В плане культуры я всеяден, моя ежедневная поездка на работу становится сносной только потому, что я могу подключить свой iPod, на котором есть Вагнер и Моцарт, поп-дива Кристина Агилера, исполнитель музыки кантри Джош Тёрнер, гангста-рэпер Кирк Франклин, концерты, симфонии и т.д. и т.п. Я также и ненасытный читатель, который имел дело как с Иэном Макьюэном, так и со Стефани Майер. Да, я прочитал серию романов «Сумерки». Плюс ко всему, я живу ради своего домашнего кинотеатра, который позволяет мне в огромных количествах глотать DVD-диски и различные телевизионные передачи. Для меня сериал «Закон и порядок: Специальный корпус», Тина Фей с её телесериалом «30 потрясений» и судебное шоу «Судья Джуди» — «Люди настоящие. Случаи настоящие. Решения окончательны». Так вот, я уверен, что многие из вас, скорее всего, разделяют мою страсть, особенно к «Судье Джуди», и вы будете сражаться с любым, кто попробует её у нас забрать, но я несколько меньше уверен, что вы разделяете главную страсть моей жизни, страсть к сценическим видам искусства, тем видам искусства, которые представляют собой оркестровый репертуар, но включают и джаз, и современный танец, и оперу, и театр и многое, многое другое. Вы знаете, честно говоря, многие тех, кто работает в этой сфере, обеспокоены тем, что этот сектор находится под угрозой и возможно уничтожается высокими технологиями. Если первоначально мы возвещали, что Интернет — новый фантастический инструмент маркетинга, который решит все наши проблемы, то сейчас мы понимаем, что Интернет, пожалуй, слишком эффективен в этом отношении. По разным мнениям, организация, работающая в сфере искусства или творческий человек, который пытается привлечь внимание потенциального покупателя одного единственного билета, сейчас конкурирует с тремя-пятью тысячами всевозможных маркетинговых сообщений, которые среднестатистический гражданин видит каждый божий день. Фактически мы знаем, что технологии — самый серьёзный конкурент в борьбе за наше свободное время. Пять лет назад люди, родившиеся с 1965 по 1982 гг., проводили 20,7 часов в сети и перед телевизором, большей частью перед телевизором. Родившиеся после 1980 г. проводили ещё больше — 23,8 часов, большую часть в сети. А сейчас среднестатистический абитуриент поступает в колледж уже проведя 20 000 часов онлайн и дополнительно 10 000 часов играя в видеоигры — это чёткий признак того, что мы имеем дело с культурным контекстом, в котором видеоигры обогнали по продажам музыку и кино вместе взятые. Более того, мы боимся, что технологии изменили сами основы потребления культурных благ. Благодаря Интернету, мы уверены, что можем получить всё, что хотим и там, где мы этого хотим, доставленное до порога нашего дома. Мы можем покупать в три ночи и восемь вечера, заказывая уникальные джинсы, сшитые специально для нашего телосложения. Ожидания персонализации и подстройки под нас, которые сценические виды искусства, имеющие конкретное время начала, место проведения, неудобства, сопутствующие поездке, вроде парковки и т.п., просто не могут удовлетворить. И мы все чётко понимаем: чем обернётся в будущем то, что мы просим заплатить сто долларов за билет на симфонию, оперу или балет, в то время, когда потребитель привык скачивать из Интернета 24 часа в сутки песню за 99 центов или вообще бесплатно? Это ставит ужасающие вопросы перед теми из нас, кто работает в этой сфере. Но с таким особенным отношением к нам, мы знаем, мы не одиноки. Мы все вовлечены в революционную, фундаментальную перестройку культуры и коммуникаций, перестройку, которая сотрясает и уничтожает газетную индустрию, журнальную индустрию, книжную и издательскую индустрию и многие другие. Обременённые устаревшими союзническими соглашениями в сфере исполнительских искусств, которые затрудняют и даже запрещают механическое воспроизведения и потоковую передачу, запертые в больших сооружениях, которые мы создали, чтобы засушить идеальные отношения между артистом и публикой, наиболее подходящие для 19-го века, и запертые в бизнес-модели, строящейся на высоких доходах от продажи билетов, когда мы берём втридорога, многие из нас содрогаются при мысли о распаде Tower Records и спрашивают себя: «Мы — следующие?» У всех работников этой сферы, с кем я разговаривал, нашли отклик слова Адриен Рич, которая, в «Мечтах об общем языке» написала: «Мы