[Тихая музыка]

Действие!

Это грандиозно.

Это потрясающе.

Мне приходится напоминать себе,
что это не по-настоящему.

На самом деле мы снимаем 
исторический фильм.

90% моего актёрского опыта здесь

проходит вот так.

Приехать сюда, чтобы снять шоу, 
происходящее в Уильямсберге,

делать это в Берлине, 
будоражит моё сознание.

Лично моё мнение, 
что сериал на идиш это замечательно.

Может быть мы затрагиваем язык, традиции и ритуалы,
которые никто не понимает.

Но суть происходящего 
понятна всем.

Это очень красивая и уникальная история,

которая раскрывает оба мира.

Я не считаю, что эта история 
о существовании Бога или что-то подобное.

Она больше о праве голоса.

На самом деле, люди как я 
никогда не имели такой возможности.

Мы никогда не видели наше отражение
в историях, затронутых

в массовой культуре.

Поэтому мы не знали,
как создать собственные истории.

По-моему это первое шоу, 
которое с точностью изображает

хасидскую коммуну.

Это реальные люди, 
и их опыт очень универсален

и очень узнаваемый.

Когда коммуна смотрит этот сериал, 
и есть кто-то похожий на меня,

кто смотрит его, то она видит,
что эта девочка жила так же, как она живёт.

И она смогла набраться смелости,
чтобы следовать за мечтой.

Может эта девочка сможет тоже.

Когда я встретила Анну и Алексу, 
и мы стали друзьями,

я поняла, 
что если кто-нибудь реально сможет понять то,

о чём эта история,

и осуществить её так,

чтобы она оказала позитивное влияние на культуру,

то это были эти женщины.

После моей встречи с Деброй
я прочитала её книгу

и подумала, что она замечательная.

Я прочитала её за раз, 
я не могла остановиться.

И потом она сказала:

"Почему бы не сделать из моей книги шоу?"

Анна и я уже столько времени 
хотели создать шоу,

в котором мы могли бы поработать 
со множеством тем,

которые мы часто обсуждали, 
особенно о том, каково быть евреем в Германии.

Для меня, эта история о молодой женщине,

которая ищет себя

и своё общество в мире.

Эстер - 19-летняя девочка.

Она родилась и выросла в Уильямсберге, в Бруклине,

в общине под названием Сатмар.

-- Не забудь, Эсти. Он первый говорит.

Она растет в очень религиозном квартале.

И она освобождает себя от
несчастливого брака по договоренности,

и сбегает в Берлин.

Её история уникальна и романтична.

Нам показалось необычным, 
что кто-то покинет

эту изолированную общину в Уильямсберге, 
в Нью Йорке,

и найдёт свой путь здесь из всего выбора.

С очень раннего возраста
она ощущала себя другой.

Её всегда говорили, 
что она сильно отличается,

потому что она всегда хранила
много вопросов в себе

и потому что у неё была 
эта "хуцпа", можно сказать.

Сатмарские евреи относятся к 
коммуне хасидов,

выходцам из города 
Сату-Маре в Венгрии.

Большенство из них 
потомки переживших Холокост,

которые основались в Нью Йорке
после войны.

Это немного отличает их

от других Хасидских коммун,

ведь они создали себя после войны,

а не до неё.

Коммуна была основана людьми, 
которые боролись

с самой колоссальной травмой,
которую мы только можем представить себе.

Для первого поколения,

я бы даже сказала, что для первых двух поколений

эта травма была движущей силой

идеологических структур данной коммуны.

Сатмарская коммуна также отличается тем, 
что идиш является их родным языком.

Я думаю, что им можно приписать заслугу

за сохранение идиша.

-- Но почему Берлин?
-- Сам подумай.

-- Что?
-- Её сумасшедшая мама живет в Берлине!

Нам было очень важно 
внести изменения в нынешнюю историю

из реальной жизни Дебры Фельдман.

Потому что она молодая женщина,
публичная фигура,

публичный интеллектуал, и мы хотели,

что бы жизнь Эстер в Берлине 
отличалась от реальной жизни Дебры там.

Таким образом, воспоминания 
основаны на книге,

но история в настоящее время
полностью вымышлена.

Надо выходить за рамки клише,

за рамки нашего представления о жизни

в подобной коммуне.

