Я бы хотел рассказать вам историю
о маленьком мальчике,
который вырос в Швеции в 60–70-х годах.
Его папа был высоким,
привлекательным военным офицером,
а мама — симпатичным,
но скромным лингвистом.
Он жил с родителями, братом
и двумя сёстрами в пригороде Стокгольма.
Этим маленьким мальчиком был я.
Кажется, я помню,
когда отец впервые ударил меня.
Мне было года три-четыре.
Я заслонил экран телевизора,
отец пнул меня,
и я отлетел к книжным полкам.
Помню кровь и крики матери.
У отца было много проблем,
он срывал зло на мне и на матери,
но никогда не трогал моего брата и сестёр.
Всё началось, когда мне было
три или четыре,
и продолжалось пока мне
не исполнилось 11 или 12 лет.
Это был тяжёлый период в моей жизни,
потому что приходилось ходить
в школу с фингалом
или без клока волос,
за которые он меня дёргал.
Думаю, некоторые из вас понимают, о чём я.
Я понимаю ваши чувства.
Когда подвергаешься домашнему насилию,
у тебя, прямо как у животного,
всего два выхода: дерись или беги.
Убежать я не мог,
потому что был ребёнком и жил у родителей.
Дать отпор я тоже не мог —
я был всего лишь ребёнком.
Отец был как я сейчас.
Но позже я узнал о третьем варианте:
нужно замереть.
Как газель, на которую нападает лев.
Просто замереть, притвориться
мёртвым, спрятать эмоции.
Я просто лежал.
Когда он бил меня, я даже не плакал.
В 11–12 лет я уже пил и курил,
сбегал из дома на украденных мотоциклах
и ночевал в чужих гаражах,
но отец всегда находил меня,
приводил домой и снова избивал.
Мои оценки в школе были ужасными,
и отец сказал: «Я должен что-то сделать.
Нужно избавиться от него, выгнать отсюда».
Он решил отправить меня к своим родителям
в небольшой городок на севере Швеции.
Швеция вообще довольно северная страна —
в Стокгольме зимой темнеет в 14:30.
Но Стокгольм — Майами Бич по сравнению
с тем местом, куда меня отослали.
Мои бабушка и дедушка
хорошо ко мне относились,
заботились обо мне,
и мои оценки улучшились.
Я открыл для себя хоккей,
силовые тренировки и каратэ,
и мне становилось лучше.
Когда мне было 17–18 лет,
я вспомнил слова отца.
Он был довольно умным,
очаровательным и милым парнем —
когда у него не сносило крышу.
Он сказал:
«Слушай, парень,
здесь социализм, и ловить нечего.
Чтобы чего-то добиться,
нужно ехать в Америку».
Я запомнил это навсегда.
Я получил все возможные стипендии,
потому что у меня не было денег.
Я получил стипендию от УШВ,
Университета Штата Вашингтон;
ещё одну от Клемсона.
Я даже получил стипендию Фулбрайта в МТИ,
поэтому я сейчас здесь.
Была только одна проблема:
с четвёртого курса бакалавриата
и до конца магистратуры
я получил стипендию
в Сиднейском Университете
и изучал там инженерию.
Также я подрабатывал вышибалой,
потому что травма играет вам на руку
во время боя.
Я стал неплохим бойцом —
чемпионом по каратэ, и у меня был
так называемый инстинкт убийцы.
Нас с моим другом, по совместительству
партнёром по спаррингу,
певцы нанимали выполнять
особую работу на рок-концертах,
так я познакомился с красивой
чернокожей певицей,
величественной дамой по имени Грейс Джонс.
Мы отработали на её концерте,
и она наняла некоторых из нас
охранять её на вечеринках
и тусовках в ночных клубах Сиднея.
Я сразу не понял, почему она выбрала
высокого накачанного блондина
в личную охрану.
Но позже тем вечером до меня дошло.
(Смех)
Я оказался в гостиничном номере,
пропустил пару занятий в колледже
на следующий день.
Она была фигурой мировой величины,
совсем не в моей весовой категории.
