[Тихая музыка]

Действие!

Это грандиозно.

Это потрясающе.

Мне приходится напоминать себе,
что это не по-настоящему.

На самом деле мы снимаем 
исторический фильм.

90% моего актёрского опыта здесь

проходит вот так.

Приехать сюда, чтобы снять шоу, 
происходящее в Уильямсберге,

делать это в Берлине, 
будоражит моё сознание.

Лично моё мнение, 
что сериал на идиш это замечательно.

Может быть мы затрагиваем язык, традиции и ритуалы,
которые никто не понимает.

Но суть происходящего 
понятна всем.

Это очень красивая и уникальная история,

которая раскрывает оба мира.

Я не считаю, что эта история 
о существовании Бога или что-то подобное.

Она больше о праве голоса.

На самом деле, люди как я 
никогда не имели такой возможности.

Мы никогда не видели наше отражение
в историях, затронутых

в массовой культуре.

Поэтому мы не знали,
как создать собственные истории.

По-моему это первое шоу, 
которое с точностью изображает

хасидскую коммуну.

Это реальные люди, 
и их опыт очень универсален

и очень узнаваемый.

Когда коммуна смотрит этот сериал, 
и есть кто-то похожий на меня,

кто смотрит его, то она видит,
что эта девочка жила так же, как она живёт.

И она смогла набраться смелости,
чтобы следовать за мечтой.

Может эта девочка сможет тоже.

Когда я встретила Анну и Алексу, 
и мы стали друзьями,

я поняла, 
что если кто-нибудь реально сможет понять то,

о чём эта история,

и осуществить её так,

чтобы она оказала позитивное влияние на культуру,

то это были эти женщины.

После моей встречи с Деброй
я прочитала её книгу

и подумала, что она замечательная.

Я прочитала её за раз, 
я не могла остановиться.

И потом она сказала:

"Почему бы не сделать из моей книги шоу?"

Анна и я уже столько времени 
хотели создать шоу,

в котором мы могли бы поработать 
со множеством тем,

которые мы часто обсуждали, 
особенно о том, каково быть евреем в Германии.

Для меня, эта история о молодой женщине,

которая ищет себя

и своё общество в мире.

Эстер - 19-летняя девочка.

Она родилась и выросла в Уильямсберге, в Бруклине,

в общине под названием Сатмар.

-- Не забудь, Эсти. Он первый говорит.

Она растет в очень религиозном квартале.

И она освобождает себя от
несчастливого брака по договоренности,

и сбегает в Берлин.

Её история уникальна и романтична.

Нам показалось необычным, 
что кто-то покинет

эту изолированную общину в Уильямсберге, 
в Нью Йорке,

и найдёт свой путь здесь из всего выбора.

С очень раннего возраста
она ощущала себя другой.

Её всегда говорили, 
что она сильно отличается,

потому что она всегда хранила
много вопросов в себе

и потому что у неё была 
эта "хуцпа", можно сказать.

Сатмарские евреи относятся к 
коммуне хасидов,

выходцам из города 
Сату-Маре в Венгрии.

Большенство из них 
потомки переживших Холокост,

которые основались в Нью Йорке
после войны.

Это немного отличает их

от других Хасидских коммун,

ведь они создали себя после войны,

а не до неё.

Коммуна была основана людьми, 
которые боролись

с самой колоссальной травмой,
которую мы только можем представить себе.

Для первого поколения,

я бы даже сказала, что для первых двух поколений

эта травма была движущей силой

идеологических структур данной коммуны.

Сатмарская коммуна также отличается тем, 
что идиш является их родным языком.

Я думаю, что им можно приписать заслугу

за сохранение идиша.

-- Но почему Берлин?
-- Сам подумай.

-- Что?
-- Её сумасшедшая мама живет в Берлине!

Нам было очень важно 
внести изменения в нынешнюю историю

из реальной жизни Дебры Фельдман.

Потому что она молодая женщина,
публичная фигура,

публичный интеллектуал, и мы хотели,

что бы жизнь Эстер в Берлине 
отличалась от реальной жизни Дебры там.

Таким образом, воспоминания 
основаны на книге,

но история в настоящее время
полностью вымышлена.

