Как прокормить город?

Это один из важнейших вопросов нашего времени.

Но его редко задают.

Мы принимаем само собой разумеющееся, когда заходим в магазин

или ресторан, или даже в фойе этого театра примерно через час,

что там нас будет ждать еда

появившаяся откуда-то как по мановению волшебной палочки.

Но когда вы задумаетесь над тем, что для города размером с Лондон

нужно произвести достаточно еды,

доставить, купить и продать,

приготовить, съесть, утилизировать,

и что это должно происходить каждый день

в каждом городе на Земле,

начинаешь удивляться что города вообще питаются.

Мы живем в городах, как будто

они - самое естественное место в мире,

забывая что, будучи животными,

и нуждаясь в пище,

мы на самом деле так же зависим от природы,

как и наши предки.

И, в процессе того как все больше людей переезжают в города,

все больше мест в природе

превращаются в необычные ландшафты, подобные этому,

Это соевые поля в Мата Гроссо в Бразилии,

для того чтобы нас прокормить.

Это удивительные ландшафты.

Но лишь немногие из нас их видели.

и все больше такие местности

кормят не только нас.

Все большее количество людей живет в городах,

Мы едим все больше мяса,

так что треть ежегодного урожая зерновых во всем мире

сейчас скармливается животным

а не нам, людям.

Принимая во внимание, что необходимо в три раза больше зерна

даже в десять раз больше,

чтобы накормить человека, питающегося мясом,

то это не самый экономичный метод питания.

И эта проблема растет.

По оценкам экспертов, к 2050 году вдвое больше

людей будет жить в городах.

Также ожидается, что будет потребляться в два раза больше

мяса и молока.

Потребление мяса и урбанизация идут рука об руку.

Что создает огромную проблему.

накормить 6 миллионов голодных хищников

к 2050 году.

Это большая проблема. На самом деле, если все будет идти как сейчас,

мы вряд ли сможем решить эту проблему.

Каждый год уничтожают 19 миллионов гектаров тропических лесов

чтобы получить новую пахотную землю.

Хотя в то же время мы теряем такое же количество

существующих пахотных земель из-за засоления и эррозии почв.

Нам также не хватает энергоносителей.

Нужно затратить 10 калорий, чтобы произвести на 1 калорию

еды, которую мы потребляем на Западе.

И даже несмотря на то что мы несем огромные затраты, производя продукты питания,

мы их не ценим.

Половина продуктов, производимых в США, выбрасывается.

И, подводя итог этой долгой речи,

мы даже не умеем правильно кормить нашу планету.

Миллиард людей страдает ожирением, в то время как миллиард страдает от голода.

Не бессмыслица ли это?

И если задуматься над тем, что 80% мировой торговли продуктами питания сейчас

контролируется лишь пятью корпорациями,

это мрачная картина.

В то время как люди мигрируют в города, весь мир также переходит на Западный вариант питания.

и если мы посмотрим в будущее,

то поймем, что это неустойчивый вариант.

Как же мы оказались в такой ситуации?

И, что более важно, что нам с этим делать?

Начнем с более легкого вопроса.

Процесс начался

примерно 10 тысяч лет назад.

На древнем Ближнем Востоке,

известном как Плодородный полумесяц.

Потому что, как вы можете видеть, он имел форму полумесяца.

И он был плодородным.

И именно здесь 10 тысяч лет назад

стартовали два великих открытия,

сельское хозяйство и градостроительство,

примерно на одной территории и в одно и то же время

Это не совпадение.

Потому что сельское хозяйство и градостроительство неразрывно связаны. Они нуждаются друг в друге.

Потому что именно открытие зерновых

нашими предками впервые

позволило производить достаточно пищи

и достаточно стабильно, чтобы поддерживать жизнь в постоянныx поселениях.

и если мы посмотрим, какими были эти поселения,

мы обнаружим, что они были компактными.

Их окружали сельскохозяйственные угодья,

над ними возвышались огромные храмовые комплексы

как вот этот, в Ур,

которые были, на самом деле,

одухотворенными, централизованными центрами распределения пищи,

потому что именно храмы организовывали сбор урожая,

собирали зерно, предлагали его богам,

а потом предлагали зерно, несъеденное богами, людям.

Другими словами,

Вся духовная и физическая жизнь этих городов

подчинялась зерну и урожаю,

которые поддерживали их жизнь.

На самом деле, это так для каждого древнего города.

но, конечно, не все из них были такими маленькими.

как известно, Рим имел около миллиона жителей

к первому веку нашей эры.

Как же такой город мог себя прокормить?

Ответ в так называемых "древних пищевых милях".

Рим имел выход к морю,

что делало возможным импорт продуктов питания из далеких земель.

Это был единственный доступный способ в древнем мире,

потому что тогда было очень трудно перевозить пищу

по плохим дорогам.

И продукты очень быстро портились.

Поэтому Рим развязал войну

с такими землями как Карфаген и Египет,

только для того чтобы запустить лапы в их запасы зерна.

