Винсент Мун: Как мы можем использовать компьютеры, камеры и микрофоны, чтобы представить мир в другом свете настолько, насколько это возможно? Насколько возможно использовать интернет, чтобы создавать новые формы видео? И, наконец, для чего мы записываем? Вот с такими простыми вопросами, я начал снимать фильмы 10 лет назад с моим другом Кристофером Абриком. У него был веб-сайт, La Blogothèque, посвящённый независимой музыке. Мы были без ума от музыки! Мы хотели представить её разными путями, снять музыку, которую любим и музыкантов, которых обожаем, способами, сильно отличными от клише, к которым все привыкли. Так, мы начали публиковать записи в интернете каждую неделю. Давайте посмотрим несколько фрагментов. От Grizzly Bear в душе в их квартире до Sigur Ros, играющей в парижском кафе. От Phoenix, играющего возле Эйфелевой башни до Tom Jones в гостиничном номере в Нью-Йорке. От Arcade Fire, играющих в лифте в гостинице Olympiades до Beirut, спускающихся по лестнице в Бруклине. От R.E.M. в машине до The National, играющих за круглым столом на юге Франции. От Bon Iver с его друзьями в квартире на Монмартре до Yeasayer, играющих в бесконечной ночи, и многие, многие, многие другие, неизвестные и очень известные группы. Мы публиковали все эти фильмы бесплатно в интернете. Мы хотели поделиться всеми этими фильмами и представить музыку по-другому. Мы хотели создать иной вид искусства, используя новые технологии. В это время, 10 лет назад, в интернете не было ничего подобного, и я предположил, что проект, которым мы занимаемся, будет очень популярным и соберёт множество последователей. Спустя какое-то время мне захотелось большего — я хотел поехать куда-нибудь ещё. Мне хотелось путешествовать и открывать другую музыку, исследовать мир, находить потайные уголки, и, в конечном счёте, это была идея кочевого кинотеатра, которая была у меня в мыслях. Как использование новых технологий и дороги можно соединить вместе? Как можно редактировать видео в автобусе, пересекающим Анды? Я отправился в 5-летнее путешествие по всему миру. Я начал тогда с цифровой плёнки и коллекции лейблов Petites Planète, которые также были данью уважения французскому режиссёру Chris Marker. Посмотрим несколько отрезков из этих новых фильмов. От техно-дивы северной Бразилии, Gaby Amarantos, до женского ансамбля в Чечне. От экспериментальной электронной музыки в Сингапуре с One Man Nation, до бразильского кумира Tom Zé, поющего на крыше его дома в Сан-Паулу. От The Bambir, великой рок-группы из Армении, до национальных песен в ресторане в Тбилиси, Грузия. От White Shoes, отличной ретро-поп группы из Джакарты, Индонезия, до DakhaBrakha, революционной группы из Киева, Украина. От Tomi Lebrero с его группой в Буэнос-Айресе, Аргентина, до многих других мест и музыкантов по всему миру. Моей мечтой было сделать полноценный фильм. Сделать все эти видео было бы нереально даже с той большой компанией и структурой, что была у меня. Я путешествовал в одиночку с рюкзаком за спиной. Всё, что там было, это компьютер, камера и микрофон. В одиночку, но фактически с местными жителями, которые стали частью моей непрофессиональной команды, переезжая с места на место, я собирал фильм по кусочкам. Я верил, что кино может быть и такой простой вещью: я снимаю видео о вас, а вы даёте мне ночлег. Я предлагаю вам частичку фильма, а вы мне кайпиринью. Ну, или другой напиток в зависимости от того места, где вы находитесь. В Перу пьют кислый писко. Когда я приехал в Перу, я понятия не имел, что я буду там делать. У меня был лишь телефонный номер одного человека. Три месяца спустя, путешествуя по стране, я записал 33 видео лишь с помощью местного населения, только с помощью людей, которым я задавал один лишь вопрос: «Есть ли что-то важное, что я мог бы записать здесь и сейчас?» Таким образом, работая без какой-либо структуры, у меня была возможность реагировать на определённые моменты и решить, что важно в настоящий момент. Важно записать какого-то исполнителя целиком. Важно создать этот обмен. Когда я приехал в Чечню, первый человек, которого я встретил, посмотрел на меня и задал мне один вопрос: «Что ты тут делаешь? Ты журналист? НКО? Политик? Какие проблемы ты будешь изучать?» Ну, я приехал, чтобы изучить суфийские ритуалы Чечни, что, по сути, невероятная культура суфизма в Чечне и абсолютно неизвестная вне региона. Как только люди поняли, что я сделал для них эти видео, я начал выкладывать их в сети бесплатно, под лицензией Creative Commons. Но я также покажу эти видео людям, и они могут делать с ними, что захотят. Я хотел представить их в лучшем свете. Мне хотелось рассказать о них так, чтобы их внуки через много лет посмотрели на них и сказали что то вроде: «Ого! Наш дед такой же крутой, как и Beyonce!» (Смех). Вот что действительно важно. (Аплодисменты) И это действительно важно, потому что это такой