Но у неё было иное мнение на этот счёт,
и у нас завязался роман.
Я поехал в Токио заниматься каратэ,
она снималась там в рекламе.
Потом я переехал в Нью-Йорк.
У меня была пара месяцев
до начала занятий в МТИ,
эти месяцы изменили мою жизнь,
потому что я попал в Нью-Йорк, Studio 54.
Я познакомился с Дэвидом Боуи,
Майклом Джексоном.
В первую же неделю на какой-то вечеринке
я встретил невысокого парня
с белыми волосами.
Он подошёл ко мне и сказал:
«Привет! Чем ты знаменит?»
Он сфотографировал меня,
а я: «Ничем, насколько я знаю».
А он: «Хочу снять тебя для моего журнала».
Это был Энди Уорхол, журнал Interview.
Наконец, когда пришло время
возвращаться на учёбу в Кембридж и МТИ,
химическое машиностроение
больше не казалось столь привлекательным.
(Смех)
В итоге я сел на свой большой
чёрный мотоцикл модели 1200СС
и посадил Грейс, облачённую
в кожу, себе за спину.
На мне были кожаные штаны,
я тогда редко носил рубашки.
Я подъехал к Кембриджу.
Думаю, профессора МТИ немного
по-другому себе представляли
выдающегося шведского студента.
(Смех)
И когда я пролетел мимо окон
на ревущем мотоцикле,
думаю, они были шокированы.
Они ожидали другого парня — немного ниже
и в очках с толстенными диоптриями.
Они были шокированы,
а я понял, что это место не для меня.
Я сразу почувствовал это
и через три недели уехал.
Я вернулся в Нью-Йорк,
как и другие актёры, нанял себе агента,
начал учиться, играть, готовился
к ролям в паре фильмов.
Один из них был про бокс.
Оказалось, это был «Рокки IV» ,
и я попал на прослушивание.
В итоге, я получил роль, переехал сюда,
тренировался со Слаем Сталлоне неподалёку,
в полутора километрах отсюда.
Фильм был снят и показан
30 лет назад, в День Поминовения.
Я вышел из кинотеатра с Грейс,
люди фотографировали меня,
и я подумал: «Что случилось?
Видимо, я кинозвезда. Отлично».
Но проблема была в том,
что мои беды только начались,
потому что часть меня,
которую я прятал в глубине души —
я вам о ней уже рассказывал, —
начала выползать наружу
и разрушать мою жизнь.
Потому что детская травма —
как посттравматический стресс у солдата.
Всё сводится к попыткам убежать.
Но невозможно скрыться от того,
что оно сидит внутри тебя:
пьянство, разврат, переедание,
насилие и тому подобное.
Я нанёс себе много вреда.
Прошло 25 лет, я снялся в 40 фильмах.
Я был кинозвездой, но я не был
счастлив бóльшую часть времени.
Мой брак распался.
Две любимые дочери,
которые почти не знали меня.
Моя карьера был разрушена.
Всё это было всего пять лет назад,
и я не знал, как из этого выбраться.
Произошли два события.
Позвонил старый приятель, Слай Сталлоне:
«Привет, Дольф, как дела?
(Смех)
Есть сценарий, зацени, что думаешь».
Сценарий назывался «Неудержимые».
Большой хит, спустя 15 лет
я вернулся на большой экран.
А второе событие — я влюбился в девушку,
но я понимал, что снова пойду
по гиблому пути.
На самом деле кое-что произошло.
Со мной флиртовала какая-то девушка,
я дал её свой номер.
Всё, как обычно: СМС, фото;
моя девушка обнаружила всё.
Многие из вас проходили через это.
Она психанула, мы практически расстались,
и я сказал: «Я так не могу.
Я должен изменить свою жизнь».
Раньше она предлагала мне
сходить в психологу,
но я отвечал: «Забудь. Это для хиляков».
«Как насчёт медитации?»
«Я похож на индийского гуру? Не думаю».
(Смех)
Короче говоря,
я начал психотерапию
и медитацию три года назад,
и это полностью изменило мою жизнь.
