Покровитель изобретателей Гефест в поте 
лица трудился над гениальнейшим творением.

В подарок царю Миносу он ковал защитника

от незваных гостей острова Крит.

Простых смертных и обычных
орудий было недостаточно,

поэтому прозорливый бог придумал
нового непобедимого часового.

В огне его кузницы

Гефест придал своему
изобретению форму великана.

Сделанный из сверкающей бронзы,
наделённый титанической силой

и приводимый в движение ихором —
нетленной кровью богов,

этот автомат не имел себе равных среди
ранее созданных Гефестом изобретений.

Бог-труженик назвал своё творение
Талос, или первый робот.

Три раза в день бронзовый витязь
патрулировал по периметру весь остров,

выискивая чужаков, незаконно
вторгшихся в его владения.

Завидев приближающиеся корабли,

он швырял у них на пути огромные валуны.

Если кому-то из экипажа удавалось
выжить и вплавь добраться до острова,

он раскалял себя в огне 
и убивал жертву в своих объятиях.

День за днём Талос должен был 
безоговорочно исполнять свои обязанности.

Но несмотря на то, 
что автомат-гигант вёл себя как робот,

он обладал внутренним миром,
о котором жертвы даже не догадывались.

И вскоре на пути исполина встретился
корабль с чужеземцами на борту,

которому суждено было 
испытать великана на прочность.

Измождённая команда Ясона,
Медеи и аргонавтов

возвращалась из похода с доставшимся 
огромными усилиями золотым руном.

В путешествии их не раз
подстерегали неудачи,

и уставшие моряки в отчаянии 
искали безопасную гавань для отдыха.

Им раньше доводилось слышать истории
о непобедимом критском колоссе из бронзы,

поэтому они причалили в защищённой бухте.

Но Талос успел заметить их,
прежде чем они бросили якорь.

Завидев приближение громадного 
автомата, аргонавты съёжились в ужасе,

но волшебница Медея заметила
сверкающий болт на лодыжке робота

и придумала хитрый план.

Медея предложила Талосу сделку —

она пообещала, 
что сделает Талоса бессмертным,

если он выкрутит этот болт.

Где-то в сердцевине великана
обещание Медеи нашло отклик.

Не подозревая о своей 
механической сущности,

Талос считал себя равным людям
и, мечтая о вечной жизни, согласился.

Пока Медея произносила 
заклинания, Ясон выкрутил болт.

Как и предполагала Медея, этот болт
оказался слабым местом в творении Гефеста.

Подобно расплавленному свинцу
из великана вытек божественный ихор,

и Талос лишился источника своих сил.

С оглушительным грохотом
рухнул на землю робот,

а аргонавты смогли спокойно уплыть домой.

Этот миф, впервые записанный
примерно в VII веке до нашей эры,

затрагивает знакомые страхи человека
перед искусственным интеллектом,

а также является предтечей
рассказов в жанре научной фантастики.

Однако согласно историкам, древние роботы
существовали не только как герои мифов.

К IV веку до нашей эры

древнегреческие инженеры научились
конструировать первые автоматы,

включая роботов-слуг
и летающие модели птиц.

Ни одно из этих творений
не было столь же популярным, как Талос,

встречающийся на монетах, 
росписях амфор, уличных фресках

и даже в театральных представлениях.

Даже две с половиной 
тысячи лет тому назад

древние греки начали задумываться

о неопределённости в вопросе
взаимодействия человека и машины.

И так же, как и в современной сюжетах
на тему искусственного интеллекта,

миф о Талосе в равной степени касается
как роботизированного мозга, так и души.

На одной амфоре V века до нашей эры
художник так изобразил гибель Талоса:

в момент смертельной агонии по бронзовой
щеке испускающего дух автомата

скатилась скупая слеза.