Многие называют меня
«архитектором правосудия».
Но я не проектирую места заключения.
Не строю тюрьмы.
Я не создаю места содержания под стражей
или даже помещения суда.
Все равно каждую неделю мне звонят
и говорят: «Да, но вы
улучшаете тюрьмы, так?
Ну, вы знаете, я о тех красивых тюрьмах,
которые сейчас строят в Европе».
На этом я приостанавливаю разговор
и приглашаю собеседника,
а сегодня и вас,
представить себе мир без тюрем.
Каким будет такой новый справедливый мир?
Что конкретно нам нужно будет
для него построить?
Хочу показать вам сегодня
примеры того, что мы строим.
И начну с самого раннего прототипа.
Его я создала, когда мне было пять лет.
Я назвала его «хижиной исцеления».
Я соорудила её после того,
как меня отправили домой
из-за того, что я дала по лицу ученику,
который обозвал меня «черномазой».
Да, он это заслужил.
Но это происходило часто,
потому что моя семья нарушила сегрегацию
в белой общине в сельской части Вирджинии.
Мне было по-настоящему страшно.
Я боялась.
Во мне кипела ярость.
Поэтому я убегала в лес
и строила там маленькие хижины
из всяких веток, листьев и
одеял, которые я брала у мамы.
И когда солнечные лучи
проникали в моё убежище,
я находила умиротворение.
Несмотря на мои попытки найти покой,
я всё равно покинула свой город,
как только смогла,
и поехала изучать архитектуру.
После учёбы начала работать,
в том числе проектируя торговые центры,
дома для богатых
и офисные здания, —
до тех пор, пока однажды не попала
в здание тюрьмы в первый раз.
Это было исправительное учреждение
города Честер в Пенсильвании.
Моя подруга пригласила меня туда
поработать с её заключенными студентами
и рассказать им о позитивной силе дизайна.
Иронично, не правда ли?
На пути к этому бетонному зданию
с его маленькими оконцами,
колючей проволокой, высокими стенами,
смотровыми вышками
с его холодным, отчуждённым
пространством внутри,
почти без света или воздуха,
с кричащими охранниками
и громыхающими дверями,
с рядом камер, наполненных
множеством темнокожих тел,
я поняла, что то, что я видела,
было результатом расистской политики,
которая вызвала массовые заключения.
А как архитектор я видела,
что тюрьма — наихудший
из возможных типов строений
для того, чтобы устранить тот вред,
который мы друг другу наносим.
Я подумала: «Могу ли я создать
какую-то альтернативу
более красивой тюрьме?»
Сама идея казалась мне неправильной,
как не кажется мне и сейчас.
Но тогда я просто не знала, что делать.
Что же построить вместо тюрем?
В то же время я узнала
о восстановительном правосудии.
И снова я нашла умиротворение,
потому что это и была
та альтернативная система,
согласно с которой преступление —
это нарушение доверия,
и нужно позаботиться сперва о тех,
кто пострадал,
а те, кто совершил преступление,
обязуются исправиться.
Как они будут исправляться —
предмет горячих обсуждений,
в которых все участники пытаются понять,
как восстановить нарушенное доверие.
Первые исследования показали, что
такое правосудие способствует сочувствию,
сокращает повторное совершение
преступления на 75%
и облегчает ПТСР у жертв
особо жестокого насилия.
И по этим причинам
обвинители, судьи и окружные прокуроры
начали передавать дела из суда в практики
восстановительного правосудия
для того, чтобы некоторым удалось
полностью избежать судебной системы.
И тогда я подумала: «Чёрт, а почему бы
нам не строить для этой другой системы?»
(Аплодисменты)
Вместо строительства тюрем
мы должны создавать места
для восстановительного правосудия.
Итак, я начала со школ,
потому что временное отстранение
и исключение из школы
были десятилетиями дорогой в тюрьму.
Многие школьные округи,
даже, может, и ваша школа,
начинают видеть альтернативу
в восстановительном правосудии.
Для моего первого проекта я превратила
эту маленькую грязную кладовую
в комнату примирения для одной школы
в моём родном городке Окленд.
Когда мы окончили проект, директор сказал,
что эта комната стала ключевым местом,
в котором собирались люди
после драки в школе или преступления
с применением оружия в городе.