Надо выходить за рамки клише,

за рамки нашего представления о жизни

в подобной коммуне.

Для нас было очень важно достоверно 
передать не только вид, чувства,

костюмы, ритуалы и прочее,

но также идеи,
состовляющие миры этих героев,

чтобы это казалось аутентичным

и также приукрашенным, так как это телевидение.

Мне кажется, что когда показываешь
различные коммуны,

особенно маргинальные коммуны,

хочется быть детально точным.

Мы знали, 
что важно было иметь не только актёров,

а также людей, 
работающих за и перед камерой,

из этой коммуны.

Поэтому одним из первых,
кого мы наняли был Эли Росен.

Он актёр, переводчик и 
специалист по идишу.

Эли Росен был нашим гидом.

Он был нашим духовным наставником.

Он не только перевёл сценарии,

он тренировал актёров на идише,

он помог нам 
со всеми культурными особенностями,

и ещё он сыграл роль раввина.

Когда мне дали возможность помочь позаботиться о том,

что сериал представительный и аутентичный,

я ухватилься за неё.

Как режиссёр сцен, происходящих в

ультра-ортодоксальном мир,

я была бы потерянной без его советов.

Мы дважды съездили в Ню Йорк

всей командой, не толко чтобы
посмотреть и потрогать всё,

что мы увидели, но также 
у нас была возможность

встретиться с людьми, которые до сих пор
являются членами этой коммуны.

Мы правда постарались предоставить 
нашим главам департамента

как можно более широкий доступ.

Такие поездки похожи 
на охоту за впечатлениями,

чтобы прочувствовать атмосферу,

чтобы посмотреть 
и просто сформулировать своё восприятие.

Это было подобно исследованию 
на основе изображений.

Мы посмотрели всё вокруг.
Мы сделали много снимков.

И мы попытались вдохнуть этот мир

с помощью наших визуальных впечатлений.

Пока мы осматривали Нью Йорк,
мы посетили тур в Уильямсберг

с женщиной, которая раньше была частью 
Сатмарской коммуны.

Она выросла там, 
родила первого ребёнка там,

вышла замуж и так далее.

Она хорошо показала нам Уильямсберг,

и рассказала о традициях во
внешних архитектурных формах.

Силке делала много записей для её мира,

а я делала много записей

о героях, которых я собиралась создавать.

Мы начали снимать прошлое,
части в Уилямберге,

и потом мы поехали в Берлин.

Вдруг всё воспринималось по-другому.

Переключаясь с идиша на английский, 
другие наряди и макияж.

И вдруг волосы -- так много разных 
причёсок было, не так ли?

Лысая и потом вот это, парик и --

У Эсти столько лиц.

До началал проекта я обсуждала 
с Деброй Фельдман

её опыт перехода от сатмарского 
скромного одеяния к западной одежде.

Она сказала, что это требует времени, 
и что это медленный процесс.

Её пришлось подтолкнуть себя
к ношению футболок,

оголяя руки и показывая больше тело.

Она сказала, что это заняло
долгое время.

Мне хотелось показать это.

Мне хотелось отобразить опыт Дебры 
через Эстер.

Производство было тяжёлым, 
ведь фильм похож на историческое кино.,

которое воспроизводится в сегодняшнем мире

Создание костюмов для него 
было большим испытанием.

Также как и декорации,

у нас были костюмы для двух миров.

К тому же героиня проходит через дугу

касательно не только характера, 
но и её внешнего вида и одежды.

Наш художник-постановщик знал,
какие места мы собирались использовать,

так он построил декорации,
подстроив их под эти места.

Мы усложнили места, потому что
большая часть происходящего в Нью Йорке

была снято здесь, в Берлине.

-- Почему Германия?

В других фильмах,
которые я снимал до этого,

мы проникали через окна,

а сейчас мы все делаем внутри.

Возможно, это мой самый первый опыт.

Волфганг невероятный кинематограф.

Он снял одни из самых невероятных
документальных фильмов.

Он умеет работать с натуральным светом.

Он умеет работать спонтанно.

Мы шутим, что он ручной стедикам.

Он отлично совмещает
разные типы освещения.

