Все мы понимаем ценность нового.

Новое меняет нашу жизнь;

оно определяет прогресс;

оно формирует будущее.

Но что такое новое?

Когда мы впервые сталкиваемся с новым,

оно никогда не бывает таким,
каким мы ожидали.

Оно кажется бесполезным;

оно кажется угрожающим;

оно кажется разрушительным
для нашего нормального образа жизни.

Всегда кажется, что лучше 
обойтись без нового.

Сегодня я хочу поговорить 
о новом в языке.

Язык по определению — что-то старое.

Возраст самого языка нам
гарантирует две вещи:

во-первых, стабильное
сообщество говорящих,

и во-вторых, стабильный
и последовательный способ использования.

Это означает наличие двух вещей:

людей, которые будут говорить
на этом языке вместе,

и людей, которые знают слова,

синтаксис,

структуру языка

и знают, как общаться друг с другом.

Итак, сегодня я хочу говорить 
про синглиш, можно?

(Смех)

(Смех)

(Аплодисменты)

[Синглиш]

На протяжении многих лет синглиш, а,
имел «kena» [типа] много плохих отзывов

от правительства, от школ,

из многих секторов, от тех, 
кто верит в английский.

Мы не видим пользы в широком
использовании синглиша,

кроме случаев, когда нужно купить
еду из «kopitiam» или у лоточника

или пытаетесь найти «jamban» [туалет],
когда у вас «kena» пищевое отравление.

(Смех)

Использование синглиша кажется
слишком «kampung» [деревенским].

Он никак не вяжется

с нашим сингапурским 
стремлением к совершенству,

стремлением к экономическому
прогрессу во всём мире.

Итак, является ли синглиш
врагом английского языка?

Он враг делового английского?

Видите ли, в таком утверждении

мы все никак не осознаём,

что синглиш может не являться
пережитком старого.

Что, если это новое изобретение?

У меня имеются три мысли, которыми
я сегодня хочу с вами поделиться.

[#1 Синглиш — это Сингапур]

Во-первых, синглиш — ровесник
мультикультурного Сингапура.

То есть синглиш не мог появиться

до появления мультикультурного Сингапура,

и он не исчезнет,

пока мы, сингапурцы,
будем оставаться мультикультурными.

У синглиша имеются две основные опоры.

Во-первых, это образ жизни «kampung».

Потому что в жизни «kampung» —
той деревенской жизни,

когда Сингапур ещё не был таким
современным городом десятилетия назад, —

разные люди говорили на смеси языков.

Люди из разных сообществ 
узнавали, как говорят другие люди,

и затем общались с ними так,
как сами привыкли говорить.

Во-вторых, коммерция.

А коммерция необходима
людям из разных стран,

разных сообществ
за пределами Сингапура,

которые ищут возможности встретиться,

обмениваться вещами,

покупать вещи,

продавать вещи.

Но также через это

они достигают некой общей цели —
понять друг друга.

Таким образом люди вступают в контакт.

Раз наше «same-same» [общее] будущее —
в создании этакого глобального «kampung»,

типа глобальной деревни,

синглиш на самом деле очень актуален.

Будущее, если об этом задуматься,

на самом деле будет больше похоже
на синглиш, нежели на английский.

[#2 Синглиш объединяет]

Во-вторых, синглиш —
это версия глобального языка.

Говорящие на синглише поступают так:

они находят что-то в их родном языке,

что может преодолеть 
собственный языковой барьер.

Как же мы это делаем?

В языке, на котором мы обычно говорим,

двигаясь от части, обращённой вовнутрь,

мы движемся к границам, ближе
к части обращенной наружу,

и там создаём общение

с другими людьми 
из другого языкового сектора.

Поэтому синглиш очень открыт
к вовлечению других языков

и к развитию внутри языков.

Он больше способен делать 
то, что мы называем «potong jalan» —

«potong» означает «прокладывать»,

«jalan» означает «путь».

Вы «potong jalan» через
разные грамматики и синтаксисы.

Вы создаёте путь там, где до этого
не было возможности общаться.

Разве английский язык
не развивался таким же образом,

до того как стать сегодня глобальным
языком нашего времени?

В конце концов, английский 
развивался в течение 1500 лет,

поглощая немецкий, кельтский,
латинский, французский,

и слова из разных британских колоний,
как Сингапур, Малайзия и Индия.

