Последние несколько лет

я работаю писателем и преподаю
в Медицинской школе Стэнфорда.

Меня наняла потрясающая женщина,

она поэт и анестезиолог.

Её зовут Одри Шейфер,

и она основала программу 
«Медицина и Муза»,

чтобы вновь сделать гуманитарные науки
частью медицинского образования.

Я обучаю письменной речи, повествованию

и общим коммуникативным навыкам

врачей, медсестёр, студентов-медиков

и других медицинских работников.

Я ожидала, что получу от студентов
удивительные сочинения

о вскрытии трупов и стихи о селезёнке.

И я их действительно получила.

Но почти сразу

я стала получать больше сочинений,
которые тревожили

и беспокоили меня.

Мои студенты писали
о непреодолимой тревоге,

невыносимом давлении преуспеть,

о своих психических заболеваниях,

о попытках самоубийства,

о чувствах одиночества и изоляции

и даже сомневались, правильную
ли профессию они выбрали.

И ведь они ещё даже не были врачами.

Это мой студент Уриэль Санчез.

(Аудио) Уриэль Санчез: 
В медицине у вас есть выбор,

и даже многие наставники
говорят вам об этом:

вам приходится выбирать —

быть либо хорошим человеком,
либо хорошим врачом.

(Музыка)

Лорел Брайтман: Взгляд
на себя как человека

и эмоциональное благополучие врачей

почти никогда не становится 
основной частью обучения,

это даже не упоминается.

А настоящая уязвимость,

например, открытость в отношении
психических заболеваний,

может быть риском для карьеры.

При этом почти 30% американских 
студентов-медиков страдают депрессией,

и один из 10 думал о самоубийстве.

А у практикующих врачей
показатели ещё хуже.

Часто наблюдается 
неудовлетворённость работой,

высокий уровень депрессии,

и у врачей один из самых высоких 
показателей самоубийств

среди всех профессий в США.

Это ужасающе.

Не только для них, но и для нас тоже.

Я считаю, что работа врача — самая важная.

Если на счету их жизнь,

то и наша тоже.

Я не специалист по психическому здоровью,

я писатель,

что зачастую является
его полной противоположностью.

Но, уверяю вас, чем больше возможностей

я даю медицинским работникам

для того, чтобы они делились своими
разочарованиями, страхами, радостью,

рассказами о том, что их
удивляет, а что — обижает,

тем лучше они себя чувствуют.

В рамках программы «Медицина и Муза»
мы предлагаем вечерние, однодневные

и семинары выходного дня
по повествованию

на фермах или в других 
местах с хорошей едой.

Я приглашаю журналистов, 
писателей, продюсеров,

подкастеров и поэтов,

и они учат наших участников
писательскому мастерству,

навыкам коммуникации и повествования.

И эти участники учатся быть уязвимыми,

открыто делясь своими историями с другими.

И делая это,

они вспоминают чувство, 
изначально привлёкшее их к медицине.

Эти навыки пригодятся им,

когда они будут сталкиваться 
с тяжёлой и неприглядной реальностью

выбранной ими профессии.

Так они поймут, что это их призвание.

Сегодня я выпишу вам рецепт.

Это не от врачей, а для них,

и я попросила студентов помочь мне.

Но прежде чем я начну, позвольте 
подчеркнуть, я работаю с врачами,

но я абсолютно уверена,

что этот рецепт будет полезен
людям всех профессий,

особенно тем, кто очень предан работе,

а она может быть такой
напряжённой и сложной,

что иногда мы забываем, 
зачем же вообще её выбрали.

Для меня поделиться правдивой историей —

это как поднять флаг на флагштоке.

Она становится видна другим,

и если они согласны
и история находит в них отклик,

они подходят и стоят
под этим флагом с вами.

Моя студентка Майте Ван Хентенрик
так и сделала.

(Аудио) Майте Ван Хентенрик: Это было
настолько сложно для меня,

но я открылась

и рассказала то, что, кажется,
знали всего пять моих однокурсников.

ЛБ: В детстве Майте ампутировали ногу.

В медицинской школе

она сдавала обычный тест в классе,

и там был вопрос:

«Расскажите о том,

когда вы впервые встретили кого-то 
с ограниченными возможностями».

Ей стало интересно, думали ли
преподаватели о том,

что этим человеком с инвалидностью
может быть она, врач.

И она выступила перед 
сотней своих друзей и однокурсников,

что для неё — подвиг,
потому что она очень стеснительная.

А потом случилось так,

что другие студенты 
с ограниченными возможностями

о которых она не знала,

подошли к ней и предложили 
вместе руководить группой,

выступающей сейчас за признание
и инклюзивность в медицинском образовании.

В английском мы называем 
людей креативщиками,

если они работают в определённой сфере.