по правде говоря, вся экспансия Империи

была чем-то вроде долгого, затянувшегося,

военизированного похода за покупками.

смех

Хочу упомянуть такой факт, он мне очень нравится,

Рим импортировал устрицы из Британии.

Я считаю это удивительно.

Так что Рим формировался

своим аппетитом.

Итересно, что еще кое-что произошло

в доиндустриальный период.

Если мы посмотрим на карту Лондона в 17 веке,

то увидим что зерно, приходившее по Темзе,

располагается вдоль нижней части карты.

Рынки зерна располагались на юге города.

И дороги, ведущие вверх от них,

в Чипсайд, основной рынок,

были также рынками зерна.

И если вы посмотрите на название одной их этих улиц,

Бред (хлеб) Стрит, вы поймете

что там происходило 300 лет назад.

То же относится и к рыбе.

рыба тоже приходила по реке. То же самое.

Конечно же, знаменитый Биллингсгейт, Лондонский рыбный рынок,

просуществовавший здесь до середины 1980-х.

Это удивительно, стоит только над этим задуматься.

Люди ходили здесь,

с мобильными телефонами размером с кирпич,

и здесь же - вонючая рыба доставляемая из порта.

Еще один факт о пище в городах:

Как только установятся маршруты ее транспортировки в города,

они очень редко меняются.

Другое дело мясо.

Потому что, конечно же, животные могли сами прийти в город.

большинство мяса в Лондон

поступало из северо-запада,

из Шотландии и Уэльса.

Оно прибывало в город на северо-запад,

поэтому Смисфилд,

знаменитый Лондонский мясной рынок, был расположен здесь.

Птица прибывала из Ист Англии, то есть с северо-востока.

Я чувствую себя диктором в Прогнозе погоды.

Птицу привозили

с лапами, защищенными матерчатой обувью.

и когда они достигали восточной стороны

Чипсайда, птицу продавали.

Поэтому это место называется Поултри (домашняя птица)

И если вы посмотрите на карту любого города

построенного в доиндустриальный пероид

вы сможете проследить, как туда приходила еда.

Вы сможете даже увидеть, как город в физическом смысле формировался едой,

по названиям улиц, которые о многом вам расскажут.

Фрайдей стрит (пятница), в прошлой жизни,

была местом, куда люди ходили покупать рыбу по пятницам.

Вообразите себе город, полный еды.

Потому что улицы и общественные места

были единственным местом, где продавали и покупали еду.

и если мы посмотрим на изображение Смитфилда в 1830 году,

то увидим, что в таком городе было бы очень трудно жить

и не знать, откуда приходит ваша еда.

На самом деле, очень вероятно что ваш воскресный обед

мычал и блеял у вас под окнами

лишь 3 дня назад.

Так что, это был явно органичный город,

часть естественного цикла.

А через 10 лет все изменилось.

Вот изображение Большой Западной железной дороги в 1840-м.

Как вы видите, некоторые из пассажиров в те времена

были свиньи и овцы.

Внезапно эти животные перестали приходить на рынок на своих ногах.

Их убивали вдалеке, с глаз долой,

где-то в сельской местности.

И они приезжали в город по железной дороги.

А это все меняет.

Прежде всего, это делает возможным,

впервые, городам расти

до любого размера, любой формы, в любом месте.

Раньше города ограничивались географией:

им приходилось доставлять пищу преодолевая большие трудности.

И внезапно они стали свободными от географии.

ка вы видите, на этих картах Лондона

в 90-х годах, после появления поездов,

Лондон превращается из небольшого пятна, которое было довольно легко накормить

животными, приходившими своим ходом,

в большое образование,

которое было бы очень сложно накормить чем-либо, приходящим на своих ногах,

животными или людьми.

И это было только начало. За поездами пришли машины.

И отметили окончание этого процесса.

Это - окончательное освобождение города

от любых взаимотношений с природой.

Это - город, лишенный запахов,

лишенный неразберихи, лишенный людей.

Потому что никому не захочется гулять в такой местности.

Чтобы добыть еду, люди садятся в свои машины,

едут к "коробке" где-нибудь в пригороде,

возвращаются с едой на неделю,

и не знают, что с ней делать.

И в это момент наши взаимоотношения

с едой, и с городом тоже, полностью меняются.

теперь еда - которая была когда-то центром,

социальным ядром города - на периферии.

Раньше покупка или продажа еды были событием.

Теперь они безличны.

Раньше мы готовили, теперь - добавляем воду,

или яйцо, если вы делаете пирог.

Мы больше не нюхаем еду чтобы проверить, годится ли она в пищу.

Мы читаем упаковку.

Мы не ценим еду. Мы ей не доверяем.

Вместо того чтобы доверять, мы ее боимся.

Вместо того чтобы ценить, мы ее выбрасываем.

Одна из ироний современной системы питания

в том, что они усложнили именно то, что обещали

облегчить.