Если вы посмотрите,
как развивался английский язык,

увидите, что он был в движении.

Всё началось со староанглийского,

с 500 по 1100 гг.,

потом пришли к среднеанглийскому,

на котором говорили с 1100 по 1500 гг.,

к раннему современному английскому,

с XVII века по XIX век,

и подошли к тому, что мы имеем сейчас,

что является английским языком
в XX веке и далее.

Другими словами, сам английский 
не был стабильным,

он также всегда менялся.

Вы знаете, например,

что слова «one», «two», «three»
в английском языке,

пришли давно из немецких слов 
«eins», «zwei», «drei»?

Знаете ли вы, например,

что менее трёх поколений сингиша назад,

люди всё ещё говорили «thou art» и «thee»?

Сегодня мы говорим «you are»
и «you» и «I», верно?

Также обратите внимание на то,
что в самом синглише

слова, которые мы имеем,
всё время меняются,

и это интересный аспект.

Вы никогда не ожидали увидеть
такое на сцене TED, да?

(Смех)

У нас есть малайское слово «hentam».

На каком-то этапе оно стало «hantam».

А теперь мы говорим «hum-tum», верно?

Слово видоизменяется.

На малайском говорим «puncit».

А потом в какой-то момент мы стали
говорить «puncik», с буквой K.

А теперь говорим «pumchek».

Мы когда-то говорили «ah, but then», чтобы
выразить недоверие, — ну вы понимаете.

Но теперь мы говорим «arbuthen».

(Смех)

А также подумайте, как синглиш
смешивает разные слова.

Итак, слово «buay tahan» —

выражение «buay tahan»,
которое мы используем,

означающее «I cannot stand it anymore»,

пришло к нам частично от хоккиена,

частично от малайского.

У нас есть выражение «relak one corner» —

что означает то, что я делал до этого,

(Смех)

одна часть которого из малайского,
а другая часть — из английского.

Ещё у нас есть «steady pom pi pi»,

что означает, «very good, excellent»,

как и многие выступления
на TED до сих пор.

«Steady» — из английского; 
«pom pi pi» — из хоккиена.

Таким образом, вы понимаете,
мы видим, что синглиш развивается,

и это мой третий пункт.

[#3 Синглиш развивается]

Эволюция синглиша на деле доказывает 
его тенденцию к более глобальной форме.

Почему это так?

(Аплодисменты)

Синглиш всё ещё меняется.

И поскольку он всё ещё меняется,

он открыт для влияний из любого источника,
с которым контактирует.

Завершённый язык 
бесполезен для посторонних.

У завершённого языка нет будущего

в мультикультурном обществе,

потому что мультикультурный язык
процветает между многими языками.

Открытость синглиша и его плавность
на самом деле является его силой.

Но всё же из-за его меняющегося статуса

очень часто люди плохо
обращаются с синглишом,

те, которые не понимают
его настоящей роли.

Они думают, синглиш учит наших
детей плохому английскому;

они думают, что он творит
ужасные вещи в умах людей.

Синглиш отражает и поддерживает
психическое взаимодействие между людьми.

Поэтому больше, чем мы думаем,

синглиш нуждается сейчас
в нашей поддержке и любви.

(Аплодисменты)

Наш синглиш

очень уникальное, мощное
и неосознанное национальное изобретение.

Я не думаю, что на самом деле
кто-то так спланировал.

Синглиш может оказаться нашим сингапурским
единственным национальным ресурсом

в стране, у которой никаких ресурсов нет.

(Смех)

Синглиш вполне может стать
нашим главным вкладом

в мир изобретений и в мир языков.

Он практичный,

доброжелательный,

забавный,

самокритичный,

лаконичный,

футуристический,

имеет чёткую идентичность,

общинный

и, самое главное,

его созидательная сила — сам народ.

С синглишом, если мы смелы и готовы
поддержать его всей душой,

в тоже время, конечно,
хорошо владея английским,

мы можем оказаться в центре языка,
на котором будет говорить будущее.

Итак, я хотел бы
поблагодарить вас всех.

(Смех)

Как говорится, надеюсь,
вы хорошо провели время.

На нашем синглише мы говорим «song bo»?

(Аудитория) Song!

Спасибо.

(Аплодисменты)