Людей, возвращающихся на работу
после перерыва,
я называю «второзаходниками».
Это люди, которые прервали карьеру
для ухода за престарелыми родными,
для ухода за детьми,
по личным причинам
или из-за проблем со здоровьем.
У всех, кто сталкивается с переходным
периодом в карьере, много общего:
у ветеранов, супругов военных,
пенсионеров, вышедших на работу,
вернувшихся на родину специалистов.
Возвращаться на работу после
перерыва действительно тяжело
из-за отсутствия взаимопонимания
между работодателями
и второзаходниками.
Работодатель может рассматривать людей
с пробелами в резюме
как очень рискованную кандидатуру,
но и люди, прервавшие карьеру, могут
начать сомневаться в своей способности
начать свою карьеру заново,
особенно если перерыв длился
длительное время.
Отсутствие взаимопонимания и есть
проблема, которую я помогаю решить.
Сегодня успешные второзаходники
встречаются в каждой сфере деятельности.
Это Сэми Кафала.
Он ядерный физик в Великобритании,
который взял пятилетний перерыв в работе,
чтобы воспитывать пятерых детей.
Сингапурские газеты недавно написали
о медсёстрах, возвращающихся на работу
после долгого перерыва.
И к слову о долгих перерывах в карьере —
это Мими Кан.
Она социальный работник округа Орандж
в Калифорнии,
которая вернулась к работе в организацию
по социальной помощи
после перерыва в 25 лет.
Это самый долгий перерыв,
о котором мне известно.
Даже видные деятели прерывают работу.
Судья верховного суда Сандра Дэй О'Коннор
брала 5-летний перерыв
в начале своей карьеры.
И, конечно,
есть вымышленные второзаходники.
Наверное, самая известная из них —
Алисия Флоррик,
которую играет Джулианна Маргулис
в сериале «Правильная жена».
Она играет адвоката, которая вернулась
на работу после перерыва в 13 лет.
Есть и реальная личность,
чей перерыв в карьере составил 13 лет.
Это Трейси Шапиро и её семья.
Она написала статью,
откликнувшись на призыв Today show
к людям, пытавшимся вернуться на работу,
но имевшим с этим проблемы.
Трейси писала, что как матерери пятерых
детей ей нравилось проводить время дома,
однако после развода
ей потребовалось вернуться на работу,
к тому же она уже хотела
вернуть работу в свою жизнь,
потому что ей нравилось работать.
Трейси делала то же,
что делают многие из нас,
когда нам кажется, что поиск работы
отнял у нас уже полжизни.
Она искала должность финансиста
или бухгалтера
и потратила на это последние
девять месяцев,
старательно изучая фирмы в интернете
и рассылая резюме
без какого-либо результата.
Я встретила Трейси в июне 2011 года,
когда Today Show попросили меня помочь ей
и посмотреть — смогу ли я
изменить ход вещей.
Первая вещь, которую я сказала Трейси,
это что пора выходить из дома.
Я сказала ей заявить во всеуслышание,
что она ищет работу,
рассказать всем знакомым
о своём желании вернуться на работу.
Я также сказала ей:
«У тебя будет много переговоров,
которые ни к чему не приведут.
Помни об этом и не теряй
из-за этого духа.
Лишь горстка
окажется реальной возможностью
вернуться к работе».
Чуть позже я расскажу вам,
что случилось с Трейси,
но сначала расскажу об открытии,
которое я сделала,
когда вернулась на работу
после собственного
11-летнего перерыва в работе —
и это то, что ваша репутация
«замерзает» во времени.
Я имею в виду, что при возобновлении
контактов с людьми,
при взаимодействии с людьми из прошлого,
с коллегами или одноклассниками,
вас будут помнить такими, какими вы были
до перерыва в карьере,
даже если ваша самооценка несколько
снизилась за это время —
такое происходит с большинством из нас,
когда мы отдаляемся
от профессиональной деятельности.