Для нас было очень важно достоверно 
передать не только вид, чувства,

костюмы, ритуалы и прочее,

но также идеи,
состовляющие миры этих героев,

чтобы это казалось аутентичным

и также приукрашенным, так как это телевидение.

Мне кажется, что когда показываешь
различные коммуны,

особенно маргинальные коммуны,

хочется быть детально точным.

Мы знали, 
что важно было иметь не только актёров,

а также людей, 
работающих за и перед камерой,

из этой коммуны.

Поэтому одним из первых,
кого мы наняли был Эли Росен.

Он актёр, переводчик и 
специалист по идишу.

Эли Росен был нашим гидом.

Он был нашим духовным наставником.

Он не только перевёл сценарии,

он тренировал актёров на идише,

он помог нам 
со всеми культурными особенностями,

и ещё он сыграл роль раввина.

Когда мне дали возможность помочь позаботиться о том,

что сериал представительный и аутентичный,

я ухватилься за неё.

Как режиссёр сцен, происходящих в

ультра-ортодоксальном мир,

я была бы потерянной без его советов.

Мы дважды съездили в Ню Йорк

всей командой, не толко чтобы
посмотреть и потрогать всё,

что мы увидели, но также 
у нас была возможность

встретиться с людьми, которые до сих пор
являются членами этой коммуны.

Мы правда постарались предоставить 
нашим главам департамента

как можно более широкий доступ.

Такие поездки похожи 
на охоту за впечатлениями,

чтобы прочувствовать атмосферу,

чтобы посмотреть 
и просто сформулировать своё восприятие.

Это было подобно исследованию 
на основе изображений.

Мы посмотрели всё вокруг.
Мы сделали много снимков.

И мы попытались вдохнуть этот мир

с помощью наших визуальных впечатлений.

Пока мы осматривали Нью Йорк,
мы посетили тур в Уильямсберг

с женщиной, которая раньше была частью 
Сатмарской коммуны.

Она выросла там, 
родила первого ребёнка там,

вышла замуж и так далее.

Она хорошо показала нам Уильямсберг,

и рассказала о традициях во
внешних архитектурных формах.

Силке делала много записей для её мира,

а я делала много записей

о героях, которых я собиралась создавать.

Мы начали снимать прошлое,
части в Уилямберге,

и потом мы поехали в Берлин.

Вдруг всё воспринималось по-другому.

Переключаясь с идиша на английский, 
другие наряди и макияж.

И вдруг волосы -- так много разных 
причёсок было, не так ли?

Лысая и потом вот это, парик и --

У Эсти столько лиц.

До началал проекта я обсуждала 
с Деброй Фельдман

её опыт перехода от сатмарского 
скромного одеяния к западной одежде.

Она сказала, что это требует времени, 
и что это медленный процесс.

Её пришлось подтолкнуть себя
к ношению футболок,

оголяя руки и показывая больше тело.

Она сказала, что это заняло
долгое время.

Мне хотелось показать это.

Мне хотелось отобразить опыт Дебры 
через Эстер.

Производство было тяжёлым, 
ведь фильм похож на историческое кино.,

которое воспроизводится в сегодняшнем мире

Создание костюмов для него 
было большим испытанием.

Также как и декорации,

у нас были костюмы для двух миров.

К тому же героиня проходит через дугу

касательно не только характера, 
но и её внешнего вида и одежды.

Наш художник-постановщик знал,
какие места мы собирались использовать,

так он построил декорации,
подстроив их под эти места.

Мы усложнили места, потому что
большая часть происходящего в Нью Йорке

была снято здесь, в Берлине.

-- Почему Германия?

В других фильмах,
которые я сняла до этого,

мы проникали через окна,

а сейчас мы все делаем внутри.

Возможно, это мой самый первый опыт.

Волфганг невероятный кинематограф.

Он снял одни из самых невероятных
документальных фильмов.

Он умеет работать с натуральным светом.

Он умеет работать спонтанно.

Мы шутим, что он ручной стедикам.

Он отлично совмещает
разные типы освещения.

Совмещая свет внутри съемочной площадки 
с натуральным светом из вне,

освещение было очень деликатным,

и Волфганг потрясающе справился с этим.

Когда я смотрю материал после окончания
производства,

я думаю, что тяжело отличить,

что было снято внутри, 
и что было снято снаружи,

что было снято в Нью Йорке, 
и что было снято в Берлине.

- Она не здесь?

Шира Хас- талант. 
Какое лицо.

Она может толко двинуть частью её лица