уехали в страну, у которой нет языка, нет законов. Всё, что мы делаем вместе — сплошная фикция. Карты, которые нам даны, много лет не соответствуют действительности». И те, кто из вас, кто любит искусство, разве вы не рады, что пригласили меня развлечь вас? (Смех) (Аплодисменты) Теперь, вместо того, чтобы говорить, что мы находимся на грани нашего самоуничтожения, я предпочитаю верить, что мы вовлечены в фундаментальную реформацию, такую же, как церковная Реформация 16-го века. Реформация в искусстве, так же как и церковная Реформация, частично вызвана развитием технологий: в действительности, печатный станок сыграл существенную роль в эпоху церковной Реформации. Обе реформации были основаны на жарких дискуссиях, внутренней неуверенности в себе и существенной перестройке устаревшей бизнес-модели. И, по сути, я думаю, что обе реформации ставили вопросы: Кто уполномочен действовать? Как они уполномочены действовать? И в действительности, нужен ли нам посредник для приобщения к божественной духовности? Крис Андерсон, я думаю, вы все его знаете, редактор и руководитель журнала Wired и автор «The Long Tail», действительно был первым, как мне кажется, кто поднял эту тему. Он достаточно давно написал: благодаря изобретению Интернета, веб-технологий, миникамер и всего прочего, средства художественного производства были демократизированы впервые за всю историю человечества. В 30е годы, если бы кто-то из вас захотел снять фильм, вы должны были бы работать на Warner Brothers или RKO, потому что кто ещё мог себе позволить съёмочную аппаратуру, осветительные приборы, монтажное оборудование, озвучку и так далее? А сейчас, кто в этой комнате не слышал о 14-летней девушке упорно трудящейся над её вторым, третьим или четвёртым фильмом? (Смех) Точно так же, каналы распространения культурных благ были демократизированы впервые за всю историю человечества. Опять же, в 30-е гг., Warner Brothers, RKO делали бы это за вас. В наше время можно выйти на YouTube и Facebook и вы получаете всемирную дистрибуцию, не нарушая уединённости своей спальни. Это двойное воздействие вызывает масштабное переопределение рынка культурных благ, наступило время, когда каждый человек — потенциальный автор. Честно говоря, то, что мы видим сейчас в этой среде это великое время, когда весь мир меняется, по мере того, как мы проходим период, когда численность аудитории резко снижается. Но число участвующих в создании культурных благ, людей, которые пишут стихи, поют песни, поют в церковных хорах, взрывообразно растёт, превышая наши самые дикие предположения. Эта группа, некоторые называют их «pro ams» [профи-любители], взрослые артисты, делающие свою работу на профессиональном уровне. Вы видите их на YouTube, на танцевальных конкурсах, кинофестивалях и много где ещё. Они радикально расширяют наши представления о потенциале эстетического словаря, кроме того, они бросают вызов и подрывают культурную автономию наших традиционных институтов. В конечном счёте, сейчас мы живём в мире, в котором определяющая величина не потребление, а участие. Но я хочу уточнить, что, точно так же, как церковная Реформация не положила конец официальной церкви или священству, я думаю, что наши художественные учреждения по-прежнему будут иметь значение. В данный момент они предоставляют самые лучшие возможности для творческих людей жить достойно, не в роскоши, но достойно. И это места, где творческие личности, которые заслуживают и хотят работать в определённом масштабе ресурсов, найдут себе пристанище. Но рассматривать их как синоним всего творческого сообщества это, безусловно, слишком недальновидно. И на самом деле, пока мы стремились отделить любителей от профессионалов, самым захватывающим достижением в последние 5-10 лет был рост числа профессиональных артистов смешанного типа, профессиональных артистов, которые работают в первую очередь не в концертном зале или на сцене, а наиболее часто в сфере защиты прав женщин или прав человека, или с проблемами глобального потепления и борьбы со СПИДом, не из экономической необходимости, но вследствие глубокой, органичной убеждённости, что работа, которую она или он призваны выполнить, не может быть завершена в традиционной герметичной среде искусства. Сегодняшний мир танца представлен не только Королевским балетом Виннипега или Канадским национальным балетом, но