Добрый вечер,
добро пожаловать в Новый Орлеан.
Не знаю, знали ли вы,
но вы находитесь в 15 минутах от устья
одной из самых больших рек в мире:
Миссисипи.
Старейшая река, «Большой Мадди».
Она протекает c севера, из Миннесоты,
на восток до штата Нью-Йорк,
на запад до штата Монтана.
И в ста речных милях отсюда
она впадает в Мексиканский залив.
Это ответ на последний вопрос
в тесте по географии.
(Смех)
Сегодня мы поговорим о том,
что эта вода в себе содержит.
Кроме осадков, в этой воде содержатся
растворённые молекулы азота и фосфора.
Они образуются
посредством биологических процессов,
которые приводят к образованию
так называемых «мёртвых зон».
«Мёртвая зона» звучит зловеще
для рыбы или краба.
(Смех)
Даже для маленького червячка
в донных осадках.
А это означает,
что в воде недостаточно кислорода
для выживания этих животных.
Как же это происходит?
Азот и фосфор
стимулируют рост
микроскопических растений,
которые называют фитопланктоном.
Мелкие животные, зоопланктоны,
питаются фитопланктоном.
Мелкая рыба питается зоопланктоном,
большая рыба питается мелкой рыбой,
и так далее по пищевой цепочке.
Проблема в том, что сейчас в воде
слишком большая концентрация
азота и фосфора,
большое количество фитопланктона
опускается на дно
и разлагается бактериями,
которые потребляют этот кислород.
Такова биология.
Вы не увидите этого с поверхности воды
и даже со спутниковых снимков.
Как же мы знаем, что они там?
Какое-нибудь рыболовное судно
может вам поведать о том,
как в течении двадцати минут
тащит за собой рыболовную сеть,
совсем ничего не поймав,
и понимает, что находится
в «мёртвой зоне»,
и надо искать другое место.
Но куда плыть, если площадь этой области
около 20 тысяч квадратных километров?
Примерно как штат Нью-Джерси.
Вы решаете, либо двигаться дальше
себе в убыток,
либо возвращаться в док.
Я, как учёный, имею доступ
к современному оборудованию,
которое можно погрузить в воду
прямо из исследовательского судна,
и оно будет измерять уровень кислорода
и многие другие параметры.
Мы начинаем с реки Миссисипи,
пересекаем Мексиканский залив
до самого Техаса,
и время от времени
исследуем воду в самом Техасе.
По уровню кислорода на дне
вы можете нарисовать карту
всех мест с показателем меньше 2,
магическим числом, при котором рыба
начинает покидать исследуемую область.
Я погружаюсь также и в эту «мёртвую зону».
У нас есть оксиметры,
которые нужно устанавливать
в открытом море.
Они непрерывно сообщают нам
о низком или высоком уровне кислорода.
Когда вы погружаетесь в воду,
вы видите много рыб.
Очень много рыб, любых видов,
даже моего приятеля барракуду,
которую я увидела однажды.
Все здесь плавают, как и моя камера.
(Смех)
Девятью метрами глубже
рыбы становится меньше.
И затем вы попадаете на дно.
Тут вообще нет рыб.
На дне нет жизни,
и вокруг никто не плавает.
Вы находитесь в «мёртвой зоне».
Так какая связь
между центральной частью США
и Мексиканским заливом?
Бо́льшую часть бассейна реки
составляют сельскохозяйственные угодья.
В частности, поля кукурузы и сои.
Азот и фосфор, содержащиеся в удобрениях,
попадают в почву
и стекают в реку Миссисипи,
попадая в Мексиканский залив.
Сейчас в водах Миссисипи
в три раза больше азота
по сравнению с 1950-ми годами.
В три раза.
Количество фосфора удвоилось.
Это значит больше фитопланктона,
больше кораблей-призраков
и меньше кислорода.
Это не естественное состояние залива;
оно вызвано действиями человека.
Ландшафт изменился.
Раньше здесь были степи и леса, пещеры,
здесь жили утки и тому подобные.
Но этого больше нет —
здесь всё сплошь пропашные культуры.
Мы можем повлиять на это.
Например, уменьшив количество удобрений
или используя метод точной подкормки.
Можно попытаться перейти
к устойчивому сельскому хозяйству,
выращивая, например, многолетнюю пшеницу
с гораздо более длинными корнями,
по сравнению с корнями кукурузы
длиной всего 15 см,
которые могут удерживать азот,
препятствуя его стоку из почвы.
Но как мы сможем убедить наших соседей,
живущих на 1 500 километров севернее нас,
что их деятельность — причина ухудшения
качества воды в Мексиканском заливе?