Туда начали приходить
и ученики, и учителя,
потому что для них это стало убежищем.
Именно пространство комнаты
способствовало процессу примирения.
А потом я сделала то,
что делают все архитекторы,
а именно решила построить
что-нибудь покрупнее.
Я сама построю первый в мире центр
восстановительного правосудия.
На горизонте появится прекрасный силуэт,
как маяк в ночи.
Тысячи людей станут
приходить сюда, а не в суд.
Я в одиночку положу конец
массовым местам заключения
и выиграю кучу наград по архитектуре.
(Смех)
Но потом я пришла в себя,
(Смех)
потому что вот в чём дело:
мы сажаем в тюрьмы больше людей,
чем любая другая страна мира.
А растущая доля заключений
приходится на чернокожих женщин.
95% этих людей выйдут из тюрьмы.
Большинство из них — жертвы жестокого
сексуального, физического
и эмоционального насилия.
То есть они и причиняли насилие,
и были его жертвами.
И я подумала, может, я спрошу у них,
что нужно построить вместо тюрем.
Я нашла эксперта
по восстановительному правосудию,
и мы запустили первые в стране семинары
с заключёнными мужчинами и женщинами
на пересечении восстановительного
правосудия и дизайна.
Меня это изменило.
Я увидела заключённых
совершенно по-другому.
Это были люди, готовые
кардинально себя поменять
и взять на себя ответственность.
Они проявили себя творчески,
предлагали идеи.
Дэнни был одним из них.
Его посадили в Сан-Квентин на 27 лет
за убийство в возрасте 21 года.
С самого начала
он взял на себя полную
ответственность за содеянное
и в тюрьме прилагал все усилия,
чтобы исправиться.
Результаты этих усилий он привнёс
в дизайн для общинного центра
для примирения и успокоения.
Какая красота, не правда ли?
На зелёной территории круглые площадки
для диалога между жертвами
и преступниками.
Когда он показывал мне этот проект,
он начал плакать.
Он сказал: «Я так долго пробыл
в Сан-Квентине, где столько жестокости,
что невозможно поверить в примирение.
Этот проект сможет воплотить в жизнь
восстановительное правосудие.
И кажется, у нас может скоро получиться».
Я знаю наверняка,
что уже сама идея, возможный дизайн мест,
где можно восстановиться и найти покой,
меняет человека.
Я наблюдала за этим снова и снова
во время наших встреч.
Но одних проектов недостаточно.
Мы должны построить такие места.
Итак, я начала искать новаторов
в области правосудия.
Их не так-то просто найти.
Но все же кое-что я нашла —
центр по судебным инновациям.
Они применяли примирительные
практики коренных американцев
в других общинах
впервые в США.
И я встретилась с ними и сказала:
«Пока вы готовитесь,
можно мне обсудить с участниками дизайн
центра по примирению?»
Они согласились.
И слава Богу, потому что плана «Б»
у меня не было.
Так, в западном районе
города Сиракузы в штате Нью-Йорк
мы запустили рабочие группы
по дизайну с участием всей общины
для того, чтобы превратить
старый наркопритон
в центр примирения.
Строительство этого проекта завершено,
и в нём уже участвуют 80 групп в год
с очень интересными результатами.
Само место воодушевляет людей
поучаствовать в процессе примирения
впервые в жизни.
Изабель и её дочь, члены общины,
обратились к идее примирения
для восстановления своих отношений
после длительного семейного насилия,
сексуального насилия
и других проблем в семье
и общине.
И вы знаете, Изабель не хотела
участвовать в этом процессе.
Она думала:
«Это всё равно, что пойти в суд.
Что это вообще такое, примирение?»
Но один раз она пришла,
в стрессовом, тревожном состоянии.
Она вошла, осмотрелась
и начала осваиваться.
Она повернулась к координатору и сказала:
«Мне здесь уютно и спокойно.
Тут как дома».
В тот день Изабель и её дочь решили
пройти до конца процесс примирения.
И сегодня их отношения очень поменялись,
у них всё налаживается,
и их раны заживают.
После этого проекта я не начала работать
над одним огромным центром по примирению —
я захотела, чтобы их было много:
по одному в каждой общине.