Вы можете казаться себе,
к примеру, вот таким.
Это я — обалдевшая после целого дня
за рулём своего минивэна.
А вот я на кухне.
Но эти люди из прошлого —
они не знают ничего об этом.
Они помнят вас такими, какими вы были,
и поэтому взаимодействие с ними
придаёт вам уверенности,
особенно их энтузиазм касательно
вашего желания вернуться к работе.
Есть ещё одна вещь, которую я ясно помню
из собственного перерыва, —
очень сложно быть в курсе всех
профессиональных новостей.
Моё прошлое связано с финансами,
и мне было сложно быть в курсе новостей,
пока я сидела дома
с четырьмя маленькими детьми,
поэтому я боялась, что на собеседовании
заговорю о компании,
которой больше не существует.
Поэтому я снова подписалась
на Wall Street Journal
и в течение 6 месяцев читала его
от корки до корки пока не почувствовала,
что снова уловила те процессы,
которые происходят в деловом мире.
Я верю, что второзаходники —
сокровища мира рабочей силы,
и я объясню почему.
Подумайте о нашем положении в жизни:
тем из нас, кто брал перерыв
в карьере для ухода за детьми, —
больше не нужен родительский отпуск.
Мы его уже использовали.
Мы не будем переезжать
из-за смены работы супруга.
Мы ведём более «оседлый» образ жизни.
У нас есть прекрасный опыт работы.
У нас более зрелые перспективы.
Мы не пытаемся самореализоваться
за счёт работодателя.
Также у нас есть энергия,
желание вернуться к работе
из-за того, что нам пришлось временно
отвлечься от неё.
С другой стороны,
я беседую с работодателями,
у которых два повода для беспокойства,
когда речь идёт
о принятии на работу второзаходника.
Во первых, работодатель переживает,
что второзаходники
отстали технологически.
Сейчас я вам могу сказать,
что у меня самóй были проблемы
с современными технологиями,
однако это временное явление.
Много лет назад для финансового анализа
я использовала программы Лотус 1-2-3.
Я даже не знаю,
помнит ли ещё кто-то о таком,
но я должна была научиться
пользоваться Excel.
Это не было трудно.
Множество команд остались теми же.
PowerPoint показался мне
значительно труднее,
но сейчас я использую его постоянно.
Я говорю второзаходникам,
что работодатель ожидает от них
умения работать с простейшими офисным
программным обеспечением,
и если у них нет этих знаний,
то приобрести эти знания — их задача.
Так они и делают.
Вторая проблема, волнующая работодателей
при приёме на работу второзаходников, —
они не уверены, что второзаходники
сами знают, чего хотят.
Я говорю своим подопечным,
что перед ними сложная задача —
определить, изменились их навыки
и интересы
или не изменились
за то время, что они не работали.
Это не задача работодателя.
В интересах кандидата
продемонстрировать работодателю,
какой вклад они смогут внести.
В 2010 году я стала кое-что замечать.
Я следила за программами
по перетрудоустройству с 2008 года,
и в 2010 году я обратила внимание,
что кратковременные
оплачиваемые подработки,
называются они стажировками или нет,
но являются ими по сути, —
это отличный способ профессионалу
вернуться к работе.
Я увидела у Goldman Sachs и Sara Lee
программы стажировки
для возвращающихся в профессию.
Я видела инженера — необычную для таких
случаев кандидатуру,
подавшего заявление на стажировку
в правоохранительных органах
и затем получившего постоянную работу.
Также я видела в двух университетах
стажировки, интегрированные
в их программы повышения квалификации
руководителей.
Тогда я написала об этом статью,
и она вышла в Harvard Business Review
под названием «40-летний стажёр».
Мне стóит поблагодарить издателей
за такой заголовок,
а также за обложку,
на которой вы можете видеть 40-летнего
стажёра среди студентов-стажёров.
А позже Fox Business News
запустила эту концепцию
под названием «50-летний стажёр».