Во-первых, мы можем показать,
что происходит на их собственном дворе.
Если летом в Висконсине
вы захотите искупаться
в своём любимом бассейне,
вы увидите вот эти водоросли,
похожие на разлитую зелёную краску,
с характерным запахом,
которые растут на поверхности воды.
Это токсичные сине-зелёные водоросли,
и в них нет ничего хорошего.
Точно так же озеро Эри пару лет назад
«зацвело» на площади несколько сотен
квадратных километров.
Жители города Толидо, штат Огайо,
не могли использовать воду для питья
в течение нескольких дней подряд.
И если вы смотрите новости,
вы знаете, что множество сообществ
испытывают проблемы с питьевой водой.
Я учёный.
Не знаю, верится ли вам в это.
(Смех)
Я провожу исследования,
публикую результаты,
мои коллеги читают их, меня цитируют.
Но я искренне верю в то, что как учёный,
использующий для проведения исследований
в основном средства
из федерального бюджета,
я в долгу перед общественностью,
перед руководителями агентств,
перед Конгрессом.
Я должна поделиться с ними
своими знаниями,
чтобы они могли их использовать,
хотелось бы надеяться,
для принятия правильных решений
касательно нашей экологической политики.
(Аплодисменты)
Спасибо.
(Аплодисменты)
Я смогла привлечь СМИ к этой проблеме.
Джоби Уоррик из Washington Post
добавил эту фотографию в статью
на первой полосе воскресного номера.
Это очень важно.
Сенатор Джон Бро из Луизианы сказал:
«Боже мой, и вот так выглядит
Мексиканский залив?»
А ещё он сказал: «Это доказательство.
И мы должны что-то сделать».
В то же время у сенатора
от штата Мэн Олимпии Сноу
были проблемы
с «цветением» воды в заливе Мэн.
Они объединили свои усилия —
инициатива была двухпартийной —
(Смех)
(Аплодисменты)
и пригласили меня
дать показания в Конгрессе,
на что я им ответила: «Я просто
бегала за крабами на юге Техаса
и не знаю как это делать».
(Смех)
Но я это сделала.
(Восклицания)
И в конце концов законопроект был принят.
И его назвали — да, да —
законом от 1998 года
«О вредоносном цветении воды,
изучении и контроле
низкого содержания кислорода в ней».
(Смех)
(Аплодисменты)
Поэтому мы назвали его законом Сноу-Бро.
(Смех)
В 2001 году мы участвовали в конференции,
которую проводила
Национальная академия наук,
и она была посвящена вреду удобрений,
азота и ухудшению качества воды.
Наша докладчица
была бывшим губернатором
штата Нью-Джерси.
И она...
Никто не думал, что она это серьёзно,
когда она смотрела на аудиторию,
и я подумала:
«Она точно смотрит на меня».
«Знаете, я очень устала от этой штуки
под названием Нью-Джерси.
Выберите любой другой штат,
я просто больше не хочу слышать
это название».
Но она смогла донести план действий
до президента Джорджа Буша,
чтобы у нас появились целевые показатели
состояния окружающей среды
и чтобы мы работали над их достижением.
Средний Запад не кормит мир.
Он кормит кур, свиней,
крупный рогатый скот
и производит этанол
для нашего бензина,
и это регулируется федеральной политикой.
Мы можем сделать ещё лучше.
Нам нужно принимать решения,
которые заставят нас потреблять меньше
и уменьшат нашу зависимость от азота.
Как с выбросом углерода в атмосферу.
Но вы и сами можете снизить
потребление азота.
Я делаю это, потребляя меньше мяса,
только время от времени,
я не использую кукурузное масло,
вожу машину, которую можно заправить
бензином без этанола
и получить при этом
более экономичный расход.
Такие простые вещи могут что-то изменить.
Поэтому я бросаю вызов не только вам,
а многим людям,
особенно живущим на Среднем Западе:
подумайте о том,
как вы обращаетесь со своей землёй
и как вы можете на это повлиять.
Я делаю немного.
Чтобы изменить
тип сельского хозяйства в США,
нужно предпринять гораздо больше.
Для этого потребуется
политическая воля и желание общества.
Но мы можем это сделать.
Я верю, что мы можем распространить науку,
объединить её с политикой
и изменить нашу окружающую среду.
Все мы хотим жить
в чистой окружающей среде.
И мы можем сделать это вместе,
чтобы «мёртвая зона»
Мексиканского залива исчезла навсегда.
Спасибо.
(Аплодисменты)