швеции и Германии.

Когда она наконец вернулась в Америку в 1934 году

(с разрешения

администрации Рузвельта),

Голдман было уже за 60,

но она была так же упряма и прямолинейна,

как и всегда.

Во время её последнего тура по США

она высказывалась против

фашизма в Гитлеровской Германии

и комунизма Сталинской России,

вызывая гнев как левых, так и правых.

Даже пожилой возраст не смог ослабить

её революционный дух;

в 67 она приехала в Барселону,

чтобы поддержать работников и анархистов,

восставших против фашизма

во время Гражданской войны в Испании.

Она назвала их "блестящим примером"

для всего мира

и сказала десятитысячной аудитории, что

"ваш идеал был моим идеалом на протяжении 45 лет,

и останется им до моего последнего вздоха."

В конце её жизни,

когда цели её жизни казались ещё более

непопулярными и ещё более далёкими

от реальности чем когда бы то ни было,

Голдман никогда не сомневалась в своих убеждениях,

даже когда ценой была депортация,

угрозы насилия и тюремные сроки.

Она надеялась, что её пример мог осветить путь

будущим поколениям.

Как она писала своему другу и бывшему любовнику

за несколько лет до смерти,

"однажды, уже когда нас не будет

свобода опять сможет поднять свою гордую голову.

Наша задача - осветить ей путь -

каким бы тусклым не казался наш факел сегодня -

это всё равно то же самое пламя."

На протяжении её жизни, Голдман умела