Многие называют меня «архитектором правосудия». Но я не проектирую места заключения. Не строю тюрьмы. Я не создаю места содержания под стражей или даже помещения суда. Все равно каждую неделю мне звонят и говорят: «Да, но вы улучшаете тюрьмы, так? Ну, вы знаете, я о тех красивых тюрьмах, которые сейчас строят в Европе». На этом я приостанавливаю разговор и приглашаю собеседника, а сегодня и вас, представить себе мир без тюрем. Каким будет такой новый справедливый мир? Что конкретно нам нужно будет для него построить? Хочу показать вам сегодня примеры того, что мы строим. И начну с самого раннего прототипа. Его я создала, когда мне было пять лет. Я назвала его «хижиной исцеления». Я соорудила её после того, как меня отправили домой из-за того, что я дала по лицу ученику, который обозвал меня «черномазой». Да, он это заслужил. Но это происходило часто, потому что моя семья нарушила сегрегацию в белой общине в сельской части Вирджинии. Мне было по-настоящему страшно. Я боялась. Во мне кипела ярость. Поэтому я убегала в лес и строила там маленькие хижины из всяких веток, листьев и одеял, которые я брала у мамы. И когда солнечные лучи проникали в моё убежище, я находила умиротворение. Несмотря на мои попытки найти покой, я всё равно покинула свой город, как только смогла, и поехала изучать архитектуру. После учёбы начала работать, в том числе проектируя торговые центры, дома для богатых и офисные здания, — до тех пор, пока однажды не попала в здание тюрьмы в первый раз. Это было исправительное учреждение города Честер в Пенсильвании. Моя подруга пригласила меня туда поработать с её заключенными студентами и рассказать им о позитивной силе дизайна. Иронично, не правда ли? На пути к этому бетонному зданию с его маленькими оконцами, колючей проволокой, высокими стенами, смотровыми вышками с его холодным, отчуждённым пространством внутри, почти без света или воздуха, с кричащими охранниками и громыхающими дверями, с рядом камер, наполненных множеством темнокожих тел, я поняла, что то, что я видела, было результатом расистской политики, которая вызвала массовые заключения. А как архитектор я видела, что тюрьма — наихудший из возможных типов строений для того, чтобы устранить тот вред, который мы друг другу наносим. Я подумала: «Могу ли я создать какую-то альтернативу более красивой тюрьме?» Сама идея казалась мне неправильной, как не кажется мне и сейчас. Но тогда я просто не знала, что делать. Что же построить вместо тюрем? В то же время я узнала о восстановительном правосудии. И снова я нашла умиротворение, потому что это и была та альтернативная система, согласно с которой преступление — это нарушение доверия, и нужно позаботиться сперва о тех, кто пострадал, а те, кто совершил преступление, обязуются исправиться. Как они будут исправляться — предмет горячих обсуждений, в которых все участники пытаются понять, как восстановить нарушенное доверие. Первые исследования показали, что такое правосудие способствует сочувствию, сокращает повторное совершение преступления на 75% и облегчает ПТСР у жертв особо жестокого насилия. И по этим причинам обвинители, судьи и окружные прокуроры начали передавать дела из суда в практики восстановительного правосудия для того, чтобы некоторым удалось полностью избежать судебной системы. И тогда я подумала: «Чёрт, а почему бы нам не строить для этой другой системы?» (Аплодисменты) Вместо строительства тюрем мы должны создавать места для восстановительного правосудия. Итак, я начала со школ, потому что временное отстранение и исключение из школы были десятилетиями дорогой в тюрьму. Многие школьные округи, даже, может, и ваша школа, начинают видеть альтернативу в восстановительном правосудии. Для моего первого проекта я превратила эту маленькую грязную кладовую в комнату примирения для одной школы в моём родном городке Окленд. Когда мы окончили проект, директор сказал, что эта комната стала ключевым местом, в котором собирались люди после драки в школе или преступления с применением оружия в городе. Туда начали приходить и ученики, и учителя, потому что для них это стало убежищем. Именно пространство комнаты способствовало процессу примирения. А потом я сделала то, что делают все архитекторы, а именно решила построить что-нибудь покрупнее. Я сама построю первый в мире центр восстановительного правосудия. На горизонте появится прекрасный силуэт, как маяк в ночи. Тысячи людей станут приходить сюда, а не в суд. Я в одиночку положу конец массовым местам заключения и выиграю кучу наград по архитектуре. (Смех) Но потом я пришла в себя, (Смех) потому что вот в чём дело: мы сажаем в тюрьмы больше людей, чем любая другая страна мира. А растущая доля заключений приходится на чернокожих женщин. 95% этих людей выйдут из тюрьмы. Большинство из них — жертвы жестокого сексуального, физического и эмоционального насилия. То есть они и причиняли насилие, и были его жертвами. И я подумала, может, я спрошу у них, что нужно построить вместо тюрем. Я нашла эксперта по восстановительному правосудию, и мы запустили первые в стране семинары с заключёнными мужчинами и женщинами на пересечении восстановительного правосудия и дизайна. Меня это изменило. Я увидела заключённых совершенно по-другому. Это были люди, готовые кардинально себя поменять и взять на себя ответственность. Они проявили себя творчески, предлагали идеи. Дэнни был одним из них. Его посадили в Сан-Квентин на 27 лет за убийство в возрасте 21 года. С самого начала он взял на себя полную ответственность за содеянное и в тюрьме прилагал все усилия, чтобы исправиться. Результаты этих усилий он привнёс в дизайн для общинного центра для примирения и успокоения. Какая красота, не правда ли? На зелёной территории круглые площадки для диалога между жертвами и преступниками. Когда он показывал мне этот проект, он начал плакать. Он сказал: «Я так