Например, дизайнеров, 
архитекторов, художников.

Терпеть не могу этот термин.

Я считаю его оскорбительным
и ограничивающим.

Творческая деятельность —
не удел лишь избранных.

Большáя часть моей работы 
с врачами и студентами —

напоминать им, что вне зависимости
от выбранной профессии,

мы можем создавать смысл,

находить красоту в трудностях и творить.

Это студент-медик Пабло Романо.

(Аудио) Пабло Романо: Мои родители 
иммигрировали из Мексики

много лет назад.

Они умерли, когда я учился в колледже.

Когда умер папа, мне было 18,
а когда умерла мама — 20.

ЛБ: Пабло не только
впервые открыто заговорил

о том, что он сирота,

но мы ещё совместно организовали
серию выступлений под названием «Talk Rx»,

и это место стало очень
популярным среди студентов,

там они могли делиться самыми важными
и сокровенными мыслями и чувствами.

(Аудио) ПР: Мой университет

очень интересуют данные, 
исследования и цифры.

Но в конечном счёте людям важны истории.

ЛБ: Арифин Рахман — 
студентка второго курса.

До её рождения

её родители иммигрировали 
в США из Бангладеш.

Она выросла в замечательном доме 
в Северной Калифорнии,

её жизнь безопасна и стабильна,

и её родители до сих пор вместе.

Ей не приходилось голодать, 
и она закончила Гарвард.

(Аудио) Арифин Рахман: 
Мне казалось, что мои истории

не были интересными или важными.

ЛБ: Однако Арифин было, что рассказать.

Недавно она рассказала о том,
что является, скорее всего,

единственной американкой
бангладешского происхождения,

победившей в конкурсе сочинений

организации «Дочери
американской революции».

(Смех)

А затем на Хэллоуин она была
Декларацией независимости.

Мне так нравится история Арифин,

потому что она раскрывает 
всё хорошее и плохое,

трудное и изнурительное,

что олицетворяет «американскую мечту».

(Аудио) АР: Самым сложным для меня
было противостоять этому голосу,

твердящему, что мои истории
никому не интересны,

и зачем тратить время на то,

что на самом деле ничего 
не значит в масштабах жизни.

Но, возможно, главное здесь то,
что как раз они что-то значат.

ЛБ: Жизнь так коротка.

Для меня единственное,
что важно в ней —

это чувствовать связь с другими людьми,

и, возможно, помочь им
чувствовать себя не так одиноко.

Как показывает мой опыт,

с этим лучше всего справляются истории.

Моя студентка и партнёр
в большинстве начинаний —

Кэндис Ким.

Она работает над получением степеней
доктора медицины и доктора наук.

Она писала о #MeToo в медицине,

о своём пути как представителя ЛГБТ
в консервативной среде

и о метастатическом раке своей мамы.

И недавно она провела 
интересное исследование

о нашей работе.

(Аудио) Кэндис Ким: Мы 
заметили, что у студентов,

участвовавших в рассказах историй,

наблюдалось снижение
уровня стресса на 36–51%.

ЛБ: Если бы это было лекарство,

оно бы мгновенно разлетелось с прилавков.

Результаты держались почти месяц.

Возможно, что и больше,

просто спустя месяц 
Кэндис остановила подсчёт.

То есть мы даже не знаем.

Кроме этого, 100% наших участников

рекомендовали эти занятия друзьям.

Однако для меня самая важная 
часть выполненной работы —

это создание атмосферы открытости

там, где её раньше не было.

Я думаю, польза в том,

что она даёт врачам и другому
медицинскому персоналу

возможность представить 
другое будущее для себя

и для своих пациентов.

Это снова Майте.

(Аудио) МВХ: Я хочу быть врачом, 
помнящим твой день рождения

даже не глядя на медицинскую карту.

Я хочу быть врачом, который знает

любимый цвет пациента,

и какие телепередачи ему нравятся.

Я хочу быть врачом, который слушает людей,

заботится о них полностью,

а не просто лечит их болезни.

ЛБ: Быть человеком — неизлечимо.

У всех нас этот диагноз, и все мы умрём.

Помощь медицинским 
работникам в значимом общении

друг с другом,

с пациентами и с самими собой,

конечно же, чудесным образом не исправит

всё ошибки современной 
системы здравоохранения,

и она не снимет огромного бремени,
возлагаемого на наших врачей,

но это, безусловно, ключевой момент

в обеспечении того, что наши 
целители будут достаточно здоровы,

чтобы лечить нас.

Открыто и искреннее
взаимодействовать друг с другом,

слушать с сочувствием и пониманием —

мне кажется, это лучшее 
лекарство, что у нас есть.

Спасибо.

(Аплодисменты)