Совмещая свет внутри съемочной площадки 
с натуральным светом из вне,

поэтому освещение было очень деликатным,

и Волфганг потрясающе справился с этим.

Когда я смотрю материал после окончания
производства,

я думаю, что тяжело отличить,

что было снято внутри, 
и что было снято снаружи,

что было снято в Нью Йорке, 
и что было снято в Берлине.

- Она не здесь?

Шира Хас - талант. 
Какое личико.

Ей только нужно чуть-чуть шевельнуть лицом,

и она заставит тебя плакать, или смеяться.

Шира - актриса с большой буквы.

Такая талантливая. Такая одаренная. 
Очень усердная.

Одно наслаждение.

Каждый день был одним наслаждением,
работая с Широй.

Я думаю, что красота Эсти 
заключается в том,

она очень, очень, очень

несмотря на то, что ей всю жизнь говорили,
что она другая,

несмотря на то, 
что она ощущает себя другой,

она всегда сильно пытается 
приспособиться. Правда.

И она действительно хочет найти 
чувство принадлежности и счастье.

У нас около четырёх главных героев.

Конечно, Эстер - главная героиня,

но все остальные главные герои 
- сатмарцы,

которые также сталкиваются
с одновременным существованием внутри и вне.

Дело в том, что она была изгнана,
или она сама покинула коммуну 15 лет назад.

Эта роль привлекла моё внимание 
ко всему этому.

Мы никогда не видели Амит Рахава
в других проектах.

Мы встретили его на кастинге.

Мы были просто потрясены им.

Он потрясающий в каждой сцене.
Настоящий талант.

Я думаю, что он просто 
очень наивный и невинный.

Это не слабость.

В нём есть правда,
и он знает толко эту правду.

-- Это где-то здесь.

-- Вот здесь!

В этой части. 
Рядом со сломленным деревом.

С Джеффом Вилбушом произошла 
сумасшедшая история.

Наш директор по картингам
в Германии сказал:

"У нас есть немецкий актёр, говорящий на идише."

Конец дня, и мы с Алексой очень уставшие
сидели здесь в офисе.

Заходит этот парень, 
и мы сказали:

"В общем, шоу об этом."

И он говорит:
"Это моя история."

И мы ответили:
"Прошу прощение?"

Он ответил:
"Я из коммуны сатмарцев.

Идиш- мой родной язык.
Это моя история."

Я считаю, что роль Мойше трагична.

У него много проблем.

Личные проблемы,
с которыми ему приходится бороться.

За ним охотятся.

Но он тоже охотник.

Поэтому он идёт возвращать Эстер.

-- Говори. Где Эсти?

-- Где Эсти, телефон?

-- Ты болной, Янки.

[Брызги спрея]

Для нас трудности воссоздания 
сатмарской свадьбы

в Берлине начались с поисков 
массовки,

с достаточно длинными бородами,

которые также не были 
против причесок и макияжа.

Прикол этого шоу в том,
что мужчинам надо было

больше волос и макияжа, чем женщинам.

- Моя отросла. 
Мне нельзя было стричь её.

Это очень сложный культурный обряд.

Мы хотели, что всё вышло чётко.
Очень много деталей.

Я всех расставил по порядку, 
учитывая пол и возраст,

а также вымышленное
отношение к жениху и невесте.

В этом есть система.

Это невероятная церемония.

Момент большой радости для семьи.

Но выражение радости отличается от того, 
как в это делают в другом обществе.

Я за всё зплатила.

Поэтому всё должно пройти гладко.

Я слежу за поведением каждого.

Я веселюсь, но не слишком.

Для было очень важно 
правильно передать атмосферу свадьбы.

У нас также было 100 человек в массовке.

Костюмы.

Первой и самой сложной трудностью было

снят всё это за два дня. [Смеётся]

Для нас это был большой Голивуд момент.

День съемок был очень жарким.

Ксожелению для всех актёров и массовки,

на них было очень много одежды,

макияжы и волос

во то время, как температура
достигала 100 градусов по Фаренгейту.

- Каждый день съемок вот так. 
Нормально.

- Вот к чему я привык.
- Он король.

Здесь жарко. Пожалуйста, 
не отправляйте меня туда больше.