Но потом появилась новая идея.
Когда я проводила семинар
в тюрьме Святой Риты в Калифорнии,
один из заключённых дизайнеров,
Дуг, сказал:
«Да, исправиться, встать снова на ноги,
найти покой —
это очень важно.
Но реальность такова, Деанна,
что когда я вернусь домой,
мне некуда будет пойти.
У меня нет работы, кто меня наймёт?
В итоге, я снова окажусь за решёткой».
И знаете, что? Он прав,
потому что 60–70% вышедших из тюрьмы
ещё год остаются безработными.
Нам также известно, если не хватает денег
на минимальные потребности,
то человек пойдёт на преступление —
любой из нас так бы поступил.
Поэтому вместо создания тюрем,
нам нужны центры профобучения
и практики для предпринимателей.
Сейчас уже есть центры по так называемой
восстановительной экономике.
Они расположены в Восточном Окленде,
штат Калифорния:
«Восстановим Окленд» станет
первым центром страны
по восстановительному
правосудию и экономике.
(Аплодисменты)
И вот, что мы сделаем:
мы превратим это здание в три места.
Первое — это ресторан «Цвета»,
который преодолеет расовую
сегрегацию в ресторанном деле,
обучая низкооплачиваемый персонал навыкам,
необходимым для получения работы
в элитных ресторанах.
И неважно, есть ли у них судимость.
На втором этаже будет яркое, открытое,
наполненное воздухом пространство
для организаций-активистов,
которые борются за
«Здравоохранение вместо наручников»
и «Жильё — это право человека».
И третье — это первый в стране центр
по восстановительному правосудию,
наполненный природой, цветами,
формами и чувством защищённости,
где всё содействует диалогу.
Этот проект мы запустим
уже через два месяца.
И мы планируем построить
другие такие же
в Вашингтоне, Детройте и Новом Орлеане.
(Аплодисменты)
Итак, я рассказала вам
о двух альтернативах тюрьмам,
и обратите внимание на цену.
На цену одной тюрьмы можно построить 30
центров по восстановительному правосудию.
(Аплодисменты)
Так же намного лучше
использовать ваши налоги,
поэтому я хочу построить их все.
Но строительство зданий —
это сложная задача,
на это нужно время.
Тем временем, во время моей работы
с общинами, каждую неделю многие
становились жертвами огнестрельного оружия
или попадали в тюрьму.
Всё больше и больше людей
нуждались в нашей помощи,
и родилась новая идея
в общине, которая чуть твёрже
стояла на ногах:
вместо тюрем мы создадим
деревни на колёсах,
или Передвижную Деревню,
которая предоставила бы целый ряд ресурсов
изолированным общинам
в окрестностях Сан-Франциско,
включая медицинские и социальные услуги,
а также магазины.
Сейчас мы работаем над тем,
чтобы построить такую деревню
при участии местных общин.
Мы начали с превращения
городских автобусов в школу на колёсах,
которая привозит среднее образование туда,
где в этом нуждаются.
(Аплодисменты)
Этим мы поможем тысячам учеников.
Также мы создаём места ночлега на колёсах
для женщин, бывших в заключении,
ночью, когда они наиболее уязвимы.
Следующим летом эта деревня заработает
и будет появляться каждую неделю
во всё новых и новых местах.
Так что посматриваете в окно.
(Аплодисменты)
Что ещё мы может построить вместо тюрем?
Я уже рассказала о трёх решениях:
центры по примирению,
центры по восстановительному
правосудию и экономике,
а также передвижные деревни.
Но поверьте, в моём списке
ещё миллион других идей.
Например, жильё для адаптации
подростков из приёмных семей,
центры для воссоединения женщин и детей,
места для жертв насилия,
места, где бы обсуждались причины
массовых тюремных заключений.
И нет ни одного по постройке тюрьмы.
Один активист, философ и писатель,
Корнел Уэст, сказал, что
«правосудие — это то,
как выглядит любовь в обществе».
После только что услышанного
представьте себе ещё раз мир без тюрем
и присоединяйтесь ко мне в создании
всего того, что сможет их заменить.
Спасибо.
(Аплодисменты)