и «Dance Exchange» Лиз Лерман, многопоколенческой, профессиональной танцевальной компанией, возраст танцоров в которой варьируется от 18 до 82 лет, и которая работает с учёными, исследующими геном, над расшифровкой цепочки ДНК, и с физиками-ядерщиками в ЦЕРНе. Современное профессиональное театральное сообщество представлено не только фестивалем Шоу и Стрэтфордским фестивалем, но и Cornerstone Theater of Los Angeles, коллективом артистов, которые после 11-го сентября собрали вместе 10 различных религиозных обществ — баия, католическое, мусульманское, еврейское, даже коренных американцев и общества веры геев и лесбиянок — и помогают им создать их собственные самостоятельные представления и один большой спектакль, в котором они исследуют различия в своих верах и находят общее, в качестве важного первого шага к примирению общин. Современные исполнители, такие как Родесса Джонс, работают в женских тюрьмах, помогая женщинам-заключённым выразить боль жизни в неволе, в то время как современные драматурги и режиссёры работают с молодыми бандитами, с тем, чтобы найти альтернативные пути проявления агрессии, и так далее и тому подобное. И в самом деле, я думаю, что более вероятно, чем быть уничтоженным, исполнительское искусство окажется на пике времени, где мы будем ещё важнее, чем были. Вы знаете, мы уже говорили в течение длительного времени — мы принципиально важны для здоровья экономических сообществ в вашем городе. И, конечно, я надеюсь, вы знаете, что каждый доллар, потраченный на билеты в сообществе создаёт от 5 до 7 дополнительных долларов для местной экономики, доллары, которые будут потрачены в ресторанах или на парковках, в магазинах тканей, где мы покупаем ткани для костюмов, на настройщиков пианино, которые настраивают инструменты и на многое другое. Но искусство станет ещё важнее для экономики, если мы посмотрим глубже, особенно в отраслях, которые мы себе даже ещё не можем представить, точно так же, как оно было важно для развития iPod и индустрии компьютерных игр, появление которых немногие, если вообще кто-то, мог предвидеть 10-15 лет назад. Лидерство в бизнесе будет всё больше зависеть от эмоциональной интеллигентности, умения внимательно слушать, испытывать сочувствие, улавливать перемены, мотивировать других — те самые способности, которые развивает творчество при любом соприкосновении с ним. Особенно сейчас, когда мы все столкнулись с ошибочностью ориентации на рынок, ничего не знающий о социальной ответственности, мы должны ухватиться за неё и радоваться силе искусства, с тем, чтобы сформировать наши индивидуальные и национальные черты, и особенно черты молодых людей, которые чаще подвергаются мощному воздействию различных ощущений, чем усваивают что-то на своём опыте. В конечном счёте, особенно сейчас, в этом мире, где мы живём в контексте регрессивных и обременительных законов об иммиграции, телевизионных реалити-шоу, которые наживаются на унижении, в ситуации, когда судя по исследованиям, фраза, которую мы чаще всего слышим, изо дня в день в Соединённых Штатах, на каждой железнодорожной станции, автобусной остановке, в аэропортах, это «Дамы и господа, пожалуйста, сообщайте о любом подозрительном поведении или подозрительных личностях ближайшим к вам представителям власти», когда всеми возможными способами нас поощряют смотреть на наших собратьев-людей с враждебностью и страхом, и пренебрежением, и подозрительностью. Творчество, в чем бы оно ни выражалось, когда бы ни собирало нас вместе, предлагает нам посмотреть на собратьев-людей с великодушием и любопытством. Бог знает, нуждались ли мы когда-либо в этой способности за всю человеческую историю так, как мы нуждаемся в ней сейчас. Знаете, мы все связаны, я думаю, не технологиями, развлечениями и красивыми картинками, а общим делом. Мы работаем над развитием жизнеспособных, ярких сообществ, над облегчением страданий, над созданием более продуманного, основательного, неравнодушного мирового порядка. Я приветствую всех вас как активных участников этих поисков и призываю вас принять творчество и ценить его возможности в вашей работе, какой бы ни была ваша цель. Я обещаю вам, что Благотворительный фонд имени Дорис Дюк протянет вам руку дружбы сегодня и на годы вперёд. Я благодарю вас за то, что вы были так добры, что терпеливо слушали меня сегодня. Спасибо и успехов.