У нас был невероятно талантливый
дизайнер костюмов, Джастин Сеймур.

Она работала по всему миру.

Она очен гибкая.

Было тяжело, потому что 
не всё можно было купить здесь.

Некоторые вещи были приобретены 
в Уильямсберге.

Они носят эти пушистые головные уборы,
которые называются штраймл.

Мы не могли себе позволит их.
Каждый убор стоит более 1000 евро.

На каждый убор уходит 
мех шести норок,

что нам показалось необязательным. 
Нам надо было много шапок.

И так, театральная компания в Гамбурге
изготовила их на из искусственного меха.

Так что, ни одна норка не пострадала 
в производстве этого шоу.

Сейчас я обрызгиваю спреем штраймл
и выглаживаю его,

чтобы мех оставался плоским 
и казался реальным и блестящим.

Нам пришлось подгонят их под
каждого актёра.

Даже для массовки.

Там есть палатка полная штраймлами.

Мы называем его нашей палаткой штраймл.

Наш глава по причёскам и макияжу.
Дженс,

смогла создать пейсы, которых 
я никогда не видела на экране.

Однозначно, это самый лучшие пейсы, 
которые я когда-либо видела.

Это интересно.

Вчера мы очень смеялись.

Это было смешное зрелище.
когда 150 хасидов стояло снаружи.

Кто-то сказал: "Смотри!
Евреи вернулись в Берлин."

[Музыка]

Мы всегда говорим о попытке
показать реальность через фильм.

Реальности не более разнообразия.

Просто выйди на улицу.

Для Берлина мы хотели создать

очень разноцветную легкость

архитектуре, которую мы выбрали.

Мы как-будто вернулись в Западный Берлин.

Небольшие участки и зоны,
определенный тип архитектуры,

который строили в 1970-80х.

Мне хотелось больше открытого пространства.

Болше ритма в нём.

Силке нашла самый невероятный участок 
прямо рядом с Филармонией.

Никто никогда не снимал там. 
Это было идеальным местом.

Здание было построено в 1960-х 
для музыкальной академии

Предполагалось, что оно легче, 
открытая послевоенная архитектура.

Это было о взаимосвязи,

о низкой иерархии.

Всё это отображенное в архитектуре.

Мы создали свою музыкальную академию,

где евреи и мусульмане 
вместе играют музыку.

Это пост-колониальный парадокс.

Где ещё люди с Ближнего Востока

играют немецкую музыку?

Есть немного нотка соединения 
неожиданный миров.

Это в духе шоу на каждом уровне.

Идея музыкалной академии 
заключается в том,

что разные талантливые музыканты

со всего мира вместе 
практикуются игре на инструментах.

[Инструментальная музыка]

Телевидение вдохновляет.

Нам понравилась идея показать 
Берлин,

наполненый музыкой,

где музыка прошлого сливается 
с молодыми людьми из будущего.

на таком замечательном фоне.

Мы вернулись назад к истории

в этом шоу.

У нас герояня еврейка.

Чтобы избежать ограничения 
её жизни,

она возвращается к источнику
травмы её коммуны.

-- Видишь ту виллу?

-- Конференция, где нацисты решили убить евреев

в концентрационных лагерях,
прошла в 1942 году в той вилле.

-- И вы плаваете в этом озере?

-- Озеро есть озеро.

Конечно, смотреть на её противостояние
нашему мир,

заставляет нас тоже усомнится 
в нашем мире.

Снимать сериал на идише в Берлине,

который как ни иронично
стал новой диаспорой, так как

молодые израильские евреи,

молодые американские евреи,

возвращаются в Берлин.

Это целое движение.
Это не история одного человека.

В этом есть смысл,
это то место,

где мы снова обнаружим этот язык

в не религиозном контексте.

Будет искусство на идише.

Есть театра на идише.

Но реальный сериал на нетфликс
на идише?

Это потрясающе.

Берлин не скрывает свою травму.

Это то, что делает город 
настолько сырым и интересным.

риехав сюда,
Эсти делает то же самое.

Она дополнение к тем слоям.

Вот что важно для нас: замкнуть круг,

как говорится на немецком.

[Тихая инструментальная музыка]