долго пробыл в Сан-Квентине, где столько жестокости, что невозможно поверить в примирение. Этот проект сможет воплотить в жизнь восстановительное правосудие. И кажется, у нас может скоро получиться». Я знаю наверняка, что уже сама идея, возможный дизайн мест, где можно восстановиться и найти покой, меняет человека. Я наблюдала за этим снова и снова во время наших встреч. Но одних проектов недостаточно. Мы должны построить такие места. Итак, я начала искать новаторов в области правосудия. Их не так-то просто найти. Но все же кое-что я нашла — центр по судебным инновациям. Они применяли примирительные практики коренных американцев в других общинах впервые в США. И я встретилась с ними и сказала: «Пока вы готовитесь, можно мне обсудить с участниками дизайн центра по примирению?» Они согласились. И слава Богу, потому что плана «Б» у меня не было. Так, в западном районе города Сиракузы в штате Нью-Йорк мы запустили рабочие группы по дизайну с участием всей общины для того, чтобы превратить старый наркопритон в центр примирения. Строительство этого проекта завершено, и в нём уже участвуют 80 групп в год с очень интересными результатами. Само место воодушевляет людей поучаствовать в процессе примирения впервые в жизни. Изабель и её дочь, члены общины, обратились к идее примирения для восстановления своих отношений после длительного семейного насилия, сексуального насилия и других проблем в семье и общине. И вы знаете, Изабель не хотела участвовать в этом процессе. Она думала: «Это всё равно, что пойти в суд. Что это вообще такое, примирение?» Но один раз она пришла, в стрессовом, тревожном состоянии. Она вошла, осмотрелась и начала осваиваться. Она повернулась к координатору и сказала: «Мне здесь уютно и спокойно. Тут как дома». В тот день Изабель и её дочь решили пройти до конца процесс примирения. И сегодня их отношения очень поменялись, у них всё налаживается, и их раны заживают. После этого проекта я не начала работать над одним огромным центром по примирению — я захотела, чтобы их было много: по одному в каждой общине. Но потом появилась новая идея. Когда я проводила семинар в тюрьме Святой Риты в Калифорнии, один из заключённых дизайнеров, Дуг, сказал: «Да, исправиться, встать снова на ноги, найти покой — это очень важно. Но реальность такова, Деанна, что когда я вернусь домой, мне некуда будет пойти. У меня нет работы, кто меня наймёт? В итоге, я снова окажусь за решёткой». И знаете, что? Он прав, потому что 60–70% вышедших из тюрьмы ещё год остаются безработными. Нам также известно, если не хватает денег на минимальные потребности, то человек пойдёт на преступление — любой из нас так бы поступил. Поэтому вместо создания тюрем, нам нужны центры профобучения и практики для предпринимателей. Сейчас уже есть центры по так называемой восстановительной экономике. Они расположены в Восточном Окленде, штат Калифорния: «Восстановим Окленд» станет первым центром страны по восстановительному правосудию и экономике. (Аплодисменты) И вот, что мы сделаем: мы превратим это здание в три места. Первое — это ресторан «Цвета», который преодолеет расовую сегрегацию в ресторанном деле, обучая низкооплачиваемый персонал навыкам, необходимым для получения работы в элитных ресторанах. И неважно, есть ли у них судимость. На втором этаже будет яркое, открытое, наполненное воздухом пространство для организаций-активистов, которые борются за «Здравоохранение вместо наручников» и «Жильё — это право человека». И третье — это первый в стране центр по восстановительному правосудию, наполненный природой, цветами, формами и чувством защищённости, где всё содействует диалогу. Этот проект мы запустим уже через два месяца. И мы планируем построить другие такие же в Вашингтоне, Детройте и Новом Орлеане. (Аплодисменты) Итак, я рассказала вам о двух альтернативах тюрьмам, и обратите внимание на цену. На цену одной тюрьмы можно построить 30 центров по восстановительному правосудию. (Аплодисменты) Так же намного лучше использовать ваши налоги, поэтому я хочу построить их все. Но строительство зданий — это сложная задача, на это нужно время. Тем временем, во время моей работы с общинами, каждую неделю многие становились жертвами огнестрельного оружия или попадали в тюрьму. Всё больше и больше людей нуждались в нашей помощи, и родилась новая идея в общине, которая чуть твёрже стояла на ногах: вместо тюрем мы создадим деревни на колёсах, или Передвижную Деревню, которая предоставила бы целый ряд ресурсов изолированным общинам в окрестностях Сан-Франциско, включая медицинские и социальные услуги, а также магазины. Сейчас мы работаем над тем, чтобы построить такую деревню при участии местных общин. Мы начали с превращения городских автобусов в школу на колёсах, которая привозит среднее образование туда, где в этом нуждаются. (Аплодисменты) Этим мы поможем тысячам учеников. Также мы создаём места ночлега на колёсах для женщин, бывших в заключении, ночью, когда они наиболее уязвимы. Следующим летом эта деревня заработает и будет появляться каждую неделю во всё новых и новых местах. Так что посматриваете в окно. (Аплодисменты) Что ещё мы может построить вместо тюрем? Я уже рассказала о трёх решениях: центры по примирению, центры по восстановительному правосудию и экономике, а также передвижные деревни. Но поверьте, в моём списке ещё миллион других идей. Например, жильё для адаптации подростков из приёмных семей, центры для воссоединения женщин и детей, места для жертв насилия, места, где бы обсуждались причины массовых тюремных заключений. И нет ни одного по постройке тюрьмы. Один активист, философ и писатель, Корнел Уэст, сказал, что «правосудие — это то, как выглядит любовь в обществе». После только что услышанного представьте себе ещё раз мир без тюрем и присоединяйтесь ко мне в создании всего того, что сможет их заменить. Спасибо. (Аплодисменты)