[Внимание! Выступление содержит
изображения насилия]
Я коллекционирую предметы.
Я коллекционирую тавро для клеймения
рабов как собственности.
Я собираю кандалы
и средства фиксации как для взрослых,
так и для детей.
Я коллекционирую открытки
с изображением линчевания.
Да, с актами линчевания.
Также на них запечатлены огромные толпы,
присутствующие на линчевании.
И такие открытки
предназначались для переписки.
Я собираю книги, оправдывающие рабство,
в которых чернокожие люди
представлены преступниками...
или бездушными животными.
Сегодня я принёс с собой кое-что.
Это судовое клеймо.
Оно использовалось для маркировки рабов.
То есть когда они ещё не были рабами.
Они были в Африке.
Но их уже пометили знаком «S»,
что обозначало их переход в рабство
по прибытию в США
или Европу.
Другим объектом,
заинтересовавшим меня в молодости,
было одеяние членов Ку-клукс-клана.
Я рос в Южной Каролине и изредка
мог видеть собрания Ку-клукс-клана,
на самом деле чаще, чем изредка,
и воспоминания тех событий
никогда не покидали меня.
Я ничего не делал с теми воспоминаниями
на протяжении 25 лет.
Несколько лет назад я начал изучать Клан,
три различных волны деятельности Клана,
вторую в особенности.
На второй волне в Клане насчитывалось
пять миллионов активных членов,
что составляло 5% населения того времени
или равнялось численности
населения тогдашнего Нью-Йорка.
Фабрика, производящая одежду для Клана
в окрестностях района Бакхед, Джорджия,
стала работать круглосуточно,
чтобы справляться с количеством заказов.
Чтобы не отставать от спроса,
у них в наличии всегда было 20 000 мантий.
Как художник и коллекционер артефактов,
я всегда хотел пополнить
свою коллекцию мантией Клана,
потому что артефакты и предметы
рассказывают истории,
но я не смог найти ни одной
хорошего качества.
Что делать негру в Америке,
если он не может найти
качественную мантию Клана?
(Смех)
У меня не осталось выбора.
Я решил, что сделаю мантию
лучшего в Америке качества.
Это не те традиционные одежды клана,
которые вы увидите на любом собрании KKK.
Я использовал ткани кент,
защитку,
спандекс, мешковину, шёлк,
сатин с различными узорами.
Я сделал их для разных возрастов:
для детей и подростков,
а также для совсем ещё малышей.
Даже сделал один для младенца.
Создав так много мантий,
я понял что правила,
которые установили клановцы
или хотели установить столетие назад,
действуют сегодня.
У нас сегрегация в школах,
жилых районах, на рабочих местах.
И эти порядки поддерживаются
не людьми в колпаках.
Моя работа показывает
длительные последствия рабства.
Мы не просто сталкиваемся
с отголосками системного расизма —
это основа всего, что мы делаем.
Повторю, у нас есть
намерено сегрегированные районы,
рабочие места и школы.
У нас практикуется подавление избирателей.
У нас непропорциональное представление
меньшинств среди заключённых.
Экологический расизм,
полицейский произвол...
Я принёс сегодня кое-что ещё.
Незаметность расизма —
часть его силы.
Предвзятое отношение и дискриминация
не всегда доказуемы.
Расизм способен прятаться,
а когда он прячется, он в безопасности.
Он маскируется.
Я создал эту мантию, чтобы это показать.
Основа капитализма в Америке — рабство.
Рабы были капиталом при капитализме.
Первый великий магистр ККК 1868 года
Натаниэль Бедфорд Форрест
был солдатом Конфедерации
и миллионером-торговцем рабами.
Богатство, созданное рабским трудом,
то есть рабами как собственностью,
не укладывается в голове.
В 1860 году одного только хлопка
было продано на 200 миллионов долларов.
Сегодня это равнялось бы
пяти миллиардам долларов.
Большая часть этого богатства
до сих пор передаётся по наследству.
Я забыл сказать о других культурах,
таких как индиго, рис, табак.
В 2015 году я делал по одной мантии
в неделю на протяжении всего года.
После того, как я сделал
75 мантий, меня озарило.
Я понял, что белый шовинизм существует,
но самый мощный двигатель
шовинизма не ККК,
а нормализация системного расизма.
Я понял кое-что ещё:
мантии потеряли свою власть надо мной.
Но если мы как нация, все вместе,
посмотрим на эти предметы —
тавро, кандалы, мантии —
и поймём, что всё это —
часть нашей истории,
мы сможем найти способ
избавиться от их власти.
Если мы посмотрим
на системный расизм и признаем,
что он вшит в ту материю,
из которой мы состоим как страна,
тогда мы действительно сможем
что-то сделать с намеренной сегрегацией
в наших школах,
районах и на рабочих местах.
Только тогда мы действительно
сможем заняться наследием рабства
и бросить ему вызов.
И уничтожить это
уродливое наследие рабства.
Большое спасибо!
(Аплодисменты)