Сделав возможным строительство городов в любом месте,

они отдалили нас от наболее важных связей,

между людьми и природой.

Они также сделали нас зависимыми от системы, которая управляется только ими,

и которая, как мы видим, неустойчива.

Так что же нам делать?

Вопрос не нов.

500 лет назад его задавал Томас Мор.

Это - фронтиспис его книги "Утопия".

Утипия - серия полунезависимых городов-государств,

звучит немного знакомо,

на расстоянии одного дня пути один от другого, где каждый - без ума от земледелия,

выращивает овощи на своем огороде,

устраивает общинные обеды, и так далее.

Можно поспорить,

что пища - фундаментальный управляющий принцип Утопии.

Даже если сам Томас Мор об этом и не говорит.

А вот еще одно очень "утопическое" видение,

Эбенезера Ховарда "Город-сад".

Та же идея. Серия полунезависимых городов-государств.

Маленькие шарики метрополии с пахотной землей вокруг,

соединенные друг с другом железной дорогой.

Опять же, можно сказа что еда -

управляющий принцип этой идеи.

Его даже построили, но ничего общего

с видением Ховарда.

В это - проблема всех этих утопических идей,

то, что они утопичны.

Утопия - слово, выбранное Мором преднамеренно.

Подобие шутки. Потому что у нее два значения в греческом языке.

Первое - хорошее место. Второе - отсутствие места.

Потому что это - идеал. Продукт воображения. Этого не может быть.

Я думаю, как концептуальная идея

для размышлений об очень глубокой проблеме человеческого обитания,

она не многого стоит.

И у меня появилась альтернатива,

по имени Ситопия, из древнегреческого,

"ситос" - еда, "топос" - место.

Я думаю мы уже живем в Ситопии.

Мы живем в мире, сформированном едой,

И если мы это осознаем, то сможем использовать еду как мощный инструмент,

концептуальный инструмент, чтобы сформировать соответствующее окружение.

Если бы мы это сделали, как бы выглядела Ситопия?

Я думаю - вот так.

Я просто должна показать этот слайд. Посмотрите на эту собачью морду.

Но, это ... (смех)

это - еда в центре жизни,

в центре семейной жизни, ее празднуют,

ею наслаждаются, люди не жалеют на нее время.

Вот где должна быть еда в нашем обществе.

Но такие сцены невозможны, пока нет таких людей.

Это могли бы быть и мужчины.

Это люди, которые думают о еде,

думают заранее, планируют,

люди, которые могут смотреть на груду сырых овощей

и узнавать их.

Мы нуждаемся в таких людях. мы - часть системы.

Потомы что без таких людей у нас не будет таких мест.

Этот я специально выбрала, потому что тут мужчина выбирает овощи.

Системы, рынки где еду выращивают локально.

Она свежая.

Она - часть жизни города.

Потому что без этого вы не можете иметь такого места

еда, которую выращивают локально, и которая является частью местности,

а не просто балансовой суммой

в каком-нибудь гадюшнике.

Коровы.

Дымящийся перегной.

Это все объединяет,

это - общинный проект,

который я недавно посетила в Торонто.

Это теплица, в которой детям рассказывают

о еде и как ее выращивают.

Это растение называется Кевин, или оно

принадлежит ребенку по имени Кевин.

В любом случае, такие общины

пытающиеся воссоединить нас с природой - очень важны.

Для меня Ситопия - то, как мы смотрим на вещи.

Это - признание того, что маленькие Ситопии

уже существуют в разных местах.

Штука в том, чтобы их объединить,

используя еду как мерило видения.

Если мы это сделаем, то прекратим видеть города

лишь как большие непродуктивные метрополии, как эта.

Мы будем смотреть на них вот так,

как часть продуктивной органической системы,

и они неизбежно - ее часть,

симбиотическая часть.

Но, конечно, это не самый лучший слайд.

Потому что нам не нужно больше производить еду подобным образом.

Нам надо думать о перманентном сельском хозяйстве.

И поэтому я думаю этот слайд

суммирует для меня, в каком направлении мы должны думать.

Это - пересмотр

того, как еда формирует нашу жизнь.

Лучший образ этого был нарисован 650 лет назад.

Это - Амброджио Лоренцетти "Аллегория хорошего управления".

Она - о взаимоотношениях между городом и деревней.

Я думаю мысль ясна.

Если город заботится о деревне,

деревня будет заботиться о городе.

Мне интересно

что бы Лоренцетти нарисовал

если бы он рисовал эту картину сейчас.

Какова была бы аллегория хорошего управления сейчас?

Так как, думаю, это насущный вопрос.

Мы должны его задать,

и мы должны начать на него отвечать.

Мы знаем, что мы - то, что мы едим.

Нам необходимо осознать, что мир - это тоже то, что мы едим.

Если мы примем эту идею,

как действительно мощный инструмент, чтобы сформировать для себя лучший мир.

Большое спасибо.

Аплодисменты.