(Смех)
И буквально месяц назад вышел фильм,
который называется «Стажёр»,
в котором нам представили
70-летнего практиканта.
(Смех)
Роберт Де Ниро играет
70-летнего пенсионера,
который снова возвращается к работе,
чтобы стать стажёром у исполнительного
директора быстро растущей компании,
которую играет Энн Хэтэуэй.
Я встречала не много 70-летних стажёров.
Но подобного рода необычные стажировки
бывают не только в фильмах.
Пять крупнейших финансовых компаний
имеют вводные программы
для возвращающихся к работе специалистов,
и в них уже приняли участие сотни людей.
Такие стажировки оплачиваются,
и те, кто в результате устраиваются
на постоянную должность,
получают соответствующий
их должности оклад.
Сегодня семь крупнейших
инженерных компаний
тестируют вводные стажировки
для возвращающихся специалистов
в рамках инициативы Общества
женщин-инженеров.
Почему же компании внедряют
подобного рода стажировки?
Потому что они позволяют работодателю
принять решение о найме
на основе реальной работы,
а не на основе ряда собеседований,
также они позволяют работодателю
не принимать решение о найме сразу,
а подождать до момента окончания
срока стажировки.
Испытательный срок избавляет
от необходимости риска,
который некоторые менеджеры
усматривают в приёме второзаходников,
а также привлекает
превосходных кандидатов,
становящихся прекрасными работниками.
Посмотрите, какой прогресс:
раньше большинство работодателей
вовсе не были заинтересованы
в задействовании второзаходников,
а теперь программы,
специально нацеленные на второзаходников,
не просто существуют,
но на них ещё и не попасть,
если у вас нет перерыва
в трудовой деятельности.
Это свидетельствует
о серьёзных изменениях,
об основательных сдвигах в данном вопросе,
потому что если мы можем решить
проблему с второзаходниками,
то сможем помочь и другим
с переходом на новую карьеру.
Один работодатель недавно сказал мне,
что их программа
по переквалификации ветеранов
основана на их стажах
для возвращающихся профессионалов.
И нет причин не иметь таких программ
и для пенсионеров.
Точно как в фильме «Стажёр».
Другие люди, но та же идея.
А теперь я расскажу,
что случилось с Трейси Шапиро.
Помните, я сказала ей,
что ей следует рассказывать всем
о желании вернуться на работу?
Один решающий разговор
с другой мамой с той же улицы
привёл к предложению о работе,
и это была должность бухгалтера
в финансовом отделе.
Но работа была временной.
В компании ей сказали,
что есть возможность того,
что она сможет продвинуться дальше,
но никаких гарантий.
Это случилось осенью 2011 года.
Трейси нравилась компания, нравились люди,
и офис был менее чем в 10 минутах
от её дома.
И хотя ей предложили работу
в другой компании,
причём на постоянную должность,
она решила попытать своё счастье
на этой временной работе
и надеяться на лучшее.
Все закончилось тем,
что она превзошла все их ожидания,
и фирма не только предложила ей
постоянную должность
в начале 2012 года,
но и сделала её работу
более сложной и интересной —
они были уверены,
что Трейси справится с этим.
А уже к 2015 году
Трейси получила повышение.
Фирма оплатила ей вечерние курсы MBA.
Они даже наняли другого второзаходника
ей в помощники.
Временная работа для Трейси была попыткой,
так же, как стажировка,
окончившаяся большой победой
для Трейси и для фирмы.
Сегодня моя задача — донести идею
подобных стажировок
до всё большего количества работодателей,
но в настоящий момент,
если вы решили вернуться к работе
после перерыва в карьере,
не стесняйтесь предложить работодателю
свои услуги в рамках стажировок,
даже там, где нет подобных программ.
Будьте их первым счастливым случаем,
и вы станете примером для всё
большего количества второзаходников.
Спасибо.
(Аплодисменты)