Винсент Мун: Как мы можем
использовать компьютеры,
камеры и микрофоны,
чтобы представить мир
в другом свете настолько,
насколько это возможно?
Насколько возможно
использовать интернет,
чтобы создавать
новые формы видео?
И, наконец,
для чего мы записываем?
Вот с такими простыми вопросами,
я начал снимать
фильмы 10 лет назад
с моим другом
Кристофером Абриком.
У него был веб-сайт, La Blogothèque,
посвящённый независимой музыке.
Мы были без ума от музыки!
Мы хотели представить её
разными путями,
снять музыку, которую любим
и музыкантов, которых обожаем,
способами, сильно отличными
от клише, к которым все привыкли.
Так, мы начали публиковать
записи в интернете каждую неделю.
Давайте посмотрим
несколько фрагментов.
От Grizzly Bear в душе в их квартире
до Sigur Ros, играющей
в парижском кафе.
От Phoenix, играющего
возле Эйфелевой башни
до Tom Jones в гостиничном номере
в Нью-Йорке.
От Arcade Fire, играющих в лифте
в гостинице Olympiades
до Beirut, спускающихся
по лестнице в Бруклине.
От R.E.M. в машине
до The National,
играющих за круглым столом
на юге Франции.
От Bon Iver с его друзьями
в квартире на Монмартре
до Yeasayer, играющих
в бесконечной ночи,
и многие, многие, многие другие,
неизвестные и очень известные группы.
Мы публиковали все эти фильмы
бесплатно в интернете.
Мы хотели поделиться
всеми этими фильмами
и представить музыку
по-другому.
Мы хотели создать иной вид искусства,
используя новые технологии.
В это время, 10 лет назад,
в интернете не было ничего подобного,
и я предположил, что проект,
которым мы занимаемся,
будет очень популярным
и соберёт множество последователей.
Спустя какое-то время
мне захотелось большего —
я хотел поехать куда-нибудь ещё.
Мне хотелось путешествовать
и открывать другую музыку,
исследовать мир,
находить потайные уголки,
и, в конечном счёте,
это была идея кочевого кинотеатра,
которая была у меня в мыслях.
Как использование новых технологий
и дороги можно соединить вместе?
Как можно редактировать
видео в автобусе,
пересекающим Анды?
Я отправился в 5-летнее путешествие
по всему миру.
Я начал тогда с цифровой плёнки
и коллекции лейблов Petites Planète,
которые также были данью уважения
французскому режиссёру Chris Marker.
Посмотрим несколько отрезков
из этих новых фильмов.
От техно-дивы северной
Бразилии, Gaby Amarantos,
до женского ансамбля в Чечне.
От экспериментальной электронной
музыки в Сингапуре с One Man Nation,
до бразильского кумира Tom Zé,
поющего на крыше его дома в Сан-Паулу.
От The Bambir, великой
рок-группы из Армении,
до национальных песен
в ресторане в Тбилиси, Грузия.
От White Shoes, отличной
ретро-поп группы из Джакарты, Индонезия,
до DakhaBrakha, революционной
группы из Киева, Украина.
От Tomi Lebrero
с его группой
в Буэнос-Айресе, Аргентина,
до многих других мест
и музыкантов по всему миру.
Моей мечтой было сделать
полноценный фильм.
Сделать все эти видео
было бы нереально
даже с той большой компанией
и структурой,
что была у меня.
Я путешествовал в одиночку
с рюкзаком за спиной.
Всё, что там было,
это компьютер, камера и микрофон.
В одиночку, но фактически
с местными жителями,
которые стали частью
моей непрофессиональной команды,
переезжая с места на место,
я собирал фильм по кусочкам.
Я верил, что кино может быть
и такой простой вещью:
я снимаю видео о вас,
а вы даёте мне ночлег.
Я предлагаю вам частичку фильма,
а вы мне кайпиринью.
Ну, или другой напиток
в зависимости от того места,
где вы находитесь.
В Перу пьют кислый писко.
Когда я приехал в Перу,
я понятия не имел,
что я буду там делать.
У меня был лишь телефонный номер
одного человека.
Три месяца спустя,
путешествуя по стране,
я записал 33 видео
лишь с помощью местного населения,
только с помощью людей,
которым я задавал один лишь вопрос:
«Есть ли что-то важное,
что я мог бы записать здесь и сейчас?»
Таким образом,
работая без какой-либо структуры,
у меня была возможность реагировать
на определённые моменты
и решить, что важно в настоящий момент.
Важно записать какого-то
исполнителя целиком.
Важно создать этот обмен.
Когда я приехал в Чечню,
первый человек,
которого я встретил,
посмотрел на меня
и задал мне один вопрос:
«Что ты тут делаешь?
Ты журналист? НКО? Политик?
Какие проблемы ты будешь изучать?»
Ну, я приехал, чтобы изучить
суфийские ритуалы Чечни,
что, по сути, невероятная культура
суфизма в Чечне
и абсолютно неизвестная вне региона.
Как только люди поняли,
что я сделал для них эти видео,
я начал выкладывать их в сети бесплатно,
под лицензией Creative Commons.
Но я также покажу эти видео людям,
и они могут делать с ними,
что захотят.
Я хотел представить их в лучшем свете.
Мне хотелось рассказать о них так,
чтобы их внуки через много лет
посмотрели на них
и сказали что то вроде:
«Ого! Наш дед такой же крутой,
как и Beyonce!» (Смех).
Вот что действительно важно.
(Аплодисменты)
И это действительно важно,
потому что это такой способ,
когда люди хотят выглядеть иначе
в их культуре, на своей земле.