способ, когда люди хотят выглядеть иначе в их культуре, на своей земле. Они думают об этом по-другому. Это как способ выделиться. Почему мы делаем записи? Есть одна потрясающая цитата американского мыслителя Хакима Бэя, который сказал: «Каждая запись — бессмертная память живого выступления». Это действительно хорошая фраза, которую стоит всегда помнить в нашем насыщенном событий мире. В чём смысл этого? Что с этим делать? Я думал над этим. У меня в голове всё ещё сидит мысль: в чем смысл всего этого? Я занимался исследованием музыки, пытался проникнуть в её суть, и понять, откуда всё это происходит. Я француз, я понятия не имею, что буду исследовать то, что казалось таким простым. Изначально всё было священным, а музыка имела духовное исцеление. Что я мог сделать, используя только лишь камеру, маленького помощника, чтобы стать на шаг ближе, и, возможно, не только запечатлеть транс, но и найти эквивалент кино-транса, найти что-то, что может быть в полной гармонии с человеком? И это то, чем я занимаюсь сейчас, духовностью во всём мире. Вот ещё несколько отрывков. От похоронного ритуала в Индонезии до Пасхальной церемонии на севере Эфиопии, от популярного транс ритуала на острове Ява до Умбанды на севере Бразилии. Суфийские ритуалы Чечни и месса в святейшем храме Армении, суфийские песни в Хараре, святом городе Эфиопии, национальная церемония в долине Амазонки в Перу с Шипибо. Затем к моему новому проекту, которым я занимаюсь здесь, в Бразилии, «Гибрид», совместно с Присциллой Тэлмон. Это исследование о духовности по стране в целом. Это мой главный вопрос сейчас, то, что я называю «экспериментальная этнография», пытаясь соединить все эти различные жанры и достичь определённой сложности. И всё же, почему мы делаем записи. Я всё ещё задавал себе этот вопрос. Я правда верю, что кино может научить нас видеть мир вокруг. То, как мы показываем мир, способно изменить то, как мы смотрим на этот мир, и как мы живём в мире, где СМИ совершают чудовищную ошибку, показывая самое ужасное в мире — насилие, жестокость, только показные события, одни лишь упрощения в повседневной жизни. Я считаю, что мы записываем, чтобы восстановить определённую сложность. Чтобы пересмотреть жизнь сегодняшнюю, нужно изобретать новую форму картинки. А это очень просто! Большое спасибо. [португ.] (Аплодисменты) Бруно Джуссани: Винсент, Винсент! Спасибо. Нам нужно подготовиться для следующего представления, и у меня есть пара вопросов к тебе. Ты появляешься в таких местах, которые показал нам только что, имея лишь камеру. Я предполагаю, что тебе были рады, но не всегда и не везде: ты попал на священные ритуалы, какие-то личные моменты в жизни деревень, городов и племён. Как ты разрушал барьеры, когда показывал камеру? ВМ: Я думаю, ограничения снимают больше языком тела, чем твоими знаниями и это побудило меня больше путешествовать, доверять памяти тела больше, чем воспоминаниям моего мозга. Уважение вызывает ответную реакцию, а не отторжение, и я считаю, что в результате твоего увлечения моментом, церемонией, местом, люди приветствуют тебя и принимают тебя и твою энергию. БД: Ты говорил, что большую часть видео, которое ты снял — это видео в один кадр. Нет объёмного редактирования видео. Я не имею в виду ту нарезку, которую ты показывал нам вначале. Другими словами, ты брал камеру и просто снимал всё, что происходило у тебя перед камерой? Я правильно понимаю? ВМ: Я считаю, что до тех пор, пока видео не нарезано, до тех пор, пока зритель смотрит, всё больше и больше зрителей становятся ближе к тому, что происходит в кадре в этот конкретный момент в данном месте. Я считаю, что это уважение к зрителю не прерываться с одного места на другое, а просто позволить времени идти. БД: Расскажи мне немного о проекте «Гибрид» здесь в Бразилии. Перед тем, как прийти на TEDGlobal, ты путешествовал по стране. Расскажи нам об этом. ВМ: Я верю, что Бразилия — страна далёкая от клише, самая религиозная страна в мире, великая страна в духовном плане, и в том, что касается экспериментальности в духовности. И этим большим проектом я занимаюсь уже больше года, исследуя разные регионы Бразилии в различных формах культуры, и пытаюсь понять, как люди живут с духовностью сегодня. БД: Человек, который сейчас появится на сцене, а Винсент вам его сейчас представит — один из «объектов» его изучения, и вы видели его на одном из видео. Когда вы его сделали? ВМ: Я думаю, это было около 4 лет назад в моем первом путешествии. БД: Так это было одно из первых видео в Бразилии. ВМ: Да, одно среди первых. Я снял его в Ресифи, там, где он живёт. БД: Представьте нам его. Кого мы ждём? ВМ: Я сделаю это быстро. Это большая честь представить на этой сцене одного из великих бразильских музыкантов всех времён. Встречайте — Нана Васкончелос. БД: Нана Васкончелос. (Аплодисменты) (Музыка) Нана Васкончелос: Поехали в джунгли! (Аплодисменты)