Внезапно туман,
в котором я жил, рассеялся.
Во время сеансов терапии
я возвращался в прошлое,
заново переживал его, плакал,
кричал, сворачивался в клубок,
бил по кушетке бейсбольной битой,
делал всё, что нужно,
чтобы разрушить ту часть себя,
то, что было закупорено внутри
и управляло моей жизнью.
Постепенно та часть меня
становилась всё меньше и меньше,
я чувствовал, как возвращаю
контроль над жизнью.
Медитация тоже помогла.
Первое, что я сделал:
приехал к детям
и попросил у них прощения
за то, что сделал;
я рассказал им про своего отца,
что я не в восторге от того,
кем был и что делал,
и они сразу же начали плакать.
Я осознал, что они прошли
через боль, и плакал с ними.
Я поступил так же с бывшей женой
и ещё парой человек, которых обидел.
К тому же, я мысленно простил отца за всё,
что он сделал, и мать за то,
чего она не сделала.
Я начал новую жизнь.
Примирение с собой было боем,
в котором стóит сражаться,
чтобы излечить себя.
Но я не понимал,
что вышел на другой уровень,
потому что, когда ты начинаешь
исцелятся и тебе становится лучше,
ты замечаешь вокруг людей,
которым больно и нужна помощь.
И вера снизошла на меня,
я написал и спродюсировал фильм
о торговле людьми,
«Работорговля».
Я изучил вопрос торговли людьми,
это страшное преступление.
На сегодняшний день в мире
20 миллионов рабов.
Этот бизнес оценивают в 20 мдрд долларов,
он второй по величине в мире.
Этих людей физически
и психологически унижают.
Они не ценят себя, примерно как я раньше.
Судьба свела меня с этим,
с работорговлей и её жертвами.
Вернувшись в Лос-Анджелес,
я предложил свою помощь
организации КАСТ —
Коалиции по отмене
рабства и торговли людьми.
И с тех пор я помогаю им,
это чудесное чувство —
наконец-то отдавать что-то взамен.
Бóльшая часть работорговли
сосредоточена не в Индии
или Африке, а здесь.
На самом деле, один из самых
интересных случаев:
очень богатая семья привезла девушку
из страны третьего мира.
У неё забрали паспорт, держали в доме
под круглосуточной охраной,
угрожали насилием,
угрожали её семье.
Знаете, где находился тот дом?
В Брентвуде, прямо здесь,
в полутора километрах отсюда.
Она не знала, что делать.
Семья наняла няню-американку
ухаживать за малышом,
она пообщалась с девушкой
и пообещала ей помочь.
Но ничего не произошло —
прошла неделя, месяц.
Наконец, однажды они
возвращались вместе из парка.
Она заботилась о ребёнке,
и как обычно с ними был охранник.
Около дома их ждали 15 агентов ФБР.
Они вошли с ней в дом и спросили:
«Ты хочешь остаться или уйти?»
Она ответила: «Я хочу уйти».
В КАСТ её приютили, дали новое
образование, дали второй шанс.
Она получила профессию.
В результате она получила грин-карту,
встретила своего
соотечественника, влюбилась
и вышла за него замуж.
Здорово быть частью чего-то подобного.
Собственно говоря, сейчас Элис
снова беременна,
и под конец своего выступления
я хотел поприветствовать её.
Пожалуйста, встаньте.
(Аплодисменты)
Думаю, из моего опыта
вам стоит извлечь один урок:
нужно примириться с собой.
Нужно полюбить себя,
чтобы научиться ценить других.
Исцелив себя, вы сможете помогать другим.
Если вы найдёте время позаботиться
о том маленьком мальчике или девочке,
живущих в глубине вашей души,
возможно вы сможете оглянуться вокруг
и увидеть мальчишку или девчонку
рядом с собой, которым нужна помощь.
Потому что, если вы это сделаете,
то испытаете самое
прекрасное чувство на свете.
Спасибо.
(Аплодисменты)
Спасибо.
(Аплодисменты)