Они думают об этом по-другому.
Это как способ выделиться.
Почему мы делаем записи?
Есть одна потрясающая цитата
американского мыслителя Хакима Бэя,
который сказал: «Каждая запись —
бессмертная память живого выступления».
Это действительно хорошая фраза,
которую стоит всегда помнить
в нашем насыщенном событий мире.
В чём смысл этого?
Что с этим делать?
Я думал над этим. У меня в голове
всё ещё сидит мысль:
в чем смысл всего этого?
Я занимался исследованием музыки,
пытался проникнуть в её суть, и понять,
откуда всё это происходит.
Я француз, я понятия не имею,
что буду исследовать то,
что казалось таким простым.
Изначально всё было священным,
а музыка имела духовное исцеление.
Что я мог сделать,
используя только лишь камеру,
маленького помощника,
чтобы стать на шаг ближе,
и, возможно,
не только запечатлеть транс,
но и найти эквивалент кино-транса,
найти что-то, что может быть
в полной гармонии
с человеком?
И это то, чем я занимаюсь сейчас,
духовностью во всём мире.
Вот ещё несколько отрывков.
От похоронного ритуала в Индонезии
до Пасхальной церемонии
на севере Эфиопии,
от популярного транс ритуала
на острове Ява
до Умбанды на севере Бразилии.
Суфийские ритуалы Чечни
и месса в святейшем храме Армении,
суфийские песни в Хараре,
святом городе Эфиопии,
национальная церемония
в долине Амазонки в Перу с Шипибо.
Затем к моему новому проекту,
которым я занимаюсь здесь,
в Бразилии, «Гибрид»,
совместно с Присциллой Тэлмон.
Это исследование о духовности
по стране в целом.
Это мой главный вопрос сейчас, то, что я
называю «экспериментальная этнография»,
пытаясь соединить
все эти различные жанры
и достичь определённой сложности.
И всё же, почему мы делаем записи.
Я всё ещё задавал себе этот вопрос.
Я правда верю, что кино может научить нас
видеть мир вокруг.
То, как мы показываем мир,
способно изменить то,
как мы смотрим на этот мир,
и как мы живём в мире, где СМИ
совершают чудовищную ошибку,
показывая самое ужасное в мире —
насилие, жестокость,
только показные события,
одни лишь упрощения
в повседневной жизни.
Я считаю, что мы записываем,
чтобы восстановить
определённую сложность.
Чтобы пересмотреть жизнь сегодняшнюю,
нужно изобретать новую форму картинки.
А это очень просто!
Большое спасибо. [португ.]
(Аплодисменты)
Бруно Джуссани: Винсент, Винсент!
Спасибо. Нам нужно подготовиться
для следующего представления,
и у меня есть пара вопросов к тебе.
Ты появляешься в таких местах,
которые показал нам только что,
имея лишь камеру.
Я предполагаю, что тебе были рады,
но не всегда и не везде:
ты попал на священные ритуалы,
какие-то личные моменты в жизни
деревень, городов
и племён.
Как ты разрушал барьеры,
когда показывал камеру?
ВМ: Я думаю, ограничения снимают
больше языком тела,
чем твоими знаниями
и это побудило меня
больше путешествовать,
доверять памяти тела больше,
чем воспоминаниям моего мозга.
Уважение вызывает ответную реакцию,
а не отторжение, и я считаю,
что в результате твоего увлечения
моментом, церемонией, местом,
люди приветствуют тебя
и принимают тебя и твою энергию.
БД: Ты говорил,
что большую часть видео,
которое ты снял — это видео в один кадр.
Нет объёмного редактирования видео.
Я не имею в виду ту нарезку,
которую ты показывал нам вначале.
Другими словами, ты брал камеру
и просто снимал всё, что происходило
у тебя перед камерой?
Я правильно понимаю?
ВМ: Я считаю,
что до тех пор, пока видео не нарезано,
до тех пор, пока зритель смотрит,
всё больше и больше зрителей
становятся ближе
к тому, что происходит в кадре
в этот конкретный момент в данном месте.
Я считаю, что это уважение к зрителю
не прерываться с одного места на другое,
а просто позволить времени идти.
БД: Расскажи мне немного о проекте
«Гибрид» здесь в Бразилии.
Перед тем, как прийти на TEDGlobal,
ты путешествовал по стране.
Расскажи нам об этом.
ВМ: Я верю, что Бразилия —
страна далёкая от клише,
самая религиозная страна в мире,
великая страна в духовном плане,
и в том, что касается
экспериментальности в духовности.
И этим большим проектом
я занимаюсь уже больше года,
исследуя разные регионы Бразилии
в различных формах культуры,
и пытаюсь понять, как люди живут
с духовностью сегодня.
БД: Человек,
который сейчас появится на сцене,
а Винсент вам его сейчас представит —
один из «объектов» его изучения,
и вы видели его
на одном из видео. Когда вы его сделали?
ВМ: Я думаю, это было около 4 лет назад
в моем первом путешествии.
БД: Так это было одно из первых
видео в Бразилии.
ВМ: Да, одно среди первых.
Я снял его в Ресифи,
там, где он живёт.
БД: Представьте нам его.
Кого мы ждём?
ВМ: Я сделаю это быстро.
Это большая честь представить
на этой сцене
одного из великих бразильских музыкантов
всех времён.
Встречайте — Нана Васкончелос.
БД: Нана Васкончелос.
(Аплодисменты)
(Музыка)
Нана Васкончелос: Поехали в джунгли